– В порядке, «18»! Прикрыты! «Зеленых» ориентируйте на меня. Прием.
– Жди команды.
Облегченно вздохнув, огляделся. Не пойдет! Вернусь немного назад. Все-таки спокойней ориентировать вертолеты на цель, лежа за каменной кладкой.
Взвод Ивашко засел перед правым флангом «зелёных». Авиация ему не страшна, могли обстрелять афганские сорбозы.
Воронин находился в непосредственной близости от противника, в центре боевого порядка роты, втянувшейся в кишлак. Для его разведчиков были две реальные угрозы: противник и свои вертолеты, в случае, если сделают неточный залп.
– «23», прием.
– Слушаю.
– Убери «карандашей», «горбатые» будут минут через пять. Прием.
– Понял.
– «21-му» помощь нужна?
– Да-да, пусть поддержит огнем.
– Хорошо, помогу «зеленым», но они мешают, – включился Авдеев.
Олег ориентировался в ситуации: его взводу удобней атаковать с севера, но он опасался огня «зеленых». Впрочем, положение союзников на местности мне представлялось с трудом. Связался по радио с начальником:
– «Сосна-18», уберите «зеленых», мешают работе, прием.
– Как мешают, у них своя полоса наступления?
– Опасное соседство.
– Возьми правее.
– Нельзя. Окажусь под огнем сорбозов
– Тьфу, черт.
Михаил Федорович был раздражен, оно и понятно. Чтобы афганское подразделение отвезти или скорректировать направление его наступления, надо было выходить на командование выше. В таких ситуациях всегда возникали десятки вопросов, согласований, утверждений, а времени до атаки «вертушек» оставались минуты.
– Внимание всем, после атаки вертолетов –бросок по команде.
– «17», «горбатые» на подходе, убирай людей, – заревел в эфире Михаил Федорович.
– Всем в норы! «Вертушки»!
Едва упали за дувалы, камни, полуразрушенные стенки, земля вздрогнула от серии взрывов. Оказавшись в яме для замеса глины, из которой производят саманный кирпич, я все же увидел «двадцать четвертых», которые пронеслись над кронами деревьев.
– «17», лежать и не соваться, еще два захода.
– Понял «18».
По «148-й» – командирам взводов:
– Бросок по команде! Еще пара заходов, – слова потонули в грохоте «нурсов» следующей пары.
Чем они работают, черти? Земля вздрогнула так, что стенки осыпались рядом.
– «17», «горбатые» работают «каплей».
Ни х…я себе! – «вертушки» работали бомбой.
– Внимание, не высовываться!
Прислушался. Улетели? Нет. Звенящее хлопанье приближалось с прежнего курса атаки.
– Лежать!
«Двадцать четвертые» в крутом вираже пролетели над нами и скрылись за пылью, поднятой взрывами «нурсов». Что с противником после атаки боевых вертолётов? Разглядеть невозможно. «Духи» были за глиняной стенкой, где раскинулась роща высоких деревьев. Наступившая тишина прижала к земле, и только отдельные выстрелы гремели, где лежал взвод Олега Егорова.
ФАБ-100 с замедлением взрыва в 14 секунд рванула так, что развалила укрывшую нас стенку, кусками спрессованной глины присыпала разведчиков. Вот это да!
– Живы, «17»? – начальник разведки будоражил эфир.
– Да, уж… нормально.
Что ответить Михаилу Федоровичу, если, стоя на коленях, мы стряхивали пыль не только с ушей…
– «17», «горбатые» ушли на заправку. Можно работать, прием.
– Я понял, «18», понял. «Вертушки» ушли? Мы ничего не слышим.
– Да-да, ушли. «Зеленые» отойдут в соседний квадрат.
– Ну и х…й с ними.
– Что, что, не понял?
– Хорошо, что отошли, «18».
– А…
Встав, я оперся на остатки дувала, разделившего огород на части. В ушах звенело, я практически ничего не слышал.
– «21», «23», вперед, прикрою от «зеленых», прием.
Меня таскало по сторонам – приложило ударной волной.
– Товарищ старший лейтенант, хлебните, – Комков подал фляжку с водой. Плеснув на лицо, я сделал пару глотков.
– Спасибо, Комков. Давайте с Грезиным к перекрестку, мы за вами. Не торопитесь, посматривайте на «зелёных». Поехали.
Осматривая груды сооружений, развалившихся от фугасного взрыва, мы осторожно подбирались к зданиям, где засели душманы. Картина, скажу я вам… маслом! Часть глиняных сооружений занятых противником, была снесена ударной волной, из груды завалов торчали деревянные бревна, перекрытия – несомненно, «духи» были под руинами. Камни, ветки, фрагменты дувалов, образуя завалы, перегородили улицу. Пыль висела над посеревшей «зеленкой». Примкнувшая улочка, по которой наступали афганцы, осталась целой – взрывная волна прошла вдоль стен, создав турбулентность в проходе строений. Если «зеленые» не успели уйти, ударная волна могла их размести по дувалам. Выстрелы от рощицы, где находился Воронин, кинули управленцев в груды развалин. Я тоже привалился за камень. В ушах звенело.
– Что у тебя, «23»?
– Дорабатываю «душков».
В полосе наступления душманы приходили в себя, Сергей зачищал их опорный пункт, вернее, то, что от него осталось.
– Грезин, подойдите с Комковым к проходу и посмотрите: ушли «зеленые» или остались на позиции?
Егоров на правом фланге роты свою задачу закончил. Олег выжидал Воронина, зачищавшего опорный пункт противника. Ивашко, замыкая левый фланг подразделения, на всякий случай прикрылся от «зелёных» – был в режиме ожидания дальнейшей команды. Воронину надо было минут двадцать, чтобы разобраться с живыми «духами» и можно будет докладывать начальнику о завершении операции. Плохо, что люди были разбросаны в горящем кишлаке, где еще надо работать и работать. Скоро будет смеркаться, пора выводить роту и готовиться к ночи.
– «17», что у тебя?
– Все нормально, минут через двадцать закончу, – доложил я начальнику разведки.
– Хорошо, выходи на прежний рубеж с переходом к обороне на ночь.
– Понял «17».