В руках у нее слабо мерцал черный огонек. «Кирито-кун!» — беззвучно, одним лишь сердцем выкрикнула Лифа; но на печальные сантименты времени не было. Она уселась, привалившись к ноге каменной статуи, взмахнула рукой и открыла меню снаряжения.
Поскольку в магии воды и в святой магии Лифа не специализировалась, высокоуровневых заклинаний воскрешения она накладывать не умела. Зато у нее был «Сок Древа Мира»; она обратила его в маленький синий флакон, материализовавшийся у нее в руках.
Убрав окно, она распечатала флакон и побрызгала сверкающей жидкостью на Посмертный огонь Кирито. Вокруг огонька сразу же развернулось трехмерное магическое кольцо. Еще несколько секунд — и внутри кольца появилась фигура сприггана в черном.
— …Кирито-кун…
Все еще сидя и улыбаясь сквозь слезы, Лифа позвала его по имени. Кирито тоже сидел на брусчатке и неловко улыбался; он положил правую ладонь на руку Лифы.
— Спасибо тебе, Лифа… но только не веди себя больше так безрассудно. У меня все будет хорошо… Я не хочу создавать тебе больше проблем.
— Проблемы… ты…
«Ты вовсе не создаешь мне проблем», — собиралась она сказать, но Кирито вдруг поднялся на ноги. Отвернулся и шагнул — опять к воротам, ведущим внутрь Древа Мира.
— Ки… Кирито-кун!!
Лифа была парализована собственным изумлением; вложив все оставшиеся силы в свои дрожащие ноги, она все же каким-то образом умудрилась встать.
— П-погоди… В одиночку это невозможно!
— Может, и так… но я должен туда пробиться… — прошептал Кирито в ответ, не оборачиваясь. Лифа чувствовала себя, как разбившееся стекло; она мучительно искала, что сказать. Но слова, которые жгли ей горло, она выговорить была не в силах. Как сомнамбула, она протянула руки и вцепилась в Кирито.
Ее тянуло к нему, она это чувствовала. Чтобы отказаться от Кадзуто, она заставила свое сердце полюбить этого человека; она думала, что это нормально. Она чувствовала, что эта любовь — настоящая.
— Хватит… остановись… стань снова обычным Кирито-куном… я… Кирито-кун, я…
Кирито ласково сжал ее правую руку обеими своими. Тихий, но решительный голос коснулся ее ушей.
— Лифа… прости меня… если я туда не пойду, ничего не кончится и ничего не начнется. Я должен снова увидеть ее… снова… Асуну…
Какое-то мгновение Лифа не понимала, что она только что услышала. Все мысли разом куда-то исчезли, послезвучие от слов Кирито постепенно растворилось в воздухе.
— Это… это, вот сейчас… что ты сейчас сказал?..
Кирито чуть озадаченно склонил голову набок и ответил:
— А… Асуна, так зовут человека, которого я ищу.
— Но… в смысле, этот человек — это…
Прикрыв рот руками, Лифа сделала полшага назад.
В сознании ее по-прежнему было пусто, и в этой пустоте всплыли образы-воспоминания.
Несколько дней назад, когда она спарринговала с Кадзуто в додзё.
Первая встреча с Кирито, когда он победил саламандр в Древнем лесу.
Два человека в ее памяти, когда их сражения были окончены, крутанули мечом влево-вправо и тут же убрали его за спину. Абсолютно одним и тем же движением.
В голове что-то вспыхнуло, и два силуэта слились в один. Лифа распахнула глаза и сквозь дрожащие губы с трудом выдавила:
— …Ты… братик?..
— Э?..
При этих словах брови Кирито изумленно поднялись. Его черные глаза впились в глаза Лифы. Точки света плавали в зрачках, словно отражение луны на водной глади. И потом —
— …Сугу… Сугуха?.. — прошептал спригган в черном так тихо, что это едва ли вообще можно было назвать звуком.
Каменная брусчатка, окружающий их Арун, весь мир с этим гигантским Древом заодно — все словно обрушилось разом. Лифа-Сугуха отступила на несколько шагов, ее ноги подкашивались.
В последние несколько дней, путешествуя с этим человеком, Лифа стала чувствовать виртуальный мир более ярко. Ее сердце ликовало даже просто от того, что они летели бок о бок.
Сугуха обожала Кадзуто, Лифа любила Кирито; она соврала бы, если бы сказала, что не чувствует вины. Но именно Кирито показал ей, что Альвхейм — не расширенная версия виртуального симулятора полетов, как она раньше думала, а полноценная новая реальность. И именно благодаря ему Лифа смогла осознать, что ее чувства в этом мире — истинные чувства, а не просто кучка цифр.
Она усилием воли заморозила свои чувства к Кадзуто, даже свою боль в глубине сердца; она думала, что все это пройдет в конце концов, если она будет с Кирито. Да, конечно, эта «реальность» обрела форму благодаря душам «реальных» людей, пришедших сюда, но исход все равно стал для нее полной неожиданностью.
— …Это ужасно… это слишком уже, это…
Лифа трясла головой и говорила, словно в бреду. Ни секунды больше она не хотела оставаться в этом месте. Отвернувшись от Кирито, она взмахнула левой рукой.
Прикоснувшись к левому нижнему углу окна, она почти проигнорировала появившееся предупреждение и сразу нажала «Да». Под закрытыми веками вспыхнула и исчезла радуга, оставив лишь черноту.
Она очнулась в постели, и первым, что она увидела, было синее небо Альвхейма. Прежде этот цвет всегда пробуждал в ней чувства ностальгии и томления; сейчас пробудил лишь боль.
Сугуха медленно сняла с головы Амусферу и поднесла к глазам.
— У… у…
Из глубины горла вырывались всхлипы, Сугуха была не в силах их удержать. Она сильнее сжала хрупкое устройство из двух тонких, изящных колец. Одно из колец погнулось, издав тихий стон.
Надо сломать Амусферу и навсегда закрыть проход в тот мир, подумала она. Но — не могла этого сделать. Ей было слишком жаль ту девушку по имени Лифа, живущую по другую сторону колец.
Швырнув аппарат на кровать, Сугуха села. Опустила ноги на пол, закрыла глаза и повесила голову. Ни о чем думать больше не хотелось.
Тишину прервал негромкий стук. Потом из-за двери донесся голос — не такой, как у Кирито, но с похожими интонациями.
— …Сугу, можно?
— Нет!! Не открывай дверь! — вырвалось у нее. — Дай мне побыть одной… какое-то время…
— Что с тобой, Сугу? Я тоже удивился, но…
Слова Кадзуто были полны смущения.
— …Если ты злишься, что я снова воспользовался нейрошлемом, я прошу прощения. Но это было абсолютно необходимо.
— Да нет, не то совсем.
Противоречивые чувства захлестнули ее всю. Сугуха спрыгнула с кровати и подошла к двери.
Поворот ручки, и дверь открылась. В коридоре стоял Кадзуто и смотрел на нее глазами, полными тревоги.
— Я… я…
И наконец ее чувства хлынули наружу вместе со слезами.
— Я… предала саму себя. Я предала свою любовь к братику.
Наконец-то она произнесла слово «любовь», стоя лицом к лицу с любимым человеком; и словно ножи пронзили ей грудь, горло и губы. Превозмогая обжигающую боль, она хриплым голосом продолжила:
— Я забуду все, я сдаюсь, я буду любить Кирито — так я думала. Нет, уже любила. И все равно… хотя…
— Что…
Несколько секунд Кадзуто стоял в полной растерянности, затем прошептал:
— Любовь… ко мне… Но мы же…
— Я знаю.
— …Что?..
— Я уже все знаю.
«Не могу», — мелькнуло у нее в голове. Но и остановиться она тоже уже не могла. Взглядом, в котором кипели все ее чувства, она смотрела на Кадзуто и продолжала говорить сквозь дрожащие губы.
— Я и братик — не кровные родственники. Я это уже два года знаю!!
О нет. Мама ведь просила ее подождать, не говорить, что она знает; а теперь можно подумать, будто она пользуется этим знанием, как оружием для защиты своих оставшихся чувств. Ей мама так говорила, чтобы дать время как следует обо всем подумать, — так ей казалось.
— Братик, ты ведь поэтому бросил кендо и начал меня избегать, потому что ты уже тогда все знал, да? Я тебе неродная, и поэтому ты держал дистанцию, да? Ну почему же ты тогда сейчас так добр ко мне!!
Как бы плохо все ни сложилось, удерживать в себе слова она больше не могла. Голос Сугухи гулко звучал в прохладном воздухе коридора; черные глаза Кадзуто постепенно теряли всякое выражение.
— Я… я была так счастлива, когда братик вернулся из SAO. Я радовалась, что между нами все опять стало как тогда, в детстве. Наконец-то ты стал на меня смотреть… я так думала.
Она уже не могла сдерживаться, и слезы хлынули по щекам. Сугуха порывистыми движениями вытерла глаза и изо всех сил выжала голос из легких.
— …Но… если бы я знала, что так все получится, может, было бы лучше, если бы братик остался ко мне холодным. Тогда я бы и не узнала, что люблю братика… и не узнала бы про Асуну-сан, и мне не было бы так плохо… тогда мне не пришлось бы влюбляться в Кирито, чтобы заменить тебя!!
При этих словах Кадзуто расширил глаза и весь напрягся. Время словно остановилось; однако несколько секунд спустя он покачал головой и печально произнес:
— …Прости меня…
С самого своего пробуждения два месяца назад Кадзуто смотрел на Сугуху глазами, сияющими мягким светом заботы. Сейчас, однако, этот свет угас, в глазах осталась лишь глубокая тьма. Сугуху наполнила страшная боль, ее сердце словно взрезало ножом раскаяния.
— …Просто дай мне побыть одной.
Ей сейчас даже видеть его не хотелось, вообще. Шатаясь под тяжестью вины и презрения к себе, Сугуха захлопнула дверь, словно убегая, и отступила на несколько шагов назад. Ее пятка наткнулась на кровать, и она откинулась назад, спиной вниз, как упала.
Сугуха перекатилась, завернувшись в простыню; плечи ее дрожали, все тело сотрясалось от всхлипов. Потом потекли слезы — впитывались в белую простыню и оставляли на ней пятна.
После того как дверь передо мной закрылась, я стоял еще какое-то время.
Потом развернулся и, прислонившись спиной к двери, соскользнул на пол.
Обвинение Сугухи, что я отдалился от нее, потому что она была мне не родной сестренкой, было не очень далеко от истины. Я искал в Юки-нете записи о моей семье, но нашел лишь то, что записи стерты, и спросил родителей. Мне тогда было десять лет. Я стал меньше общаться с Сугухой, но без какой-то особой причины.
В то время я не понимал, какое значение имеет расстояние между людьми.
Я совершенно не помнил своих настоящих родителей; Минетака и Мидори Киригая рассказали мне правду, но их любовь ко мне не изменилась, и потому я не чувствовал себя обиженным. Однако семечко странного чувства было во мне посеяно, и к тому времени, как это чувство расцвело, оно успело здорово укорениться.
Кем можно назвать человека, который не знает даже о самых близких своих родственниках? Такой вопрос я себе задавал. Я начал воспринимать семью как группу знакомых людей с очень долгими отношениями, людей, которые знают друг о друге все. Так кто же этот человек на самом деле? Знаю ли я его?
Возможно, это чувство неуместности послужило одной из причин, почему я ударился в онлайновые игры. Аватары игроков, общающихся по сети, разумеется, не такие, как реальные люди. Никто не знает, кто на самом деле их собеседники. Осознавая это, мы и общались; это был фальшивый мир, и мне это нравилось. К пятому или шестому классу я уже окончательно утонул в онлайновых играх и, не оглядываясь, шел вперед. Закончилось все двухлетним пленом в том виртуальном мире.
Мир игры «Sword Art Online» мог бы стать для меня чем-то вроде утопии, если бы только не ее смертоносная натура. Фальшивый сон, от которого я не мог пробудиться. Виртуальный мир, который мог и вовсе никогда не кончиться.
Там я был Кирито, которого никто не знал.
Однако в той аномальной ситуации, в сетевой игре с Полным погружением, из которой нельзя выйти, я безо всякого принуждения добрался до неизбежной истины.
Реальный ли мир, виртуальный ли — принципиальной разницы не существует.
Все потому, что человек воспринимает мир, в котором он находится, с помощью информации, поступающей через пять органов чувств и затем обрабатываемой мозгом. Единственное, что делает виртуальный мир фальшивым, — то, что из него можно выйти, отключив компьютер.
Мир, который человеческий мозг воспринимает благодаря набору электрических импульсов; мир, из которого нельзя выйти.
Это описание — реального мира.
Когда я это понял, я понял и всю бессмысленность вопроса, мучившего меня с десяти лет. Тревожиться о том, кто люди на самом деле, действительно не имело смысла. Все, что человек может, — верить в то, что он видит, и принимать это. Человек, которого я вижу, — и есть настоящий.
Из-за двери, к которой я прислонялся, доносились всхлипывания Сугухи.
Когда я вернулся в реальный мир и увидел ее лицо, я правда был очень рад ее видеть. Я хотел разбить ту стену, которую строил столько лет из-за своего бессмысленного вопроса, я думал, что мы наладим наши старые отношения, я действительно хотел стать к ней ближе.
Однако Сугуха, по-видимому, тоже стала по-другому на меня смотреть за эти два года. Она узнала, что ее братик — на самом деле двоюродный брат, и тоже хотела как-то разобраться со стеной, которую я возвел. А я, думая, что она не знает правды, не смог заметить ее чувств.
Этой вот Сугухе я много раз показывал свои чувства к Асуне. Я плакал перед ней, думая об Асуне. Нетрудно было вообразить, как же глубоко я ранил Сугуху.
Нет, дело не только в этом.
Возможно, причина, почему совершенно не интересовавшаяся компами Сугуха вдруг начала играть в VRMMO, тоже крылась во мне. Пытаясь узнать, чем я дышу, она нырнула в виртуальный мир и какое-то время спустя выпестовала новую себя. Ту самую девушку, которая столько помогала мне в Альвхейме, Лифу — подлинную Сугуху.
Юи предположила, что я оказался там, где оказался, и встретился с Лифой при моем первом входе в игру из-за того, что кто-то по соседству залогинился примерно в то же время, что и я. Но мы с Сугухой занырнули не просто по соседству, а вообще из одного дома, у нас был один и тот же глобальный IP-адрес. Так что вполне естественно было, что я познакомился с Лифой. А поскольку тогда в голове у меня была одна лишь Асуна, то я ранил Лифу точно так же, как ранил Сугуху.
Я зажмурился настолько плотно, что, когда поднял веки обратно, они едва ли не заскрипели, и встал, собрав в ногах все оставшиеся силы.
Сейчас я сделаю все, что могу сделать для Сугухи. Когда слов недостаточно, нужно протянуть руки — в мире SAO многие люди научили меня этому.
Резкий стук в дверь вывел Сугуху из ступора. Она инстинктивно съежилась.
«Не открывай», — хотела выкрикнуть она, но изо рта вышло лишь что-то нечленораздельное. Кадзуто, однако, заговорил, не повернув дверную ручку.
— Сугу… я буду ждать тебя на террасе в северной части Аруна.
Голос его звучал спокойно и мягко. Затем она почувствовала, как Кадзуто отошел от ее комнаты. Из другого конца коридора донесся звук открывшейся и закрывшейся двери — и наступила тишина.
Сугуха зажмурилась изо всех сил и снова сжалась в комок. Слезы вновь закапали на простыню.
В голосе Кадзуто не было ни намека на потрясение. Неужели он просто взял и проглотил все те кошмарные слова, которыми она его забросала?
«…Он такой сильный, братик. Я не могу быть такой сильной…»
Прошептав это, она вдруг вспомнила недавнюю ночь.
Кадзуто тогда был таким же, как она сейчас: он лежал, съежившись, у себя в кровати. И так же, как она сейчас, думал о любимом человеке, до которого не в силах дотянуться. Как потерявшийся ребенок.
А на следующий день она познакомилась с Кирито. То есть — Кадзуто успел узнать, что, пока тело Асуны спало, ее сознание жило в Альвхейме, на вершине Древа Мира. И он снова швырнул себя в виртуальный мир. Утер с глаз слезы и взял в руки меч.
…И она тогда сказала ему, чтобы он старался. Она сказала ему не сдаваться. А сама-то — так вот лежит и плачет…
Сугуха медленно открыла глаза. Прямо перед ней лежала сияющая круглая корона.
Протянув руки, Сугуха взяла корону и положила себе на голову.
Солнечный свет струился сквозь просветы в облаках и мягким сиянием обволакивал старинного вида улицы Аруна.
Лифа оглядела точку входа; Кирито поблизости не было. Проверив по карте, она обнаружила, что находится на площади к югу от купола в основании Древа Мира, а также что в северной части города была большая терраса для всякого рода мероприятий. Скорее всего, там он Лифу и ждал.
Хоть она и пришла сюда, предстоящая встреча все же ее пугала. Она не знала, что скажет ему; она не знала, что услышит. Сделав несколько вялых шагов, Лифа уселась на скамейку в углу площади.
Она не помнила, сколько времени так просидела, повесив голову. Внезапно прямо перед ней кто-то приземлился. Лифа рефлекторно напряглась и закрыла глаза.
Но голос человека, обратившегося к ней по имени, ее изумил.
— Наконец-то… я искал тебя, Лифа-тян!
Беззаботный, но неуверенный — такой знакомый голос. Она обалдело подняла голову; прямо перед ней стоял сильф с желто-зелеными волосами.
— Ре… Рекон?!
При виде столь неожиданного лица Лифа мгновенно забыла о своих страданиях и спросила, что он тут делает. Рекон упер руки в боки, выпятил грудь и гордо ответил:
— В общем, когда Сигурд свалил, мой паралич прошел, так что я убил ядом тех двух саламандр и выбрался из канализации. Я хотел травануть и Сигурда, но его в столице не было, так что я решил тоже отправиться в Арун. Через горы я прошел так: собирал за собой активных монстров и натравливал их на других игроков. И вот сегодня добрался до Аруна. Вся ночь на это ушла.
— …Ты… это же чистое плееркиллерство на монстрах…
— В такое время о мелких деталях можно не думать!
Обвиняющие слова Лифы Рекон пропустил мимо ушей и сел рядом с ней; он явно был в отличном настроении. Потом с озадаченным видом огляделся и спросил:
— А что с тем спригганом? Партия распалась?
— Ну…
Лифа замялась и заерзала, подыскивая нужные слова. Но в груди у нее словно сидел сгусток постоянной боли, и никакие хитроумные объяснения на ум не шли. Прежде чем она поняла, что именно говорит, она уже выкладывала то, что скопилось у нее в душе.
— …Я, я наговорила ему ужасных вещей… я любила его, но наговорила всякого, чего не должна была, специально, чтобы причинить ему боль… я… дура…
Слезы почти потекли опять, но Лифа их удержала. Рекон-Нагата был всего лишь одноклассником; плюс ко всему, здесь виртуальный мир, и она не хотела смущать Рекона, обнажая перед ним свои эмоции. Поэтому она быстро отвернулась и затараторила:
— Прости, что всякую ерунду несу. Забудь. Я больше не увижусь с ним… Полетели домой, в Сильвиан.
Даже если она здесь сбежит, в реальности-то она лежит всего в нескольких метрах от него, и этого не изменить. Но она по-прежнему боялась встречи с Кирито. Она подумала, что, не встречаясь с Кирито, вернется сейчас в Сильвиан, там попрощается с несколькими самыми близкими друзьями, а потом отправит «Лифу» в вечный сон. Ну или хотя бы до того дня, когда боль утихнет.
Решившись, Лифа подняла глаза и увидела лицо Рекона. Вздрогнула и отпрянула.
— Ч… что?!
Рекон был красен, как помидор, глаза были выпучены, рот открывался и закрывался, но ни слова не произносил. На какое-то мгновение Лифа забыла, что они в городе, и подумала, уж не наложил ли кто на него удушающее заклинание магии воды. Внезапно Рекон двинулся вперед с невероятной быстротой; он схватил Лифу за руки и прижал их к своей груди.
— Что, что случилось?!
— Лифа-тян!
Из-за его громкого голоса несколько игроков поблизости обернулись. Рекон вытянул шею и продолжил, одновременно приближаясь к Лифе; та старалась откинуться назад как можно дальше.
— Ли, Лифа-тян, тебе нельзя плакать! Если ты не улыбаешься, ты не Лифа-тян! Я, я всегда буду рядом с тобой… и здесь, и в реале, я никогда тебя не брошу… я, я люблю тебя, Лифа-тян… Сугуха-тян!
Он трещал, как сломавшийся водопроводный кран; а потом, не дожидаясь ответа Лифы, потянулся к ней лицом. Его обычно робкие глаза горели странным огнем, губы под носом-картошкой вытянулись в трубочку.
— Ах, это, пого-
Засады и внезапные атаки были фирменным знаком Рекона; его неожиданные слова и действия вогнали Лифу в ступор, она вся задеревенела. И, словно восприняв ее молчание как согласие, Рекон навис над Лифой и продолжил тянуться к ее лицу.
— Послушай… погоди…
Лишь ощутив на лице дыхание Рекона, Лифа наконец пришла в себя и сжала левую руку в кулак.
— Погоди… кому сказала!! — выкрикнула она и, изогнувшись всем телом, коротко, но сильно вмазала Рекону под дых.
— Гухоо!!
Прямого урона Лифа не нанесла — они ведь находились в городе, — но эффект откидывания никуда не делся; Рекона подбросило примерно на метр, потом он плюхнулся обратно на скамейку. Держась обеими руками за живот, он захныкал:
— Угугугууууу… Грубая ты, Лифа-тян!!
— А сам-то!! Ни с того ни с сего такой бред несешь!
Лифа почувствовала, что ее лицо пылает, и встала. Она вдруг осознала, что ее только что едва не поцеловали в губы, и злость пополам со стыдом раскалили ее лицо не хуже дыхания дракона. Она подняла Рекона за ворот и еще несколько раз засветила ему с правой.
— Уге! Угее! П-прости, прости!!
Рекон скатился со скамейки и сел на землю, держась за живот правой рукой и тряся головой. Лифа расслабилась и, скрестив ноги, уселась обратно на скамейку и опустила голову.
— Оййй… надо же… А я-то думал, весь вопрос только в том, хватит мне духу признаться или нет…
— …Какой же ты…
Лифа была серьезно удивлена, и удивление сквозило в ее голосе.
— …все-таки тупой.
— Угууу…
При взгляде на обиженное лицо Рекона — ну прямо отруганный щенок! — Лифу разобрал смех. Она рассмеялась и вздохнула одновременно, и вместе с этим что-то, казалось, из нее вышло. И она почувствовала, что груз, давивший ей на грудь, исчез.
Наверно, до сих пор я все только проглатывала и держала в себе, подумала она. Боясь, что ей будет лишь больнее, она стискивала зубы и терпела. Именно из-за этого ее захлестнул поток собственных эмоций, и в итоге она причинила боль тому, кого любила.
Может, она уже опоздала — но, по крайней мере, под конец она хотела быть честной. С этой мыслью Лифа расслабила плечи, подняла глаза к небу и произнесла:
— …Но я вовсе не ненавижу это в тебе.
— Что?! Правда, это правда?!
Рекон одним прыжком вновь оказался на скамейке и попытался схватить Лифу за руку — он явно не усвоил урока.
— Не увлекайся чересчур!
Лифа оттолкнула его руку и взлетела.
— …Для разнообразия попробую у тебя кое-чему поучиться. Жди пока здесь. …Имей в виду, если за мной будешь следить, так легко уже не отделаешься!
Лифа выбросила правый кулак в направлении лица Рекона, затем раскрыла ладонь и помахала. Потом развернулась и, забив крыльями, устремилась в сторону Древа Мира.
Несколько минут ей понадобилось, чтобы облететь Древо Мира, и наконец ей открылась огромная терраса. Похоже, эта площадь время от времени использовалась для торговли между игроками и для всяческих мероприятий, проводимых гильдиями; но сейчас она была пуста. В северной части Аруна нет ничего выдающегося по части архитектуры, так что и туристы сюда не забредают.
На брусчатке посреди террасы стояла одинокая фигура в черном. С серыми крыльями и огромным мечом за спиной.
Лифа сделала глубокий вдох и с мрачной решимостью приземлилась прямо перед спригганом.
— …Привет.
Увидев ее, Кирито поздоровался с чуть натянутой, но, в общем, обычной своей улыбкой.
— Прости, что заставила ждать, — также с улыбкой ответила Лифа. Потом повисло молчание. Лишь звуки ветра проносились между ними двумя.
— Сугу…
Кирито раскрыл рот первым. Глаза его смотрели серьезно. Но Лифа оборвала его, подняв руку. Один раз хлопнула крыльями и отодвинулась на шаг.
— Братик, давай сразимся. Продолжим тот день.
Еще не договорив, Лифа потянулась к катане. Кирито неотрывно смотрел на нее, чуть расширив глаза. Губы двинулись, словно собираясь что-то произнести, но тут же остановились.
Он просто смотрел на нее своими черными глазами, такими похожими на реальные; потом, несколько секунд спустя, кивнул. Тоже хлопнул крыльями несколько раз и отодвинулся от Лифы чуть подальше.
— …Отлично. Но теперь уже без гандикапа, — улыбнувшись, ответил он и потянулся к мечу за спиной.
Они достали оружие одновременно. Холодные металлические звуки извлекаемых клинков наложились друг на друга. Лифа держала катану в своей любимой средней стойке, не отрывая от Кирито глаз. Кирито подсел, заняв низкую стойку, его меч едва не касался брусчатки. Все в точности как тогда.
— Останавливать удары не нужно. …Поехали!! — и она с силой толкнулась ногами.
За короткое мгновение, когда расстояние между ними сокращалось, Лифе показалось, что она наконец-то поняла. В тот день, во время того спарринга, она думала, что стойка Кадзуто нелепа; но на самом-то деле он отточил ее в виртуальном мире. Весь свой опыт Кадзуто набрал, два года сражаясь настоящими мечами за собственную жизнь.
Впервые она действительно почувствовала, что хочет понять то время. В том ненавистном мире, внутри смертельной игры — что он видел, что он думал, как он жил? Ей действительно хотелось это знать.
Лифа подняла катану и рубанула сверху вниз. В Сильвиане считалось, что атаки Лифы неостановимы, но Кирито двигался, как ветер: он лишь чуть-чуть отклонился в сторону, и удар прошел мимо. И тут же его гигантский меч прыгнул ей навстречу. Лифа рванула катану назад и сблокировала удар, но от сильнейшего соударения у нее едва не отвалились руки.
Оба они воспользовались силой соударения, чтобы отлететь друг от друга, и поднялись еще выше, отчаянно маша крыльями. Они быстро поднимались по двойной спирали, и всякий раз, как они сближались, мечи сталкивались. Воздух раскалывали взрывоподобные световые и звуковые эффекты; сам мир словно бы сотрясался.
Лифа невольно восхищалась, глядя на движения Кирито, — и как чемпионка по кендо, и как мечница-сильфида. Ни единого лишнего жеста — прекрасный танец атаки и обороны.
Влившись в его ритм и продолжая махать катаной, Лифа почувствовала, что выходит за пределы всего испытанного прежде. Если вспомнить — в столь многих дуэлях она участвовала в этом мире, но ни разу еще поединок не доставил ей истинного наслаждения. Лифе доводилось уже проигрывать, но всякий раз — исключительно из-за дополнительных атак оружия либо из-за заклинаний; ни разу она не проиграла в чистом искусстве владения мечом.
Скучающая фехтовальщица наконец-то ликовала, сражаясь с человеком, которого любила больше всех на свете. Лифа подумала, что даже если их сердца больше никогда не пересекутся, одних этих мгновений будет ей достаточно. Она даже не чувствовала, как слезы собираются в уголках глаз.
Как уже много раз за время этой отчаянной схватки, при соударении мечей Лифу оттолкнуло назад; на этот раз она добавила усилия крыльям и отлетела еще дальше. Развернув крылья, она замерла в воздухе и подняла катану так высоко, как только могла.
Это будет последний удар — Лифа постаралась передать свое ощущение Кирито. Спригган пришел в движение, отведя меч за спину.
На какое-то мгновение воцарилась тишина, спокойная, как непотревоженная поверхность воды.
Слезы стекали у Лифы по лицу, падая каплями, образуя круги на глади тишины. Два дуэлянта двинулись одновременно.
Движение Лифы, казалось, раскаляло, обжигало воздух. Катана описала ослепительную дугу. Прямо перед собой она увидела столь же стремительно надвигающегося Кирито. Белые искры слетали с его меча, разрывающего небо.
Замахнувшись катаной над головой — она разжала пальцы.
Меч, лишившийся своей хозяйки, превратился в стрелу света и взлетел высоко в небо. Не следя за ним, Лифа раскрыла руки, готовая принять меч Кирито.
Одно это, конечно, не удовлетворит Кирито-Кадзуто. Но ее глупые слова ранили его, и Лифа-Сугуха не могла придумать, как еще извиниться.
«По крайней мере, я отдам его мечу это тело, вторую меня», — так подумала Лифа.
Разведя руки, полузакрыв глаза, Лифа ждала этого мига.
Однако — белый свет постепенно сложился в картину; Кирито подлетел к ней, но в его руках тоже не было меча.
—?!.
Лифа изумленно распахнула глаза. Уголком глаза она увидела, как его огромный двуручник, крутясь, улетает вниз точно так же, как и ее катана. Ровно в то мгновение, когда Лифа выпустила из рук свой меч, Кирито выпустил свой.
Почему — у нее не было времени подумать; они встретились в воздухе. Кирито летел, тоже разведя руки в стороны; они столкнулись лицо в лицо, и от соударения у Лифы перехватило дыхание, и она неосознанно прижалась к нему.
Погасить всю энергию они не смогли и, слившись в единое существо, закрутились в воздухе. Синее небо и гигантское дерево попеременно проплывали перед ними, а они все крутились и крутились.
— Почему…
Лишь это слово удалось выдавить Лифе. Глядя ей в глаза в упор, Кирито произнес ровно в то же мгновение:
— Почему…
Молча, глядя глаза в глаза, они продолжали по инерции кружиться в небе Альвхейма. Потом Кирито расправил крылья и погасил вращение, и только тогда раскрыл рот.
— Я… хотел извиниться перед Сугу… но… я не мог подобрать слова… и я подумал, что хотя бы приму твой меч…
Лифа вдруг почувствовала, что объятие Кирито стало крепче.
— Прости меня… Сугу. После того как я вернулся оттуда… я толком на тебя и не смотрел. Я был слишком занят собственными проблемами… и я не слышал ничего, что ты мне говорила. Я виноват перед тобой…