Паддингтон шёл дальше и дальше, вокруг стола с чашками и блюдцами, мимо столба, под другой стол, а верёвка всё тянулась и тянулась. В этой части магазина было так людно, что ему с трудом удавалось пробиваться вперёд. Раза два он чуть не потерял шляпу.
И вот, когда он уже почти лишился надежды выбраться наружу, он вдруг заметил своего продавца. Тот вёл себя как-то странно: сидел на полу и, судя по всему, отламывал от стола ножку. Лицо его было пунцовым, волосы растрепались.
– А, вот вы где! – прохрипел он, заметив Паддингтона. – Известно ли вам, молодой че… медведь, что я бегал за вами по всему отделу? Надо же так запутать верёвку!
– Ой, мамочки! – Паддингтон грустно поглядел на петли и узлы. – И это всё я?.. Я, наверное, потерялся. Понимаете, медведям очень трудно пробираться в толпе. Я, кажется, по ошибке два раза обошёл вокруг одного стола…
– А куда вы девали ваш конец верёвки? – проорал продавец.
Он ужасно сердился. Под столом было тесно и жарко, прохожие то и дело пихали его ногами.
А главное, он понимал, что выглядит крайне несолидно.
– Вот он, – сказал Паддингтон, пытаясь отыскать свой конец верёвки. – То есть… я его только что видел!
– Где? – завопил продавец.
Может быть, под столом было слишком шумно, но он по-прежнему не мог разобрать ни слова из того, что говорит этот окаянный медведь. Каждый раз, как тот открывал рот, раздавался непонятный хруст, и воздух наполнялся сильным запахом мяты.
– Говорите громче! – прокричал продавец, прикладывая ладонь к уху. – Я ничего не слышу!
Паддингтон смущённо взглянул на него. Продавец явно сердился, и медвежонок уже жалел, что не оставил свой леденец лежать на тротуаре. Леденец, конечно, был отменно вкусный, но разговаривать мешал.
Медвежонок полез в карман за носовым платком, и тут-то всё и случилось.
Продавец подскочил, лицо его окаменело, а потом челюсть медленно начала отвисать.
– Извините, пожалуйста, – проговорил Паддингтон, трогая его за плечо, – кажется, я уронил свой леденец вам в ухо!
– Леденец? В моё ухо? – дрожащим от возмущения голосом переспросил продавец.
– Случайно, – пояснил Паддингтон. – Мне его подарил кондуктор в автобусе. Я его сосал-сосал, и он стал очень скользким…
Продавец выполз из-под стола, выпрямился во весь рост и с видом оскорблённого достоинства вытащил из уха липкий леденец. Секунду он держал его двумя пальцами, а потом с отвращением бросил на соседний прилавок. Мало того, что ему пришлось ползать на четвереньках по всему отделу и распутывать верёвку, но получить ещё и леденец в ухо – такого в их магазине отродясь не бывало!
Он перевёл дух и вытянул дрожащую руку в сторону Паддингтона, но заговорить так и не успел: медвежонок опять исчез, и на сей раз вместе с верёвкой. Внезапно стол закачался, и продавец едва успел поставить его на место. Впрочем, несколько тарелочек и чашка свалились-таки на пол.
Продавец возвёл глаза к потолку и мысленно принёс торжественную клятву никогда больше не иметь дела с клиентами-медведями.
Похоже, у входа возникла ещё какая-то неразбериха. Он втайне догадывался почему, но решил оставить свои мысли при себе. Медведями он был сыт по горло.
* * *
Миссис Браун проталкивалась сквозь толпу, которая образовалась у входа в магазин.
– Извините, пожалуйста… – Она потянула швейцара за рукав. – Извините, пожалуйста, вы случайно не видели маленького медвежонка в синем пальто? Мы договорились встретиться у входа, но здесь столько народу, что он мог потеряться…
Швейцар вежливо приложил руку к фуражке.
– Это не тот ли юный джентльмен, мадам? – спросил он, указывая на просвет в толпе, где другой швейцар возился с дверью-вертушкой. – Если да, то он застрял! И крепко застрял! Ни туда и ни сюда. В самой, можно сказать, середине.
– О господи! – встревожилась миссис Браун. – Это действительно очень на него похоже…
Она встала на цыпочки, пытаясь заглянуть через плечо важного, рослого бородача. Бородач что-то ободряюще кричал и колотил по стеклу, за которым в ответ взметнулась хорошо знакомая лапа.
– Это и правда Паддингтон! – воскликнула миссис Браун. – Но как он туда попал?
– Хотел бы я знать, – отозвался швейцар. – Я слышал что-то про бельевую верёвку, которая намоталась на дверную ось…
В толпе послышались возбуждённые крики, и дверь снова закрутилась.
Все кинулись к Паддингтону, но первым подскочил важный дяденька с бородой. Он схватил медвежонка за лапу и давай дёргать её вверх-вниз!
– Спасибо тебе, мишка, – повторял он. – Очень, очень рад с тобой познакомиться!
– И я тоже, – озадаченно ответил Паддингтон.
– Ну и ну! – благоговейно протянул швейцар, поворачиваясь к миссис Браун. – Вот уж не думал, что он знаком с сэром Грешолмом Гибсом.
– И я не думала, – призналась миссис Браун. – А кто такой сэр Грешолм Гибс?
– Сэр Грешолм – очень известный миллионер, – таинственным полушёпотом сообщил швейцар. – Один из самых почтенных клиентов «Крамболд и Фёрнз».
Он растолкал толпу любопытных, давая проход Паддингтону и важному дяденьке.
– Вы, надо думать, миссис Браун, – сказал сэр Грешолм, поклонившись. – Последние несколько минут мне только про вас и рассказывали!
– Да ну? – недоверчиво переспросила миссис Браун.
– Ваш благородный медведь нашёл чрезвычайно ценную бриллиантовую булавку, которую я обронил сегодня утром, – пояснил сэр Грешолм. – И не только нашёл, но и сохранил в надёжном месте.
– Бриллиантовую булавку? – повторила миссис Браун, глядя на Паддингтона.
Она впервые слышала о бриллиантовой булавке.
– Я нашёл её, когда потерял леденец, – громким театральным шёпотом объяснил Паддингтон.
– Вот пример, достойный подражания, – обратился сэр Грешолм к публике, указывая на Паддингтона.
Паддингтон скромно махнул лапой, и два-три человека зааплодировали.
– Насколько я понял, мадам, – продолжал сэр Грешолм, повернувшись к миссис Браун, – вы собирались показать нашему юному другу рождественские украшения[21].
– Мне бы очень хотелось, – сказала миссис Браун. – Он их никогда ещё не видел. Он долго болел и сегодня в первый раз вышел из дому.
– В таком случае, – объявил сэр Грешолм, указывая на роскошную машину, которая ждала у входа, – мой автомобиль к вашим услугам!
– У-у-ух ты, – сказал Паддингтон, – честное слово?
Глаза у него заблестели. Он ещё никогда не видел таких огромных машин и просто не верил своим ушам.
– Честное слово, – подтвердил сэр Грешолм, распахивая дверцу. – Ну, то есть, – добавил он, заметив на мордочке медвежонка озабоченное выражение, – если вы окажете мне такую честь…
– Да-да, – вежливо ответил Паддингтон. – Мне бы ужасно хотелось оказать вам такую честь! Вот только я забыл свой леденец на одном из прилавков…
– Ай-ай-ай, – посочувствовал сэр Грешолм, подсаживая Паддингтона и миссис Браун в машину. – Я вижу только один способ исправить положение.
Он постучал тростью по стеклу, за которым сидел водитель.
– Поехали, Джеймс. Вперёд, до ближайшего кондитерского магазина.
– Где продают круглые леденцы, ладно, мистер Джеймс? – попросил Паддингтон.
– Да, обязательно, где продают леденцы, – подтвердил сэр Грешолм. – У нас там очень важное дело. – Он подмигнул миссис Браун и добавил: – Кажется, у нас получится очень приятная поездка.
– Я тоже так думаю, – согласился Паддингтон, глядя в окно на огни витрин.
Когда громадина-автомобиль тронулся, Паддингтон встал на сиденье и помахал зрителям, которые наблюдали происходящее с открытыми ртами. Потом он устроился поудобнее, не выпуская из лапы длинную золотую кисть.
Не каждый день выпадает медведю покататься по Лондону в таком великолепном автомобиле, и Паддингтон умел ценить своё счастье.
Рождество
Рождество все не наступало и не наступало. Паддингтон даже устал ждать. Каждое утро он первым делом бежал вниз и зачёркивал клеточку в календаре, но чем больше он зачёркивал, тем дальше казалась заветная цифра двадцать пять.
Впрочем, скучать ему не приходилось. Во-первых, по утрам почтальон появлялся всё позже и позже и приносил целые охапки открыток, которые едва помещались в почтовый ящик. Частенько вместе с открытками приходили таинственного вида посылки – их миссис Бёрд поскорее припрятывала, не давая даже потрогать.
Как ни странно, очень многие открытки были адресованы лично Паддингтону. Он аккуратно записывал на отдельный листок имена всех, кто поздравил его с Рождеством, чтобы не забыть потом сказать спасибо.
– Вот видишь, хоть ты и совсем крошечный медведь, – говорила миссис Бёрд, помогая ему расставить открытки на каминной полке, – а какой оставил в округе заметный след!
Паддингтон несколько смутился, потому что миссис Бёрд только что натёрла пол в прихожей, и на всякий случай осмотрел свои лапы. Они оказались абсолютно чистыми.
Свои рождественские открытки Паддингтон делал сам. Некоторые он нарисовал и украсил веточками омелы и остролиста[22], другие склеил из картинок, вырезанных из старых журналов миссис Браун. Но на каждой открытке было написано «Желаю Вам весёлого Рождества и счастливого Нового года!», а внутри стояла подпись «Падинктун Браун» и отпечаток его собственной лапы, чтобы показать, что открытка подлинная.
Паддингтон долго не мог решить, как пишется «весёлого Рождества». Буквы никак не хотели вставать на свои места. Тогда миссис Бёрд специально проверила написание каждого слова по словарю.
– Рождественская открытка от медведя – большая редкость, – объяснила она. – И те, кому достанется такая диковинка, наверняка захотят сохранить её на память, так что нужно писать без ошибок.
Однажды вечером мистер Браун привёз на крыше автомобиля огромную пушистую ёлку. Она заняла почётное место у окна столовой, и Паддингтон с мистером Брауном провозились целый вечер, наряжая её разноцветными лампочками, дождиком и серпантином.
А ведь надо было ещё развесить бумажные гирлянды, ветки остролиста и пузатые фонарики из разноцветной фольги. Паддингтону это дело пришлось очень по душе. Он сумел убедить мистера Брауна, что медведи лучше других умеют вешать гирлянды, и вдвоём они разукрасили дом на славу. Паддингтон стоял на плечах у мистера Брауна, а тот подавал ему кнопки. В один прекрасный вечер всё это кончилось большой неприятностью: Паддингтон случайно наступил на кнопку, которую сам же положил мистеру Брауну на макушку. Когда миссис Бёрд примчалась разбираться, что за шум и почему погас свет, она обнаружила, что Паддингтон висит на люстре, а мистер Браун скачет по комнате, держась руками за затылок.
Впрочем, к тому времени почти все украшения уже были развешаны, и дом принял нарядный, праздничный вид. Буфет ломился от орехов, апельсинов, фиников и изюма (Паддингтону запретили к ним даже притрагиваться), а мистер Браун перестал курить трубку и наполнял воздух вкусным ароматом сигар.
Праздничная суматоха всё усиливалась и достигла предела за несколько дней до Рождества, когда из школы приехали Джонатан и Джуди.
Но все эти дни, полные забот и хлопот, ни в какое сравнение не шли с самим Рождеством!
Утром двадцать пятого декабря Брауны проснулись рано – гораздо раньше, чем собирались. Началось всё с того, что Паддингтон открыл глаза и обнаружил в ногах кровати наволочку от подушки, которой накануне и в помине не было. Он зажёг лампу и удивился ещё сильнее: из наволочки торчали очень заманчивые свёртки!
Паддингтон принялся разворачивать яркую блестящую обёртку. Несколько дней назад по совету миссис Бёрд он написал на бумажке, что хотел бы получить в подарок, и спрятал бумажку в дымоход[23]. И представляете, в наволочке оказалось всё, о чём он просил!
Прежде всего – большой химический набор от мистера Брауна. Целая коробка баночек, бутылочек и пробирок. Кроме того – крошечный ксилофон, подарок миссис Браун. У медвежонка даже дух захватило. Он очень любил музыку, особенно громкую, которой можно дирижировать, и всегда мечтал научиться на чём-нибудь играть.
В свёртке от миссис Бёрд оказался самый желанный подарок – клетчатая кепка, о которой он давно мечтал и даже подчеркнул её в своём списке толстой чертой. Паддингтон долго стоял на краю кровати, не в силах оторваться от своего изображения в зеркале.
Джонатан и Джуди подарили ему по книге о путешествиях. Паддингтон очень любил географию, поскольку и сам немало попутешествовал, поэтому карты и цветные фотографии привели его в полный восторг.
Шум в его комнате скоро разбудил Джонатана и Джуди, и в доме поднялся страшный тарарам. Куда ни глянь, всюду валялись верёвочки, тесёмочки и клочки бумаги.
– Я не меньше других горжусь тем, что я англичанин, – ворчал мистер Браун, – но всему есть свои пределы. Когда я слышу национальный гимн в шесть часов утра, да ещё на ксилофоне, да ещё в медвежьем исполнении…
Как всегда, наводить порядок пришлось миссис Бёрд.
– До обеда больше никаких подарков, – распорядилась она. Ей и самой досталось: она столкнулась с Паддингтоном на лестничной площадке, как раз когда он исследовал свой химический набор, и какая-то гадость просыпалась ей в туфлю.
– Ничего страшного, миссис Бёрд, – успокоил её Паддингтон, заглянув в инструкцию. – Это просто железные опилки. Они, кажется, неопасные…
– Даже если и так, – отрезала миссис Бёрд, – мне не до всяких глупостей: надо ещё приготовить праздничный обед, не говоря уж о твоём деньрожденном пироге!
Брауны уже давно решили, что медведю полагается два дня рождения в году – один летом, один на Рождество, – и сегодня намечался большой праздник, на который пригласили мистера Крубера.
После завтрака вся семья отправилась в церковь, так что утро прошло незаметно. Вернувшись домой, Паддингтон стал думать, чем бы заняться дальше. Выбор был так велик, что он долго не мог ни на чём остановиться. Он немножко полистал новые книжки, потом смешал несколько пахучих жидкостей и устроил маленький взрыв.
Мистеру Брауну уже попало за его подарок – особенно когда Паддингтон добрался до главы «фейерверк в вашей комнате». Кроме того, он изготовил длиннющую резиновую змею, которая до смерти перепугала миссис Бёрд, когда они встретились на лестнице.
– Надо держать ухо востро, – предупредила миссис Бёрд, – а то мы просто не доживём до конца Рождества: отравимся или взлетим на воздух. В мой соус уже окунули лакмусовую бумажку.
Миссис Браун вздохнула:
– Слава богу, Рождество бывает только раз в году, – проговорила она, принимаясь чистить картошку.
– Оно ещё не кончилось, – хмуро отметила миссис Бёрд.
Тут, по счастью, появился мистер Крубер и отчасти восстановил порядок. К тому же пришла пора садиться за стол.
При виде накрытого стола у Паддингтона заблестели глаза. Он никак не мог согласиться с миссис Браун, которая сказала, что всё это слишком красиво, чтобы просто взять и съесть. Впрочем, к концу обеда, когда миссис Бёрд принесла рождественский пудинг, даже он жевал куда медленнее, чем в начале.
– Уфф, – сказал мистер Крубер, откидываясь на спинку стула и разглядывая пустую тарелку, – должен сказать, что такого замечательного рождественского обеда я не ел уже много-много лет! Даже не знаю, как вас благодарить.
– Славный обед! Славный! – поддержал мистер Браун. – А ты что скажешь, Паддингтон?
– Ужасно вкусно, – отозвался Паддингтон, облизывая с мордочки крем. – Только в моём куске пудинга оказалась кость!
– Что?! – так и подскочила миссис Браун. – Кость? В пудинге? Не может быть!
– Может, – стоял на своём медвежонок. – Очень твёрдая, даже застряла в горле.
– О боже! – ахнула миссис Бёрд. – Это же шестипенсовик! Я всегда кладу в пудинг монетку![24]
– Что? – Паддингтон чуть не свалился со стула. – Монетку? Монетку в пудинг?
– Скорее, – скомандовал мистер Браун, – переворачивайте его!
Паддингтон и ахнуть не успел, как мистер Браун и мистер Крубер подхватили его, перевернули вверх ногами и принялись трясти. Остальные стояли вокруг, не спуская, глаз с пола.
– Пустое дело, – проговорил разгорячённый мистер Браун. – Она, наверное, уже в желудке.
Они с мистером Крубером положили Паддингтона в кресло, где он и лежал, отдуваясь.
– У меня есть магнит, – сказал Джонатан. – Можно попробовать привязать его на ниточку и засунуть Паддингтону в горло.
– Не стоит, сынок, – покачала головой миссис Браун. – Если он проглотит ещё и магнит, дело будет совсем плохо. – Она наклонилась к креслу. – Как ты себя чувствуешь, Паддингтон?
– Плохо, – обиженно отозвался Паддингтон.
– Ещё бы, бедняжка ты наш, – посочувствовала миссис Браун. – Иначе и быть не может. Остаётся одно – послать за доктором.
– Слава богу, я хоть её почистила, – вставила миссис Бёрд. – А то мало ли какие на ней были микробы!
– Но я ведь её не проглотил! – выдавил, наконец, Паддингтон. – Я только чуть не проглотил, а потом положил на тарелку. Я не понял, что это монетка, потому что она вся в пудинге.
Паддингтон ужасно страдал. Он только что съел преогромный и превкусный обед, а тут его вдруг ни с того ни с сего схватили и стали трясти, не дав даже объяснить, что к чему.
Остальные переглянулись и на цыпочках вышли, чтобы дать Паддингтону опомниться. Сказать им было нечего.
Впрочем, когда со стола было убрано, а миссис Бёрд сварила крепкий кофе, Паддингтон почти пришёл в себя. Вернувшись в столовую, Брауны обнаружили, что он сидит в кресле и уплетает финики. Не так-то легко было надолго вывести его из строя.
Выпив кофе, они сидели, в тепле и уюте, вокруг пылающего камина. Вдруг мистер Браун потёр руки и сказал:
– Не забывай, Паддингтон, сегодня ведь не только Рождество, но и твой день рождения. Что бы ты хотел сделать?
На мордочке Паддингтона появилось таинственное выражение.
– Я хотел бы устроить специальный сюрприз, – объявил он. – Но для этого вам всем придётся выйти в другую комнату.
– Паддингтон, а это обязательно? – жалобно спросила миссис Браун. – Там ведь холодно!
– Ничего, это ненадолго, – ответил Паддингтон. – Просто этот специальный сюрприз надо подготовить.
Он распахнул дверь. Брауны, миссис Бёрд и мистер Крубер послушно поплелись в соседнюю комнату.
– А теперь закройте глаза, – велел Паддингтон, когда все расселись. – Я вам скажу, когда будет готово.
Миссис Браун зябко поёжилась.
– Только поскорее, ладно? – крикнула она вслед.
Ответом ей был щелчок захлопнувшейся двери.
Несколько минут все сидели молча. Потом мистер Крубер прочистил горло.
– Может быть, юный мистер Браун забыл про нас? – предположил он.
– Не знаю, – сказала миссис Браун, – но моё терпение подходит к концу!
Она открыла глаза и воскликнула:
– Генри! Ты что, заснул?
– Хр-р-р-р… что? – отозвался мистер Браун. После такого сытного обеда глаза у него слипались сами собой. – В чём дело? Я что-нибудь пропустил?
– Пока ничего, – ответила миссис Браун. – Я хотела, чтобы ты пошёл и посмотрел, что делает Паддингтон.
Мистер Браун вернулся через несколько минут и объявил, что Паддингтона нигде нет.
– Ну, где-то он должен быть, – рассудила миссис Браун. – Медведи не улетают в трубу.
– Ой! – Джонатану явно пришла в голову какая-то мысль. – А может, он решил поиграть в Деда Мороза? Он, когда вчера засовывал свою бумажку в камин, всё спрашивал, как же Дед Мороз попадает в дом. Я теперь понял, зачем он нас сюда выпроводил, – в этот камин можно пролезть по трубе со второго этажа, тем более что он не зажжён…
– Дед Мороз? – буркнул мистер Браун. – Вот я ему сейчас покажу Деда Мороза!
Он засунул голову в трубу и громко позвал медвежонка.
– Ничего не видно, – сообщил он, зажигая спичку.
В ту же секунду большой ком сажи свалился прямо ему на макушку.
– Генри, что ты делаешь! – возмутилась миссис Браун. – Посмотри, во что ты превратил свою рубашку! Нельзя же так кричать в трубу!
– Боюсь, юный мистер Браун мог застрять, – высказал предположение мистер Крубер. – Он так плотно пообедал… Я даже удивился, как в него столько помещается.
От таких слов все лица немедленно посерьёзнели.
– Господи, да ведь он там задохнётся! – вскричала миссис Бёрд и помчалась в прихожую за шваброй.
Все по очереди тыкали шваброй в трубу, но оттуда не доносилось ни звука.
В самый разгар суматохи в комнату вошёл Паддингтон. Он очень удивился, увидев, что мистер Браун засунул голову в дымоход.
– Теперь можете войти, – возвестил он. – Я завернул все свои подарки, и они висят на ёлке.
– Ты хочешь сказать, – мистер Браун рухнул в кресло и принялся вытирать лицо носовым платком, – что всё это время не выходил из столовой?
– Ну да, – с невинным видом подтвердил Паддингтон. – Надеюсь, вы тут не очень соскучились?
Миссис Браун строго взглянула на мужа.
– Ты, кажется, сказал, что смотрел повсюду.
– Но… но… мы ведь только что вышли из столовой, – растерянно забормотал мистер Браун. – Я никак не думал, что он там…
– Вот вам пример того, – поспешила вмешаться в разговор миссис Бёрд, – как легко очернить ни в чём не повинного медведя!
– Это меня очернили, – буркнул измазанный золой мистер Браун.
Паддингтон с большим интересом выслушал рассказ о переполохе.
– Я и не думал спускаться по трубе! – заявил он, скашивая глаза на камин.
– И теперь не думаешь, – строго добавил мистер Браун.
Впрочем, выражение его лица резко изменилось, когда они вошли в столовую и увидели Паддингтонов сюрприз.
На ёлке, на самых нижних ветках, висели шесть новых свёртков! Брауны без труда узнали бумагу, в которую утром заворачивали подарки медвежонку, но, конечно же, вежливо промолчали.
– К сожалению, мне не хватило денег на бумагу, – виновато сообщил Паддингтон, подводя их к ёлке. – Поэтому пришлось выгнать вас из комнаты и завернуть их в старую.
– Паддингтон, Паддингтон, – покачала головой миссис Браун. – Я очень на тебя сердита. Ты потратил все свои деньги нам на подарки!
– Там, вообще-то, ничего особенного, – сказал медвежонок и уселся в кресло, чтобы всех видеть, – но, надеюсь, вам понравится. Там написано, где чей.
– Ничего особенного? – воскликнул мистер Браун, разворачивая бумагу. – Подставка для трубки – это вовсе не «ничего особенного»! И смотрите, к ней даже привязана пачка моего любимого табака!
– Ого! Альбом для марок! – закричал Джонатан. – Вот это да! В нём даже марки уже есть!
– Они перуанские, с открыток от тёти Люси, – пояснил Паддингтон. – Я их собирал специально для тебя.
– А у меня коробка с красками! – обрадовалась Джуди. – Как раз то, что мне хотелось! Большое спасибо, Паддингтон!
– Сегодня исполняются все желания, – заметила миссис Браун, доставая из свёртка бутылку своего любимого лавандового одеколона. – Как ты догадался, мишка-медведь? Он у меня как раз кончился.
– Ваш подарок чуть-чуть не того, миссис Бёрд, – предупредил Паддингтон. – Я там немножко запутался с узлами.
– Должно быть, что-то необыкновенное, – вставил мистер Браун. – Всё узлы, узлы…
– Потому что на самом деле это бельевая верёвка, – объяснил Паддингтон. – Я её спас, когда застрял в дверях в «Крамболд и Фёрнз».
– Выходит, у меня целых два подарка, – сказала миссис Бёрд, распутав последний узел и взявшись за целый ворох бумаги. – Что же это такое? Я прямо горю от нетерпения! Ах! – воскликнула она. – Смотрите, брошка! Брошка в виде медведя! Какое чудо!
Миссис Бёрд была очень тронута и тут же пустила брошку по рукам, чтобы все могли полюбоваться.
– Я спрячу её в надёжное место, – сказала она, – и буду надевать только в особо торжественных случаях, когда понадобится произвести впечатление.
– У меня что-то непонятное, – сознался мистер Крубер, когда все взоры обратились к нему. Он ощупал свёрток. – Какая странная форма… Да это… Чашка для какао! – Он расплылся в улыбке. – И смотрите-ка, на ней даже написано моё имя!
– Это для «послезавтраков», мистер Крубер, – пояснил Паддингтон. – Я заметил, что ваша старая вся в трещинах…
– Уверен, что какао из этой чашки будет гораздо вкуснее, – сказал мистер Крубер.
Он встал и прочистил горло.
– Я считаю, что мы все должны поблагодарить мистера Брауна за прекрасные подарки. Сразу видно, что он выбирал их с большим тщанием.
– Верно! Верно! – поддержал мистер Браун, набивая трубку.
Мистер Крубер пошарил под стулом.
– Кстати, мистер Браун, я ведь тоже приготовил вам небольшой подарочек.
Все обступили медвежонка, который от нетерпения никак не мог справиться с верёвочкой. Но вот, наконец, обёртка развернулась, и у всех вырвался вздох восхищения: в свёртке оказалась великолепная тетрадь в кожаном переплёте, на котором было вытиснено золотом «Паддингтон Браун».
Паддингтон даже не знал, что сказать, но мистер Крубер остановил его движением руки.
– Я знаю, что вы любите описывать свои приключения, мистер Браун, – сказал он. – А с вами они случаются так часто, что в старой тетрадке, наверное, уже совсем мало места…
– Почти не осталось, – кивнул Паддингтон. – А приключений всё больше и больше. Такой уж я медведь. Но сюда я буду записывать только самые интересные!
Поздно вечером Паддингтон, с трудом переступая со ступеньки на ступеньку, поднимался к себе в комнату. В его голову набилось столько приятных впечатлений, что он никак не мог в них разобраться – не говоря уж о том, чтобы подумать о чём-нибудь ещё. Он пытался сообразить, что же ему больше всего понравилось: подарки, обед, игры или чай со специальным мармеладным пирогом, который миссис Бёрд испекла в его честь. Паддингтон остановился на полпути и, наконец, решил, что больше всего ему понравилось самому дарить подарки.
– Паддингтон? Это ещё что такое?
Паддингтон вздрогнул и быстренько спрятал лапу за спину, потому что внизу появилась миссис Бёрд.
– Это просто остатки пудинга с монеткой, – пояснил он, виновато перегнувшись через перила. – Я решил на всякий случай взять его с собой, вдруг ночью проголодаюсь.
– Ну и ну! – всплеснула руками миссис Бёрд, обращаясь ко всем сразу. – Вы только полюбуйтесь на этого медведя! На голове – бумажный колпак, в который его целиком можно засунуть, в одной лапе тетрадка мистера Крубера, в другой – тарелка с пудингом!
– Я с удовольствием полюбуюсь на этого медведя, как бы он ни выглядел, – отозвалась миссис Браун. – Теперь уж и не представить, что бы мы без него делали!
Но Паддингтон этого не слышал. Он сидел в своей кроватке, открыв тетрадь на самой первой странице.
Через некоторое время там появилась очень важная надпись:
ПАДИНКТУН БРАУН
ВИНЗОРСКИЙ САД
ДОМ 32
ЛОНДОН
АНГЛИЯ
ИВРОПА
МИР
Потом он перевернул страничку и дописал крупными буквами:
МАИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ГОЛОВА ПЕРВАЯ
Паддингтон задумчиво пососал перо, а потом аккуратно завинтил крышку чернильницы, чтобы она, чего доброго, не опрокинулась на одеяло. Ему ужасно хотелось спать. Правда, он почти ничего не написал, но разве это так уж важно? Ведь завтра обязательно будут новые приключения – хотя пока и не известно какие.
Паддингтон положил голову на подушку и натянул одеяло до самого носа. В кроватке было тепло и уютно, и, закрывая глаза, он удовлетворённо вздохнул. Всё-таки очень хорошо быть медведем. Особенно медведем по имени Паддингтон.
Паддингтон на аукционе
Однажды утром Паддингтон, как обычно, забежал к своему другу мистеру Круберу на «послезавтрак» – точнее, на чашку какао со свежей булочкой. Вы, конечно, помните, что у мистера Крубера была антикварная лавка, которая находилась совсем недалеко от дома Браунов. Паддингтон очень любил беседовать с мистером Крубером, а ещё больше – помогать в лавке.
Вокруг рынка Портобелло было много разных магазинов и магазинчиков, но все они не шли ни в какое сравнение с лавкой мистера Крубера. Она напоминала пещеру Аладдина. На стенах висели старинные мечи и доспехи, прямо на полу стояли блестящие медные котлы и кувшины, а вдоль стен громоздились картины, мебель и посуда – чего только не продавалось у мистера Крубера, и часто люди специально приезжали издалека посоветоваться с ним насчёт всяких древних диковин.
А ещё в лавке мистера Крубера имелась задняя комната, где грудами лежали старые книги – их Паддингтон брал почитать, когда у него возникали трудности. Паддингтон считал, что это очень удобно, потому что в местной библиотеке не было специального отдела для медведей, а библиотекари всегда подозрительно косились на него, когда он заглядывал в окна.