По заказу Петра итальянцем Никколо Микетти была построена императорская резиденция Екатериненталь (Кадриорг) в Таллине, представлявшая собой барочный дворцово-парковый ансамбль.
Храм апостолов Петра и Павла в Басманной слободе — один из немногих в Москве примеров петровского барокко, вдохновлённого западноевропейскими формами и мало имеющего общего с древнерусской архитектурной традицией. Представляет собой «восьмерик на четверике», стоящий на высоком подклете с зимней церковью Николая Чудотворца. С трёх сторон окружен открытыми галереями, а с востока и с запада примыкают апсида и притвор. Украшение фасадов первоначально состояло из профилированных белокаменных карнизов и пилястр.
Ансамбль храма обогащает богато декорированная колокольня и кованая барочная решётка середины XVIII века.
Кикины палаты — единственный сохранившийся до нашего времени дом адмирала-советника и одного из сподвижников Петра I — Александра Кикина. Был построен неизвестным архитектором (возможно, Андреасом Шлютером) недалеко от Смольного.
В 1719—1727 годах здесь находилась коллекция петровской кунсткамеры и личная библиотека Петра I.
Меншиковский дворец — первое каменное здание Санкт-Петербурга, построенное для приближенного императора Петра Первого, первого губернатора Санкт-Петербурга Александра Даниловича Меншикова.
Усадьба князя с цветником и садом протянулась через весь Васильевский остров от Большой до Малой Невы. На ее территории располагались бани, медоварня, хлебопекарня, кузница. Петр Первый называл этот дворец Посольским домом и проводил там почти все праздничные пиры и торжественные обеды.
Архитекторы проекта - Джованни Мария Фонтана и Готфрид Иоганн Шедель.
В 1731 году архитектор Доменико Трезини перестроил здание для Сухопутного Шляхетского корпуса (с 1800 года Кадетский), и уже в 1731 году здание и весь огромный земельный участок были переданы в пользование Кадетскому корпусу. Вскоре на территории был выстроен комплекс новых зданий.
Дворец представляет собой яркий пример петровского барокко. Главный фасад здания подчёркнут пилястрами с каменными капителями, боковые ризалиты (выступы) — вычурными фронтонами с позолоченными княжескими коронами и вензелями. Венчает строение высокая мансарда «с изломом».
Петропавловский собор построен по плану архитектора Трезини.
Собор представляет собой базиликальную трехнефную по композиции церковь, завершенную в западной своей части высокой колокольней со шпилем. Колокольня представляет уже не привычный русскому глазу восьмерик на четверике, а единый, в несколько ярусов-этажей массив, напоминающий европейские колокольни или ратушные башни. Светский характер общего облика.
Собор строился таким образом, что внутри новой постройки оставалась построенная ранее Петропавловская церковь.
Высота сооружения составляла 112 метров, что на 32 метра выше колокольни Ивана Великого.
Петропавловский собор совершенно не похож на православные крестово-купольные или шатровые церкви. Храм представляет собой вытянутое с запада на восток прямоугольное здание «зального» типа, характерное именно для западноевропейской архитектуры.
Его экстерьер строг и достаточно скромен. Стены оформлены лишь плоскими колоннами — пилястрами — и головами херувимов на наличниках окон.
Главенствующая часть собора — многоярусная колокольня на западном фасаде, декорированная пилястрами.
Трезини исполнил также Петровские ворота Петропавловской крепости в честь победы России в Северной войне. Ниши ворот украсили статуи Беллоны и Минервы, авторство которых приписывается Н. Пино.
Трезини принадлежит также здание Двенадцати коллегий, законченное при участии М. Земцова.
Единое здание расчленено на 12 ячеек – «коллегий» (каждая с самостоятельной кровлей), соединенных единым коридором и галереями первого этажа, из которых до нашего времени сохранилась лишь одна. Пилястры, объединяющие два верхних этажа, придают цельный характер всему зданию.
При Петре было начато строительство и совсем нового по своему назначению и по архитектуре здания первого русского музея – Кунсткамеры, которую, последовательно сменяя друг друга, строили Г.-И. Маттарнови, Н.-Ф. Гербель, Г. Кьявери и М.Г. Земцов.
Завершающая здание башня предназначалась для астрономических наблюдений, большие двусветные залы с хорами во втором и третьем этажах –для естественно-исторических коллекций и библиотеки.
Летний дворец Петра в Летнем саду был построен также архитекторами Трезини, Шлютером и другими. Дворец представляет собой простое прямоугольное двухэтажное здание с высокой кровлей. Состоит всего из четырнадцати комнат и двух кухонь.
Расположенный на берегу, у слияния Невы и Фонтанки, дом имел небольшой «гаванец» – бассейн, сообщавшийся с Фонтанкой и дававший возможность попадать в апартаменты прямо с воды.
По фасаду Летний дворец украшен расположенными между окнами первого и второго этажей барельефами, исполненными А. Шлютером.
Летний сад («огород», как его называли в петровское время) с его скульптурами, фонтанами и гротами являет пример одного из первых регулярных парков в России.
Резиденция предназначалась для использования только в тёплое время года — с мая по октябрь, поэтому стены в ней достаточно тонкие, а в окнах — одинарные рамы.
В этот период начинается строительство загородных резиденций, прежде всего вдоль Финского залива: Екатерингоф, Стрельна, Петергоф, Ораниенбаум. Также началось строительство образцовых (т.е. типовых) зданий под руководством архитектора Трезини.
Они выходили фасадом уже не во двор, а на улицу и вместе с оградами и воротами создавали единую линию улиц и набережных.
Центром города становится Адмиралтейская сторона, где от Адмиралтейской башни со шпилем тремя лучами отходили Невский и Вознесенский проспекты и возникшая несколько позже Гороховая улица.
Елизаветинское барокко.
Данный стиль русского барокко принадлежит эпохе Елизаветы Петровны (1741-61).
Крупнейшим представителем этого направления был Ф. Б. Растрелли, поэтому второе название этого стиля — «растреллиевское» барокко.
Елизаветинское барокко, в отличие от предшествующего ему петровского, ценило и отводило особую роль достижениям московского барокко конца XVII -начала XVIII века.
Иногда от елизаветинского барокко отделяют «аннинское», но, так как достижения аннинского периода в архитектуре невелики, в данной работе он не будет рассматриваться отельно.
Стоит лишь упомянуть, что после смерти Петра случилось «массовое бегство» из Петербурга, и на некоторое время столица была снова перенесена в Москву.
Анна Иоанновна вначале поселилась в подмосковном Измайлове.
Но уже с 1730 г. «полетели грозные указы взошедшей на трон государыни, направленные на спасение дядиного «парадиза» и увеселительных дворцов близ него».
В 1732 г. с большой помпезностью двор был возвращен в «Северную Пальмиру».
Город возрождался, но художественная жизнь столицы все же была отмечена регрессивными тенденциями, своеобразной реакцией на бурную насильственную европеизацию, начатую в петровскую эпоху.
Парадокс аннинского периода состоял в том, что возврат к архаичному «византинизму» и показной пиетет к православию сочетались с абсолютным засильем немцев. Во главе стоял всемогущий курляндский герцог Бирон. Большое влияние при дворе имел немецкий архитектор И. Я. Шумахер.
Придворным архитектором императрицы Анны Иоанновны был Бартоломео Карло Растрелли Старший, хотя он и занимался более скульптурой.
В 1732 г. в этой должности его сменил знаменитый в будущем архитектор Ф. Б. Растрелли Младший, но расцвет его творчества относится к периоду развития русского искусства в царствование Елизаветы Петровны.
В Москве Растрелли строит пышные деревянные палаты для Анны Иоанновны – так называемый «Анненгоф».
В аннинское время работал талантливый русский архитектор Михаил Земцов, ученик Трезини.
На берегу реки Фонтанки он возвел церковь Св. Симеония и Анны, личную церковь Анны Иоанновны. Она выдержана в традициях «петровского барокко», но с характерным возвратом к русским традициям, прежде всего, в ярусном типе колокольни и выявленности объема трапезной.
Михаил Земцов – один из первых русских архитекторов, занявших равное положение с иностранными мастерами. Но, в основном, Земцов участвовал либо в завершении либо в перестройке чужих проектов.
Свою деятельность развёртывает целый ряд петровских пенсионеров, вернувшихся из заграничной командировки. Среди них – самый выдающийся теоретик того времени Петр Михайлович Еропкин.
Иван Кузьмич Коробов строит второе здание Адмиралтейства. До наших дней из его работ дошел шпиль Адмиралтейской башни; сохранилась церковь Святого Пантелеймона в Санкт-Петербурге (предположительно его авторства). Богословская церковь с колокольней в Кронштадте простояла до 1930-х годов XX века. Триумфальные ворота на Тверской улице, возведённые к коронации Елизаветы Петровны, сгорели в 1752 году.
Сохранился созданный Коробовым канал вдоль северной границы Новой Голландии, ныне известный как Новоадмиралтейский канал. Также Коробов осматривал и возглавлял починку стен и башен Кремля.
В Москве строили И. Бланк, И. Мичурин, И. Мордвинов, А. Евлашев, И. Жеребцов.
Елизаветинское барокко тяготело к созданию героизированных образов с целью прославления могущества Российской империи.
Стиль барокко при Елизавете – это сочетание великолепия с игривостью.
Растрелли спроектировал величественные дворцовые комплексы в Петербурге и его окрестностях — Зимний дворец, Екатерининский дворец, Петергоф.
Растрелли свойственны исполинские масштабы построек, пышность декоративного убранства, двух- и трехцветный окрас фасадов с применением золота. Мажорный, праздничный характер архитектуры Растрелли наложил отпечаток на всё русское искусство середины XVIII века.
Также елизаветинское барокко представлено творчеством московских архитекторов середины XVIII века — во главе с Д. В. Ухтомским и И. Ф. Мичуриным.
В Петербурге при Елизавете Петровне трудилась плеяда отечественных зодчих — крепостной архитектор Ф. С. Аргунов, С. И. Чевакинский, А. В. Квасов и др.
На храмовой архитектуре специализировался итальянец П. А. Трезини.
За исключением украинских построек А. В. Квасова, А. Ринальди, Г. И. Шеделя, елизаветинское барокко осталось стилем столичным и мало затронуло русскую провинцию.
После смерти Елизаветы основные строительные заказы были переданы итальянцу Антонио Ринальди, который прежде работал для «молодого двора» в Ораниенбауме.
Он отказался от грандиозности растреллиевских начинаний и привнёс в придворное зодчество элементы камерного стиля рококо. В продолжение 1760-х Ринальди, как и другие ведущие архитекторы, преодолел притяжение отживавшего свой век барокко и приступил к освоению эстетики классицизма.