– Ты еще не убежал к «духам», Леха?
– Пока нет. Судорогой ноги тянет.
– А скулы?
– Подъ…шь?
– Нисколько. Я же говорил тебе как ноги ставить на спуске? Тяни на себя стопы ног, массируй икры. Пройдет. Я на минуту к Баравкову.
Тыловое прикрытие группы смущало меня присутствием Куранова, который был старше Гены по призыву, званию и занимаемой должности. Надо посмотреть на их слаженность в паре.
Пригнувшись, несколькими бросками подтянулся к ним. Оба наблюдали за кишлаком.
– Как у вас, Гена?
– Все путем, товарищ лейтенант.
– Хорошо. Ты как, Куранов?
– Обстановка под контролем.
– Ну-ну.
Самонадеянность парня не понравилась.
– Оба – глядеть в оба. Каламбурчик понятен?
– Предельно.
– Работаем дальше.
Вернулся к Леониду. Леха что-то творил с автоматом.
– Ты чего?
– А-а, так, примерился.
– Смотри у меня!
Меня что-то тревожило: тишина, спокойствие, внешний фон без видимых признаков опасности, но что-то было не так.
– Леха, может, вернемся, а?
– Все издеваешься?
– Нисколько.
– Что-нибудь случилось?
– Да нет, не отставай от меня.
– Как можно, товарищ командир?
Юморит Ленька, приспосабливаясь к обстановке, у меня же нервы ни к черту стали. А небо! Какое небо над нами! Оно касалось горных отрогов по периметру чашеобразной долины, обрамлявших плодородные земли солидной оправой хребтов. Темные горбатые кряжи достойно держали на мощных плечах усыпанный звездами и осколком ущербной луны небосвод. Красива южная ночь на Востоке, и мы, растворившись в ней, словно скользим в потустороннем пространстве к цели своего прибытия – виноградным плантациям кишлаков, в которых, без сомнения, «духи» вынашивали замыслы уничтожения русских гяуров.
– Все, Андрей, вперед, – тронул я локоть Ивонина.
Лирического настроения не получилось. Ночь на Востоке опасна и страшна не усыпающими сказками божественной Шехерезады или великолепными рубаятами Омара Хайама, а непредсказуемым течением вселенского времени, в котором люди – песчинки планеты Земля.
Кишлак, оставаясь правее курса движения группы, терялся в ночи. Его, как я и планировал, мы обходили с западной, подветренной стороны, чтобы не вызвать бурной реакции афганских собак.
Припахивало кисло-приторным дымком с запахом жилья и скотины. Кое-где вскрикивали ишаки, лениво лаяли собаки, не вызывая агрессии в поведении. Минут через тридцать мы должны были достичь северной окраины Паймунара, откуда до виноградников рукой подать. Раскинувшись на многие километры, они отделяли кишлаки от горных массивов, с которых подавались сигналы, фиксируемые нами несколько недель назад. Что там были базы противника, мы в этом не сомневались. После разгрома в Кабуле «духи» затаились в ожидании момента для возобновления активных действий.
Оценив звонкую тишину, я огляделся. Пару минут перевести дыхание не повредит.
– Ксендиков.
– Я, товарищ лейтенант.
– Ивонина не теряешь?
– Нет, вижу на фоне неба.
Плохо, могут увидеть и «духи», ночь – хоть иголки считай.
– «Отпусти» его подальше.
– Понял.
Сигнал – вперед. Под ногами ощущалась твердая почва, зимой, в сезон дождей, много сил уходило на выдвижение к объектам разведки и возвращение на базу. Сейчас другое дело: легко идти, чувствуя под ногами каменистый покров, правда, шорох камней в тишине все же был слышен в южной ночи. Обернувшись, я увидел Леху, старательно ступавшего следом за мной. Может, он и пожалел, что втянулся в разведку, но мосты, что называется, были сожжены – теперь только вперед.
… Автоматные очереди хлестанули сзади, разорвав тишину на куски. Показалось, что звездное небо рухнуло сверху. Огонь от развалин с нескольких точек сразу на мгновение выбил из колеи. Внезапность атаки была полнейшей. Шелест пуль прошелся правее, между идущим впереди Кибиткиным и направляющим группы Ксендиковым. Неприятное – «вжиг» ощутила каждая клеточка организма, бросив тело к земле.
– За мной, Леха!
Отползая, я выглянул из лощинки и увидел «духов», перемахнувших через внешний дувал. Они бежали отвзорвавшегося огнем кишлака. Немедленная круговая оборона в первую минуту боя, чтобы прийти в себя и разобраться: что же произошло? Ясно было одно, что Баравков с Курановым на доли секунды первыми открылиогонь по обнаруженному противнику. По характеру выстрелов ощущаю, что для группы прикрытия тыла ситуация развивалась стремительно, внезапно, она открыла огонь – следом ответный из нескольких стволов от окраины кишлака. До него было метров триста. Всмотрелся в видимые контуры дувалов – до десятка «духов» бежали, отрезая дозор от группы. Несколькими очередями из автомата прижимаю их к земле. Скатываюсь вниз. Черт, ослеп от выхлопа пороховых газов. Слышу, что Ивонин с Сокуровым вступили в бой, стреляя одиночными выстрелами. Духов это «шкалит».
– Не отставай, Леха. Нищенко, прикрой группу, уходим на «три часа».