– Здравствуйте, товарищи вертолетчики, разведчики приветствуют вас и рады видеть в добром здравии!
– Привет, десантура, как вы нас …!
– Отставить камасутру, небесные волки, ближе к делу!
Экипажи вертолетов, окружив нас с командиром звена, вникали в детали взаимодействия. По карте выбрали маршрут пролета, который бы не очень «мозолил» «духам» глаза, уточнили порядок прикрытия, сигналы на земле, связь по радио. Экипажи были опытные, мы уже вместе воевали, поэтому вопросы решили быстро, оперативно, согласившись входить в зону поиска через перевал Атальгар. С этого направления, как нам представлялось, «духи» меньше всего ожидали авиацию.
Мы выходили к предгорьям Амиры Гази, где поворачивали на юг и шли вдоль русла реки Чакарихвар до кишлака Хуркабуль. Потом должны были развернуться назад и пройтись «восьмерочкой» по открытому участку, в центре которого высилась гора Катагар. Я с трудом представлял, что делать дальше, если мы ни за что не зацепимся. Думаю, на всякий случай – так, для острастки совести, выделить на карте возможный путь каравана – пройдемся по нему, развернемся и домой.
Информация о караване поступила около трех часов назад. Сколько она шла до нас? Сутки, двое… Этого никто не знал. Поэтому о сути информативной части можно было только догадываться – ее достоверность и своевременность были, мягко говоря, сомнительны по многим направлениям. Но приказы в армии не обсуждались…
– Уточнили?
Командир звена обвел экипажи сосредоточенным взглядом.
– Пожалуй, товарищ командир.
– По местам.
Вырулили. Взлет. Устроившись за борттехником, я осматривал, мелькавшие за бортом квадраты занесенных порошей полей, дувалов, террас. Сложно было представить положение объекта на местности, если мчаться над ней со скоростью двести километров в час на высоте, не превышавшей «хрущевский» панельный дом.
Мне с экипажами выпала творческая работа по выявлению душманской «ниточки» на что я, собственно, не очень надеялся. Душманы до мельчайших подробностей отрабатывали их проводку, не допуская случайностей в этом деликатном деле. Дисциплина, порядок им были знакомы, плюс неприхотливость, живучесть в лишениях, позволяли им быть успешными в сложных условиях гор.
Азарнов, Сокуров, Гапоненко и Нищенко, расположившись у иллюминаторов, брали под контроль коридор пролета по курсу полета борта. «Духи», весьма, приспособились к ДШК, причем, не только на позициях, но и на средствах передвижения: машинах, тракторных тележках, маскируя их от наблюдения с воздуха. В случае опасности они их быстро приводили к бою и, не задумываясь, открывали огонь по воздушным целям. Проблеск, похожий на сварку – ДШК на огневой позиции – резко сваливать в сторону. Вертолеты уходили с маршрута, ныряя за гребни хребтов, прижимались к земле или сходу валили их «нурсами». Но это самоотверженные экипажи. Все зависело от задач, выполняемых армейской авиацией.
Двумя парами вышли правее Черной горы и взяли курс на юго-восток. Проскочив на бреющем знакомые ориентиры, устремились в район прохождения караванных путей. Внизу мелькала присыпанная снегом земля. Мы сидели вдоль бортов вертолета, щуря глаза от сверкавшего на солнце инея. Лучше было смотреть вперед и вдаль – в перспективу, охватывая взглядом линию горизонта, чтобы качественней контролировать коридор пролета.
Отчетливо были видны проселочные дороги, соединявшие кишлаки и поля. Скрываясь в паутине полей, тропинки выходили на магистральные пути сообщения. Местами – в предгорье, где народ веками добывал камни, щебенку, различные руды, они, возможно, имели другое значение в жизни дехкан. Не видно было транспорта, вьючных животных, убран с полей урожай. Наступившая зима была испытанием населению, жившего впроголодь. Собранный урожай продан, что позволило части дехканам заработать на жизнь. Другая часть населения, оставшаяся в кишлаках, добывала хлеб атаками из засад на советские войска. Она не сидела без дела: охраняла оружие, боеприпасы, следила за обстановкой в округе. По приказу исламского комитета – руководства нескольких отрядов региона и территориального образования, они были готовы на выход в засаду, налет. Сам же комитет собирался на недолгое время, обсуждал, принимал решения, вырабатывал план, и члены его разъезжались по разным местам. Конспирация, меры безопасности были – прежде всего!
Осевшие в кишлаках на зимовку душманы, осуществляли связь с расположенными в горах отрядами, они обладали определенной информацией. Схватить кишлачного «языка», «раскрутить» его – было большой удачей.
В горных базах душманы обеспечивались продовольствием, одеждой – выживали в суровый мороз. Зима была испытанием на прочность не только суровым климатом: авиация «шурави» наносила регулярные бомбоштурмовые удары, артиллерия вела огонь. Не вслепую, конечно, разведка проводила мероприятия по обнаружению противника, обеспечивая авиацию, артиллерию координатами в горах, кишлаках и ущельях. Крупные операции зимой не проводились, в этот период увеличивалась роль разведывательных подразделений в добывании разведывательной информации о противнике: шло ее накопление, анализ, выработка решений, действия по их реализации.
Сказать, что душманская среда впала в зимнюю спячку, будет неверным, она затаилась на время, неудобное для дерзких и слаженных вылазок. Оставались открытыми перевалы, которые использовались «духами» по переброске потоков оружия в провинции страны. Тайные тропы, пробитые сотнями лет поставками героинового зелья, действовали круглый год, независимо от суровой зимы и сезона дождей. Где не пройдут «внедорожники», пройдет караван вьючных животных: верблюды, ослы, ишаки, мулы – прекрасная тяговая сила в горных условиях: выносливая и не очень требовательная к пище. Если и они не пройдут – понесут на себе беженцы, находящиеся в Пакистане, привлеченные за определенную плату к героиновому и оружейному бизнесу. Выживали разными способами.
Мы же, разведчики, думали, вычисляя маршруты, по которым шли караваны. В теплой палатке, конечно, было уютно и комфортно сидеть, размышляя над картой о новых замыслах душманского подполья, но в реальной жизни все было гораздо сложнее. Анализом выделяли наиболее вероятные тропы, сопоставляя их с дорожной сетью, рельефом, заносами, фотоснимками авиаразведки. Методом исключения мы отбрасывали менее значимые дороги и тропы, сосредотачивая внимание на более перспективных вариантах. Но думать за «духов» в реальной действительности, чтобы понять возможные планы, было, конечно, не просто.
За бортом вертолета проносилась безжизненная равнина с отдельными хребтами холодных гор. Видны были кишлаки, засыпанные снегом, приютившиеся к предгорьям и быстрым речушкам – многие брошены, разбиты авиацией. Снега в долине было немного, его разносило ветрами по низким местам и оврагам. В отличие от прошлого года, наступившая зима была не очень холодной: мало снега, слабый мороз, а ветра одолели. Тепло из палатки выдувало ночами и утром становилось прохладно.
Расчетное время! Входим в район поиска. Я сверил карту с ориентирами на местности, где-то здесь «засветился» караван противника. Впереди Нангарахар – провинция, изобилующая лесными массивами, множеством небольших рек и речушек. Вот уж поистине местность, где можно было спрятаться целой армии «духов». Ничего удивительного нет – это регион наиболее плотного проживания населения, субтропический климат, развитое сельское хозяйство (выращивается рис, кукуруза, сахарный тростник, цитрусовые). Житница Афганистана. Здесь условия жизни гораздо выше, чем в центральных районах страны. Душманским отрядам раздолье: лесные массивы скрывали их от воздушной разведки, жили в скрытых жилищах из дерева, обеспечены топливом.