Предупреждение, напоминание. 7 глава




• задать обидчику вопрос, который может поставить его в тупик и отбить интерес к подобным высказываниям (Ну и что дальше?; Ты десять раз назвал меня какашкой – не устал еще?);

• указать на возраст (Так говорят только в младшей группе!; Такой большой, а дразнишься!; Я тоже умею обзываться, только мне уже не интересно – вырос!);

• использовать «отговорку» (Кто обзывается – тот сам так называется!; Черная касса – ключ у меня; кто обзывается – сам на себя!; А мне не больно – курица довольна!).

Можно придумать вместе с ребенком собственные, оригинальные отговорки. С одной стороны, такое совместное творчество повышает степень доверия со стороны малыша и побуждает его делиться своими проблемами и переживаниями. С другой стороны, наличие «фирменных» способов защиты повышает авторитет ребенка у сверстников. Кроме того, использование индивидуальных отговорок способно удивить обидчика, отвлечь внимание и даже превратить его из опасного врага в жалкого «повторюшку-дядю-хрюшку».

Другой распространенный случай словесных войн в детской среде – невозможность поделиться чем-то, участвовать в каком-то общем занятии, поддержать какую-то затею. Отказ автоматически вызывает возражение, протест, попытки добиться желаемого. Здесь надо учитывать специфику объекта детской агрессии: чаще всего она направлена на сверстников или младших ребят и значительно реже – на взрослых (особенно неродных).

Избежать высмеивания, выклянчивания, угроз сверстников можно с помощью ссылки на «третьих лиц» и «непреодолимость» запретов. Ср., например, следующие варианты отказов:

Не могу дать мяч – самому нужен! / Мне мама не разрешила, потому что мы забираем этот мяч на дачу.

Нет, не подарю тебе спайдермена – а у меня что останется? / Я б тебе с удовольствием подарил, но уже обещал двоюродному брату!

Не буду вместе с вами кидаться снежками в девочек! / Воспитательница расскажет маме, что я плохо себя вел, – она мне самокат не купит!

Если подросток может посмеяться над подобными объяснениями («А ты что, маленький что ли, сам решить не можешь?»), то на дошкольников такие аргументы действуют весьма убедительно.

Наконец, очень типична (особенно среди мальчиков) ситуация, когда кто-то просто, безо всякой видимой причины, задирается или подначивает. Иногда эти нападки начинаются вроде бы безобидно – как приглашение «померяться силами», предложение «доказать, что ты настоящий пацан», сделать что-то «на спор» и т. п. Однако очень быстро подобного рода соревнование или спор переходят в ссору, перепалку, а затем и в драку.

Можно посоветовать ребенку следовать четкому алгоритму действий, суть которого сводится к тому, чтобы не обострять отношения и не усугублять ситуацию. Сначала пробуем уклониться (проигнорировать вызов, придумать «отмазку» или просто отойти в сторону). Если это не помогает – пытаемся «договориться словами» (приводим аргументы, пытаемся объясниться с обидчиком). И лишь в самом крайнем случае – применяем физическое воздействие.

Причем следует внушить, что «дать сдачи» не означает пустить в ход кулаки и хорошенько отдубасить противника. Если сверстник распускает руки и совершенно не понимает «по-хорошему», можно просто оттолкнуть его в ответ, но не ввязываться в драку.

Помимо этого, обучая ребенка умению держать словесный удар, стимулируем его к анализу своего речеповедения и поведения других ребят (рефлексии); развиваем способность к сопереживанию чужим проблемам и состояниям (эмпатию); побуждаем проявлять терпение и снисходительность к недостаткам и слабостям (толерантность). Эти понятия подробно рассматриваются в первой части книги.

Наконец, обсуждая с ребенком конкретные ситуации и приемы противостояния речевой агрессии, следуем принципу «вместе, но не вместо». Иначе говоря, необходимо минимизировать собственное вмешательство в отношения между детьми. В минуту тревоги, опасности или затруднения мы непременно должны быть вместе с ребенком (помогать, направлять, советовать, корректировать), но не решать вместо него проблемы общения.

Вспомним известное изречение: «Если мы в чем-то желаем добра своим детям – необходимо сделать так, чтобы они как можно раньше научились в этом обходиться без нас».

Часть V. «Не учите меня жить!»: контроль агрессии в речи подростков

 

Подростки живут в мире, который терроризируют экстремисты; взрослые живут в мире, который терроризируют подростки.

(Роберт Орбен)

 

Особенности подростковой речевой агрессии

Утверждение о повышенной агрессивности подростков давно стало прописной истиной возрастной психологии. Неуправляемый, задиристый, дерзкий, обидчивый, колючий – такими нелестными эпитетами оценивают поведение 11-17-летних. Однако интерес специалистов сосредоточен в большей степени на физических формах и асоциальных проявлениях подростковой агрессии (насилие, драки, школьная травля и т. п.), чем на словесных выплесках (конфронтация со сверстниками, пререкания со взрослыми).

Между тем, как показывают исследования, в переходном возрасте начинают преобладать именно вербальные агрессивные выплески и реакции. Тинейджер не только драчун и задира, но также великий спорщик и жестокий насмешник, а иногда – ворчун и критикан.

Кратко перечислим возрастные особенности, объясняющие повышение уровня агрессии у подростка.

• Пубертат – пограничный период между детством и юностью, почему этот возраст и назван «переходным». Отсюда – противоречие: внешне подросток стремится выглядеть старше и вести себя взрослее; внутренне же он инфантилен и еще не готов к взрослой жизни.

• Подростковый период – время бурного роста и гормональной перестройки организма. Отсюда – повышенная восприимчивость, ранимость, неустойчивость настроения, резкий переход от угрюмости к веселости и наоборот.

• Подросток самоутверждается среди сверстников и отстаивает свои права и свободы перед взрослыми. Отсюда – стремление быть в центре внимания, демонстративность поведения, словесные вызовы, склонность к позерству и эпатажу, скандальным выходкам (Смотрите, какой я!).

• Подросток не признает нюансов и полутонов, хочет «всего и сразу» и мечтает «взять от жизни все». Отсюда – юношеский максимализм: нетерпимость, бескомпромиссность, склонность к спорам, крайности в суждениях, враждебность к иной точке зрения (Я всегда прав, по умолчанию!).

• Подросток постигает свой внутренний мир и воспринимает собственные чувства и переживания как уникальные, рисует индивидуальную карту эмоций, творит «личный миф»[27]. Отсюда – многочисленные протесты и реакции отвержения (Вам все равно меня не понять!).

• Подросток стремится узнать других людей и постоянно сравнивает себя с ними, но его поведение зачастую не отличается логичностью и корректностью. Отсюда – склонность к провокациям (Тебе слабо, да?!) и «подначиванию» (Ты чо, тормоз?!).

• Подросток часто не уверен в себе и нуждается в поддержке и признании со стороны сверстников, ощущении «дружеского локтя». Отсюда – «стадность» подросткового поведения и склонность к групповым формам агрессии (буллингу, моббингу)[28].

• Переходный возраст – период активной тендерной самоидентификации, освоения полоролевых стандартов и норм поведения, пробуждения эротического интереса и влечения к противоположному полу. Отсюда – особый интерес к генитальному мату и его активное использование в общении со сверстниками.

• Подросток уже овладел многими стандартами речеповедения и стереотипными словесными реакциями, но у него еще явно недостаточно развиты умения импровизировать в диалоге и прогнозировать ответные реакции. Отсюда – возможность управлять его поведением и корректировать его на основе эффектов спонтанности и неожиданности.

Универсальной иллюстрацией этих поведенческих особенностей может служить отрывок из романа Олега Павлова «Асистолия».

«…Он вернулся из школы после занятий – и сонливо ел вареную колбасу, отрезая прямо на кухонном столе ножом огромные куски. Это возмутило дядюшку, он взбесился. И завопил: „Хватит жрать! Встать! Ты позоришь своего отца!“ Но подросток не испугался, крикнул: „А ты его не позоришь?!“ Крикнул, вскочил – и с размаху швырнул в растерянного взрослого мужчину колбасой. Швырнул колбасу – и схватил, угрожая, нож…

Дядя Сева что-то закричал маме – ив панике выбежал. Подросток был собой доволен. Он видел, так делают – и знал, что это страшно. И вот он смог, смог! Хлопнула дверь. На кухню вбежала мама. Ее всю трясло. «Что ты сделал? Что ты говоришь? Как ты смеешь?» И он буркнул, только потому, что ему понравилась эта игра, отвечать их же словами: «А ты как смеешь?» – «Что? Что?!» – то ли умоляла, то ли взвыла она. «Если ты любила моего отца, как ты смеешь жить, когда он умер?» Но вот раздался телефонный звонок – и он остался один на земле…»

Перед нами типичный подросток – инфантильный, ранимый, скандальный, нетерпимый, протестующий, провоцирующий, подверженный стадному чувству. Период эмоционального возбуждения в школе сменяется у него домашней «сонливостью» и показным равнодушием. Вызывающее поведение взрывает взрослого родственника, провоцируя на враждебные замечания и грубые требования. Парнишка взрывается в ответ и реагирует неадекватно. А дядя, на минуточку, профессор – к колбасным полетам явно не привыкший, а уж к ножевым замахам и подавно! Не отличающий реальную угрозу от бравады и эпатажа.

Подросток, конечно, «собою доволен»: еще бы – обратить взрослого в бегство! Его выходка не что иное, как примитивное подражание: «он видел, так делают – и знал, что это страшно». Но ему удалось произвести впечатление, и какое! Ура, «он смог, смог», он сильный, смелый, крутой!

В орбиту конфликта вовлекается мама, обрушивая град обвинений на голову «отличившегося» сына. Но воинственный клич сына сменяется «бурчанием» – где логика? А логика в том, что ему «понравилась эта игра», понравилось подражать – «отвечать их же словами».

И дальше – типичнейший юношеский максимализм (если любишь, то умираешь с любимым в один день) и подростковая рефлексия женско-мужских отношений (штамп возводится в эталон). А потом… потом одиночество, когда «остаешься один на земле», наедине со своими проблемами, страхами, метаниями…

Нарастая по интенсивности, выраженности проявлений, речевая агрессия у подростков становится также более изощренной. Изобретаются особо обидные прозвища для сверстников и самые жестокие издевки для старших. Появляется все больше скрыто агрессивных высказываний: враждебных намеков, неявных угроз, стебных замечаний.

У девочек ведущими агрессивными жанрами становятся злобные наветы и распускание сплетен, у мальчиков – грубые подколки и жестокие шутки. В общении со взрослыми преобладают упреки, со сверстниками – насмешки. Потому что сверстники вызывают постоянное раздражение, а взрослые – вечное недовольство. А лучшая защита – это нападение.

Учимся управлять речевой агрессией подростков

Справляться с агрессией в подростковой речи сложно, но можно и даже необходимо. Иначе получится по Маяковскому: «Вырастет из сына евин, если сын – свиненок!» Правда, с одной, но важной оговоркой: без «скотских» представлений о собственных и чужих детях. Принимая и культивируя подобные представления, мы действуем с позиции патогенного – непродуктивного и разрушительного – мышления (см. ч. I). Ведь если человек и вправду «свинья», то незачем перед ним и «бисер метать», не так ли?


Эффективно предупреждать и сдерживать словесную агрессию подростков помогают следующие стратегии и приемы.

1. Демонстрируем уважение.

Тинейджера задевает и унижает, когда с ним обращаются как с малышом или «трудным типом». Не будем путать подростка с недоростком. Известное бранно-просторечное слово «недоросль» означает «глуповатый недоучка», в нем – и раздражение, и презрение, и укор…

Подростку, как и ребенку, важно ощущать искреннее внимание и уважение со стороны взрослого. Когда забывается эта азбучная истина, все прочие коррекционные методы и «хитрые штучки» не действуют – как утрачивает силу уже упоминавшаяся волшебная палочка Незнайки, обронившего три грубых слова подряд. Однако в общении с 11-17-летними есть важные нюансы.

Так, если ребенку больше необходима физическая забота (непосредственное внимание, уход, ласка), то подростку больше требуется диалог. Потребность в телесном контакте в этом возрасте резко ослабевает, и иногда начинает раздражать даже мимолетная ласка (поглаживание по голове, касание плеча). Таковы издержки личностного становления, осознания собственного «Я».

Зато возрастает потребность в коммуникативном контакте: говорить, беседовать, общаться. Не ухватиться за эту словесную ниточку и не превратить ее в связующую нить – значит, потерять доверие и расположение взрослеющего человека. А потери, как известно, восстанавливаются, но не забываются…

Но подростку нужен не любой диалог, а такой, в котором он чувствовал бы себя свободным, равным и полноправным участником. Имел бы не только право слова, но и право решающего голоса. Хотя бы иногда. Почему? Потому что пубертат – это время огромных амбиций и наполеоновских планов. Все подростки уверены, что будут лучше, успешнее и счастливее своих родителей. В глубине души подросток сознает, что он «никто», но желает быть «всем».

Поэтому необходимо посвящать подростка в свои проблемы и планы, делиться своими мнениями и сомнениями, давать советы и спрашивать советов. Причем важно не только слушать, но и прислушиваться. Главное, чтобы доверие и уважение были искренними.

Подросток лучше, чем ребенок, чувствует ложь, фальшь, лицемерие и реагирует на них гораздо более резко и болезненно. Неискренность – одна из основных претензий молодых к старшим. При этом подросток еще не научился распознавать оттенки настроения, нюансы поведения и тонкости отношений между людьми. Значит, внимание, уважение и интерес нужно демонстрировать открыто и однозначно.

Мне очень интересна эта твоя мысль!; Мне нравится, как ты сейчас рассуждаешь…; Мне нужно знать твое мнение по этому вопросу; Очень рад, что мы друг друга поняли!; Я уважаю твою позицию и хочу, чтобы ты уважал мою!; Я тебя сейчас внимательно слушаю.


2. Проявляем тактичность.

Интерес должен быть искренним и открытым, но не дотошным и не навязчивым! Нудные расспросы, высокомерные нотации и резкая критика – три запрещенных жанра в общении с подростком, именно они чаще всего провоцируют агрессивную реакцию. Стремящийся к самостоятельности и независимости, склонный к скрытности и уединению, подросток реагирует враждебностью и негативизмом. Любимое слово подростка «отстань!».

«– Ты где ходил так долго? Ты обязательно хочешь, чтобы я волновалась… Искал собаку?.. Черти ее не возьмут.

Она придвинула стул к нему и села рядом. Его нервы напряглись до предела. Она протянула руку, словно желая погладить его по голове.

– Чего тебе? – грубо спросил он, брезгливо отдергиваясь от нее.

– Хочу посидеть с тобой. Ты ведь мой сын… Ну, и сын. Что слышно, сынуля?.. – он молчал. Ему сделалось трудно дышать, и чем он внимательнее следил за дыханием, тем сильнее задыхался. Он вздохнул тяжело и шумно.

Софья Дмитриевна спросила с участием, от которого у Юры побежали мурашки нетерпения по всем его нервам:

– Что так тяжело вздыхаешь?.. Расскажи что-нибудь… Может, пойдешь обедать? А потом закусишь тем, что ты очень-очень любишь. Знаешь, что?.. Мандарины. – Он молчал. У него еще были силы терпеть ее домогательства. – Не хочешь? Ты не расстраивайся из-за собаки. Она вернется.

– Да отстань ты от меня, в конце концов! – крикнул Юра, вскакивая на ноги; стул с грохотом опрокинулся…»

(Роман Литван «Прекрасный миг вечности»)

Как видим, в этой ситуации мать выбирает неверную тактику общения с сыном: навязчиво допытывается и формально утешает.

Но самая большая ошибка в подобных случаях – нападать в ответ и высказывать бурное возмущение (Да как ты с отцом разговариваешь?!) или демонстрировать обиду (Вот, значит, как ты маму любишь…). И даже если грубому отсылу (Отвяжитесь от меня!) предшествовали ваши нейтральные вопросы или стандартные просьбы, лучше всего деликатно пропустить мимо ушей дерзость и спокойно сказать нечто вроде: Хорошо, давай поговорим позже. Или: Ладно, я подожду. Во многих случаях подросток сам примчится если не извиниться, то хотя бы узнать, чего же вы от него хотели.

Речевая агрессия часто связана с переживанием вины, которым умело манипулируют (см. ч. III). Реагируя на грубость подростка обидой или гневом, мы тем самым создаем у него «комплекс вины» и лишь стимулируем враждебность. «На обиженных воду возят» – грубоватая, но в данном случае справедливая поговорка. Вспомним и известное изречение Гете: «Из двух ссорящихся более не прав тот, кто умнее». Взрослый всегда опытнее и потому всегда более не прав!

Осторожнее следует и критиковать подростка. Категорические замечания (Ты городишь полную чушь!; Что за идиотский поступок!; Только через мой труп!), хлесткие выговоры (Опять все сделано не так!; Моему возмущению нет предела!; Просто безобразие какое-то!), риторические вопросы-восклицания (На что это похоже?!; Ну сколько можно?!; Долго так будет продолжаться?!) способны только усилить агрессию. Если ребенок, признающий превосходство взрослого, еще может воспринять подобные высказывания относительно спокойно, то уязвленный подросток скорее всего взорвется в ответ – и обличительная речь выльется в банальную перепалку, превратится в склоку.

В подобных ситуациях предпочтительнее выбирать сглаженные или нейтральные формы выражения негативной оценки и акцентировать внимание не на собственных эмоциях, а на сути проблемы – объясняя причины недовольства и аргументируя претензии. При этом желательно подчеркивать вынужденность критики и ощущение дискомфорта, неловкости по этому поводу. В завершающей фразе хорошо бы упомянуть, что подростку непременно будет предоставлено ответное слово и что вы всегда готовы его выслушать и понять.

Мне не очень понравилась эта твоя затея, потому что, во-первых… во-вторых… в-третьих… Что скажешь по каждому пункту?

Я очень недоволен случившимся и сейчас подробно объясню почему, а затем ты выскажешь собственные соображения. Договорились?

Знаешь, мне так неудобно делать тебе замечание, но ведь ситуация действительно неприятная. Я вижу ее так (описание обстоятельств). А как ты сам представляешь случившееся?

Снова я вынуждена вести неприятный разговор… Давай поступим так: вначале ты спокойно меня выслушаешь, а затем изложишь свою версию. Хорошо?

Особо тактично следует относиться к подростковым хобби. Нередко они вызывают у нас недоумение, насмешку, а порой – ужас или злость. Здесь нас часто подводит уже описанный выше синдром гипервосприятия – преувеличение и утрирование негатива. Ну, в самом деле, что уж такого страшного в том, что родное чадо выкрасило волосы в зеленый цвет или начало коллекционировать принты с черепушками?

Если увлечение подростка не является асоциальным (например, стрит-рейсинг) или вредным для здоровья (например, пирсинг), вряд ли стоит его запрещать. Утешайте себя тем, что, по статистике, от 40 до 90 % современных российских тинейджеров в свободное время не заняты вообще ничем, кроме сидения перед телевизором и компьютером. Кроме того, как известно, подростковые пристрастия отличаются недолговечностью и быстрой сменяемостью.

Если же эти хобби слишком действуют вам на нервы – предлагайте альтернативы либо пытайтесь извлечь из увлечения подростка какую-то пользу. Например, примкнувшего к «готам» можно пристрастить к чтению готических романов и изучению готической архитектуры. Юного «панка» вполне реально увлечь историей рок-культуры. У «эмо», возможно, возникнет желание стать психологом и готовиться к поступлению на соответствующий факультет…

Кроме того, тревоги часто возникают от недостатка информации, ведь всегда страшит неизвестное. Так не лучше ли сходить вместе с сыном на панк-концерт или с дочкой – на шоу группы «Ранетки», чем беспомощно нудеть о «падении нравов» и «вульгарности современной молодежи»? Конечно, на такой подвиг способны далеко не все, но давайте по крайней мере найдем в себе силы не критиковать то, что можно не критиковать!

Противоположная ошибка – бесцеремонно вмешиваться в подростковую субкультуру и всячески пытаться влиться в нее в статусе «своего человека». Субкультура потому так и называется, что предполагает локальность и замкнутость. В противном случае она разрушается и теряет всякий смысл. «Незаконное» вторжение на эту территорию вызывает протест и провоцирует агрессию.

Увлечениями подростка нужно доброжелательно и ненавязчиво интересоваться – это лучшая позиция. Захочет – сам все расскажет и покажет, не захочет – будет хотя бы благодарен за понимание.


3. Избегаем панибратства.

В переходном возрасте стремление к взрослости сочетается с поведенческим инфантилизмом, что объясняет двойственность отношения к старшим: с одной стороны, подростки уважают тех взрослых, которые понимает их чувства, вникают в их проблемы, разбираются в молодежной моде. С другой же стороны, подростки избегают взрослых, чрезмерно интересующихся их жизнью, нелепо «молодящихся» и стремящихся сократить возрастную дистанцию.

Поэтому коррекция речеповедения подростков исключает панибратство – фамильярность и развязность в общении, вульгарную упрощенность отношений. В противном случае неизбежны отрицательные реакции – негативизм, враждебность, агрессия.

«Я и химик курим его „Космос“. Химик у нас первый год, только после института. Ему двадцать два года…

– Вообще, пацаны, я тут посмотрел за эти две недели – как вы такое только терпите? Учителя – сплошные старые идиоты, их не то что на пенсию, их на помойку давно выкинуть пора…

Но химик зря понтуется – я сразу понял, что он фраер. Были бы здесь свои пацаны, мы б ему быстро показали, где его место…»

(Владимир Козлов «Школа»)

Успех в общении с тинейджером достигается тонким балансом между дружелюбием и строгостью, равенством и превосходством, разрешением и запретом. Поэтому одним из эффективных приемов словесного воздействия на подростка становится уже описанное частичное согласие (метод «Да, но…»).

Да, я согласен принять твою точку зрения, но с такими-то оговорками и уточнениями; Да, ты можешь пойти с друзьями в кино, но сначала необходимо убрать в комнате; Хорошо, поговори по телефону еще десять минут, но потом мне надо будет позвонить коллеге; Ладно, принимаю это твое возражение, однако то-то и то-то вызывает у меня серьезные сомнения…


4. Играем в «поддавки».

Подростки любят действовать вопреки и наперекор. Очень часто это происходит не вполне осознанно и целенаправленно – скорее «на всякий пожарный случай». Подросток исходит из свойственного юности представления о том, что от старших «ничего хорошего не дождешься». А раз так, то надо говорить и поступать «наоборот».

Вспомним, как умолял Братец Кролик Братца Лиса из сказки Джоэля Харриса: «Только не бросай меня в терновый куст!» Лис, конечно же, поступил наоборот, а Кролику только того и надо было. Подростка, проявляющего завидное упрямство и обожающего нарушать запреты, можно ограничить «понарошку» в чем-то правильном, желательном. В качестве примера приведем следующую реальную историю.


Один семиклассник любил питаться запрещенными мамой сублимированными блюдами. Не помогали ни разъяснительные беседы о вреде подобной пищи, ни контроль за карманными деньгами, ни разнообразие домашнего меню. Едва оставшись один дома, мальчишка объедался лапшой «Доширак», а домашним либо врал («Да не брал я вашу лапшу!»), либо дерзил («Что хочу, то и делаю!»)…

Отчаявшись вконец, мама заявила: «Хорошо, ешь что хочешь! Можешь полностью перейти на супы из пакетиков, а я буду отдыхать от готовки!» Предложение было принято с восторгом, но спустя всего пару дней сын резко охладел к «Дошираку». Исчез азарт борьбы, ушла прелесть нарушения запрета, некогда острый вкус растворимой лапши стал казаться пресным и скучным…


Конечно, в такой стратегии присутствует элемент манипулирования. Однако есть в ней и выраженный воспитательный компонент: подросток самостоятельно приходит к пониманию того, что сыграл в свои же ворота, попал в психологическую ловушку из-за собственных упрямства, неуступчивости или строптивости. «Поддавки» дают обширный материал для саморефлексии, заставляют анализировать свое и чужое поведение.

Разумеется, этот прием следует применять очень осторожно и избирательно, в противном случае будут сбиты моральные и поведенческие ориентиры, а начавшаяся конфронтация может лишь обостриться.


5. Не реагируем на провокации.

Подростки любят испытывать терпение взрослых и устраивать проверки «на прочность». Типично подростковые формы словесной агрессии – дерзкие замечания, подколки, злые розыгрыши. От аналогичных детских высказываний их отличают осознанность и изощренность.

Легко «заглотить наживку», «повестись» на провокацию, наивно принять словесный вызов – значит понизить свой авторитет, выставить себя «слабаком» в глазах тинейджера и дать зеленый свет агрессивным выходкам. Иногда провокативное поведение разумно попросту проигнорировать.

«Класс пыхтит над городским сочинением. Козликов смотрит в окно. <…>

– Козликов, Володя, ты почему не пишешь?

– А у меня ручки нет.

– Возьми мою.

– А зачем она мне?

– А ты сообрази, зачем люди ручку изобрели.

– Делать им было нечего <…>

– А чернила-то красные! – с возмущением откинул ручку Козликов.

– Тс-с… Володя!

– И стол трясется! – уже не прокричал, а проворчал Козликов и утих».

(Симон Соловейчик «Ватага „Семь ветров“»)

Разумеется, далеко не все ребячьи дерзости можно и нужно пропускать мимо ушей. Помимо игнорирования, существует немало возможностей продемонстрировать спокойствие и сохранить контроль над ситуацией. Например, хамский выпад можно парировать встречным вопросом: А дальше что? А дальше дерзкому отроку волей-неволей придется объяснять свое поведение, но это уже гораздо менее интересно, чем испытывать терпение взрослого.

Другой способ реагирования на провокацию – контрастное высказывание. Например, выражение благодарности или похвалы: Спасибо на добром слове!; Ты очень любезен! Мне очень приятно, благодарю! Иногда оказывается действенным уже описанный прием амортизации агрессивного вызова: Да, конечно, я плохой!; Ты совершенно прав!; Разумеется, это так – а ты чего хотел? и т. п.

Все эти реакции обнажают некорректность и грубость поведения и показывают, что провокация провалилась, не достигла цели.


6. «Дарим» правильные мысли.

Очень часто подросток ожидает от нас участия, помощи или совета, но стыдится напрямую попросить о них, стесняется показаться «маленьким» или «глупым». При этом детская готовность слепо копировать поведение старших сменяется отроческой рефлексивностью. Подражание становится осмысленным и избирательным.

Значит, надо стараться, чтобы присвоение правильных моделей и способов поведения было естественным и не задевало самолюбия подростка. У него должно создаваться ощущение свободы и самостоятельности того или иного выбора, решения, поступка. Подобная игра на «комплексе взрослости» тоже отчасти манипуляция, но в данном случае вполне оправданная воспитательными целями.

Думаю, ты и сам именно так и планировал поступить; Уверен, тебе давно уже приходила в голову та же самая мысль!; Ты сам предложил это сделать, а я лишь повторяю и уточняю твои слова…; Помнишь, ты же сама говорила мне об этом – так почему бы сейчас не воспользоваться этой идеей?; Мы же с тобой оба взрослые люди, и нам не составит никакого труда найти общее решение!; Хочу услышать твои объяснения (доводы, предложения), чтобы лишний раз убедиться в их правильности.


7. Разрываем шаблоны.

«Разрыв шаблона» – известное в психологии и нейролингвистическом программировании (НЛП) понятие, означающее нестандартное поведение в стандартной ситуации; неожиданное действие с целью изменить поведение собеседника. Разрыв шаблона лежит в основе коммуникативных техник и речевых приемов, суть которых заключается в эффекте неожиданности и замешательства в результате каких-то непривычных действий.

Многие из этих приемов вполне применимы к предупреждению и устранению речевой агрессии, особенно в общении с подростками. Почему? Потому что ребенок еще не понимает такого обращения и может отреагировать неадекватно (испугаться, растеряться и т. п.), а взрослый уже имеет значительный опыт общения и потому реагирует менее эффективно.

«Инна Андреевна посмотрела на класс, потом на Козликова.

– Расскажи мне, Володя…

– А я не знаю! – поспешно и радостно объявил Козликов.

– Чего ты не знаешь?

– Ничего не знаю!

– Как, совсем ничего?

– Ни вот столько! Ничего!

– Но это же… – Инна Андреевна поднялась в глубоком волнении и обошла Козликова кругом. – Козликов, Володя, ты действительно убежден в том, что ничего не знаешь?

– Эта… Убежден!

– Но тогда ты… Тогда вы, Владимир Козликов, – Сократ! Это Сократ однажды сказал: «Я знаю, что я ничего не знаю». С тех пор никому не удавалось повторить эти замечательные слова, все люди думают, будто они что-то знают. Вы сделали потрясающее заявление, Владимир Козликов! Ваше имя украсит школу!

Инна Андреевна вернулась к столу:

– Садитесь, пять.

– Сколько-сколько? – ушам своим не поверил Козликов.

– Пять!

– Тьфу! – плюнул Козликов и пошел на место».



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-08-26 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: