СОЗДАНИЕ УСЛОВИЙ, СПОСОБСТВУЮЩИХ ЛИЧНОСТНОМУ РАЗВИТИЮ

Карл Роджерс обратил внимание на определенные качества чело­века, которые, по его мнению, облегчают установление отношений, способствующих личностному развитию других людей, их более зре­лому и полноценному поведению. Эти качества присущи очень мно­гим. Они играют важнейшую роль в отношениях между ровесника­ми, родителями и детьми, учителем и учениками, врачом и пациентом, в семейной жизни, в дружеских отношениях, то есть везде, где есть возможность взаимного или одностороннего оказания помощи в труд­ных ситуациях. Список этих качеств довольно длинный; остановим­ся на нескольких из них, наиболее важных:

□ конгруэнтность — умение быть самим собой;

□ эмпатия — способность понимать внутренний мир другого че­ловека;

□ безусловно позитивное отношение к человеку;

□ безусловное принятие внутренних переживаний человека, ко­торому хочешь помочь.

Эти качества нельзя назвать чертами характера в традиционном понимании. Можно встретить людей, у которых они проявляются в большей степени и чаще, чем у других, но большинство из нас может развить в себе способность к подлинному общению, глубокому по­ниманию, сердечному и теплому отношению к другим людям, безу­словному принятию тех, кому мы хотим помочь. Однако сами по себе эти способности не смогут возникнуть; мы должны приложить опре­деленные усилия, чтобы развить их. Человек, обладающий этими ка­чествами и демонстрирующий их, не оказывает целенаправленного психологического воздействия на других. Самим присутствием в группе он облегчает установление в ней помогающих отношений. Такого человека К. Роджерс называл фасилитатором (от англ. facilitate — об­легчать; содействовать; способствовать).

К. Роджерс определил ряд способностей, определяющих поведение при вхождении в помогающие отношения. Он составил список во­просов, ответы на которые помогут вам оценить вашу способность иходить в помогающие отношения и готовность оказывать психологическую помощь, то есть быть фасилитатором (см. приложение 1).

Если психолог в разговоре с клиентом проявляет безоценочное понимание, безусловно позитивное отношение, эмпатию, он не бу­дет стремиться управлять клиентом. Не профессиональные представ­ления психолога, а сам клиент становится точкой отсчета, центром в этих отношениях. Такой способ оказания психологической поддерж­ки получил название «интервью, центрированное на клиенте».

В разговоре, центрированном на консультанте, последний играет ведущую роль: определяет тему разговора, ищет информацию, интер­претирует ее, задает вопросы, решает проблему клиента — ведет «за руку» за собой. Если процесс центрированн на клиенте, тот сам опре­деляет тему разговора, рассказывает, решает свои проблемы, играет ведущую роль, а психолог идет за ним, «отставая на шаг».

Инструментальная основа интервью, центрированного на клиенте, — рассмотренные нами ранее техники слушания. В приложении к работе вы можете найти таблицу, где Мадэлин Беркли-Ален демонст­рирует возможности этих техник для решения различных задач, воз­никающих в ходе беседы.

Важно отметить, что самих по себе перечисленных выше техник слушания недостаточно; фасилитатор не только понимает и прини­мает клиента, но и со своей стороны искренне демонстрирует чув­ства, возникающие во время разговора.

Интервью, центрированное на клиенте, не носит односторонний характер, как это может показаться на первый взгляд. Психолог принимает клиента безусловно, то есть без намерения его изменить и оценить, понимает клиента, его взгляд на события и демонстрирует это клиенту в понятной и приемлемой для него форме. Он сопереживает чувствам клиента и демонстрирует ему свои чувства в понятной и при­емлемой для него форме, при этом является искренним и открытым.

Раскрывая свои чувства, психолог пользуется уже перечислявши­мися техниками вербализации чувств:

□ категоризация чувств;

□ описание состояния;

□ описание желаний;

□ использование метафор.

Здесь очень важно заметить, что психолог не притворяется, что ис­пытывает к клиенту симпатию, а искренне делится с ним своими пере­живаниями. Напомню, что сообщения, где вербальный компонент не совпадает с выражаемыми невербально чувствами, называется неконг­руэнтным. Будучи искренним, психолог, проводящий клиентоцентрированное интервью, пользуется только конгруэнтными сообщениями. Он озвучивает только те чувства, которые возникли у него на самом деле.

Помогающие отношения создаются, если психолог понимает то, что говорит и чувствует клиент, и клиент уверен, что психолог его пра­вильно понял; клиент понимает то, что говорит и чувствует психолог, и психолог уверен, что клиент его понял правильно.

Подведем итог.

□ Безусловное принятие может быть выражено с помощью при­менения техник понимающего слушания.

□ Сопереживание может быть достигнуто и продемонстрировано партнеру с помощью техник эмпатического слушания.

□ Искренность и открытость могут быть установлена и продемонст­рированы с помощью использования конгруэнтных сообщений.

ПРАКТИКУМ

Цель работы. Изучение возможностей и техник исполнения ин­тервью, центрированного на клиенте. Апробирование и отработка техник раскрытия психологом своих чувств в процессе эмпатическо­го слушания.

Ход работы

Упражнение выполняется в группах из трех человек.

1. Прочитайте перечень прилагательных, описывающих состоя­ние человека (см. приложение к предыдущему занятию).

2. Распределите роли: один будет рассказчиком (клиентом), вто­рой слушателем (психологом), третий — наблюдателем.

3. Рассказчик излагает свою историю. Слушатель при этом исполь­зует техники нерефлексивного слушания и вербализации чувств.

4. После завершения рассказа психолог вербализует свои чувства.

5. Наблюдатель делится своими впечатлениями.

6. На одно интервью и обмен чувствами необходимо выделить не менее 15 минут.

7. Смена ролей. В процессе выполнения упражнения каждый участник должен побывать в каждой роли.

8. Обмен впечатлениями, выводы.

Инструкция для рассказчиков. Подумайте о том, что в вашей жиз­ни вас не устраивает, расстраивает, доставляет огорчение или вызывает смешанные чувства. Вспомните ситуацию, которая может послу­жить иллюстрацией предмета вашего недовольства (это не должно быть очень значимое трагическое событие). Расскажите об этом своему психологу.

Инструкция для слушателей. Выслушивая рассказ, попытайтесь при­соединиться к состоянию «клиента», войти с ним в эмоциональный резонанс. Попробуйте побыть «зеркалом», отражающим его состояние.

Не старайтесь глубоко вникать в ход мысли собеседника, не пере­бивайте его субъективными замечаниями. Внимательно слушайте его, используя техники пассивного и рефлексивного слушания.

Отражайте его эмоциональное состояние спомощью техник вер­бализации чувств.

Когда партнер завершит рассказ (или через 10 минут), расскажите:

□ какие чувства у вас возникли по поводу ситуации, о которой шла речь его в рассказе;

□ какие чувства вы испытывали, когда он рассказывал вам эту историю;

□ какие чувства вы испытывали по поводу его отношения к вам как к слушателю, которое вы уловили с его стороны.

Постарайтесь использовать хотя бы по одному разу каждую техни­ку: 1) категоризация чувств; 2) описание физического состояния; 3) использование метафор и сравнений; 4) вербализация желаний.

Не оценивайте, не упрекайте, не одобряйте, не утешайте, не зада­вайте вопросов!

Инструкция для наблюдателей. Ваша задача — наблюдая за проис­ходящим, отмечать техники, использованные психологом. Обращай­те внимание на то, как менялось эмоциональное состояние рассказ­чика в процессе изложения событий и особенно в моменты после вербализации чувств.

Обсуждение и выводы

- Обсуждение происходит в группах, состоящих из нескольких объединенных «троек».

- Расскажите из роли психолога: удалось ли вам верно отразить смысл рассказа «клиента», отразить его чувства и рассказать об эмоциях, возникших у вас в процессе выслушивания; с какими трудностями вы столкнулись, описывая ощущения, называя чувства, используя метафоры, выражая желания? Что для вас было легче: вербализовать свои чувства или чувства партнера? Что вы узнали о себе как о психологе?

- Расскажите из роли клиента: изменялось ли ваше понимание ситуации под влиянием вопросов психолога? Изменялось ли ваше состояние, когда психолог вербализовал ваши и свои чувства? Заметили вы в себе какие-то чувства, установки, желания, существование которых ранее игнорировали?

- Какие возможности вы видите в использовании этого метода? Каковы область его применения и возможные ограничения?

- Какой опыт вы приобрели, выполняя это упражнение? Что вы узнали о себе и смогли взять для себя?

Приложение 1

Могу ли я создавать помогающие отношения? {по К. Роджерсу)

1. «Может ли другой человек воспринимать меня как достойного до-иерия, надежного, последовательного в самом глубинном смысле этого слова?»...Обычно я чувствую, что, если бы мое поведение было та­ким, чтобы внешне полностью соответствовать*поведению надежно­го человека (пунктуальность, соблюдение конфиденциальности бе-гсды и др.), и если бы я вел себя одинаково последовательно во время консультирования, я бы этого добился. Но мой опыт подсказал мне, что если я демонстрирую хорошее отношение к клиенту, хотя на са­мом деле чувствую раздражение, скептицизм или неприязнь, то он почувствует обман и воспримет меня как непоследовательного или ненадежного человека. Я пришел к выводу, что быть надежным — это не значит быть последовательным во всем, это значит быть заслужи-пающим доверия, правдивым человеком. Чтобы описать, каким я хо-i ел бы быть, я использовал термин конгруэнтный. Под ним я подразу­меваю следующее: какое бы чувство или отношение я ни испытывал, ему будет соответствовать мое осознание этого чувства или отноше­ния. Когда это так, я являюсь в этот момент целостным человеком и именно поэтому могу быть тем, кем в глубине души я есть. Это — реальность, которую другие люди определяют словом «надежный».

2.«Могу ли я достаточно выразительно передать, что я переживаю в чанный момент, чтобы это выглядело недвусмысленно?»...Когда я ис-11 ытываю чувство раздражения к какому-либо человеку, но не осознаю • того, моя коммуникация содержит противоречащие друг другу сооб­щения. Мои слова передают одно сообщение, но с помощью каких-то едва уловимых средств я передаю и раздражение, которое чувствую, а

но приводит моего партнера в замешательство, делает его недовер­чивым (хотя он также может не осознавать, что является причиной его и\ труднений). Если я не слышу, что происходит во мне, не восприни­маю этого из-за моей собственной защитной реакции, не позволяю-

щей осознать мои чувства, я не справляюсь со своей задачей. Это при­вело меня к выводу, что главная цель человека, который хочет создать любой вид помогающих отношений, заключается в том, чтобы понять, что прозрачность чувств всегда полезна. Если я могу осознать свои чув­ства, общаясь с кем-либо, если ни одно из чувств, которые важны для этих взаимоотношений, не сокрыто ни от меня, ни от моего партнера, то я могу быть почти уверен, что отношения будут помогающими.

...Лишь в том случае, если я смогу осознать и принять мои соб­ственные чувства, я могу быть уверен в том, что мне удастся сформи­ровать помогающие отношения с другим человеком.

Принять себя самого в этом смысле и дать себе возможность пока­зать это другому человеку — для меня сейчас самая трудная задача, и решить ее до конца мне никогда не удавалось. Но уяснить, что это является моей задачей, оказалось очень полезно: я смог понять, что именно было не так в нарушившихся отношениях. Лишь благодаря этому осознанию я смог перевести отношения в более конструктив­ное русло. Я понял, что если я должен способствовать личностному росту других в отношениях со мной, то я должен расти сам; и хотя это часто болезненно, но очень полезно.

3. «Могу ли я позволить себе испытывать положительные чувства к другому человеку — чувства симпатии, привязанности, любви, интереса, уважения?» Это нелегко. И у себя самого и у других я вижу некоторый страх перед этими чувствами. Мы опасаемся, что если разрешим себе свободно испытывать эти положительные чувства, то попадем в ло­вушку. Есть риск, что наш партнер начнет предъявлять к нам какие-то требования или же мы сами начнем слишком ему доверять. Мы боимся подобных последствий. Именно поэтому мы стремимся со­здать дистанцию между нами и другими — в виде «отчуждения», «про­фессионального» отношения, безличного отношения.

Я глубоко убежден: одна из важных причин профессионализации любой области знания состоит в том, что она помогает сохранять эту дистанцию. В области медицины мы изобретаем сложные формули­ровки диагноза, в которых человек представляется как предмет. В обу­чении и управлении мы создаем множество оценивающих процедур, опять-таки для того, чтобы человек воспринимался как предмет. Я ду­маю, что с помощью этих средств мы удерживаем себя от проявления личной привязанности к другому человеку, которая могла бы возник­нуть, если бы мы восприняли эти отношения как межличностные, а не как профессиональные. Когда мы поймем, что хотя бы в опреде­ленных отношениях или в определенное время в этих отношениях

проявление личной привязанности и позитивных чувств не грозит нам никакими негативными последствиями, мы добьемся многого.

4. «Достаточно ли я сильный человек, чтобы позволить себе отли­чаться от других?» Способен ли я несмотря ни на что уважать соб­ственные чувства так же, как чувства и нужды других людей? Умею ли я владеть своими чувствами и, если нужно, выражать их, как что-то, принадлежащее исключительно мне? Достаточно ли я тверд в этом отличии от другого человека, чтобы не быть подавленным его депрес­сией, испуганным его страхом, поглощенным его зависимостью от меня? Достаточно ли твердости в моем внутреннем «Я», чтобы понять, что я не повержен его гневом, не поглощен зависимостью, не пора­бощен его любовью, что существую независимо от другого человека, чго у меня тоже есть свои чувства и права? Когда я свободно чувствую >ту силу — быть отдельным, непохожим на других человеком, — тог-11 я обнаруживаю, что способен гораздо глубже понимать и прини­мать другого человека, потому что не боюсь потерять себя.

5. «Достаточно ли я уверен в себе и в своей безопасности, чтобы допу­стить его отдельность, непохожесть на меня?» Могу ли я допустить, что-бы он был тем, кто он есть, — честным или лживым, инфантильным или деятельным, отчаявшимся или чересчур уверенным в себе? Могу ш я дать ему эту свободу? А может быть, я желаю, чтобы он следовал моему совету, зависел от меня или даже копировал меня?...Некомпе­тентный консультант предпочитает работать с податливыми клиента­ми, стремящимися быть похожими на него. С другой стороны, более компетентный консультант может взаимодействовать с клиентом в те­чение многих бесед, не мешая свободному развитию совершенно не похожей на него личности клиента. Я бы хотел принадлежать к этой последней категории специалистов, не зависимо оттого, в какой роли и выступаю — в роли родителя, менеджера или консультанта.

6. «В состоянии ли я допустить себя полностью в мир чувств и лично-• I пых смыслов клиента и видеть их такими же, какими их видит он?» < пособен ли я настолько глубоко войти в его личную жизнь, чтобы потерять желание ее оценивать или судить о ней? Могу ли я настоль-i <> тонко ощущать ее, чтобы свободно двигаться вес пространстве, не попирая те ценности, которые так ему дороги? В состоянии ли я на-

голько верно воспринимать ее, чтобы понять не только очевидный i IH него смысл его существования, но и те смыслы, которые сам он!нал еще не до конца? Может ли это понимание быть безгранич­ным? Один мой клиент сказал: «Всю жизнь я гоняюсь за тем, чтобы i ю-то меня понял».

...Если говорить о психотерапии, то я часто бываю поражен тем, что даже минимальное эмпатическое понимание — нелепая и невер­ная попытка понять запутанную систему смыслов клиента — бывает полезно; хотя, без сомнения, наиболее полезен я оказываюсь тогда, когда могу понять и четко сформулировать смысл его жизненного опыта, который для него самого оставался неясным и запутанным.

7. «Могу ли я принять все проявления человека? Могу ли я принять его таким, какой он есть? Могу ли я выразить это отношение? Или я могу принять его при определенных условиях, одобряя некоторые из его чувств и молча или открыто не одобряя другие?» Мой опыт показал, что, если мое отношение зависит от каких-то условий, у человека не могут изменяться или развиваться те качества, которые я не могу пол­ностью принять. Когда впоследствии... я стараюсь понять, почему не смог принять все его качества, я, как правило, обнаруживаю, что это происходит оттого, что я был напуган каким-то чувством. Если я дол­жен быть способен оказывать помощь другим, мне самому надо раз­виваться и принимать самого себя в этом отношении.

8. «Могу ли я быть достаточно чувствителен в отношениях с клиен­том, чтобы мое поведение не было воспринято как угроза?»...То, что я стремлюсь избегать даже таких несильных угроз, основывается вовсе не на сверхчувствительности в отношении клиента. Такая установка опирается на мое убеждение, основанное на опыте: если я максималь­но освобождаю клиента от внешней угрозы, это дает ему возможность ощущать свои пугающие внутренние чувства и конфликты и справ­ляться с ними.

9. «Могу ли я освободить клиента от угрозы внешней оценки?» По­чти на любом отрезке нашей жизни — дома, в школе, на работе — мы зависим от наград и наказаний, высказанных во внешних суждениях. «Это хорошо», «это плохо», «это — на пятерку», «это — неудача», «это — хорошее консультирование», «это — плохое консультиро­вание». Такие суждения — часть нашей жизни от младенчества до ста­рости. Я думаю, они приносят определенную социальную пользу в процессе школьного и профессионального образования....Но мой опыт показывает, что это не ведет к развитию личности, поэтому я не верю, что внешние оценки являются частью помогающих отношений. Любопытно, что положительная оценка, в конце концов, такая же угроза, как и отрицательная. То есть сказать кому-нибудь, что он хо­роший, — значит предполагать, что имеешь право сказать и обрат­ное. Поэтому я пришел к мысли, что чем меньше я использую в отно­шениях с другими суждения и оценки, тем больше шансов появляется

у другого человека понять, что фокус оценки, центр ответственности находится внутри него самого. Смысл и ценность его жизненного опыта в конечном счете предстоит определить именно ему, и никакие внешние суждения не смогут это изменить. Поэтому я хотел бы со­здавать отношения, в которых я даже внутренне никогда бы не оце­нивал другого человека. Именно это, мне кажется, сделает его сво­бодным человеком, способным отвечать за самого себя.

J 0. «Могу ли я воспринимать другого человека как личность, которая находится в процессе становления, или же мое и его прошлое ограничи­вает мое восприятие?» Если при встрече я воспринимаю его как незре- юго ребенка, невежественного студента, невротика или психопата — все эти мои представления ограничивают то, кем он может быть в наших отношениях....Если я принимаю другого человеку как что-то застыв­шее, уже получившее ярлык и отнесенное к какой-то категории, уже сформированное прошлым опытом, тогда я подтверждаю эту ограни­ченную гипотезу. Если же я принимаю его как находящегося в процес­се становления, тогда я делаю все, что только возможно, чтобы утвердить или сделать его возможности реальностью.