Работа была опубликована в сборнике Новое в теории и практике описания и преподавания русского языка. Ред. Н.И. Исаев. Варшава 1999, c. 293-299.
Характер, способ и типы социальной оценки в публицистическом тексте непосредственно связаны и обусловлены временем, его запросами, требованиями, представлениями и ценностями. Однако время это, как категорию, в оценочности текста себя проявляющую, обусловленную политическим состоянием общества в данный момент, следует рассматривать в аспекте социально-психологическом, выделяя в нем признаки, свойства, характеризующие и отличающие его от другого такого же социально-психологического состояния времени, со своей спецификой, выбором, предпочтениями.
Признаки эти и свойства формируются постепенно, складываясь, набираясь, переориентируясь, на основе предшествующих публицистических, ориентированных и сложившихся, речевых узуальных формаций, с учетом новых, возникших и появившихся, политических и общественных ориентиров, пока не сложатся в более или менее определенный, определившийся образ «лица» для времени, не станут признаками своего времени, по которым время это потом можно будет исследовать и характеризовать.
Публицистику, публицистический текст (в широком и узком смысле) можно рассматривать, хотя и не без оговорок, как непрерывный континуум развивающегося, развертывающегося оценочного выражения субъективного отношения – субъекта, мыслящего и представляющего себя наделенным возможностью и правом оценивать и объяснять. Оценочная интерпретация факта, следовательно, - прерогатива и привилегия данного типа текста.
Время, как известно, рождает героев. И герой этот, герой своего (нашего / не нашего?) времени явно либо по умолчанию наделяется некоторыми чертами, которые определяют и формируют, воплощая и отражая признаки общепризнаваемой системы общественных ценностей, ориентации и критерии той социальной оценки, которая себя воплощает в тексте публицистическом. Не обязательно прямо и однозначно и вовсе не обязательно одинаково и для всех, но присутствие его, приятие / неприятие, приветствование либо конфликт с ним, с этим не всегда персонифицируемым героем, всегда будет ощущаться и в голове пишущего и в голове читающего, воспринимающего публицистический текст.
Не обязательно персонифицируемый герой своего времени (как Онегин, Печорин, Чичиков, Остап Бендер или Корейко), не явный, но ощущаемый, всегда будет присутствовать как персонификация характерных и характеризующих свое это время социальных и психологических свойств ориентированного общественно-политического выбора и предпочтения. Герой этот не то чтобы не всегда положителен, но часто даже, напротив, его типажные поведенческие и социальные характеристики нередко становятся средством публицистического обличения, неприятия, негативной оценки. Даже больше того, весь континуум публицистики, одного временного периода континуум, можно рассматривать как социально-психологическую направленную борьбу с подобным героем времени, с большей или меньшей заинтересованностью и увлеченностью, с большей или меньшей от него дистанцированностью.
Публицист занимает позицию. Его позиция субъективна. Нередко подчеркнуто субъективна и личностна. Оценочность, средства и способы своей такой субъективной оценочности публицист, автор текста, выводит и формирует, основывая их на своем отношении к оппоненту, не обязательно мыслимо представляемому как субъект и носитель свойств, возможно, как некий типаж либо просто набор отвергаемых, не одобряемых, подвергаемых сомнению, общепризнанно актуальных свойств. Свойств социально-психологических, как уже говорилось, и типажно-персонифицируемых.
В оппозиции к этим свойствам либо в согласуемой, коррелируемой к ним позиции находятся способы и приемы используемой в публицистическом тексте оценочности. Типажные персонифицируемые свойства воображаемого героя времени, актуальные свойства социальных и психологических предпочтений составляют невидимый притягательный и притягивающий центр публицистического напряжения и публицистической социальной оценочности.
Рассмотрим некоторые, характерные для последнего времени, признаки и черты, проявившие себя как социально-оценочные для публицистики (анализ производился на материале «Известий», «Новых Известий» и «Комсомольской правды» – газет умеренно демократического и либерального направления). Анализ не претендует на полноту и законченность, представленное следует скорее рассматривать как попытку наметить подходы к исследованию приемов и способов, шире – языковых особенностей современной прессы и публицистики[4] по основанию социально-психологической позиционной типажности, с коррелируемой к воображаемому герою времени позицией автора и психологизацией его ценностных социальных свойств.
Способ такого подхода к анализу материала мотивируется лингвопсихологической природой исследуемого объекта – публицистических текстов одного временного периода, отмечаемых «лицом» и печатью своего времени. На основе такого подхода возможно будет в дальнейшем сопоставлять временные периоды в публицистике, отмечая и характеризуя их как различные по выделяемым дифференциальным признакам.
Рассматриваемый временной период, с точки зрения интересующего нас объекта (средств массовой информации и публицистических текстов), уже нельзя отнести к разряду периодов переходных. Ориентированные к новым, конкурентным условиям, средства массовой информации, совместно с обществом, перешли к состоянию стабилизировавшейся нестабильности периода «первичного накопления капитала», отмеченного все более растущим социальным разрывом между верхами и низом, имущими и неимущими, падением уровня жизни и обнищанием подавляющего большинства.
В подобных социальных условиях действуют механизмы, системоценностные по своему происхождению и существу, неизбежно и естественно отражающиеся в характере текстов СМИ и формирующие в них систему способов и приемов социально значимой субъективной оценки, о которых речь. Эти способы и приемы продолжают и воплощают для текста те механизмы и способы, которые коррелируют, соотносятся и являются способами и механизмами социально-психологической ориентации и реализации – вероятными, принимаемыми для себя и доступными для субъекта способами разрешения социальных проблем. Разрешения психологического, но потенциально способного к реализации в действии, в поведении, в проявлениях.
В интересующем нас отношении среди рассмотренных текстов можно выделить 4 (5) типов исходной субъективной позиции, определяющей характер, окраску и вид используемых способов и приемов социальной оценки. Четыре – как основные и формирующие характер и тип позиции автора, пятый – как дополнительный и включаемый, обусловленный иногда тематически (что характеризует тип и характер текстов и время и не может быть показателем инвариантным). Выделяемые типы можно определить в отношении 1) силы, 2) статуса, 3) дистанцированности, 4) приобщения и 5) перехода (приобретения-утраты).
Каждый из названных типов позиции во многом предопределяет набор используемых далее средств и приемов воздействия в тексте, при этом в пределах текста возможно соединение нескольких типов одновременно, в зависимости от темы, предмета, занимаемой автором и способной меняться оценочной роли, в зависимости от авторской «позиционной игры». Указанный тип – это способ реализации авторской социальной позиции, и потому он зависит от психологической роли, от выбираемой каждый раз ролевой ориентации, будучи прямо связан с принятым набором системы ценностей и с ее предпочтениями.
Тип прямо связан с набором используемых и воплощаемых в приемах и средствах семантических категорий и их значений (определенности / неопределенности, интенсивности, обладания, субъективной модальности и др.) и может определяться по данному отношению – с точки зрения и в наборе «своих» категорий. Тип, наконец, обусловливает и предопределяет подбор, сочетание и характер самих оценочных средств.
Рассмотрим лишь некоторые проекции типов к приемам и способам социальной оценки на лексическом уровне.
Группа приемов силового типа складывается в частности на основе характерных для публицистических текстов слов и словосочетаний, заимствуемых из лексики военной и спортивной: нанести удар по (кому), опорные точки, атака на (кого), лихие наскоки на (кого, что), давить на болевую точку у (кого), бить лежачего, свалить, пытаться свалить (кого), главное – выигрыш, капитулировать перед (чем), сдать(ся) на милость (кого), экономический альянс, паника, паникеры, впасть в панику.
Из лексики административной: оказывать давление на (кого), контроль над (чем), навести порядок, призвать к порядку, ткнуть пальцем в (кого).
Из экспрессивов-архаизмов периода тоталитаризма: обнаглеть, поднять голову, происки, объявиться, рьяный, вбить клин между (кем и кем), нападки на (кого), шквал аплодисментов и возникающих на их основе преобразований – последовал шквал разнообразных комментариев.
Из интенсивов разговорной лексики: рвать постромки, пугать, деньги побегут / потекут, выбить деньги, находиться на грани издыхания.
Из арготизмов: рвать когти, подгрести под себя, наезд.
Определяющим для типа будет – занимаемая позиция силы и правоты с позиции силы, разрешающей давление, вмешательство, а также неприятие и осуждение, оценку оппонента по показателю и в отношении силы (ее потерявшего, утратившего, не имевшего, делающего вид, что имеет, бравирующего силой). Объединяясь в тексте с позицией приобщения, с позицией партитива, силовая позиция способна создавать проекцию коллективизма, массовости, нашизма (при заостренной до враждебности противопоставленности значений категории свое / не свое / чужое чуждое).
Группа приемов статусного типа, одна из наиболее активных в современных текстах, формируется на базе обновляемых историзмов и адаптируемых экзотизмов, меняющих свою семантику и окраску и закрепляющихся постепенно в публицистике: империя (кого), медиа-империя, могущественный магнат, олигархи, мэр, сановник, чиновник, вельможа, монаршая семья (о семье президента), наследники престола, наследный принц, коронованные особы, власть предержащие, всесильный телохранитель, казначей, всесильный тогда охранник, самураи.
На базе используемых нередко насмешливо и пренебрежительно, поскольку нарушающих имеющийся имидж известного лица, пристегиваемых титулов и званий: профессор, мэтр, генерал, полковник, почетный доктор, член всевозможных академий.
На базе неизбежно становящихся оценочными в условиях всеобщего бесправия и нищеты слов и выражений, оборотов, экономического, политического и финансового лексикона для характеристики какого-либо частного лица (группы лиц) – активно развивающаяся и широко используемая в последнее время группа как источник и средство создаваемой оценочности: владеть контрольным пакетом акций (о ком), с помощью подконтрольных (ему, им) СМИ, запуганному руководителю протягивается «братская» рука помощи (со стороны кого), внедрение в «семью» (президента, правителя), превратился в «блистательного министра», широчайшие возможности для давления на конкурентов, политическое прикрытие (его) проектам, перекроить уже поделенный рынок, контроль над «первой кнопкой» (о телевидении – первый канал), гений политической интриги, попытка пересмотра итогов приватизации, поддержка на будущих президентских выборах (организовать поддержку), создавать (что-либо) под кого, способ организации «утечки информации».
Другие группы менее активны. Это, во-первых, группа переосмысливаемой в русле публицистической оценки разговорной лексики: приготовить на закуску (на десерт), приготовить сюрприз, наградить (чем – о неприятном ), подарить (что – в значении «снизойти» ), широким жестом, с барского (царского) плеча, чьи только разведанные запасы «тянут» на (сумму), умудриться (сделать что), перебежать дорогу, на нехитрой операции заработать (о мошеннической сделке), стать поистине «золотой жилой», превратить кого в «свадебного генерала», реальные бразды правления, и пальцем не шевельнул (чтобы что сделать), примитивное прислужничество перед (кем). Группа лозунгов и отмеченных фраз предыдущего (и тоталитарного) периода: настоящее его богатство – это люди, кадры (у него) решают все, назначенец. Из жаргонизмов и арготизмов: «заказ», «заказать» (заказное убийство), «компра» (компрометирующий материал).
Группа дистанцированного типа (отстраненного – отстраненно-комментирующего либо отстраненно-пренебрежительного, отстраненно-язвительного) формируется на базе средств нередко внешне и вне контекста нейтральных, представляющих собой, к примеру, журналистские и публицистические клише, характеризующие лиц и повествовательных событийно-сюжетных контекстах и приобретающие ироническую пренебрежительно-снисходительную окраску: события прошедшей недели, синоним свободы слова, отличие чисто терминологическое (чисто лингвистическое). Нередко подобные выражения получают некоторое расширение за счет слов, придающих им язвительно-отстраненный и неприязненный тон: понадеявшись, видимо, на их сообразительность, ряд тактических неловкостей к нынешней тревожной обстановке, уже довольно нервно отвечал на вопросы, торопливое решение, это нежелание симптоматично. Средством подобного рода могут быть цитированные язвительные включения: (по его словам) против него действуют некие силы; обыгрывания известных пословиц и изречений: арбузной коркой, на которой поскользнулся, стал; трудно представить, что не ведал, что творил; устойчивых оборотов: быть головной болью, рано радовались, нет нужды гадать, что двигало; разговорных окрашенных экспрессивов (закрепленных окрашенных словоупотреблений): не снился (ему и, вам и не снилось), мечтать о (только можно), доморощенный (шоу-бизнес, доллар, фунт стерлингов).
Активным средством создания отстраненной пренебрежительности, сомнительности являются средства субъективной модальности, модально-оценочные включения: не раз, наверное, заметят; игнорировать его не совсем правильно; а дальше, надо полагать, – как пойдет, по мнению авторитетных лиц (шоу-тусовки); а также слова со смещенным, расширенным (гипонимы) или неактуальным, равновозможным смыслом, неважно каким, придающие называемому характер неопределенности, обобщенности, неконкретности, ленивой безразличности: с этой недели граждане, не равнодушные к отечественной эстраде (речь в данном случае – о любителях эстрады, фанах), на том или ином телеканале (все равно каком), юная леди с татарским именем, 15-летняя особа, к сентябрю девушка намерена подарить аудио-рынку свой первый альбом, вряд ли останется безвестной (вместо – станет известной), остров начнет медленно дрейфовать к другому берегу Атлантики (склоняться к американской экономике), это будет накладно.
Носителями подобного рода оценочности могут быть и окрашенные соответствующим образом слова – эмоциональные экспрессивы, нередко в соединении с другими средствами выражения отстраненности: помпезность события заключалась не только и не столько, проводник идей, затем взойти с концертом на какую-нибудь достойную столичную площадку, состоялась помпезная презентация ее первого ролика, присутствие на столах черной икры, креативная команда, трудящаяся над материалом для новой певицы, решивший не отступать от избранной тактики, сотворить что-то более оригинальное, удалось бы подпитывать интерес к персоне, сие тщательно скрывается, всерьез занялись, потускнеет светлый образ.
Возможно также использование с этим оттенком жаргонизмов, нередко в расширенном контексте: всероссийски «засветившегося» с группой, бизнес на трубе (о продаже нефти).
Группа приобщенного типа характеризуется отмеченной включенностью, заинтересованностью авторской позиции, которая может создаваться различными лексическими средствами: народ не любит олигархов, примет на «ура», народ безмолвствует, усталость, нестабильность, всеобщее ожидание, свет в конце тоннеля, пересуды принимают все более запутанный и временами истерический характер, внятного итога этой неожиданной дискуссии не видно, при всей вздорности таких предположений, быть ближе сердцу (кого), рьяные сепаратисты, готовы немедленно рвать, взыграл местный ура-патриотизм, башня из слоновой кости, недавний любимец публики, широко разрекламированный проект, о карьере /.../ очень много писали, результат широкой публике сегодня уже хорошо известен, комментарии излишни.
Группу переходного (трансформативного) типа можно проиллюстрировать следующими примерами из текстов: первый шаг к вершинам, настоящее (его) превращение началось с…, с этого началось и сегодняшнее его падение, стал последним его «приобретением», самым прибыльным приобретением стал, этапы большого пути стартовой площадкой стал, (так и не) увидел свет.
Анализ публицистики с точки зрения типологии авторской позиции может послужить в дальнейшем целям более полного и обстоятельного изучения текстов СМИ, как в синхроническом, так и в диахроническом аспектах.