Часть 1. Военная доктрина
РАЗДЕЛ 1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О ВОЕННОЙ ДОКТРИНЕ
Вое́нная доктри́на — декларация о политике государства в области военной (оборонной) безопасности. Это система официальных взглядов и положений, устанавливающая направление военного строительства, подготовки государства и вооружённых сил к войне, способы и формы её ведения.
Основные положения военной доктрины складываются и изменяются в зависимости от политики и общественного строя, уровня развития производительных сил, новых научных достижений и характера ожидаемой войны.
«Оборонная безопасность» — более широкое понятие, чем «военная безопасность». Она обеспечивается усилиями всей страны с учётом не только военных, но и экономических, информационных и других факторов.
Доктринальные вопросы в том или ином виде находят отражение в различных документах:
• Конституция;
• Концепция национальной безопасности;
• Концепция внешней политики;
• различные законодательные документы («Закон о безопасности», «Закон об обороне», «Закон о воинской обязанности и военной службе» и др.);
• в боевых и общевоинских документах.
Важнейшие из доктринальных вопросов аккумулируются в основах Военной доктрины, например:
• Угрозы безопасности и вытекающие из них оборонные задачи;
• Политические и правовые основы Военной (оборонной) доктрины;
• Военно-стратегические основы Военной (оборонной) доктрины;
• Военно-экономические и военно-технические основы Военной (оборонной) доктрины.
Как системы принятых в государстве официальных взглядов военные доктрины есть в любом государстве. Документы, где эти доктринальные взгляды излагаются, могут называться по-разному (в России, Белоруссии, Казахстане — «Военная доктрина», в США — «Стратегия национальной безопасности» и «Стратегическая концепция НАТО»).
Утверждение военной доктрины Российской Федерации находится в компетенции Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами Российской Федерации — Президента России (п. «з» ст. 83 Конституции России).
РАЗДЕЛ 2. ИСТОРИЯ ВОЕННОЙ ДОКТРИНЫРФ
До 1991 года Россия, находясь в составе СССР, руководствовалась Военной доктриной Советского Союза, принятой в 1987-м. После распада СССР она утратила свою силу, многие установки вошли в противоречие с новым социально-политическим устройством РФ, ее геоположением, экономическими возможностями и требованиями национальной безопасности.
1.
Формирование ВД новой России шло чрезвычайно сложно и противоречиво. В течение полутора лет (после 1991 года) разработаны, по меньшей мере, семь различных вариантов. Были варианты, которые, по сути, повторяли основные установки советской ВД, предусматривающие организацию обороны в рамках СНГ.
После событий 3–4 октября 1993 года работа форсировалась, и к ноябрю был создан принципиально новый вариант ВД, который получил одобрение на заседании Совета безопасности РФ, а затем введен в действие Указом президента РФ № 1833 в форме «Основных положений Военной доктрины Российской Федерации переходного периода».
Военная доктрина РФ 1993 года вызвала не только одобрение, но и серьезные возражения, особенно три ее положения:
• так называемый переходный период, на который была рассчитана ВД. Абстрактный характер военно-политических и военно-стратегических установок в этот период. Отсутствие глубокого анализа политической и военно-стратегической обстановки в мире и стране, тенденций их развития. В ВД, по мнению ряда оппонентов, не были рассмотрены место и роль РФ в новом мире, не определена долгосрочная политика по отношению к США и НАТО. Подвергались критике также отсутствие в ВД конкретной оценки возможных ТВД, форм и способов вооруженной борьбы – как попытка скрыть истинные цели и намерения России.
• (неправильно трактованное исключение обязательства не применять ядерное оружие первым) установка в ВД о возможности превентивного применения ядерного оружия оценивалась как угроза Западу, готовность первыми развязать ядерную войну.
• впервые зафиксированное в ВД положение о возможности применения ВС РФ во внутренних конфликтах. Оно вызвало особое неприятие.
Но в «Основных положениях Военной доктрины Российской Федерации 1993 года» НАТО вообще не упоминается, там нет даже этой аббревиатуры. В разделе о внешних военных опасностях России было записано только «расширение военных блоков и союзов», а также обращено внимание на «наращивание группировок войск (сил) у границ РФ до пределов, нарушающих соотношение сил». Отмечалось, что Россия «не относится ни к одному государству как к своему противнику». Такие формулировки – результат эйфории и романтизма до начала расширения НАТО на восток.
2.
Военная доктрина 2000 года принята в РФ после начала «первой волны» расширения НАТО, а также после бомбежек бывшей Югославии (1999). Сам процесс расширения НАТО (особенно приема новых членов) стал оцениваться в РФ более критически. Это отразилось и на содержании ВД, проект которой был обнародован 9 октября 1999 года. Он стал предметом обсуждения не только специалистов, но и широкой общественности. Такого раньше не бывало.
В качестве предмета ВД была впервые определена военная безопасность РФ. Военно-политический, военно-стратегический и военно-экономический компоненты ВД были жестко сконцентрированы не на разрозненных ведомственных задачах, а на комплексных общегосударственных направлениях строительства, подготовки и применения военной организации государства как целостной системы, предназначенной для обеспечения безопасности РФ. И это тоже впервые.
В ВД было дано совершенно новое, современное определение ряда базовых понятий и положений военной теории, самой ВД, военной безопасности, военной организации, других терминов. Сделаны системные и твердые акценты относительно характера военно-политической обстановки, ее дестабилизирующих факторов и источников современных угроз. Наращивание группировок войск (сил) других государств вблизи границ России было оценено как «основная внешняя угроза». Слово «НАТО» опять-таки не применялось в этом контексте. Но Россия констатировала, что расширение альянса на восток привело как к количественному увеличению числа военных баз НАТО, так и к активизации вооруженных сил вблизи наших границ.
В результате, целостный и логически последовательный набор документов в области политики безопасности и внешней политики РФ был выработан в течение 2000—2001 годов: сначала была принята Концепция национальной безопасности, а потом, опираясь на её основные положения, были приняты Военная доктрина, Концепция внешней политики, Доктрина информационной безопасности, планы военного строительства.
3.
В Военной доктрине 2010 года есть ряд вопросов к НАТО. Это п. 8 «Основные внешние военные опасности»: «Стремление наделить силовой потенциал НАТО глобальными функциями… приблизить военную инфраструктуру… к границам РФ, в том числе путем расширения блока».
Почему возникли эти и другие вопросы? Вот факты: модернизация СНВ США, развертывание глобальной ПРО с интеграцией в нее евроПРО, материальная и идеологическая поддержка Саакашвили накануне и в ходе агрессии против Южной Осетии в августе 2008 года, фактическое восстановление военного потенциала Грузии. Эти и другие факторы созданы и реализуются не РФ, а США и НАТО. Реакция на них России была вынужденной и объективной.
В Военной доктрине, принятой 5 февраля 2010 года, указаны следующие цели применения Вооружённых Сил Российской Федерации и других войск:
• в крупномасштабной (региональной) войне в случае её развязывания каким-либо государством (группой, коалицией государств) — защита независимости и суверенитета, территориальной целостности Российской Федерации и ее союзников, отражение агрессии, нанесение поражения агрессору, принуждение его к прекращению военных действий на условиях, отвечающих интересам Российской Федерации и ее союзников;
• в локальных войнах и международных вооруженных конфликтах — локализация очага напряженности, создание предпосылок для прекращения войны, вооруженного конфликта либо для принуждения к их прекращению на ранних стадиях; нейтрализация агрессора и достижение урегулирования на условиях, отвечающих интересам Российской Федерации и ее союзников;
• во внутренних вооружённых конфликтах — разгром и ликвидация незаконных вооружённых формирований, создание условий для полномасштабного урегулирования конфликта на основе Конституции Российской Федерации и федерального законодательства;
• в операциях по поддержанию и восстановлению мира — разведение противоборствующих сторон, стабилизация обстановки, обеспечение условий для справедливого мирного урегулирования.
Предусмотрено, что Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против неё и (или) её союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование российского государства.
[
Военные доктрины РФ 1993 и 2000 годов не предполагали планирование применения ЯО в превентивных ударах. Нет этого и в ВД 2010 года.
Более того, в п. 16 ВД (2010) подчеркнуто: «Ядерное оружие будет оставаться важным фактором предотвращения возникновения ядерных военных конфликтов и военных конфликтов с применением обычных средств поражения (крупномасштабные войны, региональные войны)».
В этом же п. 16 отмечено: «В случае возникновения военного конфликта с применением обычных средств поражения (крупномасштабной войны, региональной войны)… обладание ядерным оружием может привести к перерастанию такого конфликта в ядерный военный конфликт».
И еще: прочитайте внимательно III раздел ВД «Военная политика РФ» и там вы увидите, что «военная политика РФ направлена на недопущение гонки вооружений, сдерживание и предотвращение военных конфликтов…» (п. 17) и что «недопущение ядерного конфликта, как и любого другого военного конфликта, – важнейшая задача РФ» (п. 18).
Если применять для сравнения термины, принятые в НАТО, в новой Военной доктрине РФ в основу положен принцип «оборонительного ядерного сдерживания» (defensive nuclear deterrence).
А как у наших партнеров по «ядерному клубу», де-юре обладающих ядерным оружием, и других государств, де-факто имеющих ядерное оружие?
Ядерная стратегия США – стратегия расширенного сдерживания – это планирование совместного применения ядерного и обычного ВТО (стратегического) на основе глобальной системы ПРО.
При этом решение США о развертывании евроПРО подтверждает неизменность их планов о том, что евроПРО является элементом глобальной системы ПРО США, а не отдельной региональной системой ПРО НАТО (тем более ни о каком «участии» России в создании этого элемента глобальной ПРО США не может быть и речи).
Стратегия расширенного сдерживания США объективно оценивается в России как угроза своему ядерному потенциалу. В то время как в ВД РФ нет даже намека на реализацию стратегии «ядерного сдерживания на передовых рубежах» (extended nuclear deterrence) – то есть путем размещения своего ядерного оружия на территории другого государства. Нет там и положений о развертывании элементов глобальной ПРО на территории других государств. Нет установки на вывод оружия в космос и стремления достичь в нем военного превосходства. Нет ничего похожего на «молниеносные глобальные удары» с применением как ВТО, так и ядерного оружия.
Таким образом, у меня складывается мнение, даже вывод: многие наши эксперты и аналитики НАТО неправильно оценили основное содержание и положения нашей Военной доктрины. Что это – поверхностный анализ или сознательное введение в заблуждение? Целей у всего этого как минимум две:
— предлог для искажения всей политики и в первую очередь военной политики России;
— оправдание сохранения наступательного характера уже принятых и планируемых к принятию собственных военных и ядерных доктрин государств НАТО, новой стратегической концепции НАТО и на этом фоне оправдание глобального развертывания ПРО, милитаризации космоса.
Документы стратегического планирования РФ, коими являются Стратегия национальной безопасности, Военная доктрина и Концепция внешней политики, принятые в нашей стране, положены в основу политики РФ как самодостаточного государства. Они напрочь отметают «утверждения и выводы» экспертов НАТО о том, будто Россия не намерена поддерживать и развивать конструктивные отношения. Как раз наоборот – при условии, если НАТО в целом и все государства – участники союза будут воспринимать нас как полноправного партнера, руководствуясь при этом принципом равенства и равной безопасности.
Трудно заставить себя преодолеть недоверие к России, но это необходимо сделать. Только на этой основе можно и нужно, на мой взгляд, без рудиментов холодной войны адаптировать стратегическую концепцию НАТО к реалиям ХХI века.
Убежден: это самым позитивным образом скажется на дальнейшем развитии мира в целом.
Современная военно-политическая обстановка обуславливает необходимость постоянного уточнения взглядов на теорию, практику военной политики, на подготовку к вооруженной защите и вооруженную защиту Российской Федерации. При этом актуальным является предотвращение любой войны, что и отражено в действующей Военной доктрине: «Военная политика РФ направлена на недопущение гонки вооружений, сдерживание и предотвращение военных конфликтов…» (раздел III «Военная политика РФ», п. 17), «…недопущение ядерного конфликта – важнейшая задача РФ» (п. 18).
На достижение этой основной цели (задачи) должно работать все: политика, дипломатия, экономика, наука, военная организация государства с ее основой – Вооруженными Силами, духовный и материальный потенциал страны.
Исходя из этого в разделе I «Общие положения» ВД РФ, п. 1 записано: «Военная доктрина Российской Федерации является одним из основных документов стратегического планирования в Российской Федерации и представляет собой систему официально принятых в государстве взглядов на подготовку к вооруженной защите и вооруженную защиту Российской Федерации».
Сегодня перед нами не стоит вопрос, нужна ли России Военная доктрина. Она есть и реально работает! Вопрос в том, что вызывает необходимость ее уточнения или переработки.
В свое время Андрей Евгеньевич Снесарев в статье «Единая военная доктрина» дал такое определение: «Военная доктрина – это совокупность военно-государственных достижений и военных основ, практических приемов и народных навыков, которые страна считает наилучшими для данного исторического момента и которыми проникнута военная система государства снизу доверху».
А теперь о главном.
Первое: России нужна Военная доктрина. Это аксиома. Второе: место ВД определено – «один из основных документов стратегического планирования в РФ». Это тоже аксиома.
Но есть вопросы, на которые надо ответить сегодня:
— нужно ли уточнять роль ВД в общей системе государства;
— отвечает ли действующая ВД сегодняшним условиям жизнедеятельности государства своей структурой, понятийным аппаратом и содержанием в смысле научной обоснованности;
— соответствуют ли доктринальные установки реальным военным опасностям и угрозам, условиям возникновения и ведения современных военных конфликтов;
— достаточно ли обоснованы требования к строительству и подготовке ВС, других войск, вооруженных формирований и органов РФ, способам и формам военных действий.
Действующая ВД имеет две стороны: политическую (см. раздел III «Военная политика РФ») и военно-техническую (см. раздел IV «Военно-экономическое обеспечение обороны»).
Какую цель при этом ставили перед собой разработчики?
В разделе I «Общие положения», п. 1 дан ответ на вопрос, что такое ВД. Военная доктрина – не закон, не программа и не план. Это – система взглядов, соответствующих условиям жизнедеятельности государства. Меняются условия, например, средства и способы вооруженной борьбы – корректируются (уточняются) и соответствующие взгляды. Основные установки ВД развиваются и реализуются через призму ведомственных программ (планов), уставов, наставлений.
Если же говорить о роли Военной доктрины, то важнейшая и первейшая ее роль – регулятивная. Руководствуясь принципами международного и национального права, Военная доктрина РФ регулирует отношения в области обороны между различными институтами государства. При этом я считаю очень важным, что основные установки ВД развиваются и реализуются через систему ведомственных программ (планов), уставов, наставлений и других документов при обязательном выполнении установок Военной доктрины.
Если названа первейшая роль, то есть и другие. Вторая роль ВД – путем открытого декларирования военно-политических и стратегических установок показать другим государствам свои истинные намерения в военной области.
Давайте вместе подумаем и ответим на вопрос: что следует уточнить по второй и третьей роли, которой являются взгляды (рекомендации) на применение военной силы в конкретных условиях? Что изменилось в мире, жизнедеятельности нашего государства и как это «что» влияет на роли ВД? На этот вопрос должны ответить те, кто сегодня взял на себя ответственность за уточнение (переработку) ВД.
При этом целесообразно, на мой взгляд, руководствоваться как минимум тремя основными принципами, которые должны быть отражены в ней:
— необходимость предотвращения (недопущения) войны (агрессии) против Российской Федерации;
— защита интересов государства;
— защита самого государства с акцентом на обеспечение внутренней безопасности.
Нашли ли эти принципы достойное отражение в действующей Военной доктрине? Проанализируем их с позиции сегодняшнего и особенно завтрашнего дня. Так, в разделе III «Военная политика РФ», п. 27 «Основные задачи Вооруженных Сил и других войск в мирное время» в пп. б) записано «стратегическое сдерживание, в том числе предотвращение военных конфликтов».
Но мы знаем, что в стратегическом сдерживании превалирует ядерная составляющая. Так было вчера, есть сегодня. Да и в обозримом будущем вряд ли возможен отказ от ядерного оружия. В современной международной военно-политической обстановке огромное значение придается системе сдержек и противовесов. Это и называется «ядерное сдерживание». То есть предотвращение каких-либо действий противника посредством угрозы применения ядерного оружия. Подразумевается, что обладание ядерным оружием какой-либо страной вызывает страх остальных и, следовательно, гарантирует ей безопасность и защиту от нападения агрессоров.
Развитие и совершенствование ядерного сдерживания остаются высшим приоритетом. По сути это правильно, если бы не одно «но». Ядерное сдерживание не всегда (мягко будет сказано) эффективно в предотвращении внешних вооруженных конфликтов и совсем не работает для предупреждения внутренних.
Попытки силового воздействия на нашу страну в течение столетий показали свою бесперспективность. Победить Россию в прямом силовом противоборстве невозможно. Но государство Советский Союз перестало существовать! Не помогло и ядерное оружие – «мягкая сила» оказалась сильнее.
Напрашивается вывод – необходимо повышение роли системы неядерного сдерживания. Что это значит и как решить поставленную задачу? Представляется, что система неядерного сдерживания – это комплекс внешнеполитических, научно-исследовательских и военно-технических мер, проводимых государством по разработке, реализации и демонстрации в действии неядерного сдерживания.
А решить задачу предлагается так:
1-е – включением системы неядерного сдерживания и декларации ее доктринальных положений в ВД, что обеспечит правовую легитимность;
2-е – демонстрацией технической реализуемости системы неядерного сдерживания путем проведения соответствующих испытаний и учений с достаточно широким информационным обеспечением;
3-е – повышением роли сил общего назначения, составляющих основу системы неядерного сдерживания.
Сегодня США осуществляют контроль над развитием военно-политической обстановки в зонах своих жизненно важных интересов, применяя «стратегию непрямых действий», представляющую комплексное воздействие (политико-дипломатическое, экономическое, информационное).
В действующей ВД в разделе II «Военные опасности и военные угрозы РФ», п. 12 «Характерные черты современных вооруженных конфликтов», пп. а) «комплексное применение военной силы и сил и средств невоенного характера» не дается раскрытия этих сил и средств. Так же, как и в п. 13 «Особенности современных военных конфликтов», пп. г) «заблаговременное проведение мероприятий информационного противоборства для достижения политических целей без применения военной силы…» они не детализируются.
Но только слепой и глухой может сегодня не видеть и не слышать, что бывает с государством в результате внутреннего воздействия так называемых методов ненасильственных действий, протестов и убеждений. Достаточно вспомнить, что произошло на Украине.
В этой связи потенциальная вероятность применения транснациональных, незаконных (иррегулярных) вооруженных формирований с целью насильственного изменения существующей государственной системы, нарушения территориальной целостности государства сохраняется, причем такого развития событий нельзя исключать в обозримом будущем и для России.
Потенциальная опасность резкого обострения внутренних проблем с последующей эскалацией до уровня внутреннего вооруженного конфликта является реальной угрозой для стабильности и территориальной целостности нашей страны на среднесрочную перспективу. И это должно быть также отражено в уточненной Военной доктрине России.
И еще об одной не менее актуальной проблеме. Информационная война с массовым воздействием на создание населения отдельных стран и мировую общественность с применением кибероружия для подавления систем управления, связи не только военного назначения уже стала реальностью и неотъемлемой частью всех вооруженных конфликтов.
При этом надо согласиться и признать как аксиому то, что информационная война будет широко применяться не только воюющими сторонами, но и экстремистами, террористическими организациями. В этой связи необходимо постоянно и глубоко отслеживать развитие информационных технологий, а также совершенствовать, модернизировать системы защиты всей государственной и военной инфраструктуры России.
Вывод напрашивается один: интересы как военной, так и государственной (национальной) безопасности настоятельно требуют создания механизмов выявления и пресечения информационно-психологического воздействия на Российскую Федерацию. Это должно найти отражение в уточненной Военной доктрине государства.
]
26 декабря 2014 года Президент Путин утвердил новую редакцию военной доктрины РФ, в которой отражены:
• вопросы расширения взаимодействия со странами-членами БРИКС, развития отношений с Абхазией и Южной Осетией;
• новые угрозы для РФ в связи с ситуацией на Украине и вокруг нее, а также в событиях на севере Африки, в Сирии, Ираке и в Афганистане.
В соответствии с доктриной, основными угрозами для России являются:
- Внешняя угроза: расширение НАТО на восток.
- Внутренняя угроза: "...деятельность по информационному воздействию на население, в первую очередь, на молодых граждан страны, имеющая целью подрыв исторических, духовных и патриотических традиций в области защиты Отечества."
РАЗДЕЛ 3. ЭВОЛЮЦИЯ ПРИМЕНЕНИЯ ЯО И ПОНИМАНИЯ УГРОЗ В ВД РФ
1993 — исключено обязательство СССР (1982) не применять ядерное оружие первым — под угрозой существование государства
2000 — возможность применения ЯО для отражения агрессии, которая совершена даже с использованием обычных вооружений — под угрозой жизненно важные интересы
2010 — упреждающее применение ЯО не только для отражения полномасштабной агрессии, но и в конфликтах различной интенсивности, в том числе с применением обычных вооружений против РФ — под угрозой суверенитет государства
"Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) её союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против РФ с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено существование государства".
2014 — применение ЯО в ответ на нападение на нас или наших союзников — под угрозой суверенитет или территориальная целостность
Формулировка конкретной статьи не изменилась, но дух ВД склоняет в сторону защиты союзников.
***
22 окт 2015
В Совете безопасности России рассказали, какой будет новая Стратегия национальной безопасности РФ, которая прорабатывается до 2020 года. Согласно документу, который будет представлен президенту Владимиру Путину до конца года, страна не будет закрываться от внешнего мира, сообщает "Интерфакс".
Проект Стратегии обсуждался на заседании межведомственной комиссии Совбеза по стратегическому планированию. Заседание комиссии провел секретарь Совбеза Николай Патрушев.
"Участники заседания исключили закрытость страны от внешнего мира, отметив, что активная внешняя политика, развитие сотрудничества с другими государствами, привлечение зарубежных инвестиций и технологий должны дополнять собственные усилия по модернизации экономики и укреплению национальной безопасности Российской Федерации", - подчеркнули в Совбезе.
"Уточненная редакция стратегии должна быть представлена на рассмотрение главы государства до конца текущего года", - рассказали в пресс-службе Совбеза.
В свою очередь, Патрушев заявил, что президентом России принято решение провести корректировку стратегии национальной безопасности, "обеспечив преемственность госполитики в сфере национальной безопасности, а также системы национальных интересов и стратегических национальных приоритетов".
Кроме того, члены межведомственной комиссии Совета безопасности РФ подчеркнули необходимость максимально эффективного использования внутренних резервов России: "экономического, политического, человеческого, культурного и духовного потенциала".
По словам членов Совбеза, новая Стратегия должна "консолидировать усилия органов власти и институтов гражданского общества по созданию благоприятных внутренних и внешних условий для реализации национальных приоритетов и по противодействию новым угрозам российским национальным интересам".
Согласно ФЗ "О стратегическом планировании в Российской Федерации", корректировка документов стратегического планирования должна проводиться каждые шесть лет после их принятия. Действующая стратегия национальной безопасности РФ была утверждена указом Путина 12 мая 2009 года.
В конце сентября Патрушев признался, что корректировка Стратегии нацбезопасности не связана с событиями на Украине и ее с новой военной доктриной. "Нет, мы не считаем Украину противником", - сказал Патрушев. 24 сентября президент Украины Петр Порошенко подписал указ, которым ввел в действие новую редакцию военной доктрины Украины. В документе актуальной военной угрозой для Украины определяется Россия.
Отметим, что тогда Россия еще не начинала наносить авиаудары по террористам "Исламского государства" (запрещено в РФ). Кстати, в военной доктрине РФ, опубликованной в конце декабря 2014 года, в списке угроз глобальный терроризм оказался лишь на десятом месте, а на первом значился Североатлантический альянс (НАТО).
Более того, в марте этого года в Совбезе РФ беспокоились о "цветных революциях" в России, комментируя стратегию национальной безопасности США. Тогда в Совбезе заявили, что она имеет антироссийскую направленность, утверждает "американскую исключительность" и обнажает притязания Вашингтона на мировое лидерство.
Ранее в Америке неоднократно указывали на исходящие от России опасности. Президент США Барак Обама даже ставил Россию в один ряд с Эболой и "Исламским государством". Тем временем в Москве уже давно готовы бороться с "цветными революциями", которые якобы планируются извне, и даже выражали готовность помогать в этой борьбе другим государствам.
Часть 2. Внешнеполитические интересы
РАЗДЕЛ 1. ПРЕДЫСТОРИЯ
После рокового 1991 года формирование новой внешнеполитической стратегии происходило весьма болезненно. Новая Россия, возникшая на обломках СССР, долго, во всяком случае, в течение не менее пяти лет (1991–1995) не могла четко определиться со своими ролью и местом в мировой политике, что негативным образом сказывалось на ее способности влиять на ход международных событий. Курс, при котором в условиях крайней внутренней слабости России национальная специфика внешнеполитического интереса оставалась размытой и подчиненной абстрактной задаче «международной солидарности демократических государств», не позволял ни начать серьезный разговор с потенциальными партнерами, ни проводить взвешенную линию по отношению к возможным противникам. Российские международные контрагенты в эти годы по существу не шли дальше принятия политических деклараций о партнерстве, что никак не говорило об отношении к России как к серьезному партнеру, а скорее свидетельствовало о настороженном к ней отношении со стороны внешнего мира. Правда, из Москвы настойчиво звучали призывы к партнерству с промышленно развитыми или т.н. «цивилизованными» странами, однако у нее не было четких представлений ни о целях, ни об оптимальных его формах. Интерес же развитой части международного сообщества к Российской Федерации в основном был окрашен в двусмысленные тона: все более или менее четко знали, чем не должна быть новая Россия, но не имели конструктивных идей и соображений о том, чем она может и должна быть, обретя свою национальную идентичность. Однако вряд ли стоило упрекать в этом Запад, поскольку извне никто, конечно, не мог объяснить нам нашу роль в мировой политике.
В 1991–1995 гг. внешняя политика России носила пассивный реактивный (в смысле ответный) характер. Однако эти пять лет не пропали даром. Набив тогда много шишек, новая Россия значительно продвинулась в осознании национальных интересов, а, следовательно, и приоритетов внешней политики. А это, в свою очередь, позволяет говорить о потенциальных друзьях, союзниках, партнерах и, естественно, оппонентах. Это плодотворно не только для России, политика которой отныне из пассивной и зависимой постепенно превращается в более активную и самостоятельную (правда, пока по-прежнему во многом реактивную), но и для всего мира, поскольку эта политика становится в целом более предсказуемой.
Во всяком случае, похоже, что сегодня российская дипломатия оставила нелепые претензии на возможность полного совпадения интересов России и всех развитых членов мирового сообщества, и, наконец, начала стремиться к тому, чтобы четко заявлять о наличии у нее специфических национальных интересов в сфере международной политики. Как показала практика, «стыдливое умолчание» этих интересов и реактивное следование за Западом беспокоит и сам Запад, представители которого воспринимают это как пугающий признак новой, теперь уже посткоммунистической непредсказуемости.
В 1998 г. стратегия внешней политики России была сформулирована Председателем Правительства РФ Е.М. Примаковым следующим образом: «защита в широком плане, широким фронтом государственно-национальных интересов России с помощью диверсификации и активизации внешней политики и при одновременном стремлении не скатиться к конфронтации».
При этом перед МИДом были поставлены конкретные задачи:
1) сохранение территориальной целостности;
2) плановое вхождение в мировое хозяйство в качестве равноправного участника;
3) противодействие негативному влиянию извне на СНГ;
4) способствование реструктуризации промышленности главным образом через экспорт вооружений;
5) продвижение российского капитала за рубеж.
Эти идеи получили затем развитие в Концепции внешней политики РФ, утвержденной В.В. Путиным 28 июня 2000 года.
Поворот, произошедший во внешней политике в конце ХХ века, имел крайне важное значение, как для самой России, так и для всего мира. Взаимоотношения России с другими странами в целом, как представляется, стали более стабильными и сбалансированными. Подтвердилась старая истина: только глубоко осознанные и четко сформулированные национальные интересы могут быть прочным строительным материалом для сотрудничества, для жизнеспособной и юридически оформленной системы партнерских связей. Не вступая в конфронтацию ни с одним государством или союзом государств, Россия начала гораздо спокойнее и вместе с тем тверже отстаивать на мировой арене свои национальные интересы. При этом она стала стремиться к тому, чтобы ее национальная безопасность была состыкована с системами региональной и международной безопасности в формирующемся новом мировом порядке. Российским политикам и впредь важно никогда не забывать классическую максиму внешней политики, сформулированную лордом Пальмерстоном: «У нас нет постоянных друзей и постоянных врагов. У нас есть постоянные интересы».
РАЗДЕЛ 2. ПЕРЕЧЕНЬ
Национальные интересы России в их внешнеполитическом измерении изложены в официальными документах по национальной безопасности и внешней политики РФ, принятых в 1993-2008 гг. Приведем их пока без анализа и комментариев.
Важнейший национальный интерес Российской Федерации на глобальном уровне состоит в ее активном и полноправном участии в построении такой системы международных отношений, в которой ей отводилось бы место, в наибольшей степени соответствующее ее политическому, экономическому и интеллектуальному потенциалу, военно-политическим и внешнеэкономическим возможностям и потребностям.
Важнейшие национальные интересы Российской Федерации на региональном уровне сводятся к обеспечению стабильного и безопасного международного окружения, а также к продвижению и закреплению ее военно-политических и экономических позиций на мировой арене на основе использования механизмов регионального сотрудничества.
Важнейшие национальные интересы Российской Федерации на субрегиональном уровне (постсоветском пространстве) состоят в развитии всесторонних взаимовыгодных связей со странами СНГ и участие в развитии интеграционных процессов между ними на взаимной основе, что является важнейшей предпосылкой не только региональной, но и международной безопасности.
Основными приоритетами во внешней политике, как они определены в основополагающих государственных документах по национальной безопасности и внешней политике Российской Федерации, должны быть следующие:
• поддержание стабильности в мире и в отдельных регионах, прежде всего по границ