За что же мне такая участь

скажи, за что?

Они приходят по ночам
во тьме зловещей
утробно в темноте урча
а мы – трепещем

не в силах противостоять
их власти тайной
они к нам прыгают в кровать
владеют спальней

читают мысли, сны крадут
питаясь снами
Они везде - и там и тут -
Повсюду с нами.

Под их контролем мы теперь
живём и дышим
Наш статус, в их глазах – поверь! -
чуть выше мыши

***

Хоть горшком назови только в печку не ставь
я уже не могу выносит эту явь
горький ком возле горла, и тяжесть в плечах
эту всю немоту-глухоту
нервы, дико звенящие в долгих ночах
когда я как в бреду, весь в поту.
Голоса эти резкие, злые в ночи
эту музычку типа дум-дум
что звучит, и звучит, и звучит, и звучит
постоянно, как фоновый шум
Есть билетик заветный в кармане моём
ждут нас море и сосны – до звёзд.
там – надышимся воздухом и оживём
в полный рост, в полный рост, в полный рост.
Там еноты в своей первобытной красе
примут нас словно равных, и вот
наконец то, там будем мы счастливы все
и немножечко, каждый - енот

Я прочёл сегодня, Боже! -
Новой Суперстар
человечество не сможет
отразить удар

И сверкая мчится, мчится
По небу - прикинь -
К нам Звезда на колеснице
С именем Полынь

1502 год

«рай на Земле», хоть местная братва
встречала чужеземцев, как положено,
без радости, скорее - настороженно
и, в общем-то, она была права.
… одних индейцев позже истребят
другие, от болезней, вымрут сами
заменят их из Африки рабы
над этим «раем» возвышался ряд
вулканов спящих, в чревах их, веками
вертелись, тикали колёсики судьбы

***
1902 год

в апреле солнце сдулось и ослепло
как будто бельма у него в золе
Округу заносило мокрым пеплом
И сонно содрогался Мон-Пеле

Глаза продравши, жители Сент-Пьера
друг друга утешали, как могли
почувствовав повсюду запах серы
и робкие толчки из под земли

***

Потом толчки бывали чаще, чаще
И кратер Мон-Пеле был превращён
В котёл, водой заполненный кипящей
Гадали люди – что им ждать ещё? -

И неужели это им не снится?
И неужели это не в бреду?
С небес на землю осыпались птицы
внезапно задыхаясь на лету

***

Кораблики качались на причале.
С утра, до наступленья темноты
на пастбищах ревели и мычали
и блеяли отчаянно скоты

Сороконожки, муравьи и гады
пришли в движенье, лезли, как орда
и жалили всех встречных без пощады
Сгущались тучи. Близилась беда.

***

В начале мая, во мгновенье ока
перекосился гневом небосвод
и вот кипящим грязевым потоком
враз поглощён был сахарный завод

итог известен – полтораста трупов
(не выжил из рабочих ни один…)
Лишь как кресты стоять остались трубы
Среди руин

***

Народ почти что в панике, в печали
Что б как-то успокоить дураков
французский губернатор назначает
Комиссию. Вердикт её таков:

Не стоит сеять паники безумье!
Вернитесь все к работе и к домам!
Наш Мон-Пеле - не больше, чем Везувий
Опасен нам.

***

Нельзя властям позволить было срыва
грядущих выборов, что на носу уже.
7-го мая: непрерывно - взрывы
вулкана доносились до ушей

И пар из кратера вздымался выше, выше
размазывая по небу рассвет
один корабль - итальянский, - вышел
из порта в море, плюнув, на запрет -

И ясно видя логику событий
промолвил мрачно капитан Лебофф:
«Вы оставайтесь, ежели хотите
Но лично я тут сдохнуть не готов

не знаю, что и как – не врут глаза мне -
быть может, разум ваш сошёл с оси?
о катастрофе голосят и камни
Пора отсюда ноги уносить»

***

8-мая. Солнечное утро.
На небе – ясно. Наступает зной.
И многим показалось, даже, будто
Беда прошла их остров стороной

в 7.50. - 4 взрыва сразу
на части разорвали Мон-Пеле
Гигантский столп из дыма, серы, газа
Ударил вверх и скрыл Сент- Пьер во мгле

как будто ураган вдруг выбил днище
у старой бочки – огненный поток
За две минуты тридцать с лишним тысяч
людей испепелил и в море стёк

Мощнейший ветер опрокинул сходу
все корабли, пуская их ко дну
и все, кого сдувало с палуб в воду -
варился в кипятке и вмиг тонул

И статую трёхтонную Марии
несло, как щепку, с мясом оторвав
он постамента, яростной стихией.
День был горяч, как уголь и кровав

Он обернулся гибелью, кошмаром
Для города и всех, кто жили в нём
Их души поднимались в небо паром
над островом охваченным огнём.

Жизнь до смешного коротка -
нам всем в могилы скоро -
её, валяя дурака -
расходуем на ссоры

на выяснения причин
кто виноват пред нами
мы дуемся, ворчим, кричим
маша, порой, руками
И каждый – прав; собою – горд
и будто обморочен.
Печален ангел, весел чёрт
и жизнь - всё короче

***

Сижу ли я в своём дому ли,
Гуляю ль на закате дня,
Я чувствую, что обманули
Надежды юности меня.
О, дни моей весны златой
И лета солнечного, - где вы,
Здоровье прежнее и девы,
Гулянья в парке под луной?
Зачем вы все ушли налево
И оборвались, как запой
Мой многолетний? Как ни пой,
Теперь всё только перепевы
Тех песен прежних и утех,
Как будто чёрт побрал их всех.

А жить до одури охота,
А между тем, – взгляни в окно-то! –
Что видишь? Вижу, что в окне
Точнее, за окном – всё сне…
Всё снег! Зима катит в глаза
Давно, привычно всё до боли,
Открой скорей бутылку, что ли,
Да не шампанского – нарзан!
Давно расписаны все роли.
Откройся! Как тебя? – Сезам!
Темно в глазах от белой моли.
Зимуй, зимуй же, как фазан,
Пока охотник твой не знает,
Где ты. Пока, других губя,
Другими птицами он занят,
Пока ему не до тебя.
Но чу! Охотничий рожок!
Не по тебе ли, мой дружок?
………………………………

Зима, зима, куда нам плыть-то?
Куда ведёт нас этот путь?
Когда конечный пункт прибытья?
Э, разберёмся как-нибудь.

***

Бродя бесцельно как-то раз
средь городских трущоб,
я видел дом, в полночный час
напоминавший гроб,

влечёт меня туда, во тьму
неотвратимо так,

что непонятно, почему
я всё же сделал шаг.

И вот внутри я.

Ночь черна,

как чёрная парча.
В ушах трезвонит тишина.
И страх, и страх в очах.

Но, Боже, - слышу крыльев шум,
шагов каких-то стук,
и бестелесен и угрюм
является мне вдруг

Старик тот самый, что рождён -
я думал – мной самим
в воображении моём,
И ТА ворона с ним!

***

Весь вечер за моей стеною
Дебош и пьяное веселье,
Гуляют свадьбу там соседи,
Дай Бог им счастья, молодым.