– Лень, не отставай.
– Угу.
– Баравков, прицел?
– Понял.
– Подтянись и чувствуй дистанцию.
– Есть, товарищ лейтенант.
Подъем в горы без снежного покрова забирал, конечно, меньше сил, но появился неприятный фактор – сыпучесть камней при движении вверх, что являлось недопустимым и демаскирующим признаком группы. Чтобы не вызвать осыпание каменного грунта ставим ноги осторожно и взвешенно, без характерного звука в ночной тишине. Убедившись в твердой опоре под сапогами, размеренным шагом поднимаемся выше и выше.
Сзади слышу напряженное дыхание Лехи. Понимаю, что тяжело ему в горах без тренировок: автомат, куча патронов. Черт возьми, проверю, не загнал ли он патрон в патронник.
– Леха, – шепчу напарнику.
– Да.
– Автомат!
Леонид протянул оружие стволом на меня.
– Не направляй ствол на людей. Понимаешь?
– Ну.
– … загну.
Отомкнув магазин автомата, отвожу затворную раму назад – патрон в патроннике.
– Оторву голову, Леха, и сделаю это раньше, чем тебе в этом помогут «духи». Понял?
– Угу, а если, действительно, «духи»?
– Леша, если «духи», разберемся, а сейчас этого делать не надо. Случайным выстрелом раскроешь группу или грохнешь кого-нибудь из нас – меня, например. Ясно?
– Теперь, да.
– А раньше?
– Думал, сомневаешься, что я стрелял из автомата.
– Тьфу, е… мать. Сейчас не думай, а делай так, как я тебе говорю, и все будет в порядке. Что не понятного?
– Все, Валера, все!
– За мной.
Отметив, что Леха передохнул – пошли дальше. Минут через тридцать оказались на верхней линии гряды. Странно. Но красиво! Мерцание четвертинки луны накрыло долину, обрамленную горами с трех сторон. По горизонту за спиной распластались огни Кабула, не вызывая ощущения огромного города. Залегли. Отдыхая, наблюдаем за кишлаком и долиной, изрезанной сетью русел множества речушек, появившихся после дождей. «Большая медведица» с перевернутым ковшом освещала нам путь на север, где находилась Родина – Советский Союз. Сюрреализм чистой воды, идиллия…
– Товарищ лейтенант, – подполз ко мне Баравков, – что-то сверкнуло на верхней горушке справа.
– Прицел.
Прижавшись к резиновому окуляру прицела, чтобы зеленый свет от электронного преобразователя не попал на лицо, внимательно изучаю местность по линии спуска. Видимость была отличной – любое движение фиксировалось отбрасываемой от предметов тенью. Разрешающая способность ночного прицела при звездном небосводе позволяет в темное время суток видеть гораздо лучше, чем мы это видим при солнечном свете дня.
В прицел я ничего особенного не разглядел, но «мурашки» по телу прошлись холодной волной. Перевел прицел на кишлак, повел им справа налево, обратно – в порядке, ничего подозрительного не отметил.
– Может, отблеск падающей звезды?
– Да, нет… не похоже…
– Гена, не спускай с этого направления глаз.
– Понял, товарищ лейтенант.
Драгоценное время терять не будем, отдохнули и вперед – на север, где мы еще не бывали.
– Внимательней, Андрей, – ориентирую Ивонина на спуск в долину, – общее направление – левый угол наружного дувала кишлака. Внизу стой. Оглядимся и дальше. Мне в этом мире не все понравилось.
– Есть, понял.
– Давай.
Осторожно спускаемся вниз, чтобы не вызвать шорох осыпавшихся камней, следим за обстановкой внизу и правее от нас – опасность проявляется интуитивной реакцией организма на катящиеся камни. Плохо – демаскирует.
– Леша, осторожней, – оборачиваясь, прошу друга.
– Ничего, вниз идти легче.
– Скоро поймешь, что это заблуждение, а ноги ставь стопой по диагонали плоскости спуска. Понял?
– Угу.
– Аккуратно за мной.
Выдерживая направление, спускаемся ниже к подошве хребта таким образом, чтобы не оказаться между кладбищем – справа, хорошо видимого в ночной прицел, и развалинами кишлака – слева, опасными удобным положением для «духовской» засады. Контролирую пространство на зрительную связь с группой, отдельные фрагменты изучаю ночным прибором –
Нормально. Не «зацепившись» взглядом за что-то особенное, что вызвало бы у меня тревожное ощущение опасности, я вывел дозор в ближайшее русло арыка, где решил понаблюдать за оставшимся сзади кладбищем и кишлаком Паймунар. Данный элемент тактических действий в разведке я называл: «Понюхать воздух», причем, в прямом смысле этого слова.
Дозор, ожидая ядро разведывательной группы, занял рубеж начала выполнения основной задачи. Вскоре подтянулись и мы, расположившись в удобных местах для изучения местности. Выполнен очередной этап входа в задачу. Что у нас с ветром? Северо-восточный. Уже хорошо – собачий нюх испытывать не будем.
– Сафаров, круговое наблюдение, Баракова ко мне, – прошептал я на ухо заместителю.
Подтянувшийся сзади Гена был встревожен:
– Из головы не выходит отблеск на горушке, товарищ лейтенант.
– Ну?
– А, если нас «присекли» на хребте?
– «Присекли», говоришь, Гена? Могли. И мне что-то не нравиться здешний режим, как говорил Попандопуло. Бери прицел и контролируй кишлак, не на секунду не упускай тыл.
– Понял, товарищ лейтенант.
– Как Куранов?
– Н-н-нормально.
– Давай на место. Еще минут пятнадцать «понюхаем» и вперед!
Баравков отполз по склону арыка к Куранову. Уточнив Сафарову порядок движения группы на равнинной местности с учетом множества арыков, канав, русел с дождевой водой, я сориентировал Ивонина на вдумчивое и неторопливое движение по маршруту.
– Не торопись, Андрей, вникай и только потом вперед, посмотрел, вник – рывочек. Только так. Ясно?
– Есть, товарищ лейтенант.
– Кишлак обходим по ложбинкам и низким местам. Достигнешь северной окраины – перемещайся влево, общее направление – Ходжачишт, до него около пяти километров. Пересечешь Баграмскую ЛЭП – стой. Оценим обстановку, двинемся дальше.
– Понятно.
– Будь внимательней.