Это родовая привязка обязательственного статута правоотношения, которая предполагает применение права того государства, на чьей территории совершен частноправовой акт. Коллизионный принцип закона места совершения акта имеет обобщающий характер. Классический случай применения этой формулы в обобщенном виде — это разрешение коллизии законов, связанных с формой частноправового акта. Общепризнанное положение заключается в том, что форма внешнеторговой сделки подчиняется праву того государства, на чьей территории она заключена.
В англо-американской судебной практике закон места совершения акта считается исходным и основным началом при разрешении коллизионных вопросов о форме сделок. Американская доктрина коллизионного права придерживается несколько иной позиции: «Форма контракта определяется законом страны, где контракт совершен, или законом, свойственным данному договору». Таким образом, доктрина подчеркивает альтернативное применение закона места совершения акта при решении вопросов о форме сделки.
Германское, швейцарское, французское право и судебная практика признают за принципом закона места совершения акта значение не исходного (основного), а лишь субсидиарного начала при регламентировании формального статута правоотношения. В соответствии со ст. 11 Вводного закона к ГГУ ФРГ форма сделки определяется по закону, которому подчиняется существо правоотношения, составляющего содержание сделки; при этом достаточно соблюдения закона места заключения сделки. Стороны имеют возможность выбора формы и порядка подписания сделки: либо по закону места ее совершения, либо по закону, которому подчинено существо правоотношения.
Частный случай понимания закона места совершения акта — специальная коллизионная привязка закона формы акта, основанная на исходном общем принципе права: место управляет актом. Форма любого официального юридического акта регулируется исключительно правом того государства, на чьей территории этот акт имеет место. Это положение имеет императивный характер, поэтому абсолютно исключена возможность использования иностранной формы официальных документов. Закону формы акта подчиняются форма доверенности, срок ее действия и основания прекращения.
По общему правилу, закон места совершения акта регулирует формальный статут правоотношения, т.е. порядок подписания и форму сделки. Это положение закреплено в ст. 1209 ГК РФ. Однако положения российского законодательства по этому вопросу имеют весьма своеобразный характер — если по праву места совершения сделка с точки зрения формы является недействительной, такая сделка в РФ не может считаться недействительной в случае соответствия ее требованиям российского права. Эта норма императивного характера, что только усугубляет пороки подобного подхода: ст. 1209 ГК РФ представляет собой источник «хромающих» отношений, — в России правоотношение порождает юридические последствия, а в государстве, на территории которого оно возникло, не порождает.
Кроме того, п. 2 ст. 1209 ГК РФ устанавливает примат российского права при регулировании формального статута сделки, участником которой является российское юридическое лицо, — форма такой сделки подчиняется российскому праву независимо от места ее совершения. Подчинение формального статута правоотношения закону места его совершения представляет собой общий коллизионный принцип, закрепленный в законодательстве большинства государств. Нормы ГК РФ о примате российского права при регулировании формы сделки противоречат общему коллизионному правилу и серьезно осложняют правовую регламентацию внешнеторговых операций.
Основными видами общей формулы прикрепления закона места совершения акта являются закон места заключения договора и закон места исполнения обязательства. Эти формулы прикрепления имеют субсидиарный характер по отношению к автономии воли сторон при регулировании вопросов обязательственного статута. Они применяются только при отсутствии соглашения сторон о выборе права (обязательственный статут определен в ст. 1215 ГК РФ).
Закон места заключения (совершения) договора регулирует обязательства сторон, вытекающие из частноправовых договоров, если отсутствует соглашение сторон о выборе права. Закон места совершения договора — одно из старейших коллизионных начал. В настоящее время эта привязка считается слишком «жесткой», поэтому доктрина и практика идут по пути отказа от ее применения. В английских судах при установлении «гипотетической воли сторон» ранее широко использовалась презумпция в пользу закона места совершения сделки. Современная судебная практика Великобритании идет по пути «локализации» договора по всей совокупности обстоятельств конкретного дела.
Практика США традиционно придерживалась закона места совершения контракта как основы для разрешения коллизии по договорным обязательствам. Ныне в американских судах этот критерий практически не применяется. Судебная практика Франции также много лет придерживалась именно закона места совершения договора, но с середины 60-х годов XX в. французские суды демонстрируют отказ от применения этого коллизионного принципа.
Тенденция современной практики — отказ от применения данной формулы прикрепления в том числе и по причине широкого распространения договоров между отсутствующими. Понятие места заключения договора в континентальной и англо-американской правовых системах является принципиально различным. В общем праве применяется «теория почтового ящика»: место заключения сделки — это место отправления акцепта. В континентальном праве (в Венской конвенции 1980 г. о международной купле-продаже товаров) закреплена «доктрина получения»: место заключения сделки — это место получения акцепта.
Подобные позиции являются абсолютно несовместимыми и приводят к тому, что с точки зрения разных правовых систем договор одновременно имеет два места заключения (место отправления акцепта и место его получения). Одна и та же коллизионная привязка — закон места заключения договора — получает различное толкование и приводит к различным решениям в зависимости от того, какое содержание вкладывается в понятие «место заключения договора».
В российском праве отказ от применения закона места заключения договора как основной привязки обязательственного статута произошел совсем недавно: до вступления в силу Основ гражданского законодательства СССР 1991 г. действовала ст. 566 ГК РСФСР, которая в качестве субсидиарного начала к автономии воли сторон предусматривала применение именно закона места заключения договора при определении обязательственного статута правоотношения (в соответствии со ст. 126 Основ гражданского законодательства СССР 1961 г.).
В Основах 1991 г., так же как и в ГК РФ, эта формула прикрепления не предусмотрена; однако она сохранилась в некоторых международных соглашениях РФ (ст. 11 Соглашения СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г.). До сих пор в праве некоторых государств закон места заключения договора традиционно применяется в качестве основного либо субсидиарного начала для решения коллизионных вопросов по обязательствам из договоров (Египет, Испания, Литва, Латвия).
Даже тогда, когда закон места заключения договора выступал в качестве одного из основных коллизионных начал, далеко не все вопросы коллизии законов, относящиеся к договорам, могли быть разрешены на основе закона места заключения договора: в частности, вопросы дееспособности участников сделки практически всегда разрешались по их личному закону. Однако в вопросах договорной дееспособности во всем мире существует уже давняя тенденция к расширению сферы применения обязательственного статута за счет сужения личного.
Недееспособность лица по его личному закону не означает, что это лицо всегда будет признано недееспособным в месте заключения сделки. Интересам международного гражданского оборота не соответствует положение, когда иностранец может оспорить совершенную им сделку, ссылаясь на свою недееспособность по личному закону, если по закону места совершения договора такой иностранец обладает дееспособностью.
Законодательство и судебная практика большинства государств устанавливают, что иностранец, совершая определенные сделки, не может ссылаться на свою недееспособность по личному закону, если он дееспособен по закону места заключения сделки (вводный закон к ГГУ ФРГ, ГК Италии, ГК Греции, французская и англо-американская судебная практика).
В настоящее время категория места заключения договора трансформировалась из физической, реальной категории в формально юридическую, используемую в первую очередь для определения формального статута правоотношения. Частный (специальный) случай применения закона места заключения договора — это закон места заключения брака — ст. 156 и 158 СК РФ. Форма и порядок заключения брака определяются в соответствии с правом того государства, на чьей территории брак заключается.
Закон места исполнения обязательства считается одним из самых оптимальных вариантов регулирования вопросов обязательственного статута. Этот коллизионный принцип до недавнего времени имел существенное значение при разрешении коллизий по обязательствам в немецкой и англо-американской практике. По отношению к автономии воли сторон эта коллизионная привязка имеет общепризнанный субсидиарный характер. Закон места исполнения обязательства может пониматься в широком и узком смысле.
Понимание этой коллизионной привязки в широком смысле закреплено в законодательстве ФРГ и Турции (например, в соответствии с турецким Законом о международном частном праве и процессе 1982 г. право места исполнения договора применяется в случае, если стороны не выразили автономии воли; при нескольких местах исполнения применяется право места исполнения того действия, которое является центром тяжести обязательственного отношения). Аналогичные положения содержит Вводный закон к ГГУ (ФРГ).
В праве подавляющего большинства государств принята более узкая трактовка места исполнения обязательства: это место фактической сдачи товара, товарораспорядительных документов или место совершения платежа. Данная формула прикрепления применяется для решения целого комплекса вопросов — порядок сдачи товара (форма сдаточно-приемочных актов, дата и точное время передачи товара), порядок осуществления платежа (форма и содержание соответствующих платежных документов). Однако место исполнения обязательства далеко не всегда совпадает с местом фактической сдачи товара или местом совершения платежа. Это две различные категории, которые нельзя отождествлять.
В мировой практике для решения вопросов, связанных с определением личного статуса иностранцев, используются два основных критерия: критерий места жительства (домицилия) (lex domicilii ) - означает применение права того государства, на территории которого участник частноправового отношения проживает (домицилием лица называется место или страна, которая законом рассматривается как место его оседлости), и критерий гражданства (lexnationalis, lexpatriae ) - означает применение права того государства, гражданином которого является участник частноправового отношения.
Страны с англосаксонской правовой системой пользуются преимущественно первой отсылкой, а страны с романо-германской системой - преимущественно второй. По такому же пути идет развитие российского коллизионного права. В разделе VI ГК РФ «Международное частное право» данная тенденция оформилась окончательно. В ГК РФ включена отдельная ст.1195, озаглавленная «Личный закон физического лица», предусматривающая разные варианты определения личного закона в зависимости от ситуационных обстоятельств, причем доминирующей является отсылка к закону страны места жительства.
Концепция гражданства (Lex patriae). К аждая гос-во устанавливает кто является гражданином. Используется в основном романо-германской правовой системы. При нескольких гражданствах, используется критерий эффективного гражданства (проживание и т.п.), некоторые применяют равенство гражданства (нет преимущественного).
Англо-саксонская концепция (Lex domicilii). Всякое лицо имеет только один домицили. В случае нескольких мест проживание, используется критерий преимущественногодомицили. При рождении гражданин приобретает домицили. Определяется по отцу до совершеннолетия. Совершеннолетнее лицо может осуществить выбор домицили. Три условия: дееспособность, наличие места, намерение. Не рассматривается постоянное проживание, если лицо намерено покинуть гос-во в будущем при наступлении каких-либо событий.
Преимущества (Lex domicilii):
- Обеспечивает единство право применимого к членам семьи независимо от гражданства. Законы гос-ва лучше известны лицу;
- Лицу легче получить законы гос-ва домицили;
- Более реалистичен и либерален;
- Обеспечивает единство правоприменительной технички в федеративных государствах;
- Государство, где лицо проживает имеет возможность единство правопорядка по всей территории.
Недостатки (Lex domicilii):
- Трудно отличить домицили от простого место пребывания;
- Трудно доказать – намерение проживать бессрочно;
- При использовании этого критерия, создаются условия для обхода закона;
- Правопорядок гос-ва может быть далек от лица, проживающего далеко от своего домицили.
Преимущества (Lex patriae):
- Гражданство - одна и единственная точка привязки и не нуждается в толковании;
- Легко доказывается;
- При использовании гражданства затруднен обход закона;
Недостатки (Lex patriae):
- Лицо может быть гражданином гос-ва с которым оно утратило связь (беженцы, крайний случай);
- Многие страны используют смешанный критерий. В частности, Россия.
1195 ГК РФ, какой принцип ведущий? Когда используется домицили.
1195, 1196 ГК РФ – право дееспособность. Решается на основании личного закона физического лица. Достаточно классический вариант. Как правило дееспособность лица подчиняется его отечественного гос-ва. Если множественность гражданства – эффективное гражданствоиспользуется.
Самостоятельно – дееспособность физического лица.
6. Сотрудничество стран СНГ осуществляется в различных сферах жизнедеятельности: в области внешнеэкономической деятельности, охраны окружающей природной среды, в сфере образования, нау-ки, культуры, техники и других областях. В поле правового регулирования СНГ включаются и вопросы права собственности, получившие закрепление в специальном нормативном акте — Согла-шении стран СНГ о взаимном признании прав и регулировании отношений собственности от 9 октября 1992 г., являющемся примером региональной унификации коллизионно-правовых норм. Оно состоит из 19 статей и включает следующие основные положения:
• Государства-участники взаимно признают переход союзного имущества в собственность каждо-го из них, в том случае, когда данное имущество расположено на территории соответствующего госу-дарства-участника.
• Каждое государство-участник признает право собственности других государств-участников, права собственности его граждан и юридических лиц на объекты, находившиеся на 1 декабря 1990 г. в ведении органов государственного управления других бывших союзных республик в составе Союза ССР.
• Право собственности на землю и другие природные ресурсы регулируется законодательством государства, на территории которого находятся объекты собственности.
• Объекты социальной сферы (санатории, базы отдыха и т.п.) остаются в собственности тех госу-дарств (бывших республик Союза ССР), за счет средств которых осуществлялось их строительство, не-зависимо от того, на территории какого государства-участника они расположены. Объекты неза-вершенного строительства могут быть переданы в долевую или совместную собственность по отдель-ному соглашению государств.
• Собственность государств-участников, их юридических и физических лиц пользуется полной и безусловной правовой защитой, обеспечиваемой государством, на территории которого она находится. Эта собственность не может быть подвергнута принудительному изъятию, за исключением случаев, установленных законодательными актами. В случае принудительного изъятия собственности государство обязано выплатить компенсацию, соответствующую реальной стоимости изымаемой собственности.
Другим примером унификации правовых норм по вопросам собственности в рамках СНГ является включение в Минскую конвенцию о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. статьи 38 «Право собственности». Данная норма является коллизионной и закрепляет следующие основные положения:
• Право собственности на недвижимое имущество определяется по праву государства, на терри-тории которого оно находится.
• Вопрос о том, относится ли имущество к категории недвижимого, решается по праву государст-ва, на территории которого оно находится.
• Право собственности на транспортные средства, подлежащие внесению в государственные рее-стры, определяется по праву государства, на территории которого находится регистрирующий орган.
• Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество определяется по праву государства, на территории которого находилось имущество в том момент, когда имело место действие, послужившее основанием возникновения или прекращения такого права.
• Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по праву места совершения сделки.
В рамках СНГ, помимо указанных соглашений, посвященных преимущественно разделу «союзной собственности», были приняты договоры в области регулирования иностранных инвестиций. К их числу относятся Ашхабадское соглашение о сотрудничестве в области инвестиционной деятельности, вступившее в силу 21 ноября 1994 г., и Минская конвенция о защите прав инвестора, вступившая в силу 21 января 1999 г.
Инвестиционная деятельность, как уже было отмечено, представляет повышенный интерес для предпринимателей разных государств. Унификация законодательства на региональном уровне всегда имеет положительный результат, поскольку учитывает экономические, географические и социальные особенности конкретного территориального образования. Принимая во внимание эти два фактора, уча-стники Содружества и предопределили установление общих подходов для регулирования режима ино-странных инвестиций.
В соответствии с Соглашением 1993 г. режимом, избранным странами-участницами, стал нацио-нальный режим. Однако впоследствии возникли проблемы при толковании положений статьи 6 Согла-шения, закрепляющей не национальный режим, а режим наибольшего благоприятствования: «От-ношения, связанные с инвестициями Сторон, регулируются соответствующими положениями законодательства государства по месту инвестирования, установленными для инвесторов этого государства настоящим Соглашением и другими соглашениями, в которых участвуют Стороны. При этом в ходе дальнейшего совершенствования законодательства Стороны будут исходить из того, что правовой режим инвестиций Сторон, а также деятельность инвесторов по их осуществлению, не могут быть менее благоприятными, чем режим для инвестиционной деятельности юридических и физических лиц государства по месту инвестирования». В литературе высказаны мнения о неудачной формулировке статьи 6, фраза в которой «не могут быть менее благоприятными...» используется при определении режима наибольшего благоприятствования, а не национального режима.
Для предприятий, которые производят инвестиции в приоритетные отрасли хозяйства и в отдель-ные, наименее осваиваемые регионы, согласно Соглашению может устанавливаться льготный порядок налогообложения.
В Соглашении, помимо материальных, формулируются несколько коллизионных норм. В частно-сти, коллизионному регулированию подчиняются два немаловажных вопроса: о праве инвесторов пользоваться землей и другими природными ресурсами и о страховании имущества.
В развитие Соглашения 1993 г. была принята Конвенция о защите прав инвестора 1997 г., в кото-рой содержится определение таких понятий, как «инвестор», «инвестиции», «страна происхождения инвестиции», «страна-реципиент», «вещное право». Главным значением Конвенции можно считать нормы, закрепляющие гарантии защиты инвестиций от изменения законодательства, осуществления актов национализации, реквизиции, принятия решений государственных органов, ущемляющих права инвестора, а также включение положения о компенсации за нанесение ущерба инвестору.
7. Серьезным препятствием для осуществления иностранного инвестирования является проблема национализации имущества иностранных частных лиц. В современном международном праве признается недопустимость национализации имущества иностранного государства и правомерность национализации иностранной частной собственности. Проведение национализации - это право каждого суверенного государства. Условия и основания проведения национализации устанавливаются во внутригосударственном праве. С точки зрения правовой природы национализация представляет собой акт суверенной государственной власти, социально-экономическую меру общего характера, а не наказание отдельных лиц. В современном праве и практике закреплена безусловная обязанность государства выплатить иностранному лицу быструю, эффективную и адекватную компенсацию в случае национализации его собственности.
В 1962 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Резолюцию по Постоянному суверенитету государств над природными богатствами, которая устанавливает: "Национализация, экспроприация или реквизиция должны быть вызваны необходимостью коммунального обслуживания, целями безопасности или предприняты в национальных интересах, которые признаны превалирующими над индивидуальными или частными интересами, как местными, так и иностранными... Собственнику должна быть выплачена... компенсация согласно действующему законодательству государства, предпринимающего подобные меры в силу своего суверенитета и в соответствии с международным правом".
В 1974 г. Генеральная Ассамблея приняла Устав Экономических прав и обязанностей государств: "Каждое государство имеет право:
(а) регулировать и осуществлять власть над иностранными инвестициями в пределах национальной юрисдикции согласно своим законам и инструкциям и в соответствии со своими национальными целями и приоритетами. Ни одно государство не должно принуждаться к предоставлению преференциального режима иностранным инвестициям...
(с) национализировать, конфисковать или передать иностранную собственность... в этих случаях должна быть выплачена соответствующая компенсация государством, принимающим такие меры... В случае, если по вопросу о выплате компенсации возникают противоречия, они должны разрешаться в соответствии с внутригосударственным законодательством страны, проводящей национализацию, и в ее судах".
Европейская энергетическая хартия (1991) прямо не закрепляет право принимающего государства на национализацию собственности иностранного инвестора, но подчеркивает суверенитет государства на энергоресурсы: "Договаривающиеся стороны признают государственный суверенитет и суверенные права на энергоресурсам. Они подтверждают, что последние должны осуществляться в соответствии с нормами международного права и в зависимости от них... Соглашение никоим образом не должно ставить под сомнение законы, действующие в государственных системах договаривающихся сторон относительно имущественной собственности на энергоресурсы".
В соответствии с Соглашением между Великобританией и Китайской Народной Республикой о содействии и взаимной защите инвестиций (1986) иностранные инвестиции могут быть национализированы по "внутриполитическим общественным или социальным целям" и за разумную компенсацию. Компенсация должна основываться на реальной ценности конфискованных капиталов, включать выплату процентов, производиться без задержки, эффективно осуществляться и свободно передаваться. Пострадавшая компания должна иметь право по закону государства, производящего конфискацию, обратиться к судебной или другой независимой власти или к этому государству с просьбой рассмотреть ее случай и оценить ее капиталы.
Соглашение между Россией и Испанией о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений (1990) устанавливает, что национализация, экспроприация или любые иные имеющие аналогичные последствия меры в отношении капиталовложений инвесторов другой Стороны, должны приниматься только в общественных интересах в соответствии с действующим законодательством. Такие меры не должны носить дискриминационного характера. Сторона, принимающая такие меры, выплатит инвестору или его правопреемнику без необоснованной задержки соответствующую компенсацию в свободно конвертируемой валюте (ст. 6).
В свое время национализация, произведенная в России после Октябрьской революции, была признана другими государствами в соответствии с двусторонними международными соглашениями - договоры между СССР и Германией (1922), США (1933), Норвегией (1959), Швецией (1941 и 1964), Данией (1964), Великобританией (1968). Принцип взаимного зачета финансовых и имущественных претензий, возникших до 9 мая 1945 г., положен в основу Соглашения между Россией и Францией об окончательном урегулировании взаимных финансовых и имущественных претензий (1997).
Французская сторона обязалась не предъявлять и не поддерживать требований, касающихся претензий по займам и облигациям, интересам и активам, в отношении которых французские лица были лишены права собственности или владения, претензий по долгам царского правительства и правительства СССР. Россия со своей стороны обязалась не предъявлять требований в отношении ущерба, причиненного во время интервенции 1918-1922 гг., требований в отношении активов во Франции и переданного золота (в том числе "колчаковского" золота).
В возмещение претензий Россия должна была до 2000 г. выплатить Франции определенную сумму. Полученные средства должны быть распределены во Франции среди французских физических и юридических лиц в соответствии с французским правом. Соответственно, у французских держателей облигаций по российским займам и лиц, собственность которых была национализирована в России без выплаты компенсации, должны возникнуть соответствующие отношения с правительством Франции, а не России.
В современном российском законодательстве сохраняется право Российской Федерации на национализацию, но устанавливается принцип быстрой, адекватной и эффективной компенсации в пользу иностранного собственника. Выплата компенсации производится в той валюте, в которой было произведено инвестирование, либо в любой другой валюте по желанию инвестора. К спорам о национализации должно применяться российское право, а сами споры рассматриваются в российских правоприменительных органах. Естественно резко отрицательное отношение иностранных инвесторов к подобным установлениям нашего национального права и их нежелание рисковать своими капиталами, вкладывая их в российскую экономику. Право Российского государства на национализацию - серьезный тормоз притока иностранных капиталовложений.