Предлагается следующая имитационная модель. Представим себе игру двух футбольных (или хоккейных) команд при следующих пяти допущениях.
(1) Для двух команд созданы асимметричные условия: в одной команде увеличено число игроков, уменьшены ворота и середина поля сдвинута в её пользу.
(2) Условие 1 похоже на спортивную «фору». Но в данной модели рассматривается прямо противоположная ситуация. Спортивная «фора» - это сознательное изменение, совершенствование, улучшение «правил игры». А ситуация, рассматриваемая в данной модели, выросла из состояния изначальной первобытной войны, которая ещё не преодолена до конца и настоящих правил игры до сих пор не создано. Поэтому эта игра в действительности является неспортивной «полу-войной».
(3) Цель игры – зарабатывание денег (за каждый забитый гол или набранное спортивное очко положена определенная денежная сумма).
(4) Потенциальные силы игроков (квалификация, таланты) в обоих командах равны.
(5) Последнее условие модели: игра не заканчивается одним матчем, а постоянно возобновляется в течение длительного времени.
(3) Обобщенная опорная схема проявления
дифференциальной ренты
Дифф. рента может проявляться по-разному. То, что она целиком присваивается в виде дополнительного денежного дохода (как для наибольшей наглядности представлено в определении дифф. ренты) - это только один из возможных вариантов её проявления. Существуют и другие варианты, при которых рента либо частично присваивается в виде денежного дохода, либо остаётся чисто потенциальной - и тогда её уместно назвать «непроявленной», «нереализованной», «захороненной» и т.д.
Краткосрочный план. Вариант «А»-неравновесие.
Вначале предположим, что условие 1 (в определении дифф. ренты) полностью выполняется. В этом случае потенциальная дифф. рента может целиком присваивается в виде дополнительного денежного дохода (здесь мы пока не рассматриваем изъятие ренты государством согласно базовому условию 4 нашей игровой модели). Будем называть это вариантом «А». Условие 1 означает, что соперники имеют равные стимулы. Поэтому первая команда (находящаяся в относительно лучших условиях) должна реализовать свои преимущества в виде массы забитых голов (или набранных спортивных очков) и заработать себе все призовые очки (деньги). Отметим, что в этом варианте «А» нет никакого конкурентного равновесия, так как первая команда постоянно реализует свои преимущества и не оставляет шансов другой команде.
Поставим вопрос: почему вариант «А» не всегда наблюдается в реальной жизни? Очевидно, это связано с тем, что условие 1 может нарушаться в реальной жизни, реальной конкуренции. От чего это зависит? Сформулируем следующую гипотезу №1, будем считать, что она отражает опыт наблюдений за реальной жизнью.
Гипотеза №1. Вариант «А» может существовать только в краткосрочном плане, а в долгосрочном плане он неизбежно оказывается неустойчивым и скатывается к двум другим вариантам «В» и «С» (которые будут рассмотрены ниже).
Получается, что модель конкуренции (в условиях дифф. ренты) должна резко измениться при переходе от краткосрочного плана к долгосрочному! Но почему? Ответ может быть таким. Если бы в этой асимметричной ситуации обе команды постоянно имели равные стимулы и моральный дух, сражались с одинаковым рвением, тогда не было бы никаких шансов на продолжение их состязания, ввиду явного перевеса одной из сторон, - здесь их «жизнь–борьба» просто прекращается. И если представить, что в командах играли бы роботы вместо людей, тогда ситуация краткосрочного плана (варианта «А») не будет меняться и в долгосрочном плане. Но для людей социальная природа устроена так, что в долгосрочном плане «жизнь-борьба» продолжается в уродливой асимметричной форме – происходит спасительное разделение на неравные социальные ниши: одна сторона приобретает моральный перевес и сверхстимулы к жизни, борьбе и прогрессу, а другая сторона, наоборот, недостаток стимулов.
Долгосрочный план
Долгосрочное конкурентное равновесие «В1»
Таким образом, в долгосрочном плане условие-1 начинает нарушаться. Рассмотрим конкуренцию двух предприятий - фермерских хозяйств. Тот (первый) фермер, который находится в относительно лучших условиях, начинает «расслабляться» таким образом, что возникает тенденция к выравниванию результатов хозяйственной деятельности (т.е. доходов и прибыли) у соперников. Возникает вопрос: куда в этом случае девается дифф. рента, которая потенциально присутствует в хозяйстве первого фермера? Один из возможных ответов: дифф. рента может присваиваться не только в виде денег (как в варианте «А»), но также в виде отдыха и менее напряжённых условий труда.
В этом случае нарушается пункт «а» условия-1, который гласит: «оба конкурента работают с равной интенсивностью (продолжительность рабочего дня, напряженность труда и т.д.)». И возникает конкурентное равновесие «В1», когда дифф. рента компенсируется меньшей интенсивностью труда.
Разыграем эту ситуацию для двух спортивных команд (в рамках игровой модели-2). Ясно, что если в первой команде больше число игроков и меньше ширина ворот, то её игроки могут «расслабиться», больше времени проводить на скамейке запасных, а на поле быть более ленивыми и полностью не «выкладываться». В то время как вторая команда должна проявить полную мобилизацию своих сил, чтобы добиться хотя бы «ничейного» результата или не полного разгрома, то есть привести их игру к относительному равновесию.
Долгосрочное конкурентное равновесие «В2»
Возможен другой вариант «В2» долгосрочного конкурентного равновесия», в котором есть своё ключевое слово мисменеджмент (mismanagement), то есть неэффективный, бездарный, плохой менеджмент. Вначале рассмотрим основную игровую модель-1 с двумя предприятиями (фермерскими хозяйствами). Представим себе, что на одном из этих предприятий (находящимся в лучших условиях) к власти пришёл бездарный руководитель - менеджер, а на конкурирующем предприятии (находящимся в худших условиях) менеджмент работает идеально.
Представим также, что бездарный руководитель может заставить своих сотрудников работать с не меньшей интенсивностью, чем на конкурирующем предприятии, находя для них ненужную или бессмысленную работу, исходя из принципа, что людей нужно обязательно загружать работой. В этом случае вариант «В2» может полностью исключать ситуацию из предыдущего варианта «В1» (с возможностью относительного отдыха и менее напряжённых условий труда). Это означает, что нарушается пункт «b» условия-1, который гласит: «соперники работают с максимальной эффективностью, т.е. не допускают ошибок и неграмотных решений, делают максимум возможного, каждый на своём месте». При этом пункт «а» условия-1 может, наоборот, уже полностью выполняться.
В результате может возникнуть крайне уродливое конкурентное равновесие «В2», когда дифф. рента компенсируется неэффективностью менеджмента. Возникает тот же вопрос: куда в этом случае девается дифф. рента, которая потенциально присутствует на первом предприятии? Ясно, что она не присваивается ни в виде денег (как в варианте «А»), ни в виде отдыха и менее напряжённых условий труда (как в варианте «В1»). Далее (в разделе...) мы пытаемся ответить на этот вопрос более строгим научным языком (в терминах «отделения собственности от управления»).
А сейчас может быть полезен следующий более «образный» вариант ответа. Можно ли сказать, если приемлем такой образный язык, что дифф. рента здесь присваивается в виде роскоши расточительства (ресурсов), роскоши нерациональной организации ведения хозяйства или роскоши совершать ошибки «на ровном месте», халатности? Всё это можно назвать «дикой роскошью». Перефразируем известную фразу («мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи»): «Мы не настолько богаты, чтобы позволить себе роскошь нерационального хозяйствования, неэффективного управления (менеджмента)».
Но то, что в варианте «В2» теряется денежная рента (то есть первое предприятие недополучает часть доходов, которую оно могло бы получить) - это только полбеды. А главная беда состоит в том, что именно дифф. рента создаёт благоприятную почву для устойчивого закрепления мисменеджмента, если он случайно придёт к власти на первом предприятии.
Далее мы будем предполагать, что приход к власти на предприятии неталантливого руководителя - это такое случайное событие, от которого никто не застрахован. Но если такой руководитель случайно придёт к власти на втором предприятии (находящемся в худших условиях), он не сможет там удержаться, поскольку будет нечем компенсировать его ошибки, неграмотные управленческие решения. В отличие от первого предприятия здесь мисменеджменту делать нечего, и такой руководитель должен почувствовать себя не на месте.
Но если мы считаем, что появление мисменеджмента - это случайное явление, можно ли отсюда делать вывод, что и само равновесие «В2» - тоже случайное явление, которое не обязательно должно реализоваться на практике? Сформулируем тезис: уродливое равновесие «В2» - это такая устойчивая социальная ниша, которая заранее предуготована, изначально объективно «запрограммирована» - именно поэтому, если для того, чтобы попасть в эту нишу нужно случайное появление мисменеджмента, то эта случайность обязательно произойдёт!
Примечание
Здесь можно провести аналогию с законом эволюции биологических видов (животных и растений) Чарльза Дарвина, который основан на механизме случайных изменений генов (мутаций); и закрепляются в жизни не все мутации, а только избранные. Но из того, что механизм эволюции построен на случайных изменениях, мы не можем делать вывод, что и результат эволюции - т.е. законченные совершенные формы животных и растений, которые мы наблюдаем - это тоже случайность!
Здесь мы сталкиваемся с известным феноменом, который проявляется во многих областях науки (как в естественных науках, так и в общественных), и разработку которого можно считать достижением современной логики и методологии науки: если есть процесс, который зависит от случайных событий (построен на случайных изменениях), то из этого не следует, что и результат этого процесса - это тоже случайность.
Вывод. Таким образом, в этом варианте «В2» получается, что потенциальная рента притягивает мисменеджмент, как магнит. И то из предприятий, которое богато потенциальной рентой, превращается в своеобразный устойчивый «заповедник» мисменеджмента или «страну дураков» (напомним, что мы подразумеваем возможность распространения этой аналогии (модели) на уровень стран мира или отраслей экономики, принадлежащих разным странам).
Разыграем вариант «В2» для двух спортивных команд (в рамках игровой модели-2). Представим, что в первую команду (где больше игроков и заужены ворота) пришёл бездарный тренер, а в противоположной команде идеальный тренер делает максимум возможного в своих сложных условиях. Тогда у второй команды появляется шанс, что игру можно выровнять.
В первой команде тренер уже не позволяет своим игрокам «расслабиться», а требует от них не меньшей отдачи и напряжения, чем в противоположной команде. Но его бездарность проявляется в том, что он неверно расставляет своих игроков, не учитывает их индивидуальные способности, неправильно определяет тактику плюс стратегию своей игры и т.д.
Примечание
Однако здесь можно отметить и недостаток, неточность нашей имитационной игровой модели. Ведь в нашей ситуации изначальные («рентные») преимущества первой команды - неравное число игроков, неравная ширина ворот - слишком явная информация, которая открыта для всех. Поэтому мы заранее знаем, что первая команда должна выигрывать. А если команды начинают играть на равных, то слишком легко догадаться, что проблема в тренере. Как же тогда бездарный тренер закрепиться, если его так легко «вычислить»? Правда, в нашей ситуации у тренера ещё остаётся возможность оправдания - убеждать себя и других, что игроки в его команде слабее по своему потенциалу, чем в команде соперников, что, может быть, уже не так просто проверить.
Однако в реальной жизни рентные преимущества не всегда так очевидны. Тем не менее, существуют немалые возможности, чтобы «вычислить» бездарность менеджмента. Но для этого часто требуется серьёзный, глубокий анализ всей хозяйственной деятельности фирмы (естественно, включая анализ её рентных преимуществ). Разработано множество методик для тщательного проведения подобного анализа. В последние годы новые разработки в этой области (анализа эффективности хозяйственной деятельности фирмы) востребованы и продолжают бурно развиваться. Казалось бы, такой критерий оценки эффективности менеджмента (который основан на результатах подобного анализа) – критерий-a должен быть единственно возможным, но об этом можно только мечтать! Поскольку на практике работает ещё критерий-b оценки и оба эти критерия могут противоречить друг другу, порождая двусмысленность оценки.
Критерий-b оценки кажется очень естественным и «нормальным» - это простое сравнение с конкурентами. «Главное, что по результатам хозяйственной деятельности - в основном, конечным финансовым результатам - наша компания не отстаёт от конкурентов. Значит, дела у нас идут не хуже, чем у других - и тогда к нашему менеджменту нет вопросов, нет оснований для беспокойства относительно его способностей». Таков «житейски здравый» и наиболее популярный (упрощённый) критерий-b оценки менеджмента. Но он не срабатывает в условиях дифф. ренты, и доказательством тому является конкурентное равновесие «В2». Однако в реальной жизни именно этот критерий-b часто берёт верх.
Поэтому на практике при благоприятных внешних условиях (т.е. в условиях равновесия с соперниками) пытаться доказать бездарному руководителю, что он бездарен на основании данных о наличии на его предприятии рентных преимуществ - это тяжёлое и небезопасное дело!
А что можно доказать руководителю страны, богатой природной рентой? Какой критерий оценки его руководства страной выглядит весомей? Тот критерий, который основан на анализе рентных преимуществ данной страны и выявляет его мисменеджмент? Или тот критерий, который находится в головах многих граждан страны и звучит так: «Если мои денежные доходы меня устраивают, я не буду задумываться, откуда они берутся, и не буду задумываться об уровне государственного управления, оно также меня устраивает»?
Долгосрочное конкурентное равновесие «В3»
Остаётся рассмотреть последний и наиболее интересный варианте «В3» долгосрочного конкурентного равновесия. Здесь также есть свои ключевые слова - «технологические разрывы» и «технологические уклады». «Технологические разрывы»[2] уже стали закономерностью развития НТП (научно-технического прогресса) на современном этапе. Они наблюдаются почти во всех отраслях производства.
Сегодня можно говорить, что технический прогресс происходит одновременно как бы в двух параллельных плоскостях (вариантах). Первая плоскость (вариант) - непрерывное совершенствование в рамках существующих технологий. Если есть возможность (резервы) таких улучшений технологии, которые дают рост важных для потребителя характеристик продукции всего на несколько процентов, этим всё равно надо заниматься. Поскольку постоянное совершенствование имеющихся технологий - это естественная задача и закон для менеджмента, которых не отменяют «технологические разрывы».
Примечание
В качестве примера можно привести дискету (1,44 мегабайт), CD-диск и flash-накопитель. Технология дискеты допускала улучшение и увеличение объема памяти до 5 мегабайт. Однако научно-технический прогресс пошел другим путем, и развивать эту технологию не стали, т.к. появился CD-ROM с объемом полезной памяти 700 мегабайт. Специалисты заявляли, что объем CD-ROM можно увеличить, но, опять-таки, технология была заброшена в связи с тем, что прогресс перешел на следующий этап – появился flash-накопитель, объем полезной памяти которого во много раз превосходит все, что было до него. История доказывает, что вместо монотонного улучшения человечество силой переходит на использование другой, более совершенной технологии, образуя, таким образом, технологический разрыв.
Вторая плоскость (вариант) - «технологический разрыв»: здесь на смену действующей технологии приходит принципиально новая технология, которая, как правило, использует достижения в совершенно иных областях науки и сопровождается резким скачкообразным ростом важных для потребителя характеристик продукции.
Но термин «технологический разрыв» нужно понимать двояко. С одной стороны, он означает просто количественный скачёк - резкое увеличение важных для потребителя характеристик продукции. С другой стороны, «технологический разрыв» предполагает, что его нелегко преодолеть (с точки зрения менеджмента), так как он сопровождается также разрывами в области организации и культуры производства, соответственно в менталитете, психологии, производственных и человеческих отношениях[3].
Так как новая технология приходит из совершенно иной (часто очень далёкой) сферы научных знаний, она требует принципиально другой профессиональной подготовки и уровня квалификации персонала. Что неизбежно вызывает необходимость глубокой и часто болезненной перестройки всей системы организации и культуры производства. И самой болезненной здесь может стать необходимость замены профессиональных кадров специалистов - увольнения старых профессионалов и поиска новых.
Говоря о технологических разрывах нельзя не сказать и о технологических укладах, так как эти два понятия связаны неразрывно. По определению два технологических уклада разделяет не один технологический разрыв (в отдельной отрасли), а сразу несколько таких разрывов в ряде ключевых промышленных отраслей. Именно понятие «уклад» здесь становится очень уместным, так как технологические уровни сопровождаются, «обрастают» особой психологией, менталитетом. В итоге технологические уклады превращаются в социально-экономические уклады. Это мы наблюдаем в, так называемой, многоукладной экономике. И если посмотреть на «уклад» как «обитель» для определённого менталитета, то мы поймем, что данное понятие означает такой образ жизни, из которого не так-то легко вырваться. Люди к нему привязаны психологически, морально, а не только технологически. Часто возникает даже субъективное ощущение, что на разных укладах существует разный ритм жизни, время течет по-разному. И новый уклад может восприниматься в некоторых случаях даже враждебно. Конечно, ведь постоянное изменение образа жизни, процесса работы – это большая нагрузка на психику людей. Впереди нас ждёт неизведанное, неожиданное, возможны риски: не только плюсы, но и неясные минусы. Это здоровый консерватизм, который сродни инстинкту самосохранения.
Отметим ещё одно важное свойство технологических разрывов – они часто сопровождаются кардинальными разрывами в энерго- и ресурсопотреблении. В качестве примера можно привести переход от телевизоров с электронно-лучевым кинескопом к ЖК-телевизорам. Куда исчезают объём и вес? Здесь наглядно демонстрируется эффект «дематериализации» от современных технологий.
Сегодня любая компания, которая имеет технологические преимущества перед конкурентами и является на данный момент самой передовой, должна, тем не менее, постоянно бороться, чтобы подтверждать свой передовой уровень. Но чтобы постоянно поддерживать технологическое лидерство нужно иметь поистине сверхстимулы. А стоит ей расслабиться хотя бы на время, и ее опередят конкуренты, причем опередят так, что она и не заметит. Ведь она останется на прежнем уровне, в то время как они просто перейдут на следующую технологическую ступень, а она будет продолжать работать на старой и думать, что она все еще лидер.
Возвращаясь к нашей игровой модели-2, вариант «В3» можно имитировать следующим образом. На поле играют все те же две хоккейные команды. У одной команды меньшее число игроков, а у второй – меньшие ворота. Команда, находящаяся в худших условиях, от отчаяния начинает участвовать в разработке и испытаниях принципиально новой модели коньков. Они значительно превосходят предыдущие модели и по скорости и по маневренности. Поскольку стимулы этой команды сильнее, они опережают своих соперников в освоении этого новшества. И вот мы видим как складывается новое равновесие. Первой команде необходимо забивать голы в маленькие ворота, в ней меньше игроков, чем в команде соперников, но новые коньки позволяют им выступать вполне прилично и одерживать победы. Таким образом, изначально лидирующая команда оказывается в худших условиях, и стимулы выравниваются.
Таким образом, мы получаем уродливое конкурентное равновесие «В3», когда дифференциальная рента компенсируется «технологическим разрывом». Здесь снова возникает вопрос: куда девается дифференциальная рента, которая потенциально присутствует на первом предприятии? Мы по-разному отвечали на этот вопрос в вариантах «А», «В1», «В2». Ясно, что она не присваивается ни в виде денег (как в варианте «А»), ни в виде отдыха и менее напряжённых условий труда (как в варианте «В1»). В принципе можно сформулировать ответ на этот вопрос строгим научным языком в терминах «отделения собственности от управления» (на языке «принципал-агент»).
Но сейчас так же, как и в предыдущем варианте «В2», мы предлагаем «образный» вариант ответа. Можно сказать (используя образный язык), что здесь дифференциальная рента присваивается в виде роскоши жить вчерашним днём, роскоши отстать от своего времени, использовать вчерашние инструменты и методы работы, сохранять вчерашний уклад и ритм (темп) жизни. Это также роскошь «здорового консерватизма», т.е. нежелание быть первопроходцем, уклонение от рискованных нововведений и перекладывание этих рисков на других. Кредо «здорового консерватизма»: «Вам больше всех надо, Вы и рискуйте!». Пусть другие будут первыми, решатся на технологические инновации и возьмут на себя весь неизбежный риск первопроходцев. А мы займём комфортную позицию в безрисковой зоне благоразумного осторожного выжидания.
В обоих вариантах «В2» и «В3» мы определяем ренту как непроявленную, «захороненную». В обоих вариантах мы видим, как само присутствие ренты работает против её обладателей. Если в варианте «В2» рента «притягивала» мисменеджмент, создавая условия для его укоренения (устойчивости), то в варианте «В3» именно рента удерживает компанию на более низком технологическом уровне, а всю экономику страны – соответственно, на более низком технологическом укладе.
Вариант «С» в проявлении дифференциальной ренты.
Следующий вариант – «С» (явная рента, «наркотик первого рода»), заключается в следующем. Предположим, что фермер, который изначально находился в лучших условиях, последовательно прошел состояния, соответствующие вариантам «А», «В1», «В2», «В3». Причём два два последних варианта «В2», «В3» мы определили как «непроявленную ренту», а также как особый «наркотик второго рода». После этого фермер, понимая, что он обладает относительно лучшей землей (природными условиями), может решить, что ему не следует продолжать управлять своим хозяйством с низкой эффективностью, сводя на нет свои преимущества перед конкурентами. А придётся просто сдать свою землю в аренду тем, кто окажется более эффективными менеджерами. Когда кто-то на правах частной собственности обладает лучшей землей, то всегда есть желающие эту землю арендовать - это могут быть, например, его конкуренты. Если арендная плата будет не завышенной и не заниженной, а точно соответствовать ценности сдаваемого участка, то она будет точно отражать его чистую ренту.
Мы рассмотрели варианты проявления дифференциальной ренты – «А», «В1», «В2», «В3» и «С». Их можно рассматривать как отдельные феномены. Но есть и другой подход. Данные варианты можно рассматривать как этапы развертывания определенного процесса во времени. Итак, конкуренция фермеров запущена. Модель конкуренции начинает развиваться следующим образом: в краткосрочном плане нет конкурентного равновесия и доминирует вариант «А». Но, переходя к долгосрочному плану, начинает складываться уродливое конкурентное равновесие. Первым вариантом такого равновесия является «В1» (люди расслабляются), который далее трансформируется в вариант «В2» (закрепляется неффективный менеджмент), и лишь потом может возникнуть вариант «В3» (образование технологического разрыва).
Но почему вариант «С» может следовать из варианта «В3»? Поскольку в краткосрочном плане стимулы соперников одинаковы, значит, для образования и закрепления технологического разрыва необходимо время. И вариант «В3» является далеко зашедшей стадией этого расхождения стимулов. Кроме того, вариант «В2» может нивелировать «В1», т.е. когда к руководству приходит бездарный менеджер, он может не позволить сотрудникам отдыхать и уничтожит эту скрытую ренту. А вариант «В3» также может полностью нивелировать варианты «В1» и «В2», поскольку потенциальная рента уже скомпенсирована технологическим разрывом, а значит, вы не сможете позволить себе роскоши дополнительного отдыха и неэффективного управления.
Рассмотрим процесс перехода во времени от «В3» к «С». Отметим, что возможность таких уродливых равновесий как «В2» и «В3» существенно связана с условием 3 в нашей игровой модели, согласно которому фермеры совмещают в одном лице собственность и управление предприятием. А сами варианты «В2» и «В3» можно рассматривать как ситуации внутреннего конфликта между собственностью и управлением. Этот конфликт является внутренним (или внутрисемейным), поскольку собственность и управление совмещаются в одном лице (самого фермера или же в рамках семьи). То есть сам фермер-менеджер вредит себе же как собственнику. И именно превращение в пассивного собственника-рантье, когда нужно разделить собственность и управление может этот конфликт разрешить.
Можно сказать, что к решению перейти от варианта «В3» к «С» фермера подталкивает его предыдущая история хозяйствования. Поскольку он сознаёт, что обладал изначально лучшими природными условиями, чем его конкуренты, которые тем не менее, освоив передовые технологии, смогли опередить его. Этапы его пути выстраиваются в следующей последовательности: (1) вначале он работал также интенсивно как и другие конкуренты, но зарабатывал больше них (А), (2) затем начал расслабляться и меньше от себя требовать, зато больше отдыхать (B1), (3) далее неудачно выбрал помощников - менеджеров среднего звена (B2), наконец, (4) теперь он чувствует, что ему очень трудно освоить принципиально новые методы и преодолеть технологический разрыв (B3). И это понимание подводит его к данному решению - просто сдать в аренду свою землю (условия) более эффективным менеджерам, а самому стать пассивным собственником-рантье.
В реальной жизни такое решение об отделении собственности от управления часто является очень непростым. Подобный критический момент наступает в жизни практически каждой фирмы на определённом этапе её эволюции от малого предприятия (для которого характерно совмещение собственности и управления). Фактически именно открытое акционерное общество является наиболее развернутой формой (институтом) отделения собственности от управления. Но на это нельзя смотреть только с экономической стороны, так как при данном разделении затрагивается и смысл жизни собственника-работника, который может быть потерян.
Если посмотреть на развертывание данной модели во времени, можно провести аналогию с развитием России. Наша страна подходит к тому рубежу, когда необходимо сделать выбор. Россия может стать страной-рантье, доход при этом, скорее всего, будет больше того дохода, который мы получаем, обрабатывая ресурсы самостоятельно. Стоит отметить, что есть ряд стран, наиболее богатых «рентабельными» природными ресурсами, фактически сделавших такой выбор и отказавшихся от самостоятельной обработки ресурсов.
2.2. Применение модели дифф. природной ренты в
открытой (глобальной) экономике
(1) Явная и «непроявленная» рента в мировой экономике
Теперь необходимо распространить понятия явной и «непроявленной» (скрытой) природной ренты на межстрановой уровень. Первое понятие – явная рента – возникает тогда, когда страна продает свои первичные природные ресурсы (например, сырую нефть, газ, руду) на мировом рынке по высоким ценам. А непроявленная рента возникает при наличии разницы цен на первичные природные ресурсы на внутреннем и внешнем рынках. На данный момент целый ряд влиятельных экономистов сходятся во мнении, что ситуация непроявленной ренты является наркотиком первого рода, так как она притупляет стимулы промышленных предприятий: получая первичные ресурсы по заниженным ценам, они оказываются в «тепличных» условиях по сравнению с их иностранными конкурентами, которым достаются ресурсы по высоким мировым ценам. Как правило, при этом образуется «технологическая яма», выбраться из которой крайне сложно (согласно описанному выше феномену технологических разрывов). Кроме того, когда внутренние цены на ресурсы ниже мировых, то это явление можно рассматривать как дотации со стороны государства отечественной промышленности – этот момент не вызывает разногласий у экономистов. Другой вопрос, на что пошли эти дотации? Отметим, что согласно конституции большинства стран мира природные богатства страны являются национальным достоянием. Тогда выходит, что нация как высший собственник дотирует сама себя, маскируя, таким образом, собственную неэффективность.
Можно ли в данном случае преодолеть это противоречие между собственностью и управлением? Большинство ученых сходятся во мнении, что необходимо выравнивать внутренние и мировые цены. Этой стратегической линии следует придерживаться на протяжении долгого времени, так как невозможно выровнять цены одномоментно - это спровоцирует экономический коллапс в стране.
Однако есть ряд ученых-экономистов и предпринимателей, которые, наоборот, считают, что разрыв в ценах необходимо всячески поддерживать. Основным аргументом этой точки зрения является то, что заниженные цены дают конкурентное преимущество отечественной промышленности. То есть отечественные предприятия получают землю, энергоносители, другие первичные природные ресурсы по заниженным ценам, что повышает их конкурентоспособность по цене продукции.
Для оценки этого аргумента предлагаем решить следующую гипотетическую учебную задачу. Допустим, что в некоторой стране в первый год промышленность находится в глубоком кризисе, и правительство решает весь объём добытого энергоносителя (газа) продать на экспорт по высоким мировым ценам. Таким образом, в этот год государство получает максимальную выручку от продажи – это явная рента, выраженная в денежных поступлениях. Во второй год правительство решило поднимать свою промышленность и львиная доля добытого энергоносителя пошла на внутреннее потребление отечественной промышленности, но по ценам существенно ниже мировых. Вопрос: куда во втором году делась рента, которая была в первом году? Как мы отмечали выше, на этот счёт есть единодушное мнение экономистов – рента пошла на дотации отечественной промышленности (низкие внутренние цены в этом случае можно представить следующим образом: государство изначально будто продает ресурсы своей промышленности по общемировым ценам, забирая деньги в бюджет, а затем просто предоставляет ей дотации из бюджета). Но какова цель этих дотаций, на что они уходят, в конечном счёте?
Сторонники данной точки зрения считают, что эти дотации нужны для создания конкурентных преимуществ для отечественной промышленности. А реализация конкурентных преимуществ означала бы, что наши предприятия потеснят своих мировых конкурентов на различных рынках и расширят свою долю продаж на этих рынках. Соответственно они смогут увеличить свою выручку, прибыль и далее в идеале вернуть государству предоставленные им дотации в виде налогов. Но видим ли мы подобную реализацию конкурентных преимуществ в жизни? К сожалению, нет! На практике эти низкие цены не только не создают конкурентные преимущества, но фактически стали необходимым условием выживания наших промышленных предприятий, продлевая их агонию.
Фактически можно утверждать, что идея конкурентных преимуществ может работать исключительно в краткосрочном плане. Для лучшего понимания ситуации модифицируем нашу игровую модель двух спортивных команд, находящихся в асимметричных условиях. Представим, что теперь игра происходит следующим образом: изначально обе команды используют ворота стандартной ширины, но у команд есть возможность на плату уменьшить свои ворота, при этом каждый урезанный сантиметр будет стоит определенной суммы денег. В этом случае ширина ворот имитирует доступность ресурсов. Предположим, что за каждой из команд стоит своё государство, и одна из команд представляет богатое ресурсами государство (допустим Россию), а другая команда – бедное ресурсами государство (допустим, Японию). У богатого государство есть средства, чтобы помочь своей команде, дать им дотации на сужение ворот. А бедное государство этого не может.
И вот начинается игра! В краткосрочном плане дотации действительно срабатывают и первая команда выигрывает (это соответствует рассмотренному выше варианту «А»)! Но в долгосрочном плане начинают разворачиваться ранее уже рассмотренные нами варианты «В1», «В2», «В3». Возникает конкурентное равновесие («В1», «В2»), а затем после достижения варианта «В3» отставание первой команды становится уже устойчивым и труднопреодолимым. И тогда богатое государство осознаёт, что была совершена ошибка, что дотации не пошли на пользу. Но можно ли исправить ошибку и отменить дотации. Оказывается, что сразу отменить дотации невозможно. Так как команда привыкла к ним как к наркотику и уже не сможет обойтись без них. Теперь понятно, почему непроявленная рента называется наркотиком первого рода.
К сожалению, следует констатировать тот факт, что наша страна тоже попала в ловушку скрытой ренты. Во времена СССР внутренние цены на первичные природные ресурсы были занижены в максимальной степени. Но после распада Советского Союза Россия объявила, что будет постепенно переводить бывшие братские республики – потребители российской нефти и газа – на рыночные (т.е. мировые) цены. На выравнивание ушло около 20 лет, хотя для некоторых стран все же были оставлены поблажки (речь идет, к примеру, о Белоруссии, получающей энергоносители по цене, значительно уступающей международному уровню, но все же превышающему внутрироссийский[4]). Но за эти годы можно было бы одновременно выравнивать цены и для нашей отечественной промышленности.
Ряд экономистов (и мы поддерживаем эту точку зрения) предлагали принять «концепцию единой цены», согласно которой Россия устанавливала бы общую единую цену на первичные природные ресурсы не только для экспорта в братские республики бывшего СССР, но и для внутреннего потребления отечественной промышленности. Это соответствовало бы принципу солидарности: «мы повышаем цены не только для вас, но и для себя любимых» и помогло бы в оздоровлении отношений России с братскими соседними республиками, которые, по выражению Александра Лукашенко «отравлены газом». Хотя для Белоруссии Россия устанавливала самые льготные экспортные цены на энергоносители, они всё же были выше, чем внутренние. И Александр Лукашенко повторял: «если мы братья, то дайте нам цену как в Смоленске (т.е. внутреннюю российскую цену)». При следовании концепции «единой цены» он всегда бы имел такую же цену как в Смоленске.
Таким образом, вначале «концепция единой цены» предполагает, что Россия устанавливает цену на энергоносители (другие