Спустя пять лет после того момента, когда Лорна приняла мгновенное важнейшее решение остановить мир, она наконец-то примирилась со своим прошлым. Увидев свою жизнь с подлинной точки зрения, она смогла простить себя, своих родителей и Дэна. Уже не чувствуя себя жертвой и доказав самой себе, что она действительно чего-то стоит, Лорна превратилась в стройную и изящную женщину с улыбкой победителя и заразительным чувством юмора. Окончательно освободившись от истощающего влияния прошлого, Лорна достигла спокойной безмятежности человека, который хотя и перенёс ужасные мучения, но всё же добился победы. Более того, переживания наделили Лорну открытостью сердца, которая возникает благодаря осознанию того, что всё в жизни человека имеет под собой веские основания.
История Лорны является, вероятно, самым показательным примером того, как трудно некоторым людям избавиться от своего взгляда на мир. И всё же ни один из нас не может судить и оценивать судьбу другого человека – кто знает, что судьба уготовила нам самим? В конце концов, возможно, что у Лорны не было иного способа научиться уважению к себе, кроме такого печального пути унижения. Несомненным, впрочем, остаётся факт, что часто одному человеку нужно споткнуться, чтобы остальные знали о предстоящем препятствии. В этом смысле Лорна не потерпела поражения, так как своими частыми и глубокими падениями она показала не только своему сыну, но и многим другим в своей жизни смертельную опасность ловушки неверия в свою ценность и индульгирования в чувстве собственной незначительности.
ЧТОБЫОСТАНОВИТЬ МИР, ЧЕЛОВЕКУ СОВЕРШЕННО НЕОБХОДИМО ОСОЗНАТЬ, ЧТО ОН ДОЛЖЕН ПРЕКРАТИТЬ ИНДУЛЬГИРОВАТЬ В СВОЁМ ВЗГЛЯДЕ НА МИР – ТОЛЬКО ТОГДА ОН СМОЖЕТ НАКОПИТЬ ДОСТАТОЧНЫЙ ОБЪЁМ ЛИЧНОЙ СИЛЫ, ЧТОБЫСДЕЛАТЬ ПРЫЖОК К СВОБОДЕ.
Как ясно показывает пример Лорны, не существует техники остановки мира как таковой. Остановка мира представляет собой процесс, который начинается с осознания необходимости изменения своего взгляда на мир и завершается уверенностью в том, что ради выживания человеку следует избавиться от чувства собственной незначительности. В связи с этим следует осознавать, что остановка мира является окончательным результатом того, что человек делает ставку на силу. В зависимости от конкретной личности, остановки мира можно добиться довольно быстро, сразу после того, как человек делает ставку на силу, – или же, как в случае Лорны, идти к ней очень долго, путём постоянной борьбы и страданий. Лорна сделала свою ставку на силу в тот день, когда развелась с мужем, однако остановка мира оказалась для неё нелегкой задачей, и Лорна не смогла справиться с ней быстро.
Ставка на силу означает, что человек пришёл к осознанию невозможности вести прежний образ жизни. Это подразумевает, что ему предстоит пережить самые радикальные перемены – перемены, во время которых он должен избавиться от своего взгляда на мир. Однако в попытках сделать это человек быстро понимает, что самой крупной составной частью мировоззрения является сильнейшее чувство собственной незначительности, которое каждый из нас приобретает из-за социальной обусловленности. Ни один из тех, кто сделал ставку на силу, не может надеяться выстоять в предстоящих вызовах, бросаемых силой, если будет цепляться за чувство собственной незначительности. Таким образом, избавление от каких-либо следов незначительности становится актом выживания, благодаря которому человек останавливает мир. Соответственно, для достижения успеха в этом человеку необходимо использовать все уже изложенные концепции и техники.
В конечном счёте остановить мир настолько же легко и так же сложно, как принять решение хорошо относиться к самому себе. Для неудачливых учеников это становится барьером, который они упрямо считают непреодолимым. Для тех, кто добивается успеха, это тоже было нелёгким, однако сделав выбор жить, а не просто существовать, они находят в себе ту внутреннюю силу, которая отмечает каждого настоящего воина.
Нет нужды говорить, что решение человека хорошо относиться к себе не может опираться на самонадеянное предположение о том, что он в каком-то смысле превосходит всё остальное вокруг; не может оно основываться и на том чувстве неполноценности, которое заставляет людей запираться в личном мирке. Хорошо относиться к самому себе в подлинном смысле этого слова можно только в том случае, когда человек осознал взаимосвязанность всего живого. Только после того, как человек понимает, что всё живое взаимодействует и потому является взаимозависимым, он обретает истинное смирение, которое приводит его к согласию с самим собой и своей жизнью как с тем, что имеет предназначение и, следовательно, ценность; в раскрытии этого предназначения и ценности и заключается наш долг. Таким образом, чтобы остановить мир, мы должны выйти на открытое пространство и перед лицом всей силы жизни заявить свои права на силу.
ЧТОБЫОСТАНОВИТЬ МИР, НЕОБХОДИМО ЗАЯВИТЬ СВОИ ПРАВА НА СИЛУ. НО НИКТО НЕ МОЖЕТ ЗАЯВИТЬ СВОИ ПРАВА НА СИЛУ, ЕСЛИ СЧИТАЕТ СЕБЯ НЕДОСТОЙНЫМ ЕЁ.
Глава восьмая
Разумное сотрудничество
МЕЖДУ АКАДЕМИЧЕСКИМ МЫШЛЕНИЕМ И РАЗУМНОСТЬЮ СУЩЕСТВУЕТ ОГРОМНАЯ РАЗНИЦА. АКАДЕМИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ МОЖЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ ЛИШЬ В КОНТЕКСТЕ ОТДЕЛЁННОСТИ, ТОГДА КАК РАЗУМНОСТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ СПОНТАННОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО С ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТЬЮ, ПРИСУЩЕЙ САМОМУ ПРОЦЕССУ ЖИЗНИ.
Сегодняшние среднестатистические мужчина и женщина уже не способны провести различие между настоящим интеллектом и рациональным предположением. Акцент на развитие рационального разума оказался столь велик, что человек, как правило, считает само собой разумеющимся, что академические способности являются свидетельством истинной разумности. Как следствие этого, на протяжении нескольких прошедших столетий чувство разделённости возрастает с ужасающей быстротой, а люди повсеместно не прекращают гонку, направленную либо на искоренение нецивилизованных масс, либо на образование последних в духе примата разума. Нигде это не проявляется столь очевидно, как в анналах истории человечества. Вот почему, вообще говоря, колонисты изо всех сил старались очистить землю от всяческих «варваров», а те «варвары», которым удалось избежать тактики цивилизованных братьев, до сих пор становятся жертвами миссионерского фанатизма.
Как ни странно, многие из этих так называемых варваров нередко проявляют куда более высокий уровень разумности, чем все их завоеватели и спасители вместе взятые. Совершенно очевидно, что рациональное мышление и академические достижения не могут служить критерием измерения интеллекта – и всё же люди на протяжении всего своего исторического пути продолжают пользоваться этими нелепыми показателями. Поэтому человеку никогда не приходило в голову, что его способность видеть различия между собой и другим человеческим существом (или между собой и другими формами жизни, населяющими этот мир наравне с человеком) в действительности есть результат именно рационального мышления. Вот почему человек, встретившись с другим собратом, чьи язык, культура и религия отличаются от его собственных, считает иноземца сбившимся с пути истинного. По той же причине человек, в принципе не обладая способностью общаться с жизненными формами, не имеющими дара речи, – например, животными и растениями, – просто предполагает, что данные формы жизни неразвиты интеллектуально и, значит, стоят в своём развитии ниже его самого. Вследствие такого подхода человек с возмутительной самоуверенностью заключает, что подобные формы жизни обязаны подчиниться его превосходящему разуму и воле.
С другой стороны, воин, будь он мужчиной или женщиной, на собственном опыте убеждается в существовании одной-единственной жизни, которая проявляет себя в мириадах различных форм. Благодаря этому жизнь имеет (и использует) возможность испытать невообразимое количество вариантов осознания, поэтому то, что называется силой, оказывается общей суммой всех взаимодействий между различными уровнями осознания. Иначе говоря, существует только одна жизнь, которая создаёт один тип осознания, и каждый из нас, людей, вместе с другими формами жизни облекается обязанностью до конца использовать потенциал того конкретного уровня осознания, который ему доверен. С этой точки зрения чистое безумие полагать, будто каждое человеческое существо должно походить на своего собрата, и считать, что из всех форм жизни человек является высшей. Впрочем и здесь мы сталкиваемся с невероятной грубой невежественностью человека, который, довольствуясь своим примитивным чувством превосходства, никогда не задумывается ни о происхождении, ни о цели жизни и, следовательно, не имеет никакого морального права вершить суд.
Всё это подводит нас к двум наиболее фундаментальным вопросам, стоящим перед человечеством: во-первых, что есть жизнь, а no-вторых – какова цель жизни? Ответить на эти вопросы непросто, ибо это заводит нас в мир Невыразимого, в мир Невысказанного, который Толтеки обозначили просто как непознаваемое. Вот почему важно помнить, что непознаваемое – понятие относительное: оно не значит, что понять жизнь невозможно вообще, оно скорее говорит о том, что её суть невозможно точно передать словами. Более того: поскольку наше человеческое понимание зависит от использования слов, это естественным образом предполагает, что мы не в состоянии понять истинное значение жизни, основываясь на наших человеческих качествах. Единственная возможность осознать значение жизни заключается в том, чтобы видеть её источник, иначе говоря, Орла; однако это подразумевает необходимость проникнуть в непознаваемое – в нечто невозможное для того, кто всё ещё пребывает в своём человеческом облике.
Лучшее из того, что мы можем сделать для познания смысла жизни, заключается в том, чтобы косвенно видеть Орла, т.е. видеть, как процесс жизни разворачивается на физическом плане, потому что благодаря этому мы можем прийти к очень точному пониманию как смысла, так и цели жизни, не отбрасывая при этом своих человеческих особенностей. Однако увидеть процесс жизни под силу только видящему – вот почему Путь Воина является практическим путём. Без такой способности видеть мы сможем понять саму жизнь и её цель только на собственном опыте. Здесь, читатель, вам будет полезно запомнить, что способность видеть внутренне присуща каждому мужчине, каждой женщине, и потому она не является искусством, овладеть которым можно только после овладения какой-нибудь особенной техникой, она представляет собой скорее естественный конечный результат обучения умению пройти Путь Воина безупречно.
Что же в таком случае представляет собой жизнь? Толтеки определяют жизнь очень просто: жизнь – это всё, что обладает разумом. Следовательно, для Толтеков всё вокруг является жизнью в той или иной форме, будь то человек, животное, растение, камень или атом. Единственная причина, по которой некоторые представители научного сообщества до сих пор не признают формами жизни камни и атомы, состоит в том, что они упрямствуют в своём желании сводить жизнь лишь к существам, обладающим биологическими функциями. По этому поводу Толтеки просто признали, что жизнь разделяется на две совершенно различные категории – формы, обладающие биологическими функциями (которые Толтеки называют органической жизнью), и формы, лишённые таковых функций, или неорганическую жизнь.
Несколько позже мы вернёмся к органической жизни как понятию, отличному от жизни неорганической; сейчас же будет достаточно отметить, что большинство форм неорганической жизни невидимы для человеческого глаза. Хотя свидетельства существования жизни открыты для глаз каждого, видеть эти жизненные формы может только видящий. Никто, не исключая даже представителей научного сообщества, не может отрицать, что кристаллические структуры камня действительно демонстрируют наличие внутренне присущей разумности. Такую же внутренне присущую разумность демонстрируют и атомы, уравновешивая себя в процессе построения молекул; более того, микробиологи уже давно с благоговейным трепетом взирают на молекулу ДНК.
Однако, говоря об определении жизни, крайне важно не забывать, что это определение основывается на нашем опыте восприятия процесса жизни, но не на жизни как таковой. Иначе говоря, мы описываем жизнь на основе её проявлений. Что же касается жизни, которая себя не проявляет, её происхождения, то здесь мы лишены возможности наблюдать. Вот почему мы просто называем её Невыразимым. Всё, что мы можем с уверенностью утверждать относительно происхождения жизни, – это то, что Оно Есть и что Оно, очевидно, содержит в Себе Самом потенциальную способность проявлять себя способами, которые мы называем разумом, интеллектом. Другими словами, происхождение жизни есть потенциал разумности.
Какова же цель жизни, т.е. проявляющейся жизни? Каким бы простым ни был ответ на этот вопрос, здесь мы снова сталкиваемся со сложностью его осознания силами рационального разума. Толтеки определяют цель жизни как развитие всех возможных уровней осознания. Чтобы понять смысл именно такого определения, прежде всего необходимо разобраться в том, что подразумевает понятие «осознание».
Постарайтесь понять, что всякая проявляющаяся жизнь независимо от формы и от того, органическая она или неорганическая, является разумной. Из наблюдений становится ясно, что реальный уровень осознания варьирует от одной формы жизни к другой. Иначе говоря, осознание зависит от конкретной формы жизненного проявления, тогда как разум, являясь внутренне присущим свойством всякой жизни, никоим образом не зависит от формы. Из сказанного можно сделать вывод, что как разум, так и осознание подразумевают наличие сознания. Вообще говоря, сложность в понимании этого, заключается в крайней легкомысленности, с которой человек относится к употребляемым словам. Вот почему большая часть человечества неспособна провести различие между понятиями осознание, разум и сознание лишь потому, что все эти термины обычно считаются синонимами. В действительности же, несмотря на вызванное взаимной зависимостью довольно близкое родство, данные понятия имеют значительные смысловые различия.
Слово «разумность» (англ. inteligence) происходит от латинского слова «intelligere», что значит «выбирать между, различать»; между тем слово «осознание» (англ. awareness) берёт начало от латинского слова «vereri», что переводится как «опасаться». Таким образом, мы имеем, с одной стороны, состояние сознания, вызывающее способность различать, а с другой стороны – состояние сознания, предусматривающее необходимость быть алертными. При этом оба состояния есть лишь воплощения сознания (англ. consciousness) – термина, латинский предок которого «conscius» предполагает способность «поделиться знанием».
Другими словами, несмотря на то, что существует лишь одна жизнь, которая может иметь только одно сознание, само определение «сознания» предполагает двойственность, поскольку «делиться знанием» можно только при условии, что есть ещё хотя бы один субъект. В принципе, даже термины «один» и «единство» предполагают существование «множественности», ибо в противном случае некого и нечего было бы объединять, так что понятие единственности лишилось бы смысла.
Если посмотреть на это с одной точки зрения, то можно заметить, что в действительности понятие сознания имеет два смысловых определения, а именно: разум и осознание. Разум, или интеллект, является внутренне присущей жизни способностью различать, или выбирать между; осознание же отражает способность жизненной формы сознавать необходимость алертности. Впрочем, смысла во всех этих понятиях гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.
Как мы уже убедились, слово «разумность» подразумевает способность «различать между»; в связи с этим очень важно помнить, что, согласно определению Толтеков, жизнь и есть разумность. Благодаря своей способности видеть процесс жизни, благодаря своему опыту видения этого процесса Толтеки знают: существует только одна жизнь. Тогда возникает вопрос: между чем выбирать? Ответить на него просто при условии, что действительно понимаешь следствия понятия «сознание».
Если существует только одна жизнь, значит, она должна не только быть всеобъемлющей, но также содержать в себе все формы сознания. Сказанное подразумевает, что сознание является суммарным понятием, объединяющим всё, что Толтеки называют непознаваемым, непознанным и познанным. Другими словами, сознание достаточно просто определить как недифференцированное знание жизни. Это, в свою очередь, предполагает, что сама жизнь должна обладать способностью различать уже познанное знание и знание, которое пока ещё не познано; другими словами, жизнь (то есть разум) проводит различие между тем, что она знает, и тем, чего пока ещё не знает.
И всё-таки необходимо понять, что понятие жизни охватывает всё; следовательно, единственно необходимое знание должно быть о самом себе. Поэтому, говоря, что жизнь проводит различие между тем, что она уже знает, и тем, чего она пока ещё не знает, мы подразумеваем, что жизнь способна проводить различие между тем, что она знает о себе, и тем, чего она пока ещё о себе не знает. Говоря более простым языком, жизнь выбирает между знанием и незнанием, которые оба являются неотъемлемой частью её собственного сознания. Из этого следует, что жизнь в её первичном состоянии представляет собой сознание, или, как мы уже убедились ранее, потенциальную разумность. Однако до того, как явить акт разума (чтобы посредством его отделить познанное от непознанного), жизнь остаётся неразделённым сознанием.
Оставаясь на позициях человеческого мировосприятия, мы действительно не можем выйти за рамки утверждения, что жизнь есть разум, ибо не знаем достоверно ничего сверх сказанного. К примеру, мы никак и ничем не можем обосновать происхождение жизни, как не знаем и того, конечна она или бесконечна. Более того: понятие недифференцированного сознания совершенно недоступно рациональному мышлению по той простой причине, что такое состояние сознания подразумевает хаос в буквальном понимании этого слова. Несмотря на то что видящие Толтеки открыли некоторые поразительные свидетельства о сложности Вселенной, обыкновенному человеку, который пока что не имеет возможности доказать эти факты, подобные исследования безусловно покажутся чисто умозрительными. Следовательно, прежде, чем пуститься в изучение хитросплетений космологии, нам в рамках тематики данной главы необходимо ограничиться лишь тем знанием, которое получено в результате непосредственного участия в процессе жизни. И всё-таки, прежде чем продолжить, давайте вначале подведём итог тому, что нам известно на данный момент.
Итак, у нас есть единая жизнь, которая прежде всего является неразделённым сознанием и которая благодаря наблюдениям также известна нам под названием потенциального разума. Нам ничего не известно о происхождении жизни как таковой, поэтому мы просто признаем факт Её Существования, называя Её Невыразимым. Это есть Жизнь Непроявляющаяся. Другими словами, Она Есть, но она же – Ничто, Пустота, которую Толтеки назвали нагвалем (рис. 6).
|
| Рисунок 6. Жизнь Непроявляющаяся |
Но при этом нам также известно, что жизнь есть всё вокруг и что помимо этого она достаточно явно демонстрирует нам акт разумности (или просто разум). Это уже Жизнь Проявляющаяся, Всё Сущее, которое, подобно острову, плывёт в пустоте; она называется тоналем. Здесь и проходит первичный водораздел между Жизнью Непроявляющейся и Жизнью Проявляющейся – иначе говоря, разделение между нагвалем и тоналем. Нагваль мы считаем духом, поскольку он Ни-Что (англ. No-T'ning, а не nothing – ничто – прим. ред.); тональ – это Всё Сущее (англ. Every-Thing), и мы называем его материей. Жизнь отделяет познанное от непознанного посредством акта разумности, чтобы узнать о себе то, что ещё непознано. Но прежде всего жизнь остаётся недифференцированным сознанием (мы определяем это относительно познанного и непознанного как пребывание в состоянии непознаваемости). Следовательно, различие между познанным и непознанным представляет собой вторичную дифференциацию (см. рис. 7).
|
| Рисунок 7. Жизнъ Проявляющаяся |
Вторичная дифференциация сознания имеет первостепенное значение, поскольку она является первопричиной разделения, или различения. Первичная дифференциация между нагвалем и тоналем в действительности не является разделением как таковым – это скорее материализация. С этой точки зрения следует уяснить, что отделить Что-Нибудь (Any-Thing) от Ни-Чего (No-Thing) не представляется возможным. Именно по этой причине утверждается, что первопричиной является вторичная дифференциация – ведь только на её уровне возможно по-настоящему отделить Одно от Другого. В результате первичного разделения вступает в силу один из наиболее влиятельных законов Вселенной, а именно – закон полярности. Несмотря на то что в наше время этот закон знают многие, далеко не все понимают его смысл, вследствие чего он оказывается во многом искажённым. Тем не менее нам жизненно необходимо разобраться хотя бы в основных предпосылках данного закона, если мы хотим разобраться в понятии разумного сотрудничества.
Вся теория полярности зиждется на концепции существования двух полюсов, один из которых называют мужским, а второй – женским. В физических науках эти полюса называют северным и южным; в собственно физике и химии – положительным и отрицательным, катодом и анодом; в математике – рациональным и иррациональным; в психологии – анимой и анимусом, Инь и Ян и т.д. и т.п. Наконец, в толтекской традиции они именуются нагваль и тональ (т.е. дух и материя или жизнь и материя).
Мы можем усложнять и субъективировать эту концепцию сколько нам угодно; но можем и сформулировать её в принципиальном виде, как видно из нижеследующего афоризма:
БЫЛА, ЕСТЬ И БУДЕТ ТОЛЬКО ОДНА ЖИЗНЬ, РАЗВИВАЮЩАЯ ОДНО ОСОЗНАНИЕ ПОСРЕДСТВОМ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ОДНОЙ МАТЕРИИ.
Оставив ненадолго вопрос осознания, мы убедимся в первичной двойственности духа-материи, или нагваля-тоналя, или, другими словами, недифференцированного сознания (нагваля), как противоположности дифференцированного сознания (тоналя). Далее. Поскольку нагваль является предпосылкой возникновения тоналя, будет логичным считать нагваль причиной следствия, называемого нами тоналем. Чтобы окончательно прояснить смысл сказанного, назовём нагваль положительным, а тональ – отрицательным полюсом (хотя подобная терминология исключительно условна и не имеет ничего общего с нашими привычными ассоциациями из области моральных ценностей).
Продолжая наши терминологические изыскания в том же духе, мы можем тональ назвать женским началом, так как все проявления жизни осуществляются через материю, а материя, в свою очередь, ассоциируется с материнским аспектом жизни. В принципе, слово «мать» образовано на основе именно этой ассоциации, поскольку латинские эквиваленты понятий «мать» и «материя», соответственно «mater» и «materia», берут начало из одного корня. В противоположность тоналю, нагваль определяется как мужское начало (см. рис. 8). Основываясь на этой терминологии, мы приходим к одной из основных предпосылок толтекской традиции, заключающейся в том, что причина всегда положительна по отношению к следствию вне зависимости от конкретного уровня проявления.
|
| Рисунок 8. Причина и следствие |
Помимо этого вы должны понять, что само по себе дифференцированное сознание, или тональ, обладает двумя полюсами, а именно – непознанным и познанным. Мы уже знаем: цель проявления заключается в том, чтобы дать жизни возможность обнаружить то, что она ещё не знает о себе, и отделить уже познанное от непознанного. Исходя из этого, можно убедиться в том, что познанное является положительным по отношению к непознанному, или, говоря иначе, познанное является мужским, тогда как непознанное – женским. Между двумя полюсами нагваля и тоналя находится то, что мы называем проявлением или, точнее говоря, проявлением потенциальной разумности. С другой стороны, то, что существует между полюсами тоналя, безусловно, является дифференцированным сознанием, созданным посредством акта разумности (см. рис. 9).
|
| Рисунок 9. Дифференцированное сознание (Полярность) |
Это различие в сфере тоналя имеет огромное значение, поскольку предпосылки возникновения закона полярности создаются именно двумя полярностями тоналя, а не двумя полюсами нагваль-тональ, как обычно полагают. Мы уже говорили, что, несмотря на то что первичная двойственность нагваль-тональ действительно существует, данная дифференциация является следствием проявления и, следовательно, не является истинным разделением. Возможно, этот запутанный вывод станет несколько яснее, если рассмотреть его на примере полосового магнита. Подобно магниту, который является единой субстанцией, имеющей северный и южный полюса, тональ, т.е. Всё (материя), обладает положительным и отрицательным полюсами. Магнит не может состоять из материи на одном своём полюсе и из Ничего – на другом.
Тот же принцип применим и в случае рассмотрения так называемых отцовского и материнского аспектов жизни. Хотя нагваль является мужским по отношению к тоналю, будет совершенно неверно предполагать, что отцовский аспект Жизни Проявляющейся находится вне проявления. Следовательно, мы должны рассматривать тональ как целое, помня о том, что вторичная дифференциация двух полюсов тоналя явилась следствием акта разумности, тогда как первичная дифференциация между нагвалем и тоналем есть результат проявления потенциальной разумности.
Исходя из того, что первичная дифференциация является причиной вторичной, и применяя описанные выше принципы, мы можем убедиться, что акт разумности отрицателен по отношению к проявлению разумности. Из этого нетрудно сделать вывод, что если бы мы рассматривали два полюса тоналя как единое целое, значит, таким же целым нам пришлось бы считать и первичную дифференциацию между нагвалем и тоналем. Другими словами, если тональ, или дифференцированное сознание, воплощает материнский аспект жизни, то проявление потенциальной разумности – отцовский (рис. 10).
|
| Рисунок 10. Взаимосвязь между отцовским и материнским аспектами |
Это подводит нас к тому месту в исследовании, с которого можно точно уяснить себе, что представляет собой осознание. Мы знаем, что осознание определяется как способность жизненной формы сознавать необходимость быть алертным. Иначе говоря, жизненные формы сознают внутренне присущую потребность жизни развивать знание – отсюда и необходимость постоянно находиться в готовности. Однако состояние постоянной готовности подразумевает определённый страх (мы уже рассматривали латинский корень «vereri» английского понятия awareness – «осознание», который переводится как «опасаться»). Здесь мы вплотную подходим к двум основным требованиям, предъявляемым к избравшему Путь Воина, а именно: воин обязан всегда быть в состоянии готовности и должен испытывать страх перед истинным знанием.
Впрочем, осознание предполагает также и определённое знание; кроме того, знание может существовать лишь в условиях реальности познанного, т.е. благодаря переносу того, что ранее было непознанным, в область познанного. Короче, осознание возникает лишь при условии установления полюсов тоналя по той причине, что собственно осознание целиком зависит от формообразующей природы жизни. Из этого следует, что осознание невозможно без предварительной первичной и вторичной дифференциации сознания – своим существованием оно обязано именно этим двум дифференциациям. Здесь мы уже можем предположить, что в действительности осознание представляет собой проявление потребности нагваля в открытии непознанного и что между нагвалем и известным существует определённая связь (рис. 11).
|
| Рисунок 11. Осознание (Сыновний аспект) |
Из всего сказанного выше следует, что осознание есть результат одновременного проявления потенциальной разумности и акта разумности. С тем же успехом мы можем заявить, что осознание есть результат взаимодействия между первичной и вторичной дифференциацией сознания и, следовательно, выступает второй причиной разделения, отрицательной по отношению к первой причине. Таково техническое определение осознания у Толтеков. Впрочем, тематика этой книги не требует от нас чрезмерной техничности, так что мы вполне можем выразить это определение несколькими более простыми понятиями.