При стационарном обследовании в настоящее время установлено.




Физическое состояние: удовлетворительного питания. Кожные покровы и видимые слизистые обычной окраски и влажности. На левом предплечье следы самопорезов. В легких дыхание везикулярное. Тоны сердца ритмичные. АД 110/70 мм рт. ст. Живот мягкий, безболезненный. Симптом Пастернацкого отрицательный с обеих сторон. При осмотре гинекологом была выявлена беременность — 14 недель, которая в последующем завершилась самопроизвольным выкидышем. Клинические анализы крови и мочи без патологии. Реакция Вассермана в крови (на сифилис) отрицательная. Электрокардиограмма: без особенностей. При ЭХО-скопии внутричерепной гипертензии не выявлено. Заключение окулиста: глазное дно нормального вида. Заключение невропатолога: неврологическая микросимптоматика, как следствие черепно-мозговых травм.

Психическое состояние: при поступлении и на протяжении всего периода пребывания в отделении настроение снижено, эмоциональные проявления скупы, невыразительные, мимика однообразная. Интереса к обследованию не проявляет, отвечает медленно, после пауз. Сосредотачивается с трудом, жалуется на ослабление памяти, упадническое настроение, нежелание кого-либо видеть. По ее словам, она была ранимой с детства и в школьные годы друзей не имела. Когда жила с потерпевшим, еще более изменилась. Настроение почти всегда было пониженным, приходили мысли о самоубийстве, дважды пыталась покончить с собой. Сожалеет, что не получилось. Обращает на себя внимание инфантилизм испытуемой, поверхностность и неразвитость эмоциональных проявлений, пассивность, отсутствие стойких привязанностей, безучастность. Вместе с тем, собственно интеллектуальные способности достаточно сохранены. Низкая продуктивность в работе обуславливается не снижением интеллектуальных функций, а пассивностью, нежеланием выполнять инструкции. О содеянном говорит без какого-либо эмоционального резонанса, повествовательным тоном, отчужденно, даже описывая тяжелую психотравмирующую ситуацию в семье (пьянство, издевательство со стороны сожителя, побои). Модуляции ее голоса не меняются, считает, что ничего в ее жизни изменить было нельзя, что так и должно было случиться. Отметила, что страх у нее возникал нечасто, больше страха было в детском возрасте, когда она боялась темноты, слышала вокруг себя какие-то звуки, видела очертания каких-то существ. Когда сожитель бил ее, страха было меньше. Но периодически страх все же возникал, она даже не знает, чего она боялась. Собственно смерть не пугала ее. 22 мая текущего года, когда сожитель в очередной раз бил ее, душил, она потеряла сознание. На следующий день, в день правонарушения, она выпивала в компании и выпила немного самогона, чувствовала себя разбитой. Когда сожитель стал бить ее и требовать, чтобы она принесла ему попить, терпение кончилось, схватила нож, ударила потерпевшего. Она не помнит деталей, не помнит последовательности ударов. Голова была тупой, не чувствовала, как нож входит в тело, было ощущение, что все происходит не с ней. Потом ни жалости, ни сострадания к потерпевшему у нее не возникало. При психологическом обследовании 18 августа 1998 г. и 2 сентября 1998 г. на фоне сохранности интеллектуальных функций был выявлен выраженный инфантилизм испытуемой, пониженный фон настроения, эмоциональная невыразительность, неразвитость чувств, при склонности к эмоциональной неустойчивости, пассивность, слабая социальная приспособленность. По заключению психолога, в момент правонарушения у М. возникло сильное эмоциональное напряжение с последующей двигательной разрядкой, признаками фрагментарности восприятия, явлениями дереализации. Это напряжение можно приравнивать к состоянию аффекта 11 сентября 1998 г. консультирована доктором мед. наук Н. Г. Шумским.

Заключение: вялотекущая шизофрения.

На основании изложенного комиссия приходит к заключению, что М. страдает психическим расстройством в форме вялопротекающей шизофрении с аффективными, неврозоподобными расстройствами, эмоционально-волевыми изменениями личности. В пользу указанного диагноза свидетельствуют данные анамнеза о проявлении у нее в раннем возрасте выраженных гебоидных расстройств с грубым нарушением социальной адаптации, искажением в последующем основных параметров психического развития с формированием эмоциональной дефицитарности, дисгармоничности с сохранением черт выраженной психической незрелости, развитием стойких аффективных нарушений, суицидальными попытками. На это указывают и выявленные при настоящем психолого-психиатрическом обследовании, характерные для данного психического расстройства, нарушения эмоционально-волевой сферы и критических способностей. Болезненные расстройства психической деятельности, обусловленные шизофренией, у М. в момент совершения инкриминируемого ей деяния и в настоящее время являлись и являются столь выраженными, что лишали и лишают ее возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В отношении инкриминируемого ей деяния М. следует считать НЕВМЕНЯЕМОЙ. По своему психическому состоянию в соответствии со ст. 97 п. «а», ст. 99 п. «б», ст. 101 ч. 2 нуждается в применении мер медицинского характера с направлением на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа

Определением Свердловского суда г. Костромы в отношении М. были назначены принудительные меры медицинского характера в психбольнице с обычным наблюдением, которые и осуществлялись в лечебном отделении Костромской областной психиатрической больницы. При стационарном обследовании установлено следующее. Соматическое состояние: на левом предплечье следы от порезов. АД 115/60 мм рт. ст. Внутренние органы без патологии. Нервная система: неврологическая микросимптоматика, как следствие черепно-мозговых травм.

Психическое состояние: при поступлении в стационар настроение снижено, мышление однообразное. Пассивна, безучастна, не желает никого видеть. О содеянном говорит отчужденно. Ни жалости, ни сострадания к потерпевшему у нее не возникало. Бредовых, галлюцинаторных расстройств выявить не удается. В дальнейшем настроение улучшилось. Была спокойна, поведение носило упорядоченный характер. Однако критически оценить содеянное не могла. Держалась свободно, раскованно, особого желания подчиняться режиму отделения не проявляла. Фон настроения был монотонным, тусклым. Оставалась некритичной к совершенному правонарушению. К моменту освидетельствования контактна, настроение ровное, без суточных колебаний. Режим отделения не нарушает. Спокойна. Старается помочь в различных работах по отделению, участвует в уборке отделения. Ухаживает за ослабленными больными. Бредовых идей не высказывает. Слуховые обманы восприятия отрицает. Высказывает раскаяние по поводу содеянного. Критична к совершенному правонарушению. Сон глубокий.

Лечение: сонапакс, амитриптилин, феназепам. На основании изложенного комиссия пришла к заключению, что М. страдает хроническим душевным заболеванием в форме шизофрении. Состояние ремиссии. М. спокойна, упорядочена в поведении, настроение ровное, принимает активное участие в трудовых процессах, появилась критика к совершенному ранее правонарушению. Навещается родственниками, отношения между ними доброжелательные. Устроена в социальном плане. Определена 2 группа инвалидности. Будет проживать вместе с матерью и сестрой, будет передана под наблюдение участкового психиатра и родственников. В связи с этим комиссия считает, что принудительное лечение к М., как утратившей полностью на настоящий момент социальную опасность, может быть отменено с последующим переводом на лечение на общих основаниях в стационаре общего типа. Состояние М. В стационаре оставалось прежним. 13 июля 2000 г. она была выписана.

Ретроспективное дополнение к экспертному заключению.

Болезнь М. началась в детстве. Вначале она проявлялась ночными страхами со зрительными иллюзиями и отдельными слуховыми галлюцинациями. С этого же времени в характере М. выявились отчетливые шизоидные черты, в первую очередь замкнутость и ранимость.

Начиная со школьных лет, у М. отмечен резко выраженный гипердинамический синдром. Одновременно у нее был выявлен эмоционально-волевой дефект и психический инфантилизм, при сохранении интеллектуальных способностей.

В пубертатном периоде (к концу восьмого класса) гипердинамический синдром сгладился и на первый план у М. выступили пассивность и отсутствие интереса к окружающему. Не исключено, что с этого периода у М. возникла «стертая» субдепрессия. Этим симптомом или усилившимся эмоционально-волевым дефектом можно объяснить редуцированность возникших к тому времени отдельных проявлений гебоидного синдрома.

Стойкое субдепрессивное состояние, появившиеся в возрасте около 20 лет, могло быть вызвано и психотравмирующими обстоятельствами жизни. Обращает на себя внимание пассивное поведение М. в ответ на истязание ее мужем. Каких-либо проте-стных действий у нее, кроме уходов из семьи, не возникало. Неоднократные суицидальные попытки можно расценить как вызванные психогенией депрессивные реакции, возникающие на фоне субдепрессий.

Диагноз: вялопротекающая шизофрения преимущественно с неглубокими субдепрессивными расстройствами. Выраженный эмоционально-волевой дефект. Психический инфантилизм. Легкие остаточные неврологические симптомы после ЧМТ.

Наблюдение № 37

Ш. — 46 лет. Обвиняется в убийстве. АСПЭК Костромской психиатрической больницы от 5 июля 1998 г. Акт № 445 (сведения из акта приведены в сокращенном виде).

Со слов испытуемой и материалов уголовного дела. Мать испытуемой тихая, замкнутая, жалостливая. Дочь испытуемой с 16 лет начала уходить из дома, бродяжничала, пила и пьет. Двоюродный брат по линии матери заболел бредовой шизофренией и неоднократно лечился в Костромской психиатрической больнице, инвалид второй группы; в 2000 г. признан недееспособным.

Ш. родилась вне брака. Но характеру послушная, замкнутая, добросовестная.

В пубертатном возрасте у нее возникло депрессивное состояние, сопровождавшееся слуховыми галлюцинациями: слышала колокольный звон и церковное пение. Считала себя недостойной посещать храм Божий. Как долго длились эти расстройства — неизвестно. В последующем у Ш. периодически снижалось настроение. Замужем была трижды. Все мужья пили. Первый муж был осужден. Второй муж отличался ревнивым характером. Ш. развелась с ним. С третьим мужем Ш. начала совместно пьянствовать. В 31 год Ш. перенесла алкогольный делирий, перед которым у нее возникло депрессивное состояние.

В этом состоянии она пыталась повеситься. Вскоре третий муж был осужден. Все 6 лет, что он находился в заключении, Ш. не пила. После возвращения мужа из ИТЛ они возобновили совместное пьянство. В течение трех последующих лет жили в бедности, граничащей с нищетой. Муж имел случайные заработки, и оба они зарабатывали на жизнь продажей собираемых летом грибов и ягод.

Муж в состоянии опьянения постоянно оскорблял Ш. и пытался ее бить. Ш. сказала мужу, что ему будет плохо, если он поднимет на нее руку. Больше муж не пытался ее бить, но в пьяном виде по-прежнему называл ее шлюхой и другими оскорбительными словами» 10 апреля 1998 года во время совместной выпивки муж Ш. начал ее оскорблять, в связи с чем она ударила его ножом в область грудной клетки.

От полученного ранения муж скончался.

При амбулаторном обследовании соматических и неврологических расстройств у Ш. выявлено не было.

Психическое состояние: настроение снижено, плачет. Отмечается идеаторная и моторная заторможенность, на вопросы отвечает медленно, после пауз, далеко не на все. Не может сосредоточиться, иногда спрашивает: «зачем это вам?» не может довести свою мысль до конца. О содеянном говорит с волнением. Выражение лица приобретает растерянный характер, начинает рыдать, стереотипно повторяет, что уйдет за мужем, что он зовет ее с собой. Сказала, что по ночам слышит «голоса родственников укоряющего содержания». Подробности не уточняет. Свое состояние оценить не может.

На основании изложенного комиссия приходит к заключению, что Ш. страдает шизоидной психопатией, осложненной хроническим алкоголизмом второй стадии. В настоящее время обнаруживает признаки временного болезненного расстройства психической деятельности в форме реактивной депрессии, нуждается в применении мер медицинского характера с направлением на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа до выхода из указанного болезненного состояния с последующим решением экспертных вопросов.

На принудительном лечении ТТТ. находилась в течение более 1,5 лет. Почти все это время она была в подавленном настроении. Держалась одиноко, окружающих могла слушать, но сама в разговор не вступала. Была бездеятельна. Отвечала на вопросы врача скупо. Могла заплакать, если ее спрашивали о содеянном. Первые месяцы высказывала суицидальные мысли. Медсестра отделения, спустя примерно год, характеризовала состояние Ш. следующими словами: «тиха, малозаметна, послушна, бездеятельна, депрессивна». Лечение сонапаксом и транквилизаторами состояния ТТТ. не меняло, При лечении амитриптилином в дозах 75—100 мг настроение Ш. улучшилось. Однако она оставалась вялой, пассивной и замкнутой. По заключению психолога (декабрь 1999 г.) «испытуемая интереса к работе не проявляла. Отмечалась неравномерность достижений с единичными проявлениями нарушений мышления, нарушениями целенаправленности деятельности, малой ориентировкой на окружающее».

Во время принудительного лечения ТТТ. была оформлена вторая группа инвалидности.

20 апреля 2000 г. Ш. прошла стационарную СПЭ. Была диагностирована вялопротекающая шизофрения с аффективными и психопатоподобными расстройствами. В отношении инкриминируемого деяния ТТТ. следует считать невменяемой.

Наблюдение № 38

Н. — 39 лет. Обвиняется по ст. 103 УК РФ — умышленное убийство. АСПЭК Костромской областной психиатрической больницы от 20 сентября 1996 г. Акт № 612.

Из материалов уголовного дела, медицинской документации и со слов испытуемой известно: мать с хроническим психическим заболеванием состоит на учете у психиатра с диагнозом «Шизофрения». Испытуемая росла болезненной, в 8 лет испытывала страхи, по вечерам казалось, что в окна «лезут медведи». Ее лечили в связи с этим «у знахаря». В последующем росла замкнутой, стеснительной, считала себя непривлекательной, испытывала трудности в контактах с окружающими, не могла первой заговорить с незнакомыми, избегала молодых людей. В общеобразовательной школе училась удовлетворительно, окончила 10 классов и рыбпромтехникум в г. Подольске. По распределению в 1977 г. приехала в село Кадыйского района, где проживает до настоящего времени. Вначале работала на рыбзаводе технологом, после закрытия заводе — зав. столовой, последнее время — рабочей маслозавода. По месту работы ее всегда характеризовали положительно: серьезный, грамотный специалист, любит свое дело, выпускала продукцию с хорошим качеством. В работе безотказна, часто работала по необходимости в праздничные и выходные дни. С окружающими корректна, терпелива. Старалась не повторять определенных ошибок, административных взысканий не имела. На работе в нетрезвом состоянии никогда не появлялась, работала в мужском коллективе, никогда не позволяла ухаживать за собой лицам противоположного пола. Была выдержана и спокойна. Первый брак в 21 год, имеет двоих дочерей 17 и 18 лет. После первых родов (22 года) испытывала немотивированный страх, боялась выйти на улицу. Узнав от свекрови, что ее малолетнюю дочь омыли водой с покойника для сведения «застоявшегося врожденного пятна» на голове стала испытывать страх при взгляде на дочь во время ее купания. В тот период к врачам не обращалась, объясняла свои страхи внезапной смертью акушерки, принимающей у нее роды, т. к. на протяжении всей жизни боится покойников. Через несколько месяцев это состояние прошло. Каких-либо психических расстройств в период вторых родов не замечала. Ее младшая дочь страдает ночными страхами, боится спать без света одна, ложится в постель с матерью или бабушкой. Имеет слабые интеллектуальные способности. В школе в 1 классе не научилась писать, боится детей, на переменах «держится за учителей». В 1991 г. испытуемая с первым мужем брак расторгла из-за его пьянства. Последние 3 года проживала с сожителем Т. Вначале отношения между ними были хорошие, затем он стал злоупотреблять алкоголем, в семье возникали частые скандалы, он был ревнив, после скандалов уходил из дома, затем возвращался, просил прощения. Она узнала, что он встречается с другой женщиной аморального поведения Ч. (потерпевшей), сама выгоняла его из дома, а затем решила расстаться с ним. Из-за таких отношений сожитель то проживал с ней, то уходил жить к своему отцу. По показаниям испытуемой последние 2 года она стала замечать у себя отклонения в поведении: раньше она своего сожителя не ревновала, из дома выгоняла, а около 2-х лет назад, когда она в очередной раз выгнала его из дома, Т. сказал ей, что теперь она сама за ним будет бегать. Так и произошло. Она стала везде его искать, ревновала его к Ч. — 1931 г. рождения, за что избила Ч. в 1994 г. палкой, была осуждена по ст. 109 УК РФ к исполнительным работам на 2 года. У нее появились мысли, что ее каким-то образом приворожили к Т., а Т. к Ч. Считала себя «приколдованной». В июле 1996 г. почти каждый вечер ходила к старой бабушке «расколдовываться» (из показаний старшей дочери). На работе стали замечать странности в ее поведении, замкнутость изменилась внешне (из производственной характеристики). Из материалов уголовного дела известно, что 23 июля 1996 г. в 23 часа Н. на почве ревности к своему сожителю нанесла несколько ударов металлической трубой в область головы, лежащей на диване в своей бане Ч. — 1931 г. рождения. От полученной травмы Ч. скончалась на месте. В ходе следствия испытуемая вину признала полностью, показала, что последние 2 года испытывает какое-то нездоровое влечение к сожителю, яркую ревность, нарушение душевного равновесия, покоя, стала за ним бегать, покупала ему 2 бутылки водки ежедневно, чтобы он оставался дома и спал, подсыпала для этого в водку ему снотворное. В пьяном виде он ее оскорблял, плевал в лицо, она стояла перед ним на коленях. Потерпевшую ей всегда хотелось избить или убить из-за ревности. В день содеянного, подойдя к дому отца своего сожителя, услышала пьяные голоса, затем увидела, что Ч. вывела С., они пошли к бане. Пошла за ними в баню, чтобы убедиться в аморальном образе жизни и групповых половых актах Ч. Войдя, ударила потерпевшую 5 раз поленом, затем из бани ушла. Дома не могла спать. Вернулась к бане, где находилась потерпевшая, слышала, что она дышала, заперла в баню дверь своим замком, а ключ положила к себе в карман, чтобы потерпевшая на следующий день не могла пойти к ее сожителю или в больницу. Просила не судить ее строго, «понять ее положение, ее переживания и жизнь».



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-04 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: