6 июля (по новому стилю) в русском народном календаре называется Аграфеной Купальницей и Аграфеной Лютые коренья.
Святая Агриппина известна в народе русском под именем Аграфены Купальницы. Причиной такого названия послужило то обстоятельство, что предки наши еще в языческие времена с 23 июня (старого стиля), памяти святой Агриппины, начинали одно из важнейших языческих своих празднеств Купалы. В этот день красавица Купальница ехала с охапкой лесных и луговых цветов и с целебными травами да кореньями в гости к своему жениху — Ивану Купале.
Купальница, Купала и следующие за ними Петры-Павлы в представлении русского народа сливаются в один большой праздник — проводы весны.
В этот день особую силу приобретает купальница. Наши поселяне купальницей называли особенную траву, известную под именем кошачьей дремы (trollius europaeus). Другие это имя относили к лютику (ranunculiis). Этой траве приписывают разные целебные действия. На Ваге и в Вологодской губернии собирали утром траву купальницу, когда она бывает еще в росе, и сохраняли в склянках для лечения. В селах из этой травы взрослые делали веники и парились ими в банях. Дети из нее плели венки, колпаки, шапки и надевали их на головы во время игр.
В этот же день, помимо купальницы, собирали колючие да жгучие растения: шиповник, крапиву, репейник и сжигали их, чтобы избавиться от несчастий и злой судьбы.
Веники, сломленные на Аграфену, весь год считаются чудодейственными. Для магической силы в них должны быть ветки березы, ольхи, черемухи, ивы, липы, смородины, калины, рябины и по цветку разных видов.
Для зимней бани важно было именно в этот день заготовить веники. Каждый веник имеет свой эффект, поскольку в парной, когда человек «охаживает» себя веником, эфирные масла, попадая в организм, улучшают в нем обмен веществ и способствуют омоложению и очищению организма. Недаром в народе говорили: «В который день паришься, в тот не состаришься».
Знахари знали, что березовый веник помогает при ломоте и болях в суставах и мышцах, ускоряет заживление ран и нарывов, а дубовый веник очищает кожу и делает ее матовой. Липовый же веник, по мнению русского народа, помогает избавиться от головной боли и успокаивает. Именно липовым веником парили лекари больных при простудах, поскольку он понижал жар.
На Руси исстари велось париться в этот день утренней порой в банях, а днем купаться в реках или прудах. Поселяне Рязанской губернии день сей называли Лютые коренья. Старые люди, моясь в бане, парились лютыми кореньями в надежде помолодеть. В степных селениях вместо соломы набрасывали в печь жгучей крапивы и на ней парились. Все это делалось для исцеления болезней.
Больных старух и хворых людей выносили в баню на жгучей крапиве и парили целебными травами.
Купание в реках начиналось с полудня и продолжалось до вечерен. Купались с песнями и играми. Пока одни купались, другие на берегу пели песни. В некоторых областях старушки-знахарки выходили с детьми умываться к студенцам. Здесь они, умывая детей, бросали в студенцы медные деньги, старые сорочки или дарили их нищей братии, или сжигали в лесу.
Мы уже говорили в разделе, посвященном колдовству, что для предохранения от ведьм, которые в эту ночь имели особую силу, на подоконники клали жгучую крапиву, а на порог — осиновое деревце, непременно вырванное с корнем.
Крапива считалась очень сильным оберегом от вредоносных сил, колдунов и ведьм благодаря своим «жгучим» свойствам.
Осина же имела двойственное значение. Мифология ее была обусловлена особенностями ее «физиологии»: дрожанием листьев даже при тихой погоде и красноватым оттенком древесины, которые напоминали о том, что на ней повесился Иуда. Листья осиновые трепещут, как трепетал от страха Иуда, а красный цвет коры и листвы осенью напоминает о пролитой Иисусом Христом крови.
Осина — единственное дерево, не признавшее Христа во время бегства в Египет. Она не склонилась перед ним во время крестного пути. Прутья, которыми бичевали Иисуса, и крест, на котором его распяли, были осиновыми.
Осина — проклятое дерево, близкое вредоносным силам, но вместе с тем оно использовалось для отгона упырей, против чар ведьм и колдунов.
Славяне считали: чтобы вылечиться от лихорадки, больной должен идти в лес, поклониться осине и сказать: «Осина, осина, возьми мою трясину, дай мне леготу». После этого больной перевязывал ствол дерева своим поясом и выздоравливал.
На Купалу травы были в соку, и потому сбор лечебных кореньев и зелий накануне Ивана Купалы особенно важен. С ночи Аграфены Купальницы на утро Ивана Купалы, как говорят легенды, цветут волшебные травы: ревун-трава, сон-трава (она же прострел-трава), адамова голова, тирлич, колюка, папоротник, одолень-трава, архилин, разрыв-, прыгун-, скакун-и плакун-трава.
Ревун-трава, или ревенка, была заветной добычей в этот день зелейщиков. Только на Купалу на заре ревет и стонет корень этой травы. Его не так-то просто вырыть из земли, а длинные сочные черешки листьев скрипят. Эти поразительные звуки пугали человека, отчего и стали наделять растение русские люди волшебными свойствами. Ревенка же трава в наши дни называется ревенем.
Одолень-травой наши предки называли кувшинку. Название это, как считается, произошло от слова «одолевать». В народе верили, что водяные лилии могут одолевать нечистую силу и недуги. «Кто найдет одолень-траву, — говорится в одном травнике, — тот вельми талант себе обрящет».
Листья и цветы кувшинки считались помогающими от судорог и головокружения, а корневище — от отсутствия аппетита. Лечение производилось не столько приемами внутрь, сколько подвешиванием растения или его частей у кровати больного. При этом для приготовления всех этих лекарств рекомендовалось обходиться с растением с особенными предосторожностями: срывать его только к ночи, сушить в тени на северной стороне и непременно в висячем положении, так как иначе лекарство не поможет.
Да и вообще, собирая цветы кувшинки с лечебной целью, надо было поступать совсем иначе, чем с другими цветами: рвать лишь в известные часы, заткнув уши и обратившись к ним предварительно с ласковыми словами. Поговорив таким образом, следовало внезапно протянуть руку и сорвать цветок. Отрезать же серпом, ножом или вообще чем-то острым было строжайше запрещено, так как иначе стебель начнет истекать кровью, ведь в кувшинки превращались русалки,[50] и отрезавший будет преследоваться тяжелыми снами или даже будет втянут в воду возмущенными таким поступком другими водяными девами.
Цветы белых кувшинок также не следовало никогда приносить в дом, так как это грозило гибелью всего домашнего скота.
Отваром одоленя предки наши лечили зубную боль и отравления. Кроме того, отвар кувшинки считался у них любовным напитком, способным пробуждать нежные чувства в сердце жестоких красавиц; а с корневищем пастухи обходили поле, чтобы ни одна скотина не пропала.
Корню славяне приписывали также важное предохранительное значение во время путешествий.
Всякий, кто отправлялся на чужбину (особенно торговый человек), должен был запастись этой травой и произнести следующий заговор:
«Еду я во чистом поле, а во чистом поле растет одолень-трава. Одолень-трава! Не я тебя поливал, не я тебя породил; породила тебя мать сыра земля, поливали тебя девки простоволосые, бабы-самокрутки. Одолень-трава! Одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили, отгони ты чародея, ябедника. Одолень-трава! Одолей мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса темные, пеньки и колоды!.. Спрячу я тебя, одолень-трава, у ретивого сердца во всем пути и во всей дороженьке».
Адамова голова, по словам И. П. Сахарова, «находится в большом уважении у поселян. Чародеи сбирают ее в Иванов день и хранят скрытно до Великого четверга. По народному понятию, чародейская сила адамовой головы простирается только на уток. Охотники, получившие эту траву из рук записного чародея, окуривают все снаряды, употребляемые ими при ловле уток, в Великий четверток».
О тирличе мы уже рассказывали в третьей главе. Это — золототысячник, обладающий, по поверьям русского народа, необыкновенной силой. Он не только помогает ведьмам летать на Лысую гору, но еще и смягчает гнев властей. Эту траву, нося ее за пазухой, девушки применяли, чтобы очаровывать парней.
Архилин — фантастическая трава, которую собирать надо было около больших рек. Срывали траву знахари через золотую или серебряную гривну. Эта охранительная трава помогала от сглаза и порчи. Считалось, что носящий ее избегнет вредоносных чар колдунов да ведьм.
Сон-травой на Руси называли белладонну. Она также была известна нашим предкам под именами прострела, сонного дурмана, сонного зелья, бешеной вишни и красавки.
Красавкой траву называли потому, что после натирания щек соком ягод на лице долгое время горел румянец. Кроме того, деревенские красавицы закапывали сок этого растения в глаза, отчего зрачок расширялся, а глаза ярко блестели.
Белладонна — действительно «колдовская» трава, входит в состав многих чародейных мазей и напитков. От такого зелья человек может погрузиться в дрему, а если положить траву под подушку, то ночью в сонных видениях человеку является его будущее. От съеденных плодов у человека появляется двигательная активность, безудержный смех, зрительные, слуховые и обонятельные галлюцинации и ощущение полета.
В русской народной медицине красавку всегда применяли с большой осторожностью и редко, обычно в качестве болеутоляющего и снимающего спазмы лекарства.
Сон-траву называют еще и прострелом, потому что существовала в народе легенда о том, как давным-давно стала прятаться за эту траву нечистая сила. Один из архангелов, чтобы разделаться с нечистью, метнул громовую стрелу и прострелил траву сверху донизу. С тех пор нечистый обходит прострел стороной и к носящим его не приближается ближе чем на 12 верст.
В старинном травнике говорится о простреле: «Кто носит траву при себе, от того человека дьявол бежит. В доме его — добро держать, а хоромы строить — под угол класть, жить стройно будешь».
Не менее чудесной была и разрыв-трава, при помощи которой было легко преодолеть все запертые двери и снять с человека оковы и узы. Какая именно это трава, этнографам достоверно выяснить не удалось, поскольку ее иногда путали с плакун-травой и прыгун-травой. Но какая бы трава это ни была, русский крестьянин был уверен: если разрыв-травы в кузницу бросить, то кузнец не сможет работать.
Разрыв-трава цветет в полночь, и в старинных травниках сказано: «Держи цвет не долее, сколько нужно, чтоб прочитать «Отче наш», «Богородицу» и «Верую» Затем начинай косить. На которой траве коса переломится в Иванову ночь, та и разрыв-трава». Чтобы определить, которая из скошенного на месте перелома косы разнотравья — разрыв-трава, надо бросить всю охапку в реку. Обычная трава поплывет по течению, а разрыв-трава — против.
Легенды о разрыв-траве очень похожи на рассказы о цветке папоротника. Чтобы обрести траву, надо отыскать гнездо черепахи и выждать, когда она оставит его. Тогда гнездо надо огородить железными прутьями, чтобы несчастная, вернувшись домой, не смогла в него войти. Тогда черепаха сползает куда надо и принесет разрыв-траву и с ее помощью освободит себе проход к гнезду.
В историческом романе И. Лажечникова «Басурман» приводится еще один способ обнаружения этого удивительного растения:
«Духи ночи произвели на свет чудодейную разрыв-траву. Сила ее разрушает крепчайшее железо. Прикосновение ею к мечу изломает его в куски. Она скрывается от ока человеческого во глубине непроходимых лесов: стерегут ее вечно по два змия, которые на день и на ночь сменяются. Орел, царь птиц, один имеет дар и силу достать ее из-под этой стражи. Вели слугам своим сыскать в окружных лесах орлиное гнездо с птенцами. Теперь самая пора, когда они оперяются. Изготовь сеть, сплетенную из прутьев толщиной с клинок меча, прикажи подстеречь, когда орел и орлица полетят на добычу для своих детенышей. Остается орлица, спугни ее. Тогда должно прикрепить сеть над гнездом так, чтобы птицам-старикам нельзя было ни пролезть к детям, ни давать им пищу… Между двух зорей орел достанет разрыв-траву, разобьет ею сеть и спрячет траву в гнездо на другой подобный случай. Теперь наступит пора твоих подвигов… Помни, когда будешь совершать свой подвиг, духа человеческого, кроме твоего, не должно быть ближе ста сажень, ни один человек не должен видеть, как ты будешь брать чудодейственную траву».
Добывший траву человек обретет власть и способность предсказывать будущее.
Трава колюка, которую собирали не только на Купалу, но и на Петровки, как пишет И. П. Сахаров, «сбирается во время вечерней росы, засушивается, хранится в коровьих пузырях и раздается по особенному распоряжению птичьим охотникам. Поселяне думают, что ружье, окуренное этой травой, метко стреляет и ни одна птица не ускользнет от его выстрела и что такое ружье нельзя уж заговорить кудеснику никакими заговорами».
Многие растения в эту ночь приобретают магические свойства. Так, славяне верили, что если взять девясил, сорванный в ночь на Ивана Купалу, высушить и истолочь в порошок, смешать с серой амброй, а потом носить его в ладанке на себе девять дней, а потом растворить в воде и дать выпить (или подмешать в еду) любимой особе, то любовь предмета страсти будет обеспечена.
В этот день (в ночь на Купалу) гадают. Собирают 12 разных трав по паре (то есть всего в букете должно быть 24 «корешка») и кладут их под подушку. Во сне явится суженый. Также просят, чтобы приснилось то, что будет в этом году.
Но основной сбор целебных трав приходился на 7 июля, день, который в русском календаре называли Иван Купала или Иван Травник.
Дохристианский русский праздник Купала совершался в самое время летнего солнцестояния, когда солнце достигает самого высокого и крайне сильного влияния на землю, после чего оно начинает свой поворот на зиму. На этом основании предки наши считали даже церковный праздник Рождества Иоанна Предтечи собственно началом лета.
В Северо-Западной Руси 24 июня (старого стиля) поселяне имели обычай приносить в церковь к обедне для освящения огромные венки и пуки зелени, и все это потом употреблялось против наваждения нечистой силы, против переполоху и т. п.
В Малороссии праздник Рождества Иоанна Предтечи называется в народе попросту Иваном Гулящим, как видно оттого, что день этот исстари проводился с разного рода народными удовольствиями, забавами и развлечениями.
Народное празднество, справляемое на Руси в Ивановскую ночь, известно во всем славянском мире. Отличительные обряды этого празднества: зажженные костры, песни, игры, перепрыгивание через огонь и крапивные кусты, купание ночью в росе, а днем в реках, пляски вокруг дерева майского и погружение его в воду, сбор трав, поверье о полете ведьм на Лысую гору.
Купала и купальские огни известны более в Великой России, Малороссии и Белоруссии. Купальский огонь часто добывали при трении из дерева и называли его: живым, лесным, царем огней, лекарственным.
В этот же день купались в озерах и реках, а после купания людей купали там и лошадей хворых. В день Ивана Купалы от купания проходили решительно все болезни, только купаться надо было между утреней и обедней.
Знахари знали, что в Ивановскую ночь деревья переходят с места на место и разговаривают друг с другом, а шелест их листьев и есть беседа. Разговаривают друг с другом и животные, и травы.
Символом праздника Купалы стал цветок иван-да-марья. Сочетая в себе желтое и голубое, цветок как бы отражал купальское значение огня и воды, столь широко используемых во время праздника. Недаром даже в веники для парной на Купалу втыкали иван-да-марью для большей «действенности» бани.
В купальских обрядах переплетались мифологические представления и о дающем жизнь мужском начале и о вынашивающем жизнь женском начале. Праздник «макушки лета», наивысшего расцвета природных сил, стал и апофеозом человеческой любви, а иван-да-марья — воплощением сильной любовной страсти. Даря его, признавались в любви.
Но легенды о возникновении цветка говорят о другой любви — преступной. По одной из них, брат и сестра не ведали о своем родстве и вступили в брак. За грех кровосмешения они были превращены богами в цветок, но не расстались и после смерти. По другой легенде, брат и сестра сами превратились в цветок, только чтобы не терять друг друга. По третьей — брат убил сестру, соблазнившую его, а она перед смертью попросила посадить на ее могиле цветок — это и был иван-да-марья.
В народной медицине употребляли иван-да-марью наружно — от сыпей, зуда, ревматизма, подагры, а внутрь — при атеросклерозе, кашле и бронхите, как мочегонное и от болезни живота.
В ночь на Ивана Купалу лекари смачивали росой скатерть, воду выжимали в бутылку и мазали этой водой глаза. Так лечили все глазные болезни. «Умоешься купальской росой — будешь здоров и счастлив весь год», — утверждали в народе. Под ивановскую же росу клали собранные травы — чтобы они стали еще целебнее.
Из муравейников лекари добывали в этот день целебное масло. В садах, под корнем чернобыльника, отыскивали земляной уголь, исцеляющий черную немочь и падучую болезнь.
В Малороссии собирали голубые сокирки, васильки,[51] пунцовый мак, желтый зверобой, ноготки, разноцвет, мяту, канупер, колокольчики, полынь. Из этих трав свивали купальский венок, а полынь носили под мышками, в предохранение от обаяния нечистой силы.
Зверобой называли «здоровой травой» и «ивановской травой», ибо считали, что он зацветает на Ивана Купалу. Зверобой отгонял вредоносную силу, лихорадку, предохранял человека от нападения диких зверей. Стебель зверобоя, положенный в обувку, охранял от злых духов.
По зверобою в ночь на Ивана Купалу гадали: скручивая его, смотрели, какой сок появится: если красный — то человек, на которого гадали, любит; бесцветный — не любит.
Научная же медицина признала зверобой только в 1950-е годы. Химический состав зверобоя таков, что он обладает мочегонным, противовоспалительным, кровоостанавливающим, желчегонным, вяжущим, тонизирующим и антимикробным свойствами, укрепляет нервную систему.
Великороссы думали, что с этой ночи появляются светлячки — ивановские червячки. Дети, кладя их на ладонь, говорили: «Иванушка, Иванушка! Полетай за Волгу, там тепленько, а здесь холодненько».
А еще в день Ивана Купалы, считал русский народ, следует быть особенно осторожным, ибо только раз в году слепая змея-медянка получает зрение на целые сутки, а потому делается очень опасной: бросаясь, как стрела, на человека, она может пробить его насквозь. Против змей есть несколько верных средств. Одно из них — трава вероника, которую крестьяне звали «змеиной травой». Считалось, что Бог создал ее для уничтожения ядовитых гадов. Идя по ягоды, в лапоть всегда клали цветок вероники, чтобы змея не укусила.
В эту ночь можно искать клады. По русскому поверью, в ночь на Купалу земля разверзается, чтобы клады могли либо «прослушиваться», либо на свет являться.
Клады на Руси, как правило, закапывали в землю и хоронили их как можно лучше и «потайней».
Заклинали клад, чтоб чужому человеку в руки не давался, а иногда при помощи заговора завещали клад на определенного человека и оставляли ему указания, как найти спрятанное. Частенько зарывали клад на «столько-то голов». Это означало, что клад достанется тому, кто «будет из числа пытавшихся взять клад, сверх означенного числа лиц». Например, если клад заговорен на тридцать голов, то он дастся в руки тридцать первому его искателю.
Клады обычно охранялись — колдунами, духом умершего владельца и даже Огненным змеем.
На глаза человеку клад может показаться в разных обличьях — золотой веткой, барашком с золотой или серебряной шерстью, петухом, теленком, конем, волком или блуждающим огоньком. Но показывается клад только тогда, когда приходит его время. Клад может показаться и исчезнуть.
Чтобы заполучить клад, надо ударить по нему наотмашь чем попало, и тогда на месте призрака окажутся деньги. При добыче клада надо «очертить себя кругом», желательно круг провести железным или стальным ножом. И ни в коем случае нельзя оглядываться.
При этом при отрывании клада надо произнести заговор, который, как правило, в старые времена знали только ведуны:
«Трисвятый Владыко, страшный, и страшно имя Твое, Элои, Тфеос, Саваоф, Господь сотворивый человека по образу и по подобию Своему, давый ему власть жизни вечныя и отпадша велиим грехом, непрезревый, но устроивый, воплощением Христа твоего спасение миру, и паки приидет судити живых и мертвых; от гласа Его все громы загремели, восколебалась земля, разрушились горы, и обнажились основания вселенной, и явятся сокровища земныя. Да будет ныне втуне стража приставников. За сопротивление твое обыдут тя болезни ада и сети смертиыя. Да не наведеши трепет и ужас приближающимся и призирающим и сретающим мя к поклаже сей на девять сажен, на тридевять и на девять девятой, ничтоже в глазах затмит и помрачит; яко приведет выну быти с нами Заступнице Пресвятой Богородице. Господи, да будет молитва наша, яко кадило пред Тобой, прииму жертву не вечернюю и услыши нас молящихся Тебе и отверзи нам двери, их же никто же может затворити; Ты сам изрек устами Своими, аще веруете и речете горе сей верзися в море и будет вам; и мы веруем и рцем: да будет приставник с поклажею пред нами; и положит пред ногами нашими без страха и да не наведет ужаса, и да не коснется здравия нашего и не повредит семейства нашего. Сего ради беру с поклажи земли показати приставнику путь; сего дела полагаю трехместное обиталище. Первое мучить языки непознавших Господа нашего Иисуса Христа, — дондеже познают и обратятся. Второе мучить ругающихся над святыней Господней и третье в непроходимыя места, из трех еже хощеши. Аще же будеши непокорлив и не послушен, за сим последует на тя от Триипостасного Господа Бога нашего велие проклятие. Отлучаю тя, приставниче, именем страшных и многоочитых и шестокрылых херувимов и серафимов, двема крылома лице свое покрывающих во еже не опалитися от неизреченныя славы Божества; и гласом своим небо исполняющих Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф исполнь землю и небо славы Твоея, аминь».
Прочитав означенную молитву, мастер (знахарь) брал чашку с водой и, чтобы видеть в ней, где именно нужно рыть клад уже отчитанный, и читал над водой следующие слова: «Матушка красное солнце, как ты освещаешь своим светом видение зрака, такожде покажи рабу Божию (имярек) поклажу сию; а ты, матушка свежая вода, покажи в себе от небеси и земли сквозь камня и песка и красной глины во славу всех святых».
Известный в Симбирской губернии кладоискатель, мещанин Андрей Михайлов, умерший в 1854 году, оставил записку следующего содержания:
«В книге «Измарагд новый», сиречь «Путеводитель», которая та книга у Михея Петровича Мингаля в саду была, на странице третьей сказано о поклажах:
«Зри, яко во Священном писании глаголется, о великой поклаже царя Соломона; она, поклажа та (неисчетны сокровища, два тьму таланта злата), с кораблем у Тира и Сидона потонула, и к тому ж не обрящется до скончания века, и дана бысть оттоле, по попущению Божию, власть приставникам сторожите поклажи на земли: овы ничисты духи, яко же и поклажу царя Соломона, до дня Страшного суда стерегут, овы же простая поклажи молитвами отчитываются, положены на срок У тех поклаж через три года приставники ино место — опившие люди, ино место — проклятые, а коли — и сами князи бесовские. Одначе есть травы, коим сила от Бога дана; те травы огнея, царь-трава, Петров крест да плакун. Возьми плакуна на Ивана Богослова да загни верхушку; так и оставь до Троицы, а как Троица придет, возьми с корнем ту траву и принеси к обедни в церковь. Как молитву поп травам даст, и та трава годна для кладов, печати приставника отпирает; неспроста, а чти с умилением:
«Приступаю я, раб Божий, к поклаже сей, окружаю в ширину и глубину, утверждаю Божьим словом; пошли мне, Господи, помощника, архангела Уриила, отогнать демонскую силу, от сей черты окруженной, от еретика и от волшебника. Пошли, Господи, грозного Илию пророка с огненной колесницей, с громовым ударом истребить нечистая силы от поклажи сей. Утверждаю поклажу сию на камне Алатыре, замок отмыкаю в небе, ключ в море; как морю огненну не бывать, из моря ключей, кроме меня, не вынимать, а замка не отпирать; аминь».
«Положи ту траву, да смотри, неразумный, не доткнись руками, а отпирай коромыслом, а деньги бери из середины (наверху, говорено, нечистая печать), а если подвох сделает, — ослепнешь, промой глаза богоявленской водой и чти с умилением: 'Матушка, богоявленская вода, покажи в себе от небеси и земли, сквозь каменя и песка и красной глины, поклажу; во славу всех святых; аминь»».
Вспомогательными средствами при добывании клада служили папоротник, разрыв-, прыгун-, скакун-и плакун-трава.
В полночь накануне этого дня расцветал магический «папоротников цвет», охранявшийся нечистой силой, который поэтому достать чрезвычайно трудно. Зато человек, сумевший овладеть этим цветком, становился всемогущим, — он делался прозорливым, повелевал духами и отыскивал клады.
Цветок папоротника называли «перуновым цветом», поскольку растение было посвящено Перуну.
Вот как о таком цветке рассказывается в одной быличке:
«Жил в одном городе богатый трактирщик, у которого было много служащих, или как их звали на Руси раньше — половых. Однажды половые разговорились между собой о том, как можно сделаться богатым и знатным. Один и говорит:
— Я знаю средство сделаться богатым.
— Что же ты не испытаешь его, коли знаешь? — спрашивают его товарищи.
— Боюсь, опасно.
— Тогда расскажи нам, как же это можно разбогатеть.
— Нужно достать Иванов цвет, цветок папоротника, который расцветает только в ночь на Иванов день. Кто этот цветок добудет, от того никакой клад не укроется и он может все сделать, что захочет.
— Ладно, попробуем! — сказал один из половых по имени Сидорка.
И вот, когда настал канун Иванова дня, поздно вечером Сидорка отправился в лес к зарослям папоротника. В полночь он увидел, что на одном кусте папоротника расцвел цветок. Сидорка сорвал его и побежал домой. И вдруг видит он большой огненный шар, и катится тот шар ему прямо под ноги. Сидорка понял, что это дьявольское наваждение, и закричал: «Чур меня!» Шар тотчас же пропал.
Пошел Сидорка дальше! Долго шел, наконец увидал вдали огонек. Пошел на огонек и подошел к избушке. Заглянул в нее и видит: на печи лежит старый-престарый старик. И говорит ему старик:
— Тебе одному не справиться с Ивановым цветком, я тебе помогу в этом.
Слез старик с печки, взял ножик и разрезал у Сидорки на ладони кожу, всунул под нее цветок и в ту же минуту зарастил рану. Потом взял со стены суму, подал ему и сказал:
Твой родной город, как тебе известно, окружили войска врага. Ты можешь освободить его. Стоит только сказать: «Ранец, ранец, задай врагам танец!» — как появятся у тебя помощники. Когда же захочешь, чтобы все прекратилось, то скажи: «Ребята, в суму!»
Только что вымолвил это старик, как Сидорка очутился у города. Город действительно был окружен неприятелем. Увидав врагов, Сидорка закричал: «Ранец, ранец, задай врагам танец!» И вылезло из ранца войска видимо-невидимо, напало оно на врагов и прогнало их от города. После этого Сидорка был встречен царем с большим почетом, произведен в фельдмаршалы и находился при царе до самой его смерти».
Однако если золото в кладе омыто кровью, то оно нечисто и никогда не принесет ничего хорошего его обладателю, потому что почти всегда вынужден он продать за него душу. Какое уж тут счастье!
Папоротник не только клады отворял, но еще помогал и при игре в карты. Для удачи за картежным столом надо было вырыть корень папоротника, высушить его и мелко истолочь — непременно в полотне. Садясь играть в карты, правой рукой посыпали порошок около своих ног справа налево и слегка на себя, при этом стараясь не двинуться с места. Затем три раза говорили: «Всё — мое, всё — ко мне!»
Вот такой удивительный этот обычный папоротник, собранный на Купалу!
Травы в этот день собирали рано утром «на утренней заре», когда на них не успела еще высохнуть роса.
Человек, намеревавшийся собирать травы, должен был соблюдать телесную чистоту, поэтому он обыкновенно мылся в бане и надевал чистое белье. Некоторые, особенно целебные и священные травы не срывались прямо руками, а «через чистые платы и рушники».
По словам знахариц, травы должно рвать на Ивана Купалу, между заутреней и обедней, совсем нагому, какой человек родится; и не бояться ничего, что можно при том увидеть: «Чертям не больно любо, как рвут травы». А как станешь рвать, то надо прежде попросить матушку сырую землю, чтоб она благословила нарвать с себя трав для всякого снадобья; надо ничком упасть на матушку сырую землю и молвить такие речи:
Гой, земля еси сырая,
Земля матерая.
Матерь нам еси родная,
Всех еси нас породила
И угодьем наделила;
Ради нас, своих детей,
Зелий еси народила
И злак всякой напоила,
Польгой беса отгоняти,
И в болезнях отгоняти!
Повели с себя урвати
Разных снадобьев, угодьев
Ради польги на живот!
Рвать травы надо одному и так, чтоб и близко никого не было.
При этом, когда срываешь травку, надо знать, как ее заговорить. Так, богородскую траву знахарки рвали не иначе как со словами: «Тебе, травонька, на исхождение, а мне, рабе Божией, во исцеление».
В некоторых местах Воронежской губернии перед сбором лекарственных трав читали молитву:
«Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа, аминь. Благослови, Господи, Мать Божия, Пресвятая Дева, Богородица, и Святой отец, праведный Абрам. Я пришел к вам испросить у вас дозволить мне трав сорвать, на всякую пользу и от всякой болезни всем православным христианам. Святой отец, праведный Абрам, все поле орал, Симон-Зилот садил, Илья поливал, Господь помогал, небо отец, а земля мать. Благослови, Господи, эту траву рвать на всякую пользу всем православным христианам».
Различные травы имеют различные силы — одна помогает против одной какой-нибудь болезни, другие — против нескольких, как, например, «лук — от семи недуг», есть даже трава «сорокаприточник» (борец, аконит), то есть помогающая от сорока приток (болезней).
Еще замечательна трава плакун, которая заставляет вредоносные силы плакать и не только «врачует болезни глаза и прогоняет из человека поселившихся в него бесов, но и сообщает целебные силы другим травам». Один старинный лечебник советует: «Пойдешь травы рыть — имей при себе (корень плакун-травы), а когда не имеешь сего корня, то хоть опосле приложи ко оному корню, то будет всякая трава иметь свою силу».
Плакун приводит в страх нечисть, смиряет ее и делает покорной воле владеющего этой травой человека, как правило, знахаря. Для того чтобы поработить нечисть, надо было встать лицом на восток и заговорить плакун, тогда от этой волшебной травы начинали плакать колдуны да ведьмы.
Плакун давали пить людям маленького роста вместе с ефилией-травой. В старинном травнике читаем: «Ефилия-трава растет в диких лесах и на полях, на ней что волосы тянутся. Та трава дает добро человеку, который горбат или не растет, дать эту траву с плакуном, пить по десяти в трех месяцах. Она же помогает при ожогах».
Плакун называли, как и папоротник, «перуновым цветом» и «всем цветам мати». Плакун отождествляли с разными растениями, но чаще всего с дербенником иволистным.
