ПРОЛОГ.
Откуда есть пошла чеченская война девяносто четвертого – девяносто шестого годов? И кто ее начал? На первый вопрос ответов множество. Любители древней истории вспомнят и походы вдоль Кавказа киевских князей, и приплетут Ивана Грозного. Любители исторической справедливости, конечно, скажут – зерна, из которых выросла та война надо искать в депортации чеченцев в феврале 1944-го года. Кто-то вспомнит кавказские войны 19-го века, а кто-то – грозненские события августа 1958-го года. Все это ерунда, чего бы там ни было в прошлом, но до ноября 1994-го года ни русские в чеченцах, ни чеченцы в русских врагов особо не видели. В той же Чечено-Ингушетии советского периода русские и чеченцы кушали один хлеб и работали на одних заводах и виноградниках, а в России среднестатистический житель вряд ли вообще мог толком сказать, где конкретно эта Чечено-Ингушетия находится, а чеченцев считал максимум разновидностью грузин.
На другой вопрос, а кто же начал ту войну, любой чеченец скажет – Ельцин и империалистически настроенные русские, а любой русский скажет – да, конечно, Дудаев со своим оголтелым националистическим бандитским чеченским сбродом. И это, конечно же, полная ерунда. Имперские амбиции в советские времена русских не тревожили никак, в школе учили – все люди братья и все одинаковые (ну, может только чукчи немного смешные)… А в Чечне бандитов было всяко поменьше, чем в той же Москве. В восьмидесятые годы, кто помнит, молодые татары, например, могли себе позволить целыми поездами приезжать в Москву и в Питер, чтобы грабить и разбойничать (так закладывалась казанская ОПГ), но ведь никто не кричал, что Татарстан – это бандитский анклав. Хотя, для молодежи Казани в то время к восемнадцати годам считалось честью не в армии послужить, а в тюрьме посидеть…
В Казани, Уфе, Набережных Челны, да и в Ростове-на-Дону было время, когда обывателю выходить после восьми вечера на улицу было просто опасно для здоровья, а то и для жизни, но, в то же время в Шали, Грозном, Аргуне такого беспредела не наблюдалось.
Так откуда же пошла первая чеченская война и кто ее начал??? Тут лично мое мнение, субъективное, одностороннее, может, неправильное и я его никому не навязываю…
Чтобы ответить на эти вопросы хотя бы самому себе я перелопатил и проанализировал кучу интернетовских высказываний из газет того времени, просмотрел море передач, посвященных той войне. Эту книгу я писал по своим мыслям пятнадцатилетней давности, но пролог к книге я решил сделать по своим сегодняшним размышлениям и выводам.
Итак, по-моему можно сказать, что все началось с ваучера, того самого пресловутого чека, а проще говоря – с борзого и наглого «кидка» абсолютного большинства народа Российской Федерации, разделения всех на маленькую кучку олигархов – хозяев всего и вся, и огромную массу людей, ставших неожиданно нищими! Безработный и голодный народ, только вчера имевший какое-никакое будущее, а сегодня резко закинутый за черту бедности, без перспективы что-то поменять в своей жизни, наблюдал, как новые хозяева страны, забрав себе все, что раньше было как-бы общим, жрут рябчиков и ананасы, меняют яхты на вертолеты, при этом надменно смеясь остальным людям в лицо. И люди стали тихо сатанеть. Стали раздаваться первые крики – режь и вешай толстых!!!!
Буржуи-олигархи, диктующие новые законы министры и прикормленные депутаты начали понимать, что народ вот-вот закипит и тогда бунта, бессмысленного и крайне беспощадного не избежать, и потеряют богатые все, что только что получили, причем потеряют вместе с головами!.. Этот пар надо было куда-то выпускать, срочно нужен был враг, общий для всех недовольных, зациклившись на котором народ отвлечется от революционных мыслей. Но как подсунуть врага народу, который не поведется ни на религиозные разногласия (ибо семьдесят лет все верили, что бога нет), ни на межнациональные непонятки (с детского садика вся страна учила как девиз – «Латыш и узбек – братья навек!»). Чтобы такие идеи заработали, нужно было ждать, когда подрастет новое поколение с запудренными по-новому мозгами. Нужно было время, а вот времени у богатого меньшинства как раз и не было! Буча могла начаться в любой момент…
Поэтому «всероссийского вражину» пришлось лепить практически с нуля, причем в очень быстром темпе! Врага следовало сначала подобрать и лучше всего в начале 90-х на эту роль подходили татары с башкирами (и вели себя крайне дерзко и агрессивно, и сепаратистские настроения в Татарстане и Башкортостане тогда бурлили вовсю), но начинать кровавую возню в этих республиках было чрезвычайно опасно. Огромная мешанина всех и вся плюс географический центр России – гражданская война оттуда могла легко перекинуться на всю страну, и тогда – хана, болтаться всем олигархам и министрам с депутатами на столбах, это к гадалке не ходи…Враг нужен был где-нибудь на задворках страны.
Война с чукчами не подходила по определению, так как Дальний Восток был уж очень далековато и его можно было легко потерять - китайцы откусили бы не задумываясь. Южный Урал был бы неплох, но лучше всего для этих целей подходила какая-нибудь северокавказская республика. Кавказский регион был уже к концу 80-х довольно взрывоопасным – тоже множество народов и конфессий, но все, невзирая на то, что жили вместе, умудрялись жить, не перемешиваясь маленькими кучками и, при избытке времени, раскачать ситуацию можно было в любой республике. Но, как говорилось, времени уже не хватало – на Руси в любой момент мог объявиться какой-нибудь Емельян Пугачев или Стенька Разин и тогда враг у абсолютного большинства был бы один – разжиревший и охеревший буржуй!!!
Проще всего было сделать на Кавказе врагами ингушей – у них, на тот момент, были жесткие терки с осетинами и, впрягись Русь в конфликт на стороне осетин, все могло пойти как по маслу. Но Аушев, хоть и ставленником Кремля был, но олигархов и власть держащих подвел, не дал свою родину на растерзание и свой народ на истребление. Провел референдум и выдал вердикт – Ингушетия навсегда с Россией и не то что воевать, а даже отделяться не собирается. Мечты о «кавказской Швейцарии» ингушам не нужны, врагов себе ищите в соседнем ауле! И напрасно Ельцин тогда кричал: «Что менжуетесь, фраера! Хватит суверенитета, кто сколько унести сможет, ну абсолютно бесплатно!!!» - ингуши не повелись. Дагестан, в лице Магомедова, по-восточному молчал и делал вид, что его вообще ничего не касается. И тогда всероссийские бонзы обратили свое внимание на Чечню.
Чечня в самом начале 90-х была уникальным образованием – этакая Российская денежная дыра. Путем нехитрых политических игр Ельцин и ставленник Кремля Дудаев смогли создать там такое юридическое чудо, которое не встречалось никогда и нигде! Награбленные по всей России деньги можно было там отмывать и увеличивать безо всякого риска и, практически, ни на чем. Торговля воздухом шла вовсю! Кричали о нефтяном беспределе, но нефть из Сибири в Чечню текла непрерывным потоком и не делалось ни каких попыток закрыть этот краник. Благодаря этой непрерывности все понимали, что Кремль – в доле, и Ельцин, или кто-то рядом с ним, крышует это дело лично. Государственной границы в Чечне не было, а аэропорт в Грозном оставался юридически российским и любая контрабанда, даже самая-присамая криминальная, через это окно легко попадала в Россию.
Чтобы хоть как-то отвести от себя подозрения Ельцин и сотоварищи, по очереди с Дудаевым, вводили смешные чрезвычайные и военные положения-однодневки, но дальше бумаг дело никогда не шло. И все были очень довольны. Нефтепродукты исчезали навсегда, зато банковская и пенитенциарная системы оставались «де-юро» российскими! Благодаря чему в России появлялись из ни откуда горы чистеньких денег, на которые легко покупались предприятия и заводы, а любой «зэк» кавказской национальности и сидящий где-нибудь в Сибири или на Урале мог, проплатив указанную сумму, быть легко этапирован на зону в Чечне, которой в природе не существовало… В общем, самых разных чудес тут хватало. Чечня тогда – это была страна, в которой водились волшебники!
И вот этот нескончаемый и бездонный кошелек властьдержащие толстосумы решили принести в жертву во имя подавления в зародыше всероссийского бунта голодных и обездоленных. Первый шаг для настраивания двух народов друг против друга был сделан примерно в начале 93-го года. Дудаев получил из Кремля инструкции начинать промывать мозги чеченскому народу в нужном для Москвы ракурсе – русский народ был, есть и будет враждебным чеченскому и война неизбежна, а посему надо быть готовым к вторжению. Для того, чтобы чеченцы чувствовали себя в этом вопросе «уютно», им передавалось (безвозмездно) почти все вооружение российской армии, находящееся на территории Чечни, а именно – оружие и боеприпасы Грозненского гарнизона, танки и другая боевая техника Шалинской танковой учебки. Вся авиация, дислоцирующаяся в Ханкале и прочая, и прочая…
Если бы в средней полосе России люди получили бы такое количество оружия, то война началась сама по себе, и ничего не пришлось бы провоцировать. Но Кавказ – не Поволжье и не тамбовщина, там оружие уважают… Простой пример – мало какая кавказская свадьба обходится без стрельбы, но - это весело и безопасно. А теперь представьте себе на секунду, что вооруженные люди собрались на русской свадьбе – сто процентов, что к концу свадьбы это была бы гора трупов (это, кстати, относится к вопросу о том, какой народ дикий, а какой – культурный). Короче, раздуть войну в Чечне таким примитивным способом не получилось, а Дудаева среднестатистический чеченец считал клоуном и бежать «мочить» русских не спешил (исключение – бандиты, но их в начале 90-х хватало везде и кровь лилась от Калининграда до Камчатки). Из бандитов только Басаев, наверное, знал, что действует по указке Кремля, остальные наивно полагали, что живут и действуют самостоятельно…
А для промывания российских мозгов было использовано телевидение, радио и газеты. Репортажи о том, что Чечня – это рассадник бандитизма и что с этим надо что-то делать, пошли один за другим. Давались репортажи о том, что поезда, идущие через Чечню транзитом, безжалостно грабятся в стиле Дикого Запада (почему тогда поезда ходят без охраны и почему они вообще продолжают ходить – об этом умалчивалось). Писалось и снималось, что русское население в Грозном безжалостно уничтожается зарвавшимися чеченскими националистами (само русское население в Грозном, составлявшее абсолютное большинство жителей этого города, в тот момент об этом не догадывалось). Начались и разговоры о том, что чеченец криминален по своей сути, по рождению, и что Сталин был прав, сажая за национальность. А русское население в Чечне в той начавшейся игре очень сильно мешало в первую очередь самому Кремлю – они-то видели своими глазами, что происходит и могли все испортить…
Но до жителя России тогда тоже не очень дошло, что чеченец – враг, во всей стране дурдом, везде хреново жить, кого же удивишь чеченскими делами!?
3 октября 1993 года гражданская война чуть-чуть не началась, и удар получился неожиданным, потому что буза пошла не с низов, а из парламента. Ельцин понял, что это край, что ждать нельзя и расхерачил Белый Дом из танков, тем самым замяв бунт, а заодно показав окраинам, что крови бояться не надо. Если уж в Москве можно стрелять и взрывать, то, например, в Грозном это делать сам аллах велел! Буржуи на время оставили в покое Чечню и в течение года разруливали и устаканивали ситуацию в столице, после чего олигархи в паре с министрами и лояльными депутатами продолжили свое черное, но очень нужное им дело по подготовке войны на Кавказе…
И в конце первого этапа операции «Русский и чеченец – враги навек!» был брошен первый пробный шарик – штурм Грозного 26 ноября 1994 года. В тот день Кремль, чтобы посмотреть, что получится, стравил между собой двух своих марионеток – Дудаева и Гантамирова. Может те люди и не знали, что работают на один карман, а может и догадывались... Да это было и не важно, дело свое они сделали исправно. Первый вывод из той операции Ельцина сотоварищей порадовал – чеченцы биться готовы! А вот второй вывод был малоутешителен – в пленных российских танкистах чеченцы увидели не столько врагов, сколько посторонних людей, влезших не в свое дело. В общем, нужна была куда как большая кровь и Кремль дал отмашку на начало второй части плана – на Грозный посыпались бомбы! Пуля – дура, а бомба вообще шизофреничка и не выбирает, где боевик, а где мирный житель (кстати, странное дело, все знают, что бомбардировки Грозного начались в конце 94-го года, но никто не может точно назвать время и день, когда они начались)…
С помощью бомб достигались сразу две цели – все погибшие русскоязычные жители города списывались на беспредел чеченцев, и появлялась реальная цель вторжения – спасать соотечественников (кто в такой ситуации разберется, что к чему!), а погибшие женщины и дети чеченской национальности настраивали население Чечни против России круче всяких речей Дудаева. Дело, наконец-то, сдвинулось с мертвой точки, и теперь любой чеченец знал, что русский ему враг, что война неизбежна и легко шел за Дудаевым!
А вот Россия все еще продолжала сомневаться. Ведь нищая страна хотела рвать и вешать новоявленных буржуев, и теперь понадобилось срочно море русской крови, причем, не жителей Чечни, а жителей всей страны. Кстати, русскоговорящих беженцев из Чечни, которые бежали от бомбардировок, все телеканалы преподносили как бегущих от дудаевского произвола (чеченцев бежало очень мало, ведь они, в отличие от русских, могли уйти к родственникам в села и деревни и там переждать смутные времена, а вот русским кроме как в Россию бежать было некуда)…
Сложное дело «убоя» российских солдат доверили министру обороны Паше Грачеву. Изначально он намеревался ввести войска сразу после разруливания осетино-ингушского конфликта, но тогда на защиту своего кошелька грудью встал Егор Гайдар (в надежде, что чеченцы догадаются сами вылезти за пределы своей республики в поисках наживы, благо оружия для этого им вручили целую груду). Но чеченцам чужого было не надо, и теперь Егорушке было объяснено, что ежели русский народ не отправить завоевывать Чечню, то он отправится вскрывать жирное брюхо потомка знаменитого писателя Аркадия Гайдара. Егор Гайдар, скрепя сердце, согласился с этим аргументом и больше в дела чеченские открыто не встревал (благо и на войне можно прилично заработать).
Паша Грачев 12 декабря дал команду войскам перейти границу. Близился Новый Год, а потерь все еще было ой как мало… И тогда им была задумана и проведена операция на убой! Мелочиться Паша не стал и в кровавую баню кинул три тысячи восемнадцати-двадцати летних пацанов. Чеченских боевиков вооружили от души и до зубов. Дали время подготовиться к отражению штурма и как следует укрепить Грозный. А чтобы российская армия случайно не победила, войска собирали со всей России и с таким расчетом, чтобы солдаты не знали своих командиров и вообще понятия не имели, как они будут действовать в Грозном. Их задача заключалась в следующем: без разведки и с минимальным десантом на бортах с четырех сторон кавалеристским наскоком влететь в город и на всех парах наперегонки рвать к центру! Кто откажется – тому трибунал, кто умудрится дойти – тому звание Героя России посмертно (билет у всех был в один конец). Таким путем достигались три цели: во-первых, когда начнется месиво, а оно не могло не начаться, намочить побольше случайных мирных жителей, чтобы чеченцы обозлились в край. Во-вторых, дорешать вопросы с оставшимся русским мирным населением, ведь их назначили на роль самых угнетенных и загнобленых и весь поход задумывался, как их освобождение из жестких тисков чеченского национализма, а с мертвыми, сами понимаете, проблем меньше. В-третьих, и это самое главное, достигалась цель засыпать всю Россию гробами и похоронками, чтобы все русские, наконец-то, узнали имя своего главного врага и, заклинившись на чеченцах, отвлеклись от мечтаний спросить с тех, кто их так жестко ограбил…
Конечно, и боевики понесли потери, но их ряды должны были быстро пополниться родственниками тех самых случайно погибших мирных жителей, так что воевать теперь было кому.
Сразу вслед за зимним штурмом Грозного настала очередь вступить в игру и телевидению с газетами. Им нельзя было освещать неправильную сторону вопроса, например, непонятные подвиги чеченских женщин, подбирающих, прячущих и выхаживающих раненых русских ребят. Зато со всех сторон показывались брошенные, обгоревшие трупы на улицах Грозного, а так же особо смаковались пытки и издевательства над ранеными и пленными, доказывающие, что чеченец – это не человек, а животное! Всех погибших мирных русских списали на боевиков…
Олигархи добились своего – чеченец стал главным врагом для россиян и, активно желающее крови богатых население потихоньку потянулось в военкоматы. С голубых экранов усиленно втолковывалось – богатый соотечественник тебе не враг, он наоборот душой болеет за тебя, и, если есть возможность, всегда угостит корочкой хлеба, а враг там, на Кавказе! Хочешь воевать – иди и воюй, ты же мужчина, отомсти за смерть близких…Опять же, чего ты стонешь, что семью нечем кормить – на войне тебе столько заплатят за месяц, сколько здесь ты и за год не заработаешь. А убьют – семье сто двадцать окладов и похороны за счет военкомата, одна сплошная прибыль, богатый соотечественник все оплатит, не бойся…
Министры, депутаты и олигархи, вся кремлевская верхушка сделали все, что хотели – обезопасили себя, проредили бунтарей и заработали кучу денег на войне. Один Грозный по документам в 95-96 годах трижды восстанавливали и снова разрушали (по мере сил буржуи, при этом не особо прячась, помогали боевикам, чтобы война быстро не закончилась). Да, были времена…
Я, на тот момент двадцатилетний наивный парень, два года искал врага Родины в Закавказье. Там все знали, где враг, но при этом, почему-то показывали пальцами в абсолютно разные стороны. Южные осетины кричали, что враг – это грузин, грузины считали своими врагами абхазов. Армяне дрались с азербайджанцами и я, вконец запутавшись, стал подозревать, что что-то тут не так. Но, наконец, телевизионный ящик просветил меня, что враг – это кровавый чеченский людоед, питающийся русскими детьми, оборотень-волчара и его надо уничтожить!!! Враг, наконец-то, был найден и я со всех ног поскакал в военкомат.
16 августа 1995 года я пересек границу Ичкерии и увидел своими глазами страну, полную чудес!.,
ЧАСТЬ первая.
«По правую сторону от реки Аргун»
Декабрь 1995 года.
База 166 МСБр, населенный пункт Шали.
Второй год полыхает война в Чечне. Счет потерям с обеих сторон идет на тысячи, среди мирных жителей – на десятки тысяч.
После новогодней мясорубки в Грозном федералы довольно быстро пришли в себя, захватили Гудермес, Аргун, Шали, взяли Ведено. Генералы отрапортовали в Москву об окончании фазы активных боевых действий в связи с «восстановлением конституционного порядка в республике Чечня». А затем Шамиль Басаев одним набегом на Буденновск умудрился убить сразу трех зайцев: во-первых, показал всему миру в общем, и Москве в частности, что никто никого не победил, во-вторых, заставил себя слушать и смог выдвигать требования и условия, основное из которых было – все полки и бригады федералов должны убраться из городов и населенных пунктов Чечни, ну, и в-третьих, наступило так необходимое боевикам перемирие. То, что это перемирие закончится новыми боевыми действиями, не сомневался никто.
Из тех федералов, кто входил в Чечню в конце 1994 года и кто участвовал в боях за Грозный, в войсках остались единицы. Теперь здесь обосновались контрактники, набранные в военкоматах по объявлению. Это были мужики со всей России, в основном фаталисты и циники. Идея наведения «конституционного порядка» была для них не совсем понятной и где-то даже чуждой. По сущности своей это были каратели, жаждущие активных боевых действий, желающие дышать порохом и кровью, мечтающие о подвигах и недовольные установившимся перемирием.
Зачем все эти люди ехали в Чечню? Ведь никто никого не заставлял идти воевать, все присутствовали на этой земле абсолютно добровольно. Большая часть людей, находившихся здесь, приехала за деньгами. В основном это были мужики из средней полосы, из деревень и поселков городского типа. Отсутствие работы и нищета сорвали их из домов и те деньги, которые здесь платили, казались им огромными, а о том, что до получки доживут не все, они не думали. Кто-то ехал за романтикой войны, хотя среди этой грязи, вшей и глупых смертей что-либо романтическое разглядеть было сложно. Некоторые, как и я, приехали за возможностью безнаказанно и на законных основаниях убивать других, а возможная собственная смерть рассматривалась как издержки производства. Ну а кто-то уходил от статьи, от алиментов, от проблем и просто от самого себя, ведь Чечня – это, как дикое поле, идеальное место для беглецов всех мастей. Искать тебя никто не будет, только воюй.
Чтобы не возникло ни у кого мыслей, что чечены такие же люди, как и мы, периодически устраиваются показательные акции. В конце августа бригаду собрали на плацу центрального боевого управления (ЦБУ). Перед строем положили двух наших убитых солдат. Вся их вина состояла в том, что они на рынке приняли приглашение чечена зайти к нему в гости. На следующее утро их тела подбросили к шлагбауму на КПП. Оба – с распоротыми животами и глотками, набитыми сеном, у одного обгоревшее лицо…
Мы смотрели на трупы, а комбриг читал нам лекцию. Смысл ее был прост: чечены – ублюдки, верить им нельзя. Любые слова о мире и дружбе – ложь и провокация. Доказательство – вот оно, в мешках, перед нами. Одного из убитых я знал, ехал с ним в Чечню в одной команде. Отслужил всего две недели, дома остались жена и дочь.
Вечером второй пехотный батальон решил устроить поминки. За водкой надо было ехать в Шали. Там по ночам на окраине города поджидал чечен – водкоторговец. В этот раз вместо барыги БМП пехоты встретил гранатометчик. Назад до бригады добежал один боец. С утра пехоту мало тронули трупы на плацу, но этот шаг «чехов» был воспринят как величайшая подлость. В течение следующего часа шел обстрел окраины Шали из всего, что стреляло. На другой день узнали, что было перебито стадо коров, убили девочку пяти лет и старика. Было много раненых, разрушено несколько домов.
Зачинщиков стрельбы до выяснения бросили в яму-зендан, но ночью пошел дождь, стены ямы обвалились и одного пехотинца засыпало. Откопали уже труп. Пехота поминала его три дня, во время пьяных разборок погибло еще два человека.
Всех, без исключения, убитых отправляли домой как «героически погибших при выполнении задания по разоружению незаконных вооруженных бандформирований».
13 декабря очередная случайная стычка разведчиков с «чехами» в Новых Атагах, похоже окончательно, поставила крест на затянувшемся перемирии. Возвращающаяся вечером с 19-го блок поста у Чечен-Аула разведка свернула не на ту дорогу и на полных парах влетела в Новые Атаги. На въезде в село находился блокпост боевиков. По разведданным кроме «чехов» там были арабы, иорданцы-гранатометчики. Неизвестно, кто выстрелил первым, но, невзирая на перемирие, обе стороны начали активно убивать друг друга. Впервые же секунды погиб начальник разведки бригады и его связист. «Чехи» оставили на блок посту семь трупов и отступили в село. Наконец, сообразив, что свернули не туда, куда нужно, и не став дожидаться следующей атаки со стороны боевиков, разведка резво ретировалась на базу бригады. Все бы ничего, но на базе решили, что миру конец и в течение ночи танки и артиллерия обстреливали село. Количество жертв среди мирных жителей в ту ночь перевалило за сорок человек. Страшный суд…
К концу 1995 года по всей Чечне участились нападения на колонны и блокпосты, отношения с мирным населением обострились до крайности, боевики активизировались и устраивают нездоровую возню, а из республики потянулись беженцы – явная примета надвигающихся активных боевых действий. Наступающий новый 1996 год обещал быть кроваво веселым. Но, похоже, что новые всплески войны и боев с радостью и нетерпением ждали все – и боевики, и федералы. Война не радовала только мирных жителей, но их мнение, в общем-то, никого не интересовало.
…Бригада больше напоминала партизанский отряд или бандформирование махновцев, чем регулярную армию. Мало кто из бойцов попадал в крупные серьезные битвы. Последний нормальный бой был еще в мае (на цементном заводе в Чири-Юрте). Было видно не вооруженным глазом, что перемирие действовало на солдат разлагающе, ведь в Чечню приезжали не на природу любоваться. Но, учитывая большое количество свежего, необстрелянного пополнения, мысли о приближающейся полноценной бойне навевали грустные размышления. На базу бригады боевикам нападать будет, конечно, сложновато, а вот заставы и блокпосты «чехи» в состоянии проредить основательно. Радовал только агрессивно-боевой настрой контрактников да еще то, что бывалые солдаты удачи, успевшие повоевать в Афгане, Карабахе, Приднестровье, Таджикистане здесь не редкость. Да и офицеры, прикомандированные из разных частей, тоже много чего знали-умели. А пока что всю бригаду по-ротно выгоняли в поле пострелять по банкам, да покидать гранаты.
…Тем временем разведданные напрягали все сильнее с каждым днем: во всех населенных пунктах вокруг боевики находились уже в открытую. В Шали к комендатуре «чехи» подогнали два полных бензовоза и посоветовали ментам сидеть тихо и не дергаться…
Ночью, стоя в охранении, я поделился с напарником своими опасениями:
- А тебе не кажется, что если начнется мясорубка, мы выхватим беды по полной программе?
- Не, не выхватим. Трусов здесь просто нет, а отмороженных и беспредела – выше крыши. Кто нас сможет победить!?
- Но «чехи» - не дети вчерашние, бойцы с опытом…
- Не гоняй. Я в Абхазии воевал, Басаева и его мусульман лично видел. Они ни чем не лучше и не хуже нас.
- А что о смерти думаешь?
- Думаю то же, что и все. Меня не убьют. Убьют соседа справ, слева, убьют всех, а я останусь жить. И не говори мне, что ты думаешь по-другому!
- А когда, по-твоему, перемирие накроется?
- Чем скорее, тем лучше. Без войны мы тут сами друг друга перебьем. Вон, в неделю по три-четыре «двухсотых» увозят! Пусть уж лучше «чехи» нас убивают, чем мы сами себя здесь перегасим.
- А к мирным жителям как относишься?
- Мне их не жалко и нет до них никакого дела. Они из всей Чечни русских повыгоняли, а кто оставался – перебили. Этим они себя сами приговорили…
- Но это же не мирные жители, а боевики русских убивали…
- Да, боевики… Но «чехи» это делали с молчаливого согласия и одобрения мирных жителей!
…После нового года меня вызвал зампотех танкового батальона:
- Пойдешь командиром танка на Гойтенкорт.
- А чего я то!?
- В батальоне командиров Т-80 пока больше нет. Надо срочников- дембелей менять, новый год уже, они по месяцу, по два переслужили.
Да, совсем недавно ситуация была прямо противоположная – экипажей хватало, а танков свободных не было. Какие-то подорвали, какие-то сами ломались, год эксплуатации на износ в полевых условиях только люди могут выдержать без поломок. А теперь контрактники-танкисты поувольнялись, срочникам-дембелям тоже домой пора. И раз я по военному билету командир танка Т-80, то мне прямая дорога ехать куковать на блокпост. Но меня устраивает, смена обстановки была бы сейчас в самый раз.
- Так что, меняй на складе свой автомат на укороченный, собирай вещи. Через два часа на Гойтенкорт идет БМП, на ней и отправишься.
- Есть!
Гойтенкорт.
В Чечне танкистов считают за смертников и аргумент приводят один – «чехи» сжигали колонны танков не особо напрягаясь. Это, конечно, факт, но отношение к этой боевой машине сложилось предвзятое и поверхностное. Это дилетантская точка зрения и вот почему: Т-80 – танк очень не плохой, выносливый и надежный, если с ним правильно обращаться. В том, что произошло с танками в Грозном – вина экипажей и отцов-командиров. Жечь танки, когда они расставлены вдоль улицы, как в тире – много ума не надо. Это все равно, что прийти в парк боевых машин и жечь танки прямо в боксах. Если в городском бою эта машина работает под прикрытием пехоты, то сжечь ее становится довольно сложно. Т-80 имеет активную броню из пластида, который при попадании снаряда или гранаты, взрывается и отбрасывает беду от себя. Так же в танке имеется система пожаротушения, надо только закрыть люки, надеть противогазы и нажать противопожарную кнопку. Но почему-то об этом мало кто знает.
И вообще, танк Т-80 под завязку набит разными необходимыми полезностями.
Это и лазерный прицел-дальномер, позволяющий (при умении) легко попадать из пулемета на расстоянии 300-500 метров в самые маленькие мишени, а из пушки можно положить снаряды на расстояние километр и больше в одну точку даже на ходу.
Это и двухплоскостной стабилизатор, благодаря которому пушка смотрит в одну точку, даже если танк крутится на месте или ныряет по ямам.
Это и танковый баллистический вычислитель, который сам считает поправки и не надо забивать голову формулами, можно поражать цель без пристрелочных выстрелов.
Механизм заряжания уменьшает время между выстрелами до семи секунд, а секунды на войне решают очень много.
Танк Т-80 умеет летать (правда низко и не далеко), легко преодолевает водные преграды и стенки высотой до метра. Если стена выше метра – танк ее просто проламывает.
Слабое место у танка – это гусеница, но если пехота или другой танк прикрывают – экипаж меняет разбитый трак за 15 минут, а если прижмет, то и быстрее.
При помощи встроенного ковша («крота») Т-80 очень резво самостоятельно закапывается в грунт. Еще танк – это мощная рация и зенитный пулемет НСВТ калибром 12,7мм, стреляющий и бронебойными, и разрывными патронами. А танк в окопе – идеальный ДЗОТ и неплохое основание для взводного опорного пункта. Взвод пехоты не даст вражеским гранатометчикам сжечь танк, а танк в состоянии, не напрягаясь, отогнать противника на километр и более.
Танк Т-80 работает на турбине и питается керосином, это реальная помощь для танкиста в борьбе с самым главным врагом на войне – со вшами. Отмоченное в керосине белье сохнет на турбине в течение десяти минут, и вши в ужасе сбегают очень надолго. И еще не надо ничего на себе таскать – снаружи и внутри танка вмещается огромное количество всего и вся (танк может и прицеп за собой таскать).
Танк Т-80 радует толщиной брони и проходимостью. Ему не нужны дороги…
Но все огромное количество плюсов этой супермашины превращается в ноль без нормально обученного экипажа. Ведь воюет не танк, а люди, которые сидят внутри этого самого танка. Если наводчик-оператор видит цели и разбирается в них, если механик-водитель может заставлять танк бегать, прыгать и летать и умеет совершать маневр ухода от ПТУРа, если командир танка видит поле боя, следит за тратой боекомплекта и умеет работать с соседями и приданными подразделениями, то такой танк уничтожить очень и очень сложно, хотя, в бою никто ни от чего не застрахован.
…Гойтенкорт – это гора, доминирующая над окружающей местностью, на которой окопалась рота пехоты, усиленная танковым взводом (правда и рота не полная, и танковый взвод состоит из двух танков). Этот блокпост ничем не отличается от сотни таких же блокпостов, разбросанных по всей Чечне, но с ним явно что-то не так. Уже месяц, как я со своим танком нахожусь на нем, но ни одного дня не чувствовал себя спокойно. Может это предчувствие беды, а может просто усталость, тем более, что все чеченское здесь настроено против нас. Чечен-грязь похожа на пластилин, через минуту ходьбы ботинки становятся неподъемными, грязью заляпано все вокруг. Чечен-деревья сначала удивляют колючками длиной с десяток сантиметров, но еще больше удивляешься, когда их распиливаешь на дрова. Такое чувство, что пилишь что-то железное – спил выглядит как отполированный. И уже не удивляешься, а реально материшься, когда пытаешься топить этими дровами печку, горят они, если только порубить их до состояния спичек и залить керосином. Так что валим танками и палим в печке телеграфные столбы. Но больше всего на нервы действует зимняя чечен-сырость. Сырое все вокруг. Что не сырое – то мокрое. Но при этом ни на Гойтенкорте, ни рядом нет воды не то что питьевой, но и помыться тоже нечем. Моемся чаем, благо его дают без сахара и в относительно неограниченных количествах.
В начале войны гору штурмовали морпехи, и теперь по Гойтенкорту ходит легенда, что здесь похоронены боевики, а так же наши неопознанные солдаты. Я оползал всю гору кругом, но не нашел ничего, хотя бы издали напоминающее могилы, хотя окопов и траншей нарыто немерено. Оно и не удивительно, рядом перекресток дорог на Баку и Гудермес, на Беной и Дагестан. Кто здесь обороняется, тот и контролирует все эти пути. На перекрестке находится чеченское село Мескер-Юрт, а напротив него – 15 блокпост.
В секторе обстрела моего танка все серое. Черно-серое поле, по которому уже неделю ползает какой-то подозрительный трактор. Светло-серое небо сыплет то дождь, то снег. Вдали – зимнее-серый лес без листвы и на горизонте – угрюмо-серые горы.
В душе тоска и тревога, ничего не происходит. Никто по нам не стреляет, не нападает… Перемирие, блин…
Хотя эта тишина странная - на мой взгляд 15-й блокпост является довольно легкой добычей для боевиков. И чем больше я думаю о возможности нападения «чехов» на блокпост, тем неуютнее мне здесь становится. И если Гойтенкорт еще как то можно удержать, то 15-й блокпост обречен. С одной стороны в ста метрах село Мескр-Юрт, с другой в пятидесяти метрах – «зеленка». Взять блокпост в клещи ничего не стоит. Из «зеленки» три-четыре снайпера уткнут всех лицом в землю, а из села пойдут «чехи». При таких раскладах остановить их будет некому. Воины не то что до БМП, до окопов не добегут, и через минуту «чехи» уже будут на блокпосту. И тогда, как говорится, живые позавидуют мертвым. И это только один из вариантов.
Но, похоже, здесь до этого никому нет дела. Тень разгромленной на новый год в Грозном Майкопской 131-й ОМБр витает над блокпостом. Я, конечно, готов умереть здесь, если до этого дойдет, но я хочу умереть героем в бою, а не бараном на бойне!
Злых примет тут хватает. Во-первых, местные жители взялись в последнее время часто оставлять перед блокпостом водку ящиками. Во-вторых, от нечего делать я разглядывал через прицел рынок у Мескер-Юрта и ясно видел там пару раз гражданских лиц с явно славянскими рожами, а их тут не должно быть по определению.
Ну, и в-третьих, изменилось отношение к нам местных. Если месяц назад они нас, как бы, не замечали, то теперь они явно показывают свою вражду. Встречаясь взглядом проводят большим пальцем по горлу, или орут, что нам скоро конец. У меня сформировалась навязчивая мысль, что этот блокпост доживает последние дни…
С утра на Гойтенкорт заезжали разведчики во главе с Серегой Милым. С ним я познакомился в Грузии в 93-м году и с тех пор надолго мы не расставались. Я описал ему ситуацию, мои сомнения и спросил совета. Милый предложил вариант сваливать с блокпоста переводом в разведроту и пообещал сегодня же накатать рапорт от моего имени и протолкнуть его с помощью литра водки через строевую часть.
Зампотех танковой роты, исполняющий на Гойтенкорте обязанности командира взвода, счел мое желание перевестись в разведку предательством и в наказание поставил меня на всю ночь охранять оба наших танка, а заодно топить печки в наших палатках. Я, как городской житель в пятом поколении, решил, что если набить печку дровами доверху и еще закидать дров в трубу, они будут постепенно прогорать и оседать, и мне не надо будет бегать их подбрасывать каждые пятнадцать минут. Сказано – сделано. Я забил обе печки дровами и забрался в танк помечтать о подвигах.
…Обе палатки вспыхнули одновременно и сгорели за секунды. Пацаны спали не раздеваясь и повылетали наружу моментально, держа в одной ру