Обе пары: дозор и прикрытие двинулись из хмызника к указанной цели. Обернувшись к Нищенко, я шепнул:
– За тобой тыл, Игорь, не повесь «духов» на хвост.
– Понял.
– Все в порядке?
– Нормально, товарищ лейтенант.
– Поглядывай по сторонам.
– Есть.
Выдвигаясь к выступу обрыва, мы пересекали широкий овраг, похожий на мини каньон, по диагонали. Трава при выходе на открытый участок была уже не очень высокой и не путалась под ногами. Опять же – исчезла ее камуфляжная защита, не позволяя нам сливаться с естественным фоном местности.
Усиленный Фетисовым и Архиповым дозор, страхуя друг друга, поднимался на верхнее плато обрыва, тем не менее, мы еще находились в невыгодном для себя положении. Захватить кусочек обрыва на пересечении поймы реки и долины было задачей номер один. Дальше – проще, нам уже не светила внезапная встреча с противником, мы уже будем контролировать местность.
Я надеялся на разведчиков, ушедших в дозор. В случае опасности парни примут бой, как положено, но еще рано, очень рано думать о драке, нужно немного времени, чтобы разобраться с обстановкой наверху и организоваться в опасную для «духов» засаду.
Ночной прицел «танцевал» в моих дрожащих от напряжения руках. Включил его поворотом потенциометра – на открывшейся в преобразователе местности не сложно было различить движение людей, вышедших на открытый участок перед входом в расщелину оврага. На его высокой оконечности расположились мы, не успев принять боевой порядок засады. «Духи». Сгрудившись кучей, они остановились, вероятно, принимая решение в соответствии с замыслом разработанной ими операции. Решив организационные вопросы, как охарактеризовал бы я действия противника, душманы, вытянувшись в колонну по одному, пошли в нашем направлении. Только теперь, вышедший из зеленого массива душманский отряд можно было пересчитать. Мне показалось, что «духов» было слишком много – вспомнил информацию штаба дивизии о возможном их соединении в более крупные формирования. Несколько раз я пересчитывал колонну противника, пытаясь понять – один это отряд или все же две-три отдельные группы?
– Спокойно, ребята, спокойно, отслеживаем движение.
Это одна группа, других движений на фронте моего наблюдения я не видел, значит, предполагать синхронные мероприятия противника в ближайшее время не приходилось.
Темные контуры «духов», «накладываясь» в прицеле друг на друга, размеренным шагом двигались к намеченной цели. Восемнадцать человек я видел точно, если кого-то и выпустил из вида, все равно их было не более двадцати. Где они пойдут? По оврагу под нами или выйдут наверх и выйдут в расставленную им засаду? Сердце билось в груди, готовое выскочить наружу.
А душманский отряд, вытянувшись колонной, шел, не торопясь, через поле. Что бросалось в глаза? Противник не посчитал возможным выставить дозорных: ни головных, ни в тылу – уверенным, неторопливым шагом «духи» шли налегке без снаряжения и тяжелого вооружения. Большинство душманов держало автоматы за ствол на плече, что облегчало их перемещение в походном порядке. Именно в походном, а не в предбоевом или боевом, что говорило бы об их настороженности при выходе к рубежу проведения акции против войсковой группировки русских. Впрочем, чего им опасаться? Они у себя дома и, похоже, вообще не допускали присутствия «шурави» у кишлачной зоны – шли спокойно, с достоинством, как на работу.
Момент имел ключевое значение. Мне необходимо было понять путь, по которому пойдет душманский отряд, чтобы выстроить конфигурацию засады таким образом, чтобы она была наиболее эффективной при уничтожении врага в первую минуту – дальше разберемся. Я отслеживал движение противника от первого бойца до последнего, не теряя надежды, что должны же, наконец, «духи» определиться с маршрутом выдвижения к объекту атаки. По оврагу? Или, поднявшись на обрыв, выйдут прямо на нас? Третьего пути у них не было. Назад они уже вряд ли повернут – настроены решительно.
Полевой командир, словно подслушав мои сопереживания, принял решение… Душманский отряд повернул на нас. Я оторопел, рассчитывая, что «духам» выгоднее было идти по долине широкого оврага. Вот и пожалуйста – у них совершенно иное мышление на, казалось бы, очевидные вещи. Надо срочно менять конфигурацию засады перемещением нескольких разведчиков на ударную позицию – ближе к выступу обрыва!
– Ксендиков, Мандрыко, Гапоненко – к Ивонину, – шепотом скомандовал я разведчикам. Ваше место в общей схеме засады, но не мешайте друг другу.
– Понятно, товарищ лейтенант, – ответил Ксендиков.
– Вперед-вперед.
Схема моего замысла был несложной. Если «духи» полезут наверх, они как раз выйдут на усиленную группу Ивонина, задача которой внезапным огнем подавить живую силу душманского отряда, а мы, подключившись с правого фланга, завершим его уничтожение. Выдвинувшись ползком к выступу обрыва, парни через пару минут усилили принявшую боевое положение подгруппу Ивонина.
Душманы продолжали неторопливое движение по направлению к нам. В прицел хорошо были видны детали одежды, задумчивое выражение в лицах. Они, словно бы ушли в самих себя или разговаривали с Аллахом. Бородатых было немного – больше всего молодежь, оторванная от полевых и хозяйственных работ. А если профессиональные бойцы с опытом контрабандного перемещения наркотиков в соседний Пакистан? Впрочем, какая теперь разница? – Противник постепенно сокращал расстояние до установленной на них засады.
Перед горловиной оврага «духи» опять сменили направление, смещаясь по натоптанной тропинке в тень расщелины обрыва. Спина стала мокрой. Подниматься на плато «духи» не собирались, они выбрали путь внизу под расставленной нами засадой. Интересное решение: я бы в боевое столкновение с противником так группу не повел. Неужели они нас ни за кого не считают? Решили прикрыться гребнем обрыва, вернее, тенью от него, чтобы выйти к нашему лагерю. Срочно опять менять конфигурацию засады и акцент сместить на нашу подгруппу.
– Яруков, ко мне Ивонина, Фетисова и Сокурова. Мандрыко – старший.
– Есть.