Блондины, шатены и рыжие выходят из зала, бормоча себе под нос. Один из них быстро убегает с папкой подмышкой. Наверняка у него сейчас другие пробы. Остаются только Мауро и парень в пиджаке и галстуке. Мауро смотрит на него. Кто же скажет это, думает он. Мауро садится на подлокотник кресла. Поднимаются жалюзи в офисе менеджера. За прозрачным стеклом появляется красивая женщина. Блондинка, спокойное лицо, волосы средней длины. Должно быть, ей около тридцати лет. Красотка, думает Мауро, всё в ней идеально. Скорей всего, она главная. Мауро немного приподнимается с кресла, чтобы прочитать имя на табличке на двери. Элена и что-то ещё. Красивое имя. Женщина что-то говорит помощнице, которая делает утвердительный жест. Затем она возвращается в зал, и дверь закрывается.
— Окей, встаньте здесь, в центре зала.
Мауро и парень в пиджаке и галстуке делают, как она велит.
— Сюда, на этот красный ковёр, спасибо.
Только сейчас Мауро замечает, что у парня в пиджаке и галстуке волосы очень тёмные, длинные, жирные, собранные резинкой. Причёска делает его похожим на японца. У него очень толстые брови. Сейчас они стоят друг напротив друга. Этот тип немного выше него. Его плечи шире. Его ноги немного расставлены, а бёдра раскачиваются. Он жуёт жвачку и улыбается этой женщине. Она тоже улыбается и присаживается на свой стол. Тип поворачивается к Мауро и ему улыбается тоже. Ещё хуже. Он подмигивает ему. Уверенный. Слишком уверенный. Элена жестом просит свою помощницу войти к ней из другого зала. Мауро садится обратно на диван и смотрит через стекло. Видит, что Элена взяла его фото. Хорошо. Моё фото... Женщина стучит по нему рукой. Кажется убеждённой. Потом помощница что-то ей говорит. Элена снова рассматривает оба фото. Кажется, она не может ответить. Дальше она снова смотрит через стекло. Мауро это замечает и быстро отводит взгляд. Смотрит в другую сторону. Другой парень удобно расположился в кресле, опираясь локтем на ногу, размахивая ею, показывая, что под джинсами у него ботинки с блёстками по бокам. Мауро вновь поворачивается к залу. Видит, что Элена рвёт чьё-то фото. Видит, что оно летит в мусорку под столом, к её красивым ногам. И с этим полётом бумаги исчезает его мечта. Разорванное фото – его. Помощница выходит из кабинета Элены.
— Итак, мне жаль, но мы решили, что...
Парень в пиджаке и галстуке сидит на диване, немного вытянув ноги.
— Куда ушёл другой парень?
Парень улыбается.
— Ну, он сбежал!
— Что поделать, никакого воспитания, — пожимает плечами помощница. — В любом случае, мы выбрали тебя. Так, пойдём сделаем пробу, чтобы посмотреть на тебя в деле.
Парень поднимается и поправляет брюки, как мужлан. Потом улыбается женщинам.
— В каком деле, девчонки?
Помощница оборачивается, останавливается, положив руку на бедро, и смотрит прямо на него, серьёзно, немного наклонив голову.
— Примеришь одежду.
Он улыбается и качает головой вверх и вниз.
— Ах, ну ладно, я представлял себе кое-что другое... — и он следует за ней, не переставая играть свою роль, какой бы она ни была.
— Эй, чем ты занят?
— Я на совещании. А ты?
— В туалете. Встретишь меня у выхода? У нас не будет последнего урока.
— Я не могу, мы обсуждаем, как организовать всю рекламную кампанию; и это продлится до тех пор, пока японцы не скажут «да, конечно».
— Блин, ты всегда занят. А поесть сходим?
— Тоже не могу. Это надолго.
— Мать моя, ты как вечно занятой туалет на дискотеке. Вспомни же, что я твоя муза-вдохновительница. Со мной тебе всегда приходят множество отличных идей.
Алессандро смеётся.
— Главным образом, некоторые идеи определённого рода.
— Слушай, все они станут сплошным грехом, если мы не увидимся.
— Ты меня так совращаешь!
— В смысле, грех будет, если мы не встретимся. Ты уверен, что совещание продлится так долго, что даже на обед не съездишь?
— Уверен. Я позвоню тебе вечером. Возможно, увидимся ночью.
— Нет, безо всяких «возможно», мы точно увидимся!
— Ладно, ладно, — улыбается Алессандро. — Даже японцы не такие требовательные.
— Как только я тебя увижу, заставлю сделать харакири.
— Ага, конечно... Да, только этого мне не хватало. Всё должно быть хорошо.
— Сосед немного рассердится, когда услышит твои крики.
Ники отключается. Она возвращается в аудиторию как раз тогда, когда Бернарди начинает урок.
— Итак, мы в послевоенном времени, и неореализм возвращается к реализму. Он пытается заставить реальность расслабиться, и социальные и политические проблемы Италии отходят на второй план, так же, как и отсталость в сельских районах, эксплуатация, нищета. И в романах Верги всё это отражено не так явно. Работа Верги была признана переоценённой благодаря важному критическому очерку Тромбаторе...
Олли корчит гримасу, услышав имя режиссёра, и делает безошибочный жест рукой. Эрика наклоняется к Ники.
— И? Что он тебе сказал?
— Ничего, он занят.
— Ой-ой.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать ой-ой. Понимай, как хочешь.
— Ладно, Эрика, не будь такой. Я это ненавижу. Что ты имеешь в виду? Иногда ты меня просто бесишь, если не договариваешь.
— Что для него ты просто ребёнок. Я тебе это говорила всё время. Рано или поздно вы расстанетесь. Слишком большая разница. Такое хорошо заканчивается только в телешоу и в кино. Взрослые встречаются с теми, кто намного их младше, но это не на всю жизнь... К тому же, я читала это в мамином журнале.
— Напоминаю тебе, Олли говорила, что он женат, но это оказалось не так.
— И что это доказывает? Он просто немного отрицает то, что уже стал взрослым. Так вот, в журнале было сказано, что когда кто-то встречается с кем-то младше себя, то мужчины думают, будто с ней становятся моложе, но в итоге это заканчивается разочарованием от того, что такое невозможно. И всё, что ты мне рассказываешь, песни Райса и Баттисти, жасмины, эти ужины у него дома... Слишком красиво, это просто как мечта, как сон.
— И что?
— И что... Рано или поздно, один из вас очнётся от этого сна.
— Честно говоря, когда ты говоришь такие вещи, я тебя ненавижу.
Ники берёт свою тетрадь и с силой ударяет по парте. Бернарди перестаёт говорить.
— Что там происходит, сзади?
— Извините, у меня упала тетрадь.
Профессор недолго смотрит ей в глаза, ещё немного хранит молчание, всматривается в неё и конце концов решает поверить ей.
И продолжает свои объяснения.
—...уважение к неореализму. Я напомню вам также «Люди и нелюди» Элио Витторини, «Тропа паучих гнёзд» Кальвино. Так вот, осталось не так много времени... — Олли изображает пальцами рога не своей голове и смотрит на Дилетту с усмешкой, — до того, как мы начнём изучать первую фазу неореализма.
Эрика молчит мгновение, затем чуть наклоняется и приближается к Ники. Говорит ей шёпотом:
— Он всегда ставит тебе песни Баттисти, это же намёк.
— О чём ты вообще?
— Да... Например, он ставил тебе эту, в которой говорится «Я так боюсь влюбиться слишком...», или вот эту «Ты прими это, как есть, мы не можем больше разыгрывать драму, ты сказала, что знаешь уже, в чём проблема моя...» или, может, «Я выбрал тебя, женщину как друга, но моя судьба – жить лишь жизнью своей...»?
— Да, они все есть на его CD. И что?
— Как это – и что? Намёк прозрачней воды! Он тебя использует и ничего больше!
— Тогда напомню тебе ту песню, которая заканчивается словами «Я люблю тебя, моя сильная слабая спутница».
— Да, но ещё он говорит «Увлечение – это симптом любви, который мы не умеем излечить... — Эрика улыбается ей, — а последствия часто заставляют страдать...» — она вытягивает руки. — И что ты теперь думаешь?
— Что тебе не нравится Баттисти!
— Окей, как хочешь, я тебе уже всё сказала. Нет худшего глухого, чем тот, кто не хочет слышать. И, самое главное, мечта – это только сладкий сон того, кто не спит.
— Но это же не Баттисти.
— Нет, конечно же. Это Аристотель.
— Мне кажется, что если ты будешь продолжать в таком духе, Баттисти закончит школу за тебя!
Последний урок. Звенит звонок. Коридоры заполняются в один момент, это общее паническое бегство, хуже, чем если бы сработала пожарная сигнализация. На выходе, за воротами, Эрика, Дилетта и Олли вдруг останавливаются.
— Эй, увидимся позже?
— Нет, мне нужно заниматься.
— Я сегодня буду с Джорджио.
— А Ники?
— Вон она!
— Эй, Ники! — но Ники делает им рукой жест, говоря: «Созвонимся позже». Затем они видят, как она быстро уезжает на скутере.
— Волны, у этой девчонки серьёзная проблема.
— Да... худшее, что с ней могло случиться.
— Что ты имеешь в виду?
— Она влюбилась.
Дилетта кладёт руки в карманы джинсов.
— И ты называешь это проблемой? Она счастливица!
— Насколько сильно ты любишь, настолько же больно тебе потом, — Олли садится на свой скутер. — И на этой великой фразе я вас оставлю, я еду обедать со своим отцом, буду знакомиться с его новой девушкой. Созвонимся. — Она жмёт на газ.
Ники практически летит на скутере. Никогда не опаздывала так мало. Она осматривается. Смотрит направо. Налево. Ничего. Её сердце делает тысячу ударов в минуту. Мерседеса здесь нет. Ники рассматривает всю парковку ещё раз. Он мог поставить его в гараж. Она достаёт папку из рюкзака. Быстро просматривает бумаги: какой-то чек из магазина одежды, карточка спортзала, карточка кафе-кебаб. О, ничего себе, мне не хватает только двух баллов до бесплатного бутерброда. Фотография Фабио! Вот чёрт, я совсем о ней забыла. Она быстро разрывает её и выбрасывает в ближайшую мусорку. Ищёт дальше, наконец находит. Быстро набирает номер офиса Алессандро. Она не сохранила его в мобильном. Кто бы мог подумать, что я буду звонить ему туда... Наконец кто-то отвечает.
— Алло? Добрый день, то есть, добрый вечер. Меня зовут Ники Кавалли, я бы хотела поговорить с синьором Алессандро Белли.
— Извините, не могли бы вы повторить своё имя?
— Ники. Ники Кавалли.
— Хорошо, подождите, пожалуйста. — Её оставляют в режиме ожидания. Современная музыка. Ники нетерпеливо ждёт. Пробует отбить ритм ногами, но слишком нервничает. Так трудно ждать, когда время кажется застывшим. Наконец, секретарша возвращается к телефону: — Нет, мне жаль, синьор Белли уехал на обед.
— Ай... А вы не знаете, куда он поехал?
— Нет, извините. Хотите оставить ему сообщение?
Но Ники уже бросает трубку. Возвращает свою Нокию в карман и уезжает на скутере, словно ей дали поддых. Она быстро объезжает все ближайшие улицы. Смотрит направо, налево, останавливается на всех парковках, её сердце разрывается, но как только она видит проезжающую мимо машину, то снова ускоряется. Снова направо. А потом налево. А затем всё время прямо. Вот чёрт. Куда он её оставил? Нет времени отвечать. Вот она и нашлась. Mercedes ML CS 2115 припаркован на обочине. Ники смотрит в обе стороны. Рядом только один ресторан. «Triple Seco». Он на другой стороне. Ники оставляет свой скутер и бежит к нему. Вглядывается через стекло, выискивая его, она делает это осторожно, чтобы не быть замеченной. И вдруг видит его. Он здесь. За столиком в глубине зала. За последним столом в ресторане, рядом с окном. Поверить не могу. Эрика была права. Там, внутри, Алессандро наливает что-то выпить красивой блондинке. И улыбается ей.
— Хочешь ещё чего-нибудь?
— Да... — она тоже улыбается ему. — Тирамису, если есть. Сегодня мне хочется тирамису. Плевать на диету.
Алессандро улыбается и поднимает руку.
— Официант!
Тут же к ним подходит юноша.
— Тирамису для девушки. И ананас для меня, спасибо.
Официант мгновенно исчезает. Алессандро вновь смотрит на девушку. Затем кладёт свою руку на её и гладит.
— Да ладно, перестань, всё меняется, и то, что ты рассказала, тоже. Серьёзно, я не ожидал такого.
Девушка улыбается. Ники, которая наблюдает всю сцену снаружи, сходит с ума. Она отходит от окна. Поворачивается вокруг своей оси, качает снова и снова головой, глаза её наполняются слезами. Она выходит из себя. Чувствует, как краснеет её лицо, как сильно колотится её сердце.
Алессандро сильно сжимает руку этой женщины.
— Знаешь, я рад, что мы здесь с тобой.
— А я, наоборот, чувствую себя немного виноватой.
Алессандро смотрит на неё с любопытством.
— Это ещё почему?
А затем раздаётся странный звук. Где-то снаружи. Девушка выглядывает в окно первой.
— Алекс… что творит эта девчонка?..
— Где?
— За окном! Посмотри! Разве это не твоя машина?
Ники наносит беспорядочные удары по дверям, колёсам, по фарам. Изо всех своих сил, тех, что прямо пропорциональны ярости. Она бегает вокруг Мерседеса, пытаясь уничтожить его руками.
— Ники! Это Ники!
— Ты её знаешь?
Алессандро бросает свою салфетку на стол и с бешеной скоростью вылетает из ресторана. Смотрит направо и налево, затем перебегает дорогу.
— Ники! Перестань! Что ты делаешь? Хватит! Ты с ума сошла?
Ники продолжает долбить по бокам. Алессандро едва не запрыгивает на неё, с силой сжимает, чтобы обезвредить, и уводит оттуда.
— Ники, успокойся, хватит!
Ники дрыгается в воздухе.
— Отпусти меня! Вали отсюда! Вот такие у тебя совещания, да? Ты не мог встретить меня! Мы не сможем вместе пообедать, это надолго... С японцами, правда?! Верни мне все мои идеи! Верни мне их! Ублюдок! — Она кричит и дёргается.
Алессандро отпускает её.
— Мне пришлось уехать. Непредвиденные дела.
Ники поворачивается и судорожно вздыхает, убирая волосы с лица.
— Конечно же. Иначе быть не может, я видела тебя рука об руку с твоим непредвиденным делом...
И вот женщина, что сидела с Алессандро, переходит улицу и подходит к ним.
— Что происходит? — Алессандро отпускает Ники, которая всхлипывает и поправляет волосы. Но она и не думает забывать о своей ярости.
— Ничего. Хочу познакомить тебя с Ники. Ники, это Клаудия, моё важное дело, в первую очередь она – моя сестра.
Ники хотела бы провалиться сквозь землю. Она опускает руки. Затем голосом, который кажется потусторонним, всё же выдавливает из себя странное и приглушённое «Очень приятно».
Девушки пожимают друг другу руки. Ники чувствует себя неуклюжей, у неё потеют руки, она словно парализована от смущения. Клаудия пытается сгладить неловкость ситуации.
— Алекс разозлил тебя, да? Он у нас такой...
Алессандро улыбается.
— Не верь. Это такая тактика, пришедшая к нам из Японии. Они так делают. Отрываются на бесполезных, но дорогих и роскошных вещах, чтобы снять стресс. Ники очень помогла мне с работой, с головой погрузилась в неё и тоже устала... Скажем так, это выбранная ею форма оплаты.
Ники хлюпает носом и понемногу начинает улыбаться.
— Да, но, к несчастью, это был последний срок... Ладно, Алекс, мне нужно идти. Меня ждут родители. Вечером я останусь дома, надо позаниматься. Позвони мне, когда захочешь. Если тебе захочется поработать над новыми проектами... Знаешь, мы можем изучить и другие формы оплаты.
Алессандро почёсывает макушку.
— Окей. Мне даже страшно говорить тебе, что, возможно, я буду занят. Кажется, я буду абсолютно свободен!
Ники поднимает руку и прощается с Клаудией. Затем садится на скутер и уезжает. На этот раз спокойней. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я идиотка. Будь проклята Эрика со своими трактовками песен Баттисти. Она не может больше сдерживаться. И начинает смеяться. Ну и сцену я устроила! Затем она начинает напевать, весёлая, как никогда. Только одна вещь ясна: никто не чувствовал себя счастливей, чем она, познакомившись с чьей-то сестрой.
Алессандро и Клаудия возвращаются в ресторан. Он сразу возобновляет разговор, который они прервали.
— Почему ты сказала, что чувствуешь себя виноватой со мной?
— Ну, потому что Давид был твоим другом. Ты меня с ним познакомил, и я вышла за него замуж. А теперь всё разваливается...
— Клаудия, дело не в этом, просто у вас такой этап. Такое случается со всеми парами. Важно решить, хочешь ли ты строить свою жизнь с ним и дальше... Так ты хочешь?
— Да.
— Тогда успокойся, самое сложное уже сделано. Теперь всё разрешится само собой. Выбор – это вершина горы. Вот увидишь, всё образуется само собой. Всё пройдёт.
Они возвращаются за стол. Между тем, им уже принесли тирамису и ананас. Они едят. Клаудия смотрит на него с любопытством, а ещё ей немного смешно.
— А ты сейчас чем занят?
— Я? Много работаю. Иногда встречаюсь с друзьями... Не слишком много думаю об Элене.
Клаудия показывает чайной ложкой в окно.
— А этот ураган, Ники?
— Она? Подруга.
Клаудия поднимает брови.
— Подруга, да? — она начинает пародировать её: — Мне нужно идти. Меня ждут родители. Мне нужно заниматься... Не слишком ли она юна, чтобы быть твоей подругой?
— Может быть, но она довольно-таки зрелая.
— Не похоже, чтобы она хотя бы школу закончила...
— Вообще-то, у неё сейчас экзамены. Я помогаю ей с учёбой.
Клаудия кладёт ложку на тарелку.
— Алекс?
— Извини, Клаудия, но это ты рассказываешь мне о том, что между тобой и моим другом – а по совместительству твоим мужем – не всё идёт гладко, так ведь? Однако у вас адекватная разница в возрасте, у вас соблюдены все требования для успешного брака, разве нет? Тогда что? Ты ведь знаешь, что в любви нет никакой магической формулы.
Клаудия отрицательно качает головой. Но в конце концов улыбается.
— Ты прав. Только вот я от всей души надеюсь, что смогу присутствовать при знакомстве.
— Когда?
— Когда ты представишь её нашей семье.
Вечер.
«Продолжаешь крушить всё вокруг?» Алессандро дописывает сообщение и жмёт кнопку «Отправить».
Спустя секунду приходит ответ. Ники как всегда быстра. Даже быстрее, чем возможно.
«Мне незачем это делать. Я сижу дома за ещё худшим занятием... думаю о тебе».
Алессандро улыбается. Отвечает так быстро, как только может, но превзойти Ники сложно.
«Хочешь увидеться?» Не проходит и десяти секунд. «Конечно! Это всегда делает меня счастливой. Так и помиримся. Где?»
Алессандро прилагает все свои усилия. Проверяет всё вокруг. Ему становится чуть лучше. «Я рядом с твоим домом. Первая улица направо».
«Окей. Уже выхожу».
Около десяти минут спустя. Ники открывает двери своего дома, тут же оказывается рядом с ним и запрыгивает на него с поцелуями.
— Любимый! Прости, прости, прости! — она покрывает его поцелуями.
Алессандро смеётся, ничего не говоря. Он не привык к такому. Он не ожидал этого. Обычно с Эленой, поборов все свои принципы, он должен был часами ждать около её дома, чтобы она спустилась к нему. Но эта мысль растворяется в одно мгновение.
— Мать моя, как я вела себя сегодня! К тому же с твоей сестрой! Была бы это хоть какая-нибудь подруга!
— Если бы это была какая-нибудь подруга, ты бы и сейчас пыталась разбить мою машину.
Ники становится серьёзной.
— Это правда. Ты прав, я такая и не могу этого отрицать. Но мне кажется, ты не должен пытаться изменить меня.
— А кто пытается тебя изменить? Ненавижу провалы...
— Дурак! Если захочу, то могу измениться... Просто если я изменюсь ради тебя, это будет большой ошибкой. То есть, это предполагало бы, что я не та, кого ты ищешь, я не та, кто тебе подходит. Я могла бы притворяться, что я другая. Потому что тогда в твоей голове будет другая, у которой общего со мной только имя, ты был бы знаком совсем с другой Ники…
Алессандро улыбается.
— Слушай, мы можем не разводить философию? Всё это меня убивает. По-моему, мы должны только прояснить два пункта.
Ники скрещивает руки на груди. Алессандро пытается убрать их.
— Ты закрываешься от того, что я хочу тебе сказать, у тебя нехватка доверия, ты отвергаешь внешний мир.
— Слушай, я веду себя так, как хочу. Послушаем, что ты должен сказать мне. В любом случае я знала, что меня ждёт отповедь.
Алессандро смотрит на неё удивлённым взглядом.
— Какие слова!
— Выговор, нагоняй, разнос, втык, порицание, нравоучения, ссора, взбучка, ругань. Хватит? Тебе ведь всё равно, что я скажу, правда?
— Кто ты такая? Словарь синонимов?
— Скажи, что должен сказать, и уходи. — Алессандро глубоко вздыхает. — Подожди, подожди, — останавливает его Ники. Закрывает глаза и наконец расслабляет и опускает руки. Затем кладёт руки ладонями на его грудь, как в одной из поз йоги. — Скажи мне только одно... всё кончено?
Алессандро смотрит на неё. Она самая прекрасная, вот такая, с раскрытыми руками, замершими в пустоте, с распущенными волосами, спадающими на плечи и шею, которая ещё показывает, что она совсем девчонка, с этими пухлыми щёчками, с закрытыми глазами, без намёка на макияж, со всей жизнью и мечтами впереди. Алессандро опускает руки.
— Нет, ничего не кончено, по крайней мере, для меня.
Ники открывает глаза и улыбается. Её руки уже не скрещены. Она улыбается и кусает верхнюю губу; её глаза блестят, такие мечтательные, немного томные. Кажется, что она даже может заплакать.
— Окей, прости, Алекс, скажи мне, что хотел сказать.
— Ладно, — он кладёт руки в карманы брюк. — Я не знаю, с чего начать.
— Начни, с чего хочешь, гораздо важнее, чем ты собираешься закончить.
— Ладно... дело не в том, что ты разбила мою машину...
— Понятно... это же можно сказать о том, что я наделала в нашей знаменитой аварии?
— Пожалуйста, не надо сейчас шутить. Согласен, перехожу к делу. Мне очень хорошо с тобой, мне нравится слушать тебя, мне нравится говорить о моей работе, мне нравится всё, что мы делаем вместе...
Ники поворачивается к нему и смотрит на него с лёгкой усмешкой.
— Да, Ники, да, это главное, то есть, это тоже… Дело в том, что у тебя наверняка есть какие-то надежды. Ты думаешь, что так будет всегда, а я, наоборот, не знаю, что будет. Никто не может этого знать. И именно поэтому я хочу чувствовать себя свободным, выбирая что-то, не делая никаких прогнозов. Я бы не хотел взваливать на себя обязанности, даже если у нас такой простой и красивый роман.
Ники смотрит на него.
— Я понимаю, — хмурится она. — Ты снова хочешь почувствовать себя молодым, а я как раз подходящий для этого человек, да?
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
— Всё ты понял. Ты сказал, что не хочешь взваливать на себя обязанности. Как раз наоборот, ты бы с радостью ограничился тем, чтобы просто встречаться со мной, и будь что будет. Наверное, всё будет хорошо, и однажды мы решим создать семью, завести детей.
— Да, Ники, но мы не можем быть уверены в этом.
Ники улыбается и теребит кончики своих волос.
— Слушай, Алекс, ты всё время ставишь мне этот CD, который записал тебе твой друг Энрико.
— Да, а что такое, тебе не нравится?
— Шутишь? Я люблю Баттисти. Кстати, там есть песня, которая, как мне кажется, очень нам подходит. Он говорит так... фальшиво немного, но ты внимания не обращаешь, послушай слова.
Ники начинает петь и при этом улыбается. Она поёт очень нежно. И совсем не фальшивит.
— «Не знаю, не знаю, что ты. Не знаю, чем ты станешь. Не знаю, что будет с нами. Поживём – увидим...»
Ники останавливается и смотрит на него.
— Ладно, я знаю, иногда ты делаешь рекламу с песней, и меня бы никогда не нанял, но ты ведь понял, что я хотела сказать?
— Да, прекрасно понял. Но, возможно, ты помнишь не все слова этой песни, потому что продолжается она так...
Алессандро тоже начинает петь.
— «Я возвращаюсь домой с покупками, мне страшно срывать этот пластырь; это не то же самое, что ошибаться в чём-то, как ошибаться в своей жене…»
— Ты опять всё перевернул и преувеличил! Всё сводишь к концу! Тебя волнует только это... А нам с тобой ещё рано об этом думать!
Алессандро берёт CD. Ставит в плеер. Шестая дорожка. Жмёт кнопку перемотки. Находит фрагмент, который она должна услышать. «Потому я боюсь этой нежности, наше приключение – это пример верности, я так хочу, чтобы ты всегда была искренна со мной!»
Ники берёт его за руку и целует.
— Что ты пытаешься сказать мне, Алекс, ты боишься? Мы ничего не знаем о нас, о любви, о будущем. Лучио прав: поживём – увидим. Что может быть прекрасней?
Алессандро легонько трясёт головой.
— Одному из нас будет очень больно. Разница в возрасте слишком велика.
— И ты боишься, что именно тебе будет больно? Думаешь, что для меня это просто приключение? Проще, если наши отношения будут такими для тебя... Все мои подруги это говорят...
Алессандро вытягивает руки.
— Эй, я и не знал, что так им нравлюсь! Если на то пошло, мои друзья говорят мне то же самое.
— Что они тебе говорят?
— Развлекайся с ней, пока ей не надоест.
— Конечно, они все женаты, у них есть жёны, у кого-то и дети, поэтому они не могут вынести того, что с тобой происходит, им тоже так хочется. Алекс, решать должен ты. По-моему, всё дело в страхе.
— В страхе?
— Ты боишься любви. Повторяю, что может быть прекрасней? Какой великий риск стоит того, чтобы сбежать? Сбежать со всем тем прекрасным, что ты мог бы дать любимой женщине, доверять ей и ни о чём думать, лишь бы видеть её улыбку.
— Да, это прекрасно. Но между нами двадцать лет разницы.
Ники достаёт из кармана бумажку.
— Итак, я знала, что рано или поздно начнётся этот разговор. Поэтому я подготовилась. Так вот... Том Круз и Кэти Холмс, Лука Кордеро ди Монтецемоло и Людовика Андреоли, Вуди Аллен и Сунь-Йи, Пирс Броснан и Келли Шейн Смит... Они все примерно одного возраста, разница в пару лет, и всё равно развелись друг с другом. Но в этом списке не уместится целый грузовик таких пар! — Ники берёт этот листок и выбрасывает на заднее сиденье. — Я знала, что однажды он мне пригодится, но надеялась, что не таким образом. Самая сильная любовь – это ошибочный расчёт, исключение изо всех правил, а особенно из того, в котором ты всегда использовал слово «никогда». Что бы ни случилось в твоём прошлом, я навсегда останусь безумием всей твоей жизни. Но я не собираюсь убеждать тебя в этом. Любовь – это не мудрость, это – безумие... Они об этом на весь мир кричали... А ты так делал?
— Нет.
— Вот видишь? Наверняка тебе предлагали всё, но ты испугался. Алекс, как бы мне хотелось, чтобы ты был смелее.
Алессандро нежно гладит её по голове, убирает волосы с её лица. Улыбается ей. Снова начинает петь.
— «Я так хочу, чтобы ты была искренна со мной...» — целует он её. Медленный, лёгкий поцелуй, который хотел бы уметь говорить, спокойно высказать всё, всё, что есть, и даже больше. Я хочу влюбиться, Ники, любить, быть любимым, хочу мечтать, хочу строить, хочу иметь уверенность. Попытайся понять это. Мне нужно забыть всё, что случилось в течение этих двадцати лет, проведённых без тебя. Может ли всё это сказать поцелуй? Зависит от нежности губ, с которыми ты посылаешь это. Вдруг они слышат пронзительный голос. Обвиняющий.
— Ха-ха! Ты попалась! Я знал, что творится что-то странное.
Алессандро и Ники резко отстраняются друг от друга. Перед ними, как на картине, для которой рамой стало открытое окно Мерседеса, разворачивается ужасное зрелище. В темноте ночи появляется Маттео, младший брат Ники. Он смеётся и, что гораздо важнее, держит в руках мобильник. Nokia N73. Компактный, скруглённые углы, с внутренней памятью 42 Mb, и самое главное – с камерой в 3.2 мегапикселя, которой можно делать фото, а также записывать и воспроизводить видео в огромных количествах. В общем, один из тех телефонов, которые и правда могут натворить дел.
Ники делает вид, что вылезает из машины.
— Я убью тебя, Маттео!
Маттео быстро соображает и убегает на несколько метров.
— Предупреждаю, я снял отличный фильм и сделал несколько фоток. Я хотел сразу сделать видеозвонок маме, но думаю, что просто отправлю ей сообщение. Если ты попытаешься отобрать у меня телефон, я отправлю ей всё и покончу с тобой. Ха, — Маттео смотрит на Алессандро, — а это кто такой? Тот, что сначала издевался над тобой, а потом бросил?
— Маттео, ну хватит. Иди домой, я сейчас тоже приду.
— Но кто это, твой новый парень?
— Маттео, я сказала тебе, чтобы ты валил домой!
— Да пошла ты, ты не в том положении, чтобы указывать мне, ясно?
Ники быстро выходит из машины, но Маттео уже привык к выходкам своей сестры, и он убегает в подходящих для такого случая и для своих одиннадцати лет кроссовках Puma. Он словно летает в них, прерывая попытки Ники схватить его. Он поворачивает направо и убегает через припаркованные машины.
— Маттео, иди сюда! Иди сюда, если ты не слабак!
— Ага, и ты заберёшь мой телефон. Уже бегу. Ты думаешь, я идиот?
— Маттео, пожалуйста, не стой там, посередине улицы, это опасно.
— Хорошо, спасибо за совет, систер, сейчас я пойду домой, и потом мы обо всём поговорим, только абсолютно обо всём, ясно?
— Да, ясно, иди давай...
Маттео не двигается с места.
— Чёрт... ты когда-нибудь уйдёшь?
— Ники, не задерживайся надолго. Мама послала меня позвать тебя ужинать. Я видел, как ты выходила. Но я никогда бы не подумал, что...
Ники пытается пролезть через машины, но Маттео быстрее и обходит вокруг первую, отходя на безопасную дистанцию.
— Ты закончил?