– Сами-то живы?
– Живы, но у нас потери.
– Вижу. Дальше пойдете?
– Нет, соберем погибших и раненых.
– Вас-то подопечные не прикончат?
– Да нет… - Как-то неуверенно ответил мушавер.
– Хорошо, вынос тел и раненых прикрою, постарайтесь за двадцать минут управиться.
И двинулся с разведчиками дальше. Справа стрельба. Судя по направлению, в огневой контакт с «духами» вошел Егоров. Взвод Воронина был ближе ко мне, «зеленка» скрывала его ветками и плотной листвой.
Я пополз к дувалу, чтобы укрыться от пуль противника. Тела афганского актива лежали тут же – серые лица погибших были густо залеплены мухами. Укрытие тянуло к себе – дальше сплошная «зеленка», за которой угадывались глиняные строения с кубическими башнями и окнами без стекол, пристройками на верхней площадке.
Пожалуйста, убитые «духи». Это уже отличился «актив». Оружие рядом, унести не успели, что также говорило о том, что столкновение «духов» с «активом» носило случайный характер. Осмотрев местность, я подал сигнал на движение, афганские комсомольцы ползли за нами. Нет уж, ребята – вперед. Пропустил. Оставлять в тылу этих парней я никогда не рискну.
Закон сохранения у афганцев работал, как японские «Сейко», рефлексы нормальные, но, видимо, я перебрал. Они обыскали убитых товарищей, изъяли принадлежности, причем, сноровисто, со знанием дела.
Я подполз к убитым душманам, разрядив их оружие, оставил его на земле. Дальше ползти было опасно – местность не просматривалась, можно было повторить «подвиг» афганского комсомола.
– Грезин, круговая оборона. Комков, на тебе «активисты»! Не проворонь! Им могут понравиться наши ботинки… Понял?
– Так точно.
– Смотри у меня!
У Егорова стрельба не затихла, разведчики Воронина также вели перестрелку – слышны были выстрелы в нескольких десятках метрах правее от нас.
– «21», «23», остановиться на рубеже первых дувалов и занять круговую оборону.
Я дал «активистам» возможность вытащить тела погибших и раненых. Огляделся, прикинул дальнейшие действия. Прилепившиеся к нам активисты, чувствовали себя комфортно: обдирали убитых душманов – в размотанные лунги погибших собирали трофеи, перемотанные резинкой «афошки». Я глазом не успел моргнуть, как один из «активистов» убитому душману разрезал живот. Показалось мало – сноровистым движением отрезал голову. Мухи взбесились! Темно-синий рой закружил над телами убитых, облепив кровавую плоть шевелившейся массой. Да, с этими ребятками не соскучишься, а ведь наши советники с ними работают.
ГЛАВА 11
Между тем двадцать минут прошло. По радио я предупредил советников ДОМА: «Время закончилось, возвращаемся на исходный рубеж». Возражений не поступило. Доложил Скрынникову о решении выдвинуться к технике. Получив добро, дал команду вернуться назад Егорову и Воронину. Прикрывая друг друга, оба взвода оттянулись к окраине кишлака. Минут через пять, устроившись на месте, командиры взводов доложили о занятии позиций. Ну, что ж, немного расслабимся и покормим людей: полдень – время пекла и жарившего нещадно раскаленного солнца.
– Плесни-ка мне на руки, Комков.
– Давайте, товарищ старший лейтенант.
На грязные, покрытые зеленью хлорофилла ладони, снайпер плеснул воды из солдатского котелка – помыл, ополоснул лицо – прохладная вода приятно коснулась головы и шеи.
– Перехватим, орлы?
– Так точно, товарищ старший лейтенант, война – войной…
– Тогда, вперед, гвардейцы!
Управленцы улыбались, вытаскивая из рюкзаков сухпайки.
– Грезин?
– Я.
– Садись-ка за наводчика – наблюдай. Я подменю.
– Есть.
Носовым платком вытер ладони, искоса глянул на кишлак – ленивая перестрелка то тут, то там велась в нескольких местах.
– Тушенку будете, товарищ старший лейтенант?
– Давай, Герасимов.
Грезин контролировал обстановку в прицел на подступах к командному пункту. В затишье заправиться, что будет потом? – Неизвестно!
А знать может руководитель операции – начальник штаба дивизии полковник Петряков. От него через Михаила Федоровича поступила команда: встретить подразделение «зеленых», оказать им помощь в зачистке кишлака. Ну что ж, местной властью усиливались позиции, поддержим ее устремления.
– «Стрела», ответить «17».
На циркулярный позывной отозвались командиры взводов.
– Встречаем «зеленых», работаем на их поддержку огнем, прием.
Объяснений не требовалось, приказ командирам понятен. Главное, что сами не лезем в кишлак, а поддержать – пожалуйста. Вон и «вертушки» вернулись с новым боекомплектом, хищно барражируя, выискивали «духов» за дувалами старых строений. Чем закончится новый поход в кишлак – я не знаю, но «зеленым» скучно не будет, они знают, что «активисты» понесли потери. Посмотрим, что даст очередная попытка войти в населенный пункт.
Левофланговый Ивашко доложил:
– «17», до двух рот «зеленых» спешились в пятистах метрах южнее меня.
– Понял, прими под опеку.
«Зеленые» решились на атаку с юга – на север.
Хотя разумней было бы с восточного направления, чтобы «духов» отрезать от гор и гнать их на Ленцова – к главным силам группировки. Впрочем, какая теперь разница: пусть войдут, а потом разберемся.
По линии опорного пункта роты звучали нечастые выстрелы: мы стреляли, «духи» отвечали – шла позиционная перестрелка. Она не мешала решать задачи ни нам, ни «духам»: противник думал, как лучше поступить в сложившейся ситуации, мы ждали наступления «зеленых», чтобы оценить развитие событий.
– «22», чем занимается «зелень»?
– Втянулась в кишлак.
– Смотри за окраиной!
Тактически у Ивашко было лучшее положение. Местность перед фронтом его взвода до окраины кишлака была открытой, и решиться на бросок в этом направлении душманы вряд ли осмелятся, хотя на первом этапе противник здесь концентрировал свои силы. Готовилась атака.