Взрыв в Бейруте прозвучал как сигнал Израилю. На следующий день, 15 сентября рано утром, нарушая все достигнутые Хабибом соглашения, он начал новое наступление на Западный Бейрут. На этот раз для того, чтобы очистить его от палестинских бойцов, оставшихся в городе и укрывшихся в лагерях для беженцев.
Не занятая Израилем часть Западного Бейрута представляла собой четырехугольник 6 километров длиной и 2–3 километра шириной. Разрезая его, израильские войска двумя колоннами медленно продвигались навстречу друг другу, окружая лагеря палестинских беженцев. К концу дня они фактически без сопротивления заняли все ключевые позиции, а вместе с ними в город вошли вооруженные формирования фалангистов, обуреваемые дикой ненавистью к палестинцам. Однако, именно им, по замыслу министра обороны Шарона, предстояло провести «грязную работу» — чистку палестинских лагерей. Он так обрисовал задачу:
— Надо полностью разрушить инфраструктуру ООП в Западном Бейруте и уничтожить всех террористов до одного!
Но не смог ответить на вопрос, как отличить террориста от мирного жителя. Как оказалось, это знали сами фалангисты. Они собирались убивать всех палестинцев подряд без разбора — женщин, детей, стариков. Таким способом они хотели отомстить за смерть своего любимого вождя Башира Жмайеля.
Эти настроения и намерения фалангистов были хорошо известны военному и политическому руководству Израиля. Полгода спустя после трагедии, разыгравшейся в Бейруте, это подтвердила специальная Комиссия по расследованию событий в лагерях Сабра и Шатила, созданная по решению Верховного суда Израиля.
В опубликованном ею докладе Кахана указывалось, что ответственность за связь с фалангистами лежала на израильской разведке Моссад. А во время встреч руководителей Моссада с Баширом Жмайелем, он им без обиняков говорил о намерении «разделаться с палестинской проблемой в Ливане, если бы даже это означало применение самых крайних методов против палестинцев».
Знали об этом также министр обороны Ариэль Шарон и начальник Генерального штаба Рафаэль Эйтан. Тем не менее Эйтан по согласованию с Шароном направился в штаб фалангистов и отдал им приказ вступить в лагеря палестинских беженцев. 16 сентября канцелярия министерства обороны выпустила документ, в котором ясно указывалось: «Только израильские вооруженные силы будут командовать вооруженными силами в этом районе. На операцию в лагерях будут направлены фалангисты».
В результате около 6 вечера фалангисты стали входить в лагеря. Было уже темно и они попросили осветить небо. Израильское командование пошло навстречу и запустило осветительные ракеты, чтобы облегчить им работу ночью.
А через несколько часов на израильский командный пункт стали поступать первые сообщения об их действиях: фалангисты сгоняют палестинцев в группы, расстреливают их, а трупы сметают бульдозерами. Был перехвачен такой телефонный разговор:
— Мы захватили группу палестинцев. В основном женщины и дети — человек пятьдесят. Что делать с ними?
Ответ прозвучал зловеще:
— Больше не задавай мне глупых вопросов. Ты сам знаешь, что делать!
Раздались выстрелы и смех фалангистов, находившихся рядом.
Один из израильских офицеров, видимо ошарашенный зрелищем расправы над мирными жителями, спросил: почему они убивают женщин и детей?
— Потому что женщины рожают детей, а дети становятся террористами, — невозмутимо ответил фалангистский командир.[72]
А другой фалангистский начальник отдал строгий приказ своим бойцам не насиловать девочек моложе 12 лет. Вот так проходила чистка палестинских лагерей.
По данным этой израильской комиссии Кахана, в те дни погибло 700–800 мирных жителей палестинцев. Но палестинский «Красный Полумесяц» считает, что в три раза больше — более 2000 человек.
Сами израильские войска не участвовали в резне, но главные военачальники — министр обороны, начальник Генерального штаба и оба шефа разведки прекрасно знали, что произойдет, когда фалангистские формирования войдут в палестинские лагеря, и не препятствовали их действиям. Они просто наблюдали за тем, что там творится, с крыши шестиэтажного дома в Западном Бейруте.
С самого начала от своих союзников, американцев, скрывалось, что в город вместе с израильскими войсками войдут фалангисты, поскольку всем было ясно, что это поведет к кровавым расправам. Но, поверив заверениям правительства Израиля, что никакой оккупации Бейрута не будет, американцы рискнули гарантировать безопасность палестинцев в лагерях Сабра и Шатила.
Эта гарантия вышла им боком. В арабском мире с глубоким сочувствием было встречено заявление Арафата 23 сентября:
«Я никогда не перестану сожалеть о том, что поверил честному слову американского президента Рейгана, обещаниям, которые он мне передал через своего посланника Хабиба. Америка — великая держава, и я считал, что ее слову можно верить. Однако то, что произошло в лагерях Шатила и Сабра, ляжет пятном позора на США, Францию, Италию, войскам которых я доверил Бейрут».
В какой форме даны были эти гарантии, до сих пор толком не ясно. Арафат публично и в доверительных разговорах не раз утверждал, что у него «есть документ», подтверждающий эту гарантию. И горестно повторял: «Меня обманули!» Однако американские должностные лица настойчиво говорили, что такого документа не существует. Но они признали, что Хабиб через ливанских посредников дал устное обещание ООП обеспечить безопасность палестинцев.[73]