Дня через два, действительно, я почувствовал улучшение, стало немного легче. Температура еще держалась, в глазах появлялись темные круги, но это была уже другая история. Хотелось говорить и говорить, несмотря на отвращение к пище. Получилось так, что в течение недели я практически ничего не кушал. Специальный паек от ребят с экипажа я отдал раненым, которые шли на поправку – им требовалась дополнительная пища. Мне есть не хотелось, только пить и пить. Благо в медицинском батальоне отвара из верблюжьей колючки было хоть отбавляй, жажду утолял зеленовато-желтым настоем.
На десятый день пребывания в медицинском батальоне я попробовал встать самостоятельно. Сел на кровать, но чертовски закружилась голова. Лег, через некоторое время сделал следующую попытку. Сидел, держась за душку кровати, чтобы не упасть на подушку. Головокружение постепенно прошло, но слабость оставалась, едва хватило сил, чтобы сходить в туалет. До этого в необходимый момент дежурный фельдшер или санинструктор подставляли мне «утку», потом убирали. Психологически процедура была болезненной, но в нашей палатке естественные надобности подобным образом оправляли все лежачие раненые. Теперь я учился делать заново то, что заложено человеку природой.
Оздоровлению способствовал очередной визит экипажа Ан-26 в усиленном составе. Ребят сопровождали три Тамарки – повара авиационной базы, с которыми экипаж был в хороших отношениях. С разных мест Советского Союза три молодые дивчины с одинаковым именем «Тамара» служили в летной столовой, готовили пищу, кормили моих друзей. Девчонки между собой различались, отчего получили соответствующие клички: Тамарка «Вышка» – девушка из Волгограда лет 23-х, ростом 185 сантиметров – не менее, вызывала уважение мужчин, оказавшихся рядом с ней и вдруг обнаруживших, что они сантиметров на десять ниже волжской прелестницы. Тамарка «Пышка» – тоже лет 23-24 дивчина, имевшая круглые аппетитные формы, за что получила прозвище, подчеркивающее ее аппетитность. Добрая, скромная, способная создать внутренний духовный уют и комфорт в компании. И, наконец, Тамарка «Глупышка» – относилось к девушке веселого, беззаботного нрава. Она легко смеялась, хохотала, не отягчая себя умными разговорами «за жизнь», была сверстницей первых двух девчонок и, думаю, легко путала два соседних государства: Афганистан и Пакистан. Для нее это было одно и тоже.
Ребята, конечно, пришли не пустые: с учетом первого посещения они принесли столько всякой всячины словно рассчитывали на целую палатку раненых. Выбрав момент, когда медбратья ушли на ужин, они ввалились компанией. Ходячие парни, сдвинув кровати, расположили на них принесенные экипажем яства и мы устроили пир. Трудно было найти слова, чтобы выразить чувства замечательного вечера, который получился в медсанбате для раненых бойцов-интернационалистов. Отменная пища, килограмма три спирта, девчонки. Не сомневаюсь в том, что это дало нам дополнительные силы для быстрой поправки и возвращения в строй. Мы поверили в себя, в возможность выздоровления, в жизнь, которая ждала впереди.
На кровати напротив стонал офицер, лейтенант-десантник. Его только что привезли из операционной, извлекли пулю из ноги. Дивизия проводила очередную боевую операцию. Болевые ощущения беспокоили офицера: стон вырывался из его широкой груди. Высокий, красивый блондин корчился на кровати, стиснув зубы от боли. Прозвучала команда:
– Налить!
Плеснув в кружку спирта, поднесли ее раненому лейтенанту. Десантник, приподнявшись, нашел в себе силы опрокинуть спирт и представиться:
– Владимир.
Назвав свои имена, дали ему закусить. Спирт сыграл свою роль, Володя забылся, уснул. Проснулся, когда ребята с девчатами уже ушли. Поскольку наши кровати стояли ногами друг к другу, мы общались с ним, видя друг друга. Из разговора я узнал, что фамилия его Дервенков, окончил в 1979 году РКПУ. Во вчерашнем бою получил пулевое ранение в ногу. Ему сделали операцию, обнадежив, что кость не задета, пулей были пробиты мягкие ткани - заживет, будет бегать.
… Прошло много лет, наступил 1986 год – начало горбачевского развала страны. В 97-й гвардейский парашютно-десантный полк в Алитусе взамен убывшего в Афганистан майора Василия Серебрякова из учебной дивизии прибыл комбат. Командир полка, собрав офицеров, представил нам нового командира батальона.
– Гвардии капитан Дервенков, – назвался новичок высокого роста.
После представления я с новым комбатом встретился глазами. Мелькнуло понимание того, что мы уже знакомы.
– Валерий?
– Он самый.
Обнялись, вспомнив июнь 1980 года, медсанбат дивизии, где мы лежали рядом в беспомощном состоянии. Вместе с Владимиром в Алитусе я прослужил чуть более года, и убыл в Афганистан второй раз защищать Саурскую революцию. С ним у нас сложились замечательные дружеские отношения. Он служил в 44-й учебной дивизии и ему, конечно, было нелегко войти в ритм боевой учебы парашютно-десантного полка. Мои пожелания по тем или иным вопросам он воспринимал нормально, тем более, я командовал парашютно-десантным батальоном уже около трех лет, имея опыт служебной деятельности с не лучшим в ВДВ командиром полка.
Володя пришел в период, когда прекрасным в боевом отношении 97-м полком командовал майор Минаев, сделавший все, чтобы полк после замечательного его командира подполковника Владимира Пурина, ушедшего в Афганистан, стал худшим в дивизии. Тем не менее, капитан Дервенков завоевал авторитет и уважение подчиненных, уверенно командовал батальоном. О нем у меня сохранилась самая добрая память.
… Прошло еще четырнадцать лет. В 2000 году в Минске проходила республиканская конференция ветеранов войны в Афганистане, на которую я был делегирован от Витебской городской организации. В перерыве между заседаниями в холе Центрального Дома офицеров, где проходила конференция, ко мне подошел Александр Борисович Гудков, председатель Витебской областной организации ветеранов войны в Афганистане.
– Валер, мне сейчас хочется посмотреть на тебя и особенно на выражение твоих глаз, – хитро улыбаясь, сказал Александр.
– Ну?
– Сейчас, сейчас.
Из кучки делегатов, обсуждавших вопросы афганского движения, отделился человек в цивильном костюме и мобильником в руке. Вначале я не обратил внимания – собрались афганцы со всей Республики, много было знакомых, но вдруг меня осенило – Дервенков.
– Володя!
– Валера!