Дом Гуляева – корабль, пущенный ко дну




 

В начале прошлого века в Петергофе на Сухом пруду появился дом, похожий на большой корабль. Над ним возвышались две башенки, стилизованные под корабельные, а по краям расположились террасы, стилизованные под палубы. Внутри тоже было много флотского, чего стоила одна только винтовая металлическая лестница-трап, ведущая на второй этаж. Все это придумал хозяин дома – инженер-кораблестроитель Эраст Евгеньевич Гуляев.

Когда-то это имя гремело на весь военно-морской флот. Генерал-лейтенант Гуляев принадлежал к тесному кругу выдающихся корабельных инженеров – соратников главы Мосркого ведомства, Великого князя Константина Николаевича, хозяина дворца в Стрельне. Их усилиями во второй половине XIX века российский флот вступил в эпоху железного судостроения. Флот перешел «от паруса к пару, от дерева к железу». Это была революция в технике того времени.

Гуляев создавал новые броненосные корабли. Им разработан тип непотопляемого и неопрокидываемого броненосца и впервые в мире обоснованы принципы конструктивной защиты кораблей от подводных мин и торпед.

Это был ученый с мировым именем, изобретатель, но в Петербурге его главное достижение – создание уникального опытового бассейна, предназначенного для испытания моделей судов.

Скончался Гуляев в 1919 году, так и не приняв революцию. До последнего он передвигался по Петергофу только в генеральском мундире. Его жена, дочь и сын ушли из жизни еще раньше.

Опустевший дом на Прудовой 10 разделили на восемь квартир. В 1922 в него въехали мои дед, бабушка, отец, которому не было еще и года, и его старшие сестра и брат. Здесь же жила бабушкина младшая сестра Ольга Ивановна Шалашевич с сыном Геннадием.

Наша семья прожила здесь целых двадцать лет: до оккупации в 1941 году. В 1925 году здесь родился мой дядя В.В.Климов. Он и оставил воспоминания о доме Гуляева, на основе которых я пишу эту историю.

Как вспоминал дядя, детская его была на первом этаже. С юга к ней примыкал огромный балкон со ступеньками в придомовой сад. Окно было украшено витражом из цветного стекла. Свет, льющийся сквозь цветные стекла сказочно преображал интерьеры, а фантастическое сияние полупрозрачных цветных стекол и мерцание красочных силуэтов создавали какой-то таинственный, почти мистический полумрак.

Дом выглядел празднично, по-прежнему как новенький, хотя за предвоенное десятилетие ни разу не ремонтировался за исключением чистки дымоходов и покраски кровли. Рационально использовался двор: там были огромный ледник, каретный сарай на несколько карет, дворницкая, прачечная, помещения для коров, поросят, кур и уток, дровяные сараи, фруктовый и декоративный сады и розарий.

В комнатах на первом этаже светились янтарем паркет и мебель карельской березы. А в зале на втором – висели две картины в декоративных рамах, про них говорили, что это чуть ли не сам Айвазовский. На одной был изображен девятый вал, на другой – опытовый бассейн.

Зимы дом встречал во всеоружии: в комнатах стояли добротные изразцовые или круглые железные печи старого времени, державшие тепло по-настоящему, а не так, как буржуйки. Были печки и с герметическими дверцами: растопились дрова, и дверцы плотно закрываются.

Дед мой любил топить печи, хотя дрова и были дороги. Их покупали возками у крестьян на рынке. Самыми дешевыми и плохими были осиновые, отсюда и пошла поговорка «Осина не горит без керосина».

Но иногда морозы брали свое. Несколько зим в доме замерзали трубы. Тогда дед брал пешню и шел на Английский пруд пробивать лунку, чтобы набрать ведро воды и привезти его на саночках.

Зато каждую весну во дворе буйно зацветала сирень. К ней присоединялись и яблони, и вишни, и жасмин, радуя жильцов цветом и ароматом. До середины 30-х возле дома все лето звенела музыка, здесь часто концертировали знаменитые дирижеры и певчие Ленинградской капеллы.

 

После генерала в доме остались его дворник и кухарка, бабка Дарья. Они содержали в образцовом порядке могилы Гуляевых (на самом почетном месте Троицкого кладбища – напротив входа в церковь) и попутно проживали хозяйское имущество: по дешевке сбывали заморский фарфор, несли в торгсин столовое серебро, распродавали элитные саженцы роз. Из Ленинграда к кухарке приехал племянник Гаврилов, который потихоньку вывозил ценную генеральскую мебель и другое имущество.

В сентябре 1941 г. дом захватили немцы, и как ни странно, не разрушили. Основной урон – так называемое упрощение – был нанесен ему уже в послевоенное время.

Потуги энтузиастов увековечить память Гуляева привели к тому, что дом получил статус выявленного памятника. Но через несколько лет он потерял его в неравной борьбе с петербургским девелопментом. Примерно тогда же сломали и детище Гуляева – опытовый бассейн в Новой Голландии.

Сейчас дом на Прудовой 10 объявлен аварийным, а участок под ним городское правительство выставляет на торги.

Неужели этот дом останется только в моей памяти?..

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-12-29 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: