Ники подтягивает колени к груди и ставит ноги прямо в обуви на сиденье.
— Опусти! — Алессандро хлопает её по ногам.
— Зануда, зануда… — потом она смотрит на него с хулиганским выражением лица. Ей что-то пришло в голову. — Слушай, предлагаю тебе игру. Что тебе понравилось во мне?
— Почему? Мне волей-неволей должно было что-то понравиться?
— Знаешь, это нормально, когда, встречая нового человека, что-то тебе в нём нравится, а что-то нет, так? Ну, для меня нормально. Может, тебе не нравится, когда слишком много парфюма, или слишком длинные волосы, не нравится жвачка, или слишком много движений, когда ставят ноги на сиденье… Например, я уверена, что тебе не понравились мои сиськи, — Ники немного приподнимает их. — Конечно, сейчас они маловаты, я похудела. Я участвую в волейбольном турнире… Знаешь, мы на третьем месте… Да ладно, пофигу. В любом случае, я знала, что это не было первым, на что ты обратил внимание, когда мы встретились.
— Нет, конечно, первым, на что я посмотрел, была царапина на машине.
— Да знаю я! Я что хочу сказать, бывают такие мужики, которые первым делом смотрят на сиськи. Кто знает, что они там ищут. Какой секрет, какую великую тайну женщины они думают найти в груди? Ну так вот, что тебе понравилось во мне?
Алессандро смотрит на неё одно мгновение. Потом продолжает вести машину спокойно и с улыбкой.
— Мне понравилась твоя храбрость. После аварии ты сразу же подскочила на ноги. Ты не испугалась. Не стала терять времени. Сразу бросилась навстречу реальности. Сильная… Серьёзно. Значит, именно такой ты и бываешь в эти моменты, когда происходят болезненные и непредвиденные вещи, когда раскрываются истинные качества людей.
— Получается, что ты в такие моменты просто ужасен! Ты кричал, как псих! Ты волновался за машину!
— Ещё бы. Просто потому, что я уже увидел, что с тобой ничего не случилось.
— Да-да, именно так я и подумала… — Ники посерьёзнела. — А что тебе не понравилось во мне?
Алессандро не знает, как начать.
— Ладно… Так… Посмотрим… — список кажется ему довольно длинным.
— Окей, нет, нет, подожди, я всё обдумала… Я абсолютно ничего не хочу знать!
Алессандро кажется это очень забавным.
— Ладно, если кто-то не переносит критику в свой адрес, то он никогда не изменится в лучшую сторону.
— А кто сказал, что я хочу стать лучше? Из всех девчонок, что я знаю, я уже на уровне выше среднего. К тому же, мне также не хочется слишком сходить с ума. Ясно же, что тогда я ни за что никому не понравлюсь, а симпатия – это фундаментальное. Она рождается благодаря недостаткам. Например, одна из вещей, что мне понравились в тебе, несмотря на драму, которую ты разыграл с машиной, это сочувствие. Вообще, должна сказать, что нет на свете никого, кто бы мне не нравился.
Алессандро смотрит на неё, а потом вдруг поднимает бровь.
— Ммм, слишком много комплиментов. Плохое приходит позже.
— Смотри, как быстро ты перестал мне доверять. Об этом я и думаю. Разве я не сказала, что всегда говорю, что думаю?
— А куда мы денем всю ту ложь, что ты наговорила маме?
— Это – то же самое. В таких случаях я говорю то, что, как я думаю, она хочет слышать.
Ники снова поднимает ноги и ставит их на сиденье. Обнимает свои колени.
— Опусти ноги с кресла…
— Ой, какой правильный, — и она ставит ноги на приборную панель.
— И отсюда их тоже опусти.
— Ты такой старик!
— Всё, я везу тебя домой. Где ты живёшь?
— Ах да, я нашла в тебе недостаток. Ты слишком расчётливый. Должен всё контролировать. Что творится, куда всё катится, почему. Почему ты это делаешь? Почему ты хочешь, чтобы от тебя ничего не ускользнуло? Ты слишком рационален в эмоциях. Строг к глупостям. Рассчитываешь самые обычные вещи. Жизнь нельзя принижать до простых вычислений. Прости, кем ты работаешь?
— Я рекламщик.
— Как ты можешь что-то придумать, если разрушаешь и душишь любую неожиданность? Творение рождается от удара молнии, благодаря ошибке по отношению к обычному ходу вещей. У нас ничего не получится, как надо, если мы не перестанем думать о том, как это сделать.
— Прекрасно. Ты прямо философ.
— Это не я. Уильям Хэзлитт.
— Кто это?
— Я не знаю. Знаю только, что это сказал он. Я это прочитала в своём школьном дневнике.
Алессандро качает головой.
— Ты на последнем курсе института, так? Выпускные экзамены. Я где-то читал, что это пик знаний человека…
— Какие глупости.
— Не говори так. После этого каждый находит свою дорогу, специализацию, выбирает карьеру в университете, и в итоге он всё больше углубляется в этом направлении, но только в нём.
— Знаешь, мне совсем не нравится слушать, что ты говоришь.
— Почему?
— Ты видишь жизнь как нехватку свободы. Жизнь и есть свобода, должна быть такой, ты должен достичь этого.
— Конечно, кто тебе запретит? Например, ты будешь вольна сама выбирать факультет. Куда ты хочешь?
— Я хочу на сёрфинг.
— Мы говорили о другом.
— Слушай, у меня есть идея. Поедем всё-таки туда. Прямо, ещё прямо, а на последнем повороте направо.
— Но это вот так, спонтанно!
— Опять! Мадонна, какой же ты зануда!
— Я не зануда, просто ответственный, и хочу избежать прямого столкновения с проблемами. А вот ты наоборот безответственная. Как в случае с твоим скутером. Если поехать по этой улице в том направлении, то можно попасть в серьёзную аварию.
— В данный момент, единственный, кто устраивает аварии, – это ты. Только если…
— Если – что?
— Только если это не был просто план, чтобы познакомиться со мной.
— Ага, отличный план… В таком случае, я должен был сам тебя остановить и спросить, кто ты, не разбивая машину…
— Жаль, мне бы больше понравилось, если всё это было ради знакомства…
— Ну почему ты должна быть таким ребёнком всё время?
— Просто я и есть ребёнок, папочка. Смотри, поезжай сюда, направо. Сюда, если так можно.
— А потом?..
— Потом мы будем в центре. Виа дель Корсо, знаешь?
— Конечно, знаю, а ещё знаю, что там нельзя парковаться.
— Какая тебе разница. Давай, поехали. Ты же креативщик, тебе нужно дышать этой средой, людьми, творить с ними, для них. Давай… — Ники снова хватается за руль и вертит его. — Едем сюда, — она тянет руль к себе. — Вот же, здесь есть место, въезжай, давай!
— Успокойся, мы не влезем!
Ники отпускает руль.
— Ладно, но вон туда мы войдём идеально!
— Да, конечно, идеально для того, чтобы мне выписали штраф. Ты никогда не читаешь, если написано «запрещено»?
— Да ладно, у дорожных полицейских сейчас обед.
— Ох, конечно, они все сейчас на обеде. Ведь они никогда друг друга не сменяют.
— Боже, просто заткнись и поехали! — Ники приземляется на своё место со смехом, не давая ему ответить, в то время как он всё ещё не собирается останавливаться. Алессандро мотает головой и паркуется на том месте, которое она ему показала. Он выходит и закрывает машину.
— Если мне выпишут штраф, заплатим пополам, да?
Ники берёт его под руку.
— Конечно, а как же иначе… Для начала найди себе дорогую тачку, а потом выбери штраф.
— Вообще-то штрафы не выбирают.
— Ты и правда креативщик? У тебя всегда есть подходящий ответ в подходящий момент по поводу подходящей темы… Если бы я была такой быстрой, то знаешь, я бы могла избежать всех долгов.
— Не могу поверить. Ты такая молодая, а у тебя уже есть долги?
— О чём ты? Я же имею в виду школу.
Звонит мобильник.
— Да ладно, это реально круто. Ты поставил на звонок песню Васко Росси. Тебе не подходит, она слишком громкая, эта музыка тебе не подходит.
Действительно, думает Алессандро, мне не подходит. Её мне поставила Элена. Но, конечно, он не скажет этого Ники. Он достаёт телефон из кармана куртки и смотрит на номер.
— Извини, мне звонят из офиса, я должен ответить. Да?
— Привет, Алекс, это Джорджия. Мы все уже готовы. Мы отобрали материал, видео, всю рекламу прошлых лет. Тут просто лавина рекламы карамели. Возможно, мы могли бы придумать что-то, если бы просмотрели всё. Мы бы могли сделать это по-быстрому.
Алессандро смотрит на Ники. Та смотрит на витрину, кивает головой направо, потом – налево, изучает брюки, которые выставлены в витрине. Затем она поворачивается, смотрит на Алессандро, улыбается и морщит нос, как бы говоря: «Нет, мне они не нравятся».
— Окей, тогда начинайте просматривать материал все вместе.
— А ты? Когда ты приедешь?
— Попозже. Очень скоро.
Услышав эту фразу, Ники качает головой. Она достаёт лист бумаги из своего рюкзака и начинает писать так быстро, как только может. Потом показывает это Алессандро.
«Не нужно постоянно думать об этом. Сегодня я работаю со свободным вдохновением. Скажи это. Креативность и безумство. Какого хрена!» Ники качает это перед его носом. Так близко, что Алессандро практически не может прочитать.
— Один момент, Джорджия, подожди секундочку…
Алессандро смотрит на плакат. Ники права. Снова берёт телефон и читает громко вслух.
— Не нужно думать, сегодня – свободное вдохновение, креативность и безумство… Какого…! — Он останавливается. Смотрит на Ники. Показывает подбородком на бранное слово. — Какого чёрта! Иногда нам это нужно, не правда ли?
Алессандро закрывает глаза, ожидая реакции своего копирайтера. Момент тишины.
— Ты прав, Алекс. Отлично, мне кажется, это прекрасная идея. Остановиться ненадолго. Думаю, эта пауза принесёт неплохие плоды. Так мы и поступим. Увидимся утром. Пока! — и она вешает трубку.
Алессандро, ошеломлённый, смотрит на свой мобильник.
— Невероятно.
А потом кладёт его в карман.
Ники улыбается и обнимает себя за плечи.
— Ты видел? Она тоже со мной согласилась.
— Как странно, я никогда бы не стал ожидать от неё такого. Обычно она за всё переживает и работает, как сумасшедшая…
— Сколько времени, ты сказал, вам дали на этот проект?
— Месяц.
— Этого даже слишком много.
— Мне так не кажется.
— Конечно же, много, смотри, лучшие решения находятся по щелчку. Они здесь, в воздухе, уже готовые для нас. Пора ловить их. Конечно, это всегда зависит от момента, который мы переживаем, но постоянные мысли только об этом могут просто всё испортить.
— Это тоже сказал Уилльям Хэзлитт?
— Нет, честно говоря, это моё.
— Закрой свои глаза, Алекс, закрой их. Дыши, дыши людьми, — Ники идёт с полуоткрытыми глазами в толпе людей, которые то и дело врезаются в неё, и смотрит немного выше, в небо. — Ты это чувствуешь? Это они… Это люди, которые должны вести твоё сердце. Не думай ни о чём и дыши.
Потом она останавливается. Открывает глаза. Алессандро, спокойный, немного позади неё, у него всё ещё закрыты глаза, и он вдыхает воздух. Немного открывает один глаз и смотрит на неё.
— Я чувствую какой-то на самом деле странный запах…
Ники улыбается.
— Да-да. Мимо нас только что прошла карета с лошадьми.
На земле, рядом с Алессандро, до сих пор оставались их «следы».
— Вот теперь я понимаю, почему люди мне всегда казались таким де…
— Круто. Это была смешная шутка. Серьёзно. А какое место занимает твой офис в компании?
— Важное.
— Конечно-конечно. И ты очень образованный.
— Ещё бы. Я закончил Боккони в Милане, потом ещё учился в Нью-Йорке, и теперь я там, где есть, без потребности в какой-либо помощи других людей.
— Скажи мне хотя бы, что ты не говоришь таких шуточек в своём офисе.
— А как же, каждый день.
— Но кто ты конкретно?
— Креативный директор.
— Креативный директор… конечно, поэтому все и смеются над твоими шутками! Сделай одну вещь. Напиши все свои шутки, и пусть их рассказывает уборщица. Посмотрим через два дня, будут ли все смеяться, или она будет плакать, потому что её уволят.
— Это просто зависть.
— Нет, мне жаль, но это факт. Если бы я и завидовала, то тому, кто изобрёл те крутые доски для сёрфинга, или тому, кому пришла в голову идея построить искусственный риф на пятьдесят восьмом километре трассы Аурелия. Вот так-то. Но, уж конечно, я не буду завидовать какому-то креативному директору. Кстати, что вообще скрывается за этим названием?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, кроме всех твоим шуток, чем конкретно ты занимаешься в своей компании?
— Я придумываю всю эту рекламу, которая тебе так нравится, в которой отличная музыка, красивая девушка и что-то ещё красивое. В общем, я думаю о том, чтобы та или иная вещь въелась тебе в мозг, и когда ты пойдёшь в магазин, ты бы не могла пройти мимо неё.
— Звучит неплохо, когда ты так рассказываешь. Значит, ты можешь заставить людей сделать для тебя что угодно…
— Более или менее.
— Значит, ты можешь поговорить с моим преподом по математике, чтоб он оставил меня в покое.
— Мы только репетируем чудеса.
— Это уже устарело, я слышала эту фразу.
— Я придумал её много лет назад, и у меня её украли.
— Честно говоря, я так и знала… Мы делаем возможное, пытаемся делать невозможное, мы репетируем чудеса. Это было в одной из серий «Бог видит и располагает»!
— Да ты словно подготовилась, ты всё наизусть знаешь?
— Только то, что мне нужно. Эй, зайдём сюда, в «Музыкальные послания»?
И вот она уже затаскивает его в огромный магазин, заполненный CD, DVD и книгами. А ещё видео и кассетами.
— Эй, привет, Пепе, — Ники здоровается со здоровым охранником, стоящим у входа. Чёрная рубашка, чёрные брюки, огромные белые бицепсы, тугие, как кожа на его бритой голове.
— Привет, Ники. Гуляешь днём?
— Да, мне захотелось, на улице такая жара… Зато здесь кондиционер.
Пепе встаёт в позу и начинает изображать рекламу.
— Ууу, Ники… как же жарко….
Ники смеётся.
— Не настолько!
Они наконец входят в магазин и тут же теряются в тысячах полок. Ники берёт книжку и листает её. Алессандро подходит к ней.
— Знаешь, этот ролик, над которым поиздевался Пепе, твой дьявольский друг, выиграл на одном конкурсе.
— Пепе вовсе не дьявольский. Он очень милый парень. И прекрасный человек. Видишь, как он ввёл тебя в заблуждение своей внешностью? Мускулы, чёрная рубашка, бритая голова – и он для тебя сразу плохой.
— Я сам работаю с внешним видом, оболочкой, обёрткой. И разве не ты мне говорила, что я должен смешаться с людьми?
— Нет, я говорила, что ты должен дышать ими. И чтобы ты не смотрел на них вот так, поверхностно. Тебе достаточно чёрной рубашки и мускулов, чтобы заклеймить человека. А он закончил биотехнологический факультет.
— Но я вовсе его не осуждал.
— Ты сделал вещь похуже, ты повесил на него ярлык.
— Я просто тебе сказал, что он изображал рекламу, которую сделали в моём агентстве.
— В таком случае, ваши рекламщики очень хороши. И вы выиграете.
— Спасибо. Но из-за тебя я уже хочу вернуться в офис.
— Ладно, вернись, но так ты точно проиграешь. Ты должен дышать людьми, а не офисными крёслами. Ты бы мог найти вдохновение даже в Пепе. Но ты просто берёшь и несёшь про него чушь.
— Опять? Я не говорил ничего такого. Кроме того, неужели ты считаешь меня настолько глупым, что я могу говорить что-то плохое про такого типа?
— В лицо – нет, а за спиной – конечно… Ты ведь только что это сделал!
— Хватит… Я сдаюсь.
— Смотри, тут есть CD Дамьена Райса… «O», «B-Sides», и вот последний, «9», очень классный… Дай мне немного послушать… — Ники надевает наушники. Выбирает десятый трек. — Смотри, какое красивое название – Sleep Don’t Weep … — и она начинает слушать музыку, покачивая в такт головой. Потом она снимает наушники. — Да, я куплю. Меня вдохновляет. Красиво, романтично. И знаешь что? Я куплю ещё и «О», там другие песни, The Blower’s Daughter …
— Отличная музыка, хоть и тот фильм был полон разбитых надежд и мечт.
— Тогда это нам не подходит… Саундтрек нашей истории должен быть позитивным, правда?
— Прости, какой истории?
— Каждый момент – история… Зависит от того, что бы ты хотел сделать дальше.
Алессандро застывает, глядя на неё. Ники улыбается.
— Без паники… Этого не было в том фильме! Но зато было в «Нанук с Севера», он классный… Ладно, идём.
Алессандро и Ники двигаются к кассам. Ники достаёт из сумки свой кошелёк, но он её останавливает.
— Даже не думай, я дарю это тебе.
— Эй, ты ведь не хочешь, чтобы я потом пожалела об этом?
— Ты слишком мнительная и недоверчивая. Кто на тебя так влияет? Давай сделаем так: пусть это будет небольшая компенсация за сегодняшнюю аварию.
— Очень небольшая. И мне всё ещё нужно отремонтировать скутер.
— Знаю, знаю.
Они выходят и идут по виа дель Корсо, которая переполнена людьми.
— Ты видишь это? У них нет денег, они живут на периферии, и это – их единственное времяпровождение. Есть музыка, метро, магазинчики, уличные артисты… Видишь этого мима? — пожилой человек, полностью выкрашенный в белый цвет, принимает тысячи поз для тех, кто бросает монетки в миску. — А видишь вон того?
Они присоединяются к группе людей, которые на что-то смотрят. На тротуаре, в белом кругу, стоит человек в соломенной шляпе, лёгкой рубашке, льняном пиджаке и с тёмным галстуком-бабочкой на шее, а на плече у него сорока. Он что-то насвистывает.
— Давай, Фрэнсис, танцуй для синьоров!
Сорока прыгает и кружится вдоль руки хозяина, который отбивает ритм. Потом она возвращается на плечо.
— Хорошо, Фрэнсис, теперь поцелуй меня.
И сорока достаёт зёрнышко кукурузы, которое он держал между своих губ. Потом, немного подпрыгнув, птица щёлкает клювом и глотает. Счастливая, Ники аплодирует.
— Браво, Фрэнсис, восхитительно, браво вам обоим!
Ники копается в карманах, находит несколько монеток и кидает их в гнездо, которое стоит на столике рядом.
— Спасибо, спасибо, это очень приятно, — человек поднимает свою шляпу и опускает обратно, давая всем разглядеть свою лысую голову.
— Поздравляю! Долго пришлось учить Фрэнсис? Музыка, танцы и вообще…
Человек улыбается.
— Шутите, синьорина? Это Фрэнсис меня всему учила. Я даже свистеть не умел!
Ники смотрит на Алессандро с энтузиазмом.
— Не будь скрягой… Тоже дай ему что-нибудь…
Алессандро открывает свой бумажник.
— У меня только купюры…
— Тогда дай её!
Ники вытаскивает пятьдесят евро и кладёт их в гнездо сороки. Алессандро не может её остановить. К тому же, уже слишком поздно. Синьор это понимает. Он просто открывает рот. Затем улыбается Ники.
— Спасибо… Слушай… Возьми зёрнышко в рот.
— Я? Это не опасно?
— Конечно, нет! Фрэнсис очень добрая. Возьми.
Ники повинуется и кладёт зерно в рот. Фрэнсис взлетает. Вдруг она останавливается в миллиметре от рта Ники, подвисает в воздухе, машет крыльями, которые будто светятся на солнце. В этот момент Ники закрывает глаза, в то время как сорока прицеливается и достаёт зёрнышко из её рта. От такого прикосновения Ники покрывается мурашками. Потом она вновь открывает глаза. Фрэнсис возвращается на плечо хозяина.
— Видишь? Она это сделала…
Ники, предовольная, хлопает в ладоши.
— Отлично! Она сделала это гениально!
Как раз в этот момент мимо них проходит парень с длинными волосами в сопровождении таких же друзей.
— Эй, красотка, если тебе так нравится целоваться с птичками, со мной понравится ещё больше! — удаляются они с самодовольным смехом.
— Никогда в жизни! Даже если б ты сидел в клетке… — кричит ему Ники в спину. Парень издалека показывает ей неприличные жесты.
— Хочешь, чтобы я что-то им сказал? — спрашивает Алессандро.
— Зачем? Я уже всё сделала сама. Парень, с которым я раньше встречалась, лез в драки по любому поводу. Знаешь, что я переживала, когда была с ним? Ссоры, проблемы… Всегда всё заканчивалось кулаками без видимых причин. А я это не поддерживала.
— Я погляжу, тебе приходилось быть очень терпеливой, да?
— Слушай, собака лает, но не кусает. А вот он не из таких. Не стоит тратить на него время. И именно поэтому сейчас он мой бывший. И что же теперь? Я с тобой, а ты делаешь то же самое?
— За исключением того, что мы с тобой вовсе не вместе.
— Ах так?
— Именно так.
— Как странно, а мне кажется, что мы с тобой сейчас вместе стоим здесь…
— Да, но не потому, что это свидание.
— Но в чём тогда проблема? У тебя ревнивая жена?
— По правде говоря, у меня сейчас нет даже девушки.
— А, так ты тоже недавно расстался?
И хоть ему и кажется абсурдом обсуждать эту тему с ней, соврать он не смог.
— Да, что-то вроде того.
— Ну, так и в чём тогда дело? Наслаждайся этим моментом и всё! Ты всё-таки зануда… Всегда должен всё контролировать.
Ники уходит так быстро, как только может, оставляя его позади. Алессандро остаётся на месте, рядом с синьором с сорокой, который смотрит на него. Он поднимает брови и улыбается.
— Синьорина права, — а затем, испугавшись, что Алессандро может передумать, смотрит на него и быстро прячет пятьдесят евро в карман.
— Ники, подожди. Ладно, мы вместе, но мы не встречаемся, просто мы вместе, потому что так сложились обстоятельства, окей? Так ведь лучше, правда?
— Ну, раз ты так говоришь…
— Да ладно, не злись.
— Я? Но кто тут злится? — и она начинается смеяться. Ники берёт Алессандро под руку. — Слушай, немного дальше есть одно местечко, где делают обалденную пиццу, на виа делла Лупа. Не хочешь съесть кусочек? На виа Томачелли есть одна пекарня, там прекрасная терраса, она наверху, оттуда очень красивый вид. Потом есть другое место на корсо Витторио, там есть салаты, например, Инсалата Рикка. Тебе нравится такой? А недалеко оттуда есть отличное кафе-мороженое, «Джолитти», или ещё лучше, туда, где молочные коктейли, «Паскуччи», рядом с пьяцца Арджентина.
— Пьяцца Арджентина? Но это же очень далеко!
— Да ладно, выйдет неплохая прогулка. Идём?
— Но куда? Ты рассказала о восьми местах за две секунды!
— Окей, тогда пойдём выпьем по молочному коктейлю! Кто последний, тот платит! — И она убегает, красивая, довольная, в своих облегающих брюках, её светло-каштановые волосы, связанные голубой лентой, развеваются на ветру. Её глаза – не то голубые, не то зелёные – просто светятся. Алессандро спокойно стоит на месте, глядя на неё. Улыбается тому, что видит. И вдруг, словно решив оставить всё позади, он уже бежит за ней, как сумасшедший, по виа дель Корсо. Вперёд, только вперёд, потом свернуть направо, к Пантеону, бежать в толпе людей, которые смотрят на него, улыбаются, испытывают любопытство, перестают хотя бы на один короткий момент думать только о своих собственных жизнях. Алессандро бежит позади Ники. Он почти догоняет её. Это похоже на один из тех старых чёрно-белых фильмов, думает Алессандро, вроде «Охранников и воров» с Тото и Альдо Фабрици, когда они бегут по железнодорожным путям. Только Ники ничего у него не украла. И даже не знает, что, на самом деле, наоборот, дарит ему кое-что.
Ники смеётся и временами оглядывается проверить, бежит ли он за ней.
— Эй, я и не думала, что ты в такой форме.
Алессандро, наконец, догоняет её.
— Ты попалась, ура!
Ники немного ускоряется и пытается бежать быстрее. Но Алессандро всегда рядом, в нескольких шагах от неё. Потом он вдруг замедляется, почти останавливается. Ники оборачивается и видит, что он далеко. Спокойно… Но потом её это пугает. Она тоже замедляется. Она останавливается и возвращается. Алессандро шарит но карманам куртки и достаёт телефон.
— Да?
— Алекс? Это Андреа, Андреа Сольдини…
Алессандро пытается немного восстановить дыхание.
— Кто?
— Да ладно, я твой новый менеджер, — и добавляет шёпотом: — Тот, кому ты вчера спас жизнь у себя дома, мы были с русскими…
— Да я знаю, кто ты, может, пора начать понимать, когда я шучу? Так, что такое? Говори.
— Чем ты занят? Ты задыхаешься!
— Именно этим я и занимаюсь. Я глубоко вдыхаю людей, чтобы быть более креативным.
— Что? А, понял. Секс в обеденный перерыв, а?
— Я всё ещё не поел… — ему хотелось добавить: «Да и не помню, как давно занимался сексом». — Что у тебя? Рассказывай.
— Ничего. Я хотел сказать, что просматривая старую рекламу, мне пришла идея сделать что-то из неё. Смонтировать старые ролики. Если бы ты приехал сюда, мы могли бы это обсудить.
— Андреа…
— Да, говори.
— Не заставляй меня жалеть о том, что я тебя спас.
— Нет, вовсе нет.
— Отлично. Поговорим позже.
— Я могу тебе позвонить, если мне придёт в голову новая идея?
— Если только ты совсем не сможешь сопротивляться этому желанию…
— Окей, шеф, — Андреа вешает трубку.
Совсем не успел, думает Алессандро, сказать ему самое главное – чтобы он никогда не называл меня шефом.
Во время разговора Ники успела оказаться рядом.
— Что случилось?
— Ничего, это звонили из офиса. Как видишь, они не могут обходиться без меня.
— Врёшь. Они зовут тебя шефом и заставляют чувствовать себя важным, так ведь?
— Да, и?
— Помни правило, которое распространяется на всех: мёртвый начальник – лучший начальник.
— Ах, так? Знаешь, что я тебе скажу? Кто последний, тот и оплачивает «подвешенный»! — И, сказав это, Алессандро её обгоняет и бежит как сумасшедший на пьяцца Арджентина.
— Эй, но так ведь нечестно! Я вернулась посмотреть, в порядке ли ты!
— А кто тебя просил?! — Алессандро смеётся и продолжает бежать.
— Эй, а что значит «подвешенный»?
— Я тебе объясню, когда будем на месте, сейчас мне нужно всё моё дыхание, чтобы победить, — Алессандро ускоряется, быстро пробегает руины Пантеона, потом пробегает площадь, бежит мимо отеля, всё время прямо.
Снова звонит телефон. Алессандро замедляется, но не останавливается. Достаёт телефон из куртки. Смотрит на экран и не может поверить своим глазам. Оборачивается на Ники, которая приближается к нему.
— Так это ты мне звонишь!
— Конечно, на войне как на войне. Всё честно. Ты заставил меня вернуться назад, а потом коварно обогнал, разве нет? Кто уделяет много времени телефону, от телефона и умрёт!
— Да, но я не попался в ловушку. Ведь ты и была тем, кто заставил меня сохранить твой номер!
— Вот видишь? Поэтому и нельзя быть хорошим человеком! — всё это время они продолжают бежать. — Ну, расскажи мне эту историю о «подвешенном», если не расскажешь, я не буду платить!
— Это мы решим на месте... Если не заплатишь, то это будет нечестно.
И они бегут дальше, один за другим, пока не вбегают в «Паскуччи».
— Первый! — Алессандро облокачивается о стеклянную витрину.
— Конечно, ты ведь обдурил меня, обманщик!
— А ты не умеешь проигрывать!
Они оба стоят в дверях, нагнувшись друг к другу, пытаясь отдышаться.
— В любом случае, это было неплохо, да?
— Да, а я ведь всё время играю в волейбол. Я думала, что с легкостью смогу обогнать тебя, в противном случае, я не бросила бы тебе вызов.
Алессандро поднимается, дыша открытым ртом.
— Сожалею, но у меня дома беговая дорожка. Двадцать минут каждое утро... А напротив – экран, имитирующий леса и горы, пейзажи, помогающие держать себя в форме, а прежде всего – побеждать таких, как ты.
— Да-да. Если повторим, то ты проиграешь.
— Конечно, сейчас, когда ты знаешь, что я занимаюсь только по двадцать минут, у тебя есть преимущество. Секрет любой победы состоит в том, чтобы не переигрывать. Нужно уметь остановиться в подходящий момент. Каждый в мире – хороший игрок, но мало кто умеет быть хорошим победителем.
— Ты придумал эту фразу?
— Не знаю, мне нужно это решить. Но я не помню, чтобы крал её у кого-то.
— Знаешь, теперь она кажется мне полной фигнёй!
— Что такое? Если кто-то другой скажет эту фразу, то она поменяет значение?
— Зависит от того, кто этот другой.
— Извините… — пара иностранцев вежливо просит их немного разойтись – они не могут войти внутрь.
— Oh, certainly, sorry … — говорит Алессандро, отходя на шаг.
— Конечно, с твоей беговой дорожкой и грязными трюками ты меня обогнал, но по-английски я говорю лучше тебя! Ты мог бы нанять меня в качестве специалиста по международным связям.
Алессандро улыбается, открывает стеклянную дверь, ждёт, пока она войдёт, и закрывает за собой.
— Знаешь, что мы говорили, когда заканчивали футбольный матч и начинали его обсуждать?.. Кто выигрывает – празднует, кто проигрывает – оправдывается.
— Да, хорошо, я тебя поняла: я должна платить. Я согласна. Я всегда расплачиваюсь, если проигрываю пари.
— Отлично, тогда сегодня платит она. Я буду большую порцию, с лесными ягодами.
Ники же изучает меню.
— А мне с киви и клубникой. Так что с этой историей о «подвешенном»?
— Ах, да. Ладно, раз уж ты о ней не знаешь, то если хочешь – можешь не платить. Было бы даже справедливо, если бы ты этого делать не стала.
— Сначала ты мне расскажи, а там я решу, платить или нет.
— О, надо видеть, как тебя это задевает… проиграла и теперь готова укусить!
Ники пытается ударить его, но Алессандро быстро отскакивает от неё.
— Ладно, ладно, хватит. Я объясню тебе, что значит «подвешенный». Это произошло от неаполитанской традиции. Неаполитанцы щедры во всём, и когда они приходят в бар, то кроме своего заказа, они оплачивают кофе того, кто входит в бар после них. И есть даже кафе «подвешенных», для тех, кто не может заплатить за себя.