Дж. Р. Серль
КЛАССИФИКАЦИЯ ИЛЛОКУТИВНЫХ АКТОВ
Существует не менее двенадцати лингвистически значимых параметров, по которым могут различаться иллокутивные акты. Из них наиболее существенными являются: иллокутивная цель (illocutionary point), направление приспособления (direction of fit) и выраженное психологическое состояние. Эти три понятия образуют основу для таксономии главных классов иллокутивных актов. Базисными видами иллокутивных актов являются следующие пять: репрезентативы (или ассертивы), директивы, комиссивы, экспрессивы и декларации. Каждое из этих понятий получает свое определение в данной статье. Предшествующая попытка построения таксономии, предпринятая Остином, несовершенна по ряду причин, главная из которых — отсутствие четких критериев для отграничения одного вида иллокутивной силы (illocutionary force) от других. Перформативные глаголы, составляющие своего рода парадигму в каждом из названных пяти классов, обладают разными синтаксическими свойствами (в статье эти свойства получают объяснение). (Ключевые слова: Речевые акты, таксономия Остина, функции речи, выводы для этнографии и этнологии, английский язык.)
I. ВВЕДЕНИЕ
При изучении функционирования языка в обществе одним из самых главных вопросов является следующий: «Сколько существует способов использования языка?» Большинство попыток ответить на этот вопрос неудовлетворительны прежде всего из-за отсутствия ясного определения самого понятия «способ использования языка». Если же принять, как предлагается в данной работе, что основной единицей языкового общения между людьми является иллокутивный акт, то наиболее важной формой постановки нашего исходного вопроса будет такая: «Сколько существует категорий иллокутивных актов?» Настоящая статья и представляет собой попытку ответить на этот вопрос.
Главная цель данной работы поэтому состоит в том, чтобы получить обоснованную классификацию иллокутивных актов, сводящую всё их многообразие к базисным категориям, или типам. Поскольку каждая такая попытка должна учитывать результаты
John R. S earl е. A classification of illocutionary acts. — «Language in Society^ 1976, № 5, p. 1—23.
© Cambridge University Press, London, 1976.
Остина, расклассифицировавшего иллокутивные акты на пять категорий (вердиктивы, экспозитивы, экзерситивы, бехабитивы и комиссивы), то второй целью данной работы является демонстрация того, в каких отношениях классификация Остина адекватна, а в каких — нет. Ну, а поскольку базисные семантические различия обычно сказываются на синтактических свойствах, третья цель данной работы — показать, как эти различные базисные иллокутивные типы реализуются в синтаксисе такого естественного языка, как английский.
В дальнейшем изложении будет предполагаться знакомство читателя с общей схемой анализа иллокутивных актов, предложенной в таких работах, как Austin 1962; Sea rie 1969; Sear-le 1968. В частности, я исхожу из разграничения иллокутивной силы высказывания и его пропозиционального содержания, что символизируется следующим образом: F (р). Тогда задача данной работы — в том, чтобы получить классификацию различных типов F.
II. РАЗЛИЧНЫЕ ТИПЫРАЗЛИЧИЙ МЕЖДУ РАЗЛИЧНЫМИ ТИПАМИ ИЛЛОКУТИВНЫХ АКТОВ
Любая попытка получить такого рода таксономию предполагает наличие критериев отличия одного (вида) иллокутивного акта от другого. По каким же критериям можно было бы определить, что из трех заданных реальных высказываний одно представляет собой сообщение, другое — предсказание, а третье — обещание? Для того чтобы устанавливать классы более высокого, родового порядка, мы должны сначала знать, как отличаются друг от друга виды — обещание, предсказание, сообщение и т. п. Пытаясь найти ответ на этот вопрос, мы сталкиваемся с тем, что существует несколько совершенно различных принципов разграничения; то есть имеются несколько видов различий, позволяющих констатировать нетождественность сил двух высказываний. Поэтому метафора «сила» в выражении «иллокутивная сила» может ввести в заблуждение: ее можно понять так, будто различные иллокутивные силы занимают различные места на одной и той же непрерывной шкале силы. Между тем как в действительности мы имеем дело с несколькими различными пересекающимися континуумами.
Другой источник заблуждений связан с нашей склонностью путать иллокутивные глаголы с типами иллокутивных актов. Например, когда имеется два несинонимичных иллокутивных глагола, мы склонны считать, будто они непременно должны указывать на два различных вида иллокутивных актов. В дальнейшем я буду стараться придерживаться строгого разграничения иллокутивных глаголов и иллокутивных актов. Иллокуции — это часть языка вообще (а не конкретного языка). Иллокутивные глаголы — это всегда часть некоторого конкретного языка — французского, немецкого, английского и т. д. Различия между иллокутивными глаголами — хороший индикатор, но ни в коем случае не надежный индикатор различий между иллокутивными актами.
По моему мнению, имеется (по меньшей мере) двенадцать значимых измерений, в которых происходит варьирование иллокутивных актов. Пройдемся бегло по этим измерениям.
(1) Различия в цели данного (типа) акта
Так, смысл (point), или цель (purpose), приказа может быть охарактеризован как попытка добиться того, чтобы слушающий нечто сделал. Смысл, или цель, описания — в том, чтобы представить (правильно или неправильно, точно или неточно) некоторое положение вещей. Смысл, или цель, обещания — в том, чтобы взять на себя обязательство совершить нечто. Эти различия соответствуют «существенным условиям» в моем анализе иллокутивных актов (см. Se a rie 1969, гл. 3). В конечном итоге, как я полагаю, существенные условия будут наилучшей основой для таксономии, — это я и попытаюсь показать. Важно иметь в виду, что термины типа «смысл» и «цель» не должны приводить к выводу о том, что каждый иллокутивный акт обладает некоторым перлокутивным намерением, закрепленным за этим актом по определению: наше употребление этих терминов не основывается на таком взгляде. У многих, — а возможно, и у большинства, — из главных иллокутивных актов нет никакого существенного перлокутивного намерения, ассоциированного с соответствующим глаголом в силу его словарного определения; так, утверждения и обещания не являются, по определению, попытками осуществить перлокутивное воздействие на слушающих.
Смысл, или цель, конкретного типа иллокуции я буду называть иллокутивной целью этого типа. Иллокутивная цель — это только часть иллокутивной силы. Так, например, иллокутивная цель просьб — та же, что и у приказаний: и те, и другие представляют собой попытку побудить слушающего нечто сделать. Но иллокутивные силы — это явно нечто другое. Вообще говоря, понятие иллокутивной силы производно от нескольких элементов, из которых иллокутивная цель — только один, хотя, видимо, наиболее важный элемент.
(2) Различия в направлении приспособления между словами и миром
Некоторые иллокуции в качестве части своей иллокутивной цели имеют стремление сделать так, чтобы слова (а точнее — пропозициональное содержание речи) соответствовали миру; другие иллокуции связаны с целью сделать так, чтобы мир соответствовал словам. Утверждения попадают в первую категорию, обещания и просьбы —во вторую. Наилучшей иллюстрацией этого разграничения является, видимо, то, которое предложено в работе АпзсотЬе 1957. Предположим, что некий человек идет в универсам со списком, составленным его женой, где указано, что он должен купить; в этом списке содержатся слова: "бобы, масло, бекон, хлеб". Предположим, далее, что по пятам за ним, все время, пока он ходит с тележкой по магазину и выбирает указанные товары, следует сыщик, который записывает все, что он берет. При выходе из магазина у покупателя и у сыщика будут идентичные списки. Но функции этих двух списков будут совершенно различны. Цель того списка, который находится у покупателя, состоит в том, чтобы, так сказать, «приспособить» мир к словам; этот человек должен согласовывать свои действия со списком. Цель списка, находящегося у сыщика,— в том, чтобы «приспособить» слова к миру: сыщик должен согласовывать список с действиями покупателя. Это, в частности, сказывается на различной роли «ошибок» в этих двух случаях. Если сыщик, прийдя домой, неожиданно осознает, что тот человек купил свиные отбивные вместо бекона, то он сможет просто зачеркнуть слово «бекон» и записать «свиные отбивные». А вот если покупатель придет домой, и его жена укажет ему, что он купил свиные отбивные, хотя ему нужно было купить бекон, то он не сможет исправить свою ошибку, зачеркнув «бекон» и записав вместо этого «свиные отбивные».
В этих примерах список содержит пропозициональное содержание иллокуции, а иллокутивная сила определяет то, как это содержание должно соотноситься с миром. Я предлагаю назвать этот аспект различием по направлению приспособления. Список сыщика характеризуется направлением приспособления «слова к миру» (как в случае констатации, описаний, утверждений и объяснений); список же покупателя обладает направлением приспособления «мира к словам» (как в случае требований, приказаний, клятв, обещаний). Будем обозначать направление приспособления «слова — реальность» с помощью стрелки, направленной вниз (|), а направленность приспособления «реальность — слова» — с помощью стрелки, направленной вверх (|). Направление приспособления всегда является следствием иллокутивной цели. Было бы очень элегантно построить всю нашу таксономию целиком на основе этого различия по направлению приспособления,— но я не в состоянии положить это понятие в основу всех моих разграничений (при том что направление приспособления будет широко применяться в последующей таксономии). (3) Различия в выраженных психологическихсостояниях Человек, констатирующий, утверждающий, объясняющий или заявляющий, что р, выражает убеждение,что р; человек, который обещает, клянется, угрожает или ручается, что сделает а, выражает намерение сделать а; человек, который приказывает, командует, просит, чтобы слушающий Н сделал А, выражает желание (пожелание,потребность), чтобы Н сделал А; человек, приносящий извинения за совершение А, выражает сожаление по поводу совершения А, и т. д. В общем случае, производя любой иллокутивный акт с некоторым пропозициональным содержанием, говорящий выражает некоторое свое отношение, состояние и т. п., касающееся этого пропозиционального содержания. Заметим, что это имеет место, даже если говорящий неискренен, даже если он не имеет в действительности того убеждения, желания, намерения, не испытывает того сожаления или удовольствия, которое он выражает, — тем не менее в ходе совершения своего речевого акта он выражает некоторое убеждение, желание, намерение, сожаление или удовольствие. Это обстоятельство находит свое языковое выражение в том, что с точки зрения языка неприемлемым (хотя логически и не противоречивым) будет соединение эксплицитного перформативного глагола с отрицанием выражаемого им психологического состояния. Так, нельзя сказать: "Я утверждаю, что р, но не думаю, что р", "Я обещаю, что р, но не намереваюсь р", и т. п. Отметим, что сказанное справедливо только для перформативного употребления глагола в первом лице настоящего времени. Ведь можно сказать: «Он утверждал, что р, но на самом деле не считал, что р", "Я обещал, что р, но на самом деле не намеревался совершить это" и т. д. Психологическое состояние, выраженное при совершении иллокутивного акта,— это условие искренности акта, в смысле моих «Речевых актов» (Беаг1е 1969, гл. 3).
Если попытаться расклассифицировать иллокутивные акты, основываясь исключительно на выражаемых психологических состояниях (на различиях по характеру условия искренности), то придется проделать очень большую работу. Так, убеждение объединяет не только утверждения, констатации, замечания и объяснения, но также постулирование, декларации, логическую дедукцию и аргументацию. Намерение объединяет обещания, клятвы, угрозы и ручательства. Желание или потребность охватывает просьбы, приказы, команды, мольбы, ходатайства, прошения и упрашивания. Удовольствие же не объединяет так много иллокутивных актов: поздравления, пожелания удачи, приветствия и несколько других.
В дальнейшем выражаемые психологические состояния будут обозначаться через заглавную начальную букву соответствующего глагола: В для убеждения, \^ для желания, I для намерения и т. д.
Эти три «измерения» речевого акта — иллокутивная цель, направление приспособления и условие искренности — мне представляются наиболее важными, и моя таксономия будет, в основном, построена на них; однако есть и несколько других факторов, заслуживающих упоминания.
(4) Различия в энергичности, или в силе, с которой подается
иллокутивная цель Предложения "Я предлагаю пойти в кино" и "Я настаиваю на том, чтобы мы пошли в кино" оба обладают одинаковой иллокутивной целью, но подаваемой с различной степенью энергичности (strength). То же самое относится и к паре предложений "Я торжественно клянусь, что это Билл украл деньги" и "Я думаю, деньги украл Билл". В рамках одной и той же иллокутивной цели, как мы видим, могут быть различные степени энергичности или ответственности.
(5) Различия в статусе или положении говорящего и слушающего в той мере, в какой это связано силлокутивной силой высказывания
Если генерал просит рядового убраться в комнате, — это, конечно, команда или приказ. Если же рядовой просит генерала убраться в комнате, то это может быть советом, предложением или просьбой, — но не приказом или командой. Этот признак соответствует одному из подготовительных условий в концепции «Речевых актов» (S е а г 1 е 1969, гл. 3).
(6) Различия в том способе, которым высказывание соотнесено с интересами говорящего и слушающего
Рассмотрим, например, различия между похвальбой и жалобами, между поздравлениями и выражением сочувствия. В этих двух парах видно различие между тем, что в интересах, и тем, что не в интересах говорящего или слушающего, соответственно. Этот признак представляет собой еще один тип подготовительного условия (в рамках концепций моих «Речевых актов»).
(7) Различия в соотношении с остальной частью дискурса Некоторые перформативные выражения служат для соотнесения высказывания с остальной частью дискурса (а также с непосредственным контекстом). Рассмотрим, к примеру, фразы: "(Я) отвечаю", "(Я) вывожу", "Я заключаю" и "Я возражаю". Эти выражения служат для того, чтобы соотнести одни высказывания с другими высказываниями и с непосредственным контекстом. Признаки, выражаемые им, обычно вовлекают высказывания в класс утверждений. В дополнение к простому утверждению некоторого суждения, можно делать это утверждение в порядке возражения по поводу того, что было кем-то ранее сказано, в порядке ответа на ранее высказанное положение, в порядке вывода этого утверждения из некоторых очевидных предпосылок и т. п. Выражения "тем не менее", "более того", "таким образом" также выполняют указанные функции соотнесения с дискурсом.
(8) Различия в пропозициональном содержании, определяемые на основании показателей иллокутивнойсилы
Различие, скажем, между сообщением и предсказанием связано с тем обстоятельством, что предсказание должно делаться о будущем, а сообщение может быть о прошедшем или настоящем. Эти различия соответствуют расхождениям в рамках условий пропозиционального содержания (в концепции моих «Речевых актов»).
(9) Различия между теми актами, которые всегда должны быть речевыми актами, и теми, которые могутосуществляться как речевыми, так и неречевыми средствами
Например, можно расклассифицировать объекты, сказав "Я отношу это к классу А, а это— к классу В". Но вовсе не обязательно что-либо говорить, классифицируя предметы: можно просто сложить все предметы типа А в коробку для А и все предметы типа В в коробку для В. Аналогично — в случае оценки, диагноза и заключения. Я могу оценить нечто, сделать диагноз и вывод, сказав "Я оцениваю", "Я ставлю диагноз" и "Я делаю заключение", — но для того, чтобы оценить, поставить диагноз или сделать заключение, не обязательно что-либо говорить вообще. Я могу просто стоять перед зданием и оценивать его высоту, молча поставить вам диагноз «крайняя степень шизофрении» или сделать заключение, что человек, сидящий рядом со мной, совершенно пьян. В этих случаях нет необходимости в речевых актах,— даже во внутренних речевых актах.
(10) Различия между теми актами, которые требуют для своего осуществления внеязыковыхустановлений, и теми, которые их не требуют
Есть большое количество иллокутивных актов, требующих существования некоторого внеязыкового установления(institution), а также, вообще говоря, некоторого специального положения говорящего и слушающего в рамках этого установления, — для того чтобы можно было осуществить данный речевой акт. Так, для того, чтобы благословить, отлучить (от церкви), окрестить, объявить виновным, объявить игрока вне игры, объявить игру «без козыря» (в картах) или объявить войну, — для всего этого недостаточно, чтобы произвольный говорящий сказал произвольному слушающему фразу "Благославляю", "Отлучаю" и т. п. Нужно еще, чтобы человек занимал некоторое положение в рамках некоторого установления внеязыкового порядка. Остин иногда высказывается так, как если бы он считал, будто все иллокутивные акты обладают этим свойством, — однако, это не так. Для того чтобы сообщить, что идет дождь, или пообещать навестить вас, мне достаточно только соблюдать правила языка. Никаких внеязыковых установлений не требуется. Это свойство некоторых речевых актов— необходимость привязки к внеязыковым установлениям — следует отличать от свойства (5) — связи определенных иллокутивных актов с определенным статусом говорящего, а возможно, и слушающего. Внеязыковые установления часто действительно предписывают распределение статусов, существенных для иллокутивной силы, — однако не все различия в статусе являются следствием конкретных установлений. Так, вооруженный грабитель — в силу того, что у него есть оружие, — может приказывать, а не просить, не упрашивать, не умолять своих жертв поднять руки вверх. Но его статус в данном случае следует не из его положения в рамках, какого-либо установления, а из факта наличия у него оружия.
(11) Различия между теми актами, в которых соответствующий иллокутивный глагол употребленперформативно, и