Грани.
«- Знаешь, как это бывает? Мы выбираем людей с которыми хотим общаться, с которыми хотим проводить время, с которыми хотим смеяться и плакать. Мы отдаем им частичку своего доверия и надежды. Иными словами, мы очаровываемся. Но что же делать, если тот человек не выбрал нас? И он до конца в этом убежден, он не хочет ничего общего с нами. И знаешь, к тому времени с ним уходит отданные тобой доверие и надежда. И так каждому по кусочку. И так каждый раз, пока у тебя этого совсем не останется…» - Дубровская Марина Андреевна (1989-2010 гг.)
Глава 1. «Мой старый друг»
Осень. Прохладно, безветренно. Серое небо и сухой воздух. Я брёл по пустым улицам родного города. Когда-то я уже был здесь и знаю все эти места, каждый закоулок, каждую ямку, каждую пылинку. Здесь прошло моё детство. Я повидал здесь всё: искренний смех, заботу, настоящую дружбу, любовь, отчаяние, боль и слёзы. Когда-то здесь прошло моё знакомство со смертью. В тот день впервые увидел щеночка, которого нещадно отправил под балкон чей-то тяжелый сапог. Щенок лежал почти бездыханно, дрожал, ему было холодно и страшно, возле него не было его мамы.
Я был еще совсем мал, всего лишь каких-то 8 лет, но уже прекрасно понимал что происходит.
Старшая сестра рассказывала мне, что в теле любого живого существа есть душа и она бессмертна, но наше тело лишь сосуд для него и жизнь, формируя душу, будет разрушать тело. Тогда я посмотрел на свою бабушку и убедился в этом: она была очень мудрой и умной женщиной, от нее шло такое тепло, какого я не чувствовал ни от кого, но при этом она была совсем слабой и немощной. Я поверил сестре и у меня появилась мечта - почувствовать эту самую душу.
Щенок старался дышать глубоко, сопел, чуть постанывал, совсем-совсем тихо, а потом попытался встать. У него были полузакрыты глаза и он с большим трудом удерживал равновесие, стоя на слабых лапках. Я потянул к нему руку, чтобы пригладить, хотел взять его на руки, но он оскалился и зарычал на меня. Отдернув руку, я очень испугался. Совсем не ожидал такого. Как? Как он может рычать на меня? Я ведь… я… хочу лишь помочь ему. С резким и одиноким лаем щенок сразу потерял равновесие и снова упал.
И вновь я медленно потянул к нему руку, боясь, что он зарычит снова, но щенок лежал спокойно. У него были закрыты глаза и больше не было слышно, как он сопит. Ветра не было весь день, но тогда, в тот момент, я заметно почувствовал ледяной ветер где-то у себя в затылке. Я дотронулся до мокрой грязной шерстки, он был очень мягкий, будто бескостный, и очень холодный. Души в нем больше не было, её не осталось. Она ушла и я не знал куда. Я очень беспокоился об этом щенке, я не понимал, почему он зарычал тогда… Я сглотнул семя горя и оно застряло у меня где-то в горле, но я не знал какие плоды оно принесет.
Домой я вернулся бегом, сестра очень испугалась, потому что увидела меня необычно взволнованным. Я всё рассказал ей о том, что видел и она крепко обняла меня. Я сильно расплакался тогда и она обняла меня еще крепче, так, что мне стало легче. Я спросил её, куда ушла душа этого щеночка и она просто объяснила мне, что в очень уютное место, там, где живут…
…Только бессмертные.
Через 7 лет ушла из этого мира и моя бабушка. Тогда я был с ней в одной комнате и делал домашнее задание в школу. Я услышал болезненный вздох и обернулся, бабушка не моргая смотрела в потолок и мне стало немного жутко. Я снова почувствовал ледяной ветерок в затылке и уже точно знал кто это, поэтому лишь шепотом поприветствовал Его: «Здравствуй, мой старый друг…».
Глава 2. «Открытые окна»
Прошла еще пара месяцев. День рождения отметил как и всегда: шумно, весело и легкомысленно.Настал вечер, гости стали расходиться по домам. Милые улыбки, долгие прощания, они такие искренние… Они были со мной в этот день, потому что я им действительно нужен. Все ушли. Пустой дом, следы веселья, бывшего в нем несколько минут назад. Мне будто до сих пор слышен смех моих друзей. Но сейчас здесь и правда нет никого, как бы ни пытался себя обмануть.
Я подошел к двери. Приложился щекой к дереву. Ничего не услышал. Вернулся в кресло и расплакался, закрывая лицо обеими руками. Так всегда, как по расписанию, наступает само по себе. Это чувство, эти слезы, они сами бьют по самому живому и я не могу их сдержать. Так было каждый раз с тех пор, как я узнал что со мной. Но сейчас не об этом. В квартире погас свет и это стало поводом, чтобы переключиться на что-то другое. На улице было уже совсем темно и улица не давала света. В доме не было свечей, поэтому я вышел на балкон и широко распахнул все окна.
И вот она, обычная картина: я стою у окна и разглядываю звезды, которые похожи на отверстия от пуль в небесах. Они все так далеко от нас. Их свет идет тысячи лет до нашей планеты, а то и миллионы… миллиарды лет. Если бы они были моложе, то мы бы просто не видели их. Но ведь некоторые звезды столько не живут и в данный момент уже мертвы, а мы видим их свет, испущенный к нам очень давно. Для нас они до сих пор сияют. И вот оно, это чувство, снова. Наше небо и я любуюсь мертвыми звездами.
Я вернулся в кровать, упал на нее и схватил подушку, прижался лицом к ней, пытаясь не показывать свою боль на нем этому миру. Вздохнул, успокоился. Сон тогда был обмороком, две таблетки в себя и пошел вон отсюда. Когда я проснулся, то обнаружил на своем балконе залетевший туда бумажный самолетик. Это была тетрадная страница с какими-то записями. «Я видела тебя вчера ночью, ты смотрел на небо. Я делаю также, когда мне совсем одиноко». - Было написано достаточно аккуратным почерком, а на обороте был рисунок. Эта незнакомка нарисовала моё лицо простым карандашом, а внизу приписала: «От Марины». Тогда я оставлял окна открытыми каждую ночь, но она больше не давала о себе знать.
Глава 3. «Контур боли»
Серое небо, серые здания вокруг, серый асфальт под ногами и серое утро в моей жизни, которое снова настало. После школы я снова побрел в спортзал на тренировку по рукопашному бою – туда, где мне всегда рады. В нашем коллективе тогда не было слабых мест, мы все считали себя достойными, и смело сражались друг с другом. Я начал заниматься этим, потому что хотел научиться постоять за себя, но кроме этого нашел там верных друзей. Ведь в обстановке, где нет места страху и слабости, остается только сила и ответственность. После этого я пошел домой, было поздно и начало темнеть.
Пока я подходил к магазину, видел издалека этого отморозка, который своими лапами держал какую-то молоденькую хрупкую девушку. Она кричала, но он затыкал ей рот руками, второй рукой расстегивая ремень и неуклюже пытаясь снять штаны. Насмешливо говорил ей:
«Пора бы тебе уже узнать настоящего мужчину!». К этому времени я уже стоял за его спиной: «Тебе тоже». Мне это показалось дико смешным. Пришлось испачкать руки об лицо этого урода. От девушки я не услышал ни слова, она просто развернулась и убежала, единственное, что оставила мне - это взгляд, говорящий "Спасибо" громче любых слов.
Я смотрел, как она убегает. Она бежала и не оборачивалась, а в скором времени уже скрылась из моего поля зрения. Тогда я выдохнул, сунул руки в карманы и решил уже идти отсюда в свой дом, но почувствовал сильный толчок в спину и ужасный крик: «Кто просил тебя вмешиваться, ублюдок?!». Я отвлекся и поплатился за это. Я попытался быстро встать, но меня будто всего пронзило болью и я получил еще один удар ногой в грудь. Тогда в глазах помутнело и я почувствовал тошноту. Пытаясь отползти назад, я слышал лишь: «Тебе не уйти, урод! Настоящий мужик, говоришь? Я убью тебя, сволочь!».
Он схватил меня за плечи, поднял на ноги и собрался уже размахнуться, но я толкнул его, отчего боль опять пронзила стрелой спину. На этот раз мне пришлось приложить усилия, чтобы остаться стоять на ногах. Я думал про себя: «Убьет? Нет. Он просто на эмоциях, громкие слова, как жалко выглядит». В глазах снова замельтешили черные точки, в горле застрял ком и еще один удар пришелся мне в бок, а следующий по лицу. Я стоял на четвереньках и плевался кровью, сердце билось как сумасшедшее, а я даже пятна крови на асфальте различить не в силах. Тогда мне стало действительно страшно.
Он стоял, пытался отдышаться и продолжал кричать мне: «Ооо! Как мило выглядишь! У тебя уже и кровушка пошла? Ты сдохнешь здесь, как пёс!». Во мне что-то взорвалось. Я не чувствовал боли, вообще, и уверенно встал на ноги. Проморгался и уже четко видел его, его испуганные теперь глаза, а затем он снова нахмурился. Сердце всё также продолжало отбивать чечетку, а в голове носились мысли: «Сдохну… как пёс?». Мне вспомнился слабый щенок под балконом и во мне вскипела ярость. Почему я испытывал ненависть к этому человеку? Мне казалось, будто он виновен в смерти того щенка. Я разбежался и наносил сильные точные удары один за другим, кулаки сами летели в уязвимые места и в скором времени мой противник просто вырубился, а из его носа и рта стекала на асфальт струйка крови. Тогда мне стало ясно, что сила приходит в ответ на потребность, а не желание. Я упал. Вся боль пучком ударила меня и я даже не смог вскрикнуть, а только закашлял, захлебываясь кровью. Мои веки стали очень тяжелыми и тут мне послышались шаги…
Глава 4. «Мгновение»
Я очнулся в незнакомой квартире. Не было боли, не было шока, я чувствовал себя прекрасно, только немного болела голова. Кто-то раздел меня и укрыл одеялом. Я не мог знать, сколько нахожусь здесь. Посреди комнаты стоял стол, а в углу компьютер, из динамиков которого звучала красивая музыка. Никого вокруг не было видно. Я подорвался, но неожиданно почувствовал излом в груди и упал на кровать, схватившись за нее рукой. Горячий кашель вырвался словно из преисподней, боль немного утихла, и послышался женский голос из другой комнаты: «Стой! Лежи спокойно!». Та самая девушка, которую я выручил, стояла прямо передо мной с чашкой теплого чая. «Держи, должно стать лучше. Есть хочешь?» - Ее голос был очень красив или мне тогда так казалось, но я тонул в его звучании. Я нашел силы ответить: «Да, но кто ты? Я не знаю тебя». Она тихо сказала: «Меня зовут Марина…».
- Это ты? Ты отправила письмо самолетиком на мой балкон? – спросил я.
Марина вела себя странно. Она смущалась и умело сдерживала это, но не могла скрыть блеск своих глаз.
- Да. Я знаю тебя. Ты тоже любишь помечтать. Я каждую ночь выхожу к своим окнам и наблюдаю за происходящим на улицах, на небе за звездами. Мне было так одиноко… Но когда я увидела тебя и что ты точно также любишь полюбоваться всем этим, то у меня пропало чувство одиночества. Теперь я знала, что не одна такая.
- Меня зовут Андрей. – Полушепотом ответил я ей.
- Очень приятно, тебе ведь 16, верно? – она очень искренне улыбнулась.
-Да.
-А мне 21. Но меня не смущает наша разница. – Снова эта улыбка, от которой я начал сходить с ума.
-И зачем ты помогаешь мне?
- Ну… тебе было очень плохо. Я не убежала никуда, ведь знала того человека. Кхэм… эту сволочь. Я видела тебя и мне кажется, что ты мог умереть. Я не могла оставить тебя.
- Ну, наверное, мне стоит сказать тебе… - я не смог договорить, она поцеловала меня и не дала закончить, тогда я почувствовал тепло, разливающееся по всей моей душе. Душе? Значит это и есть душа? Я не понимал ничего, но ярко чувствовал ее.
- Ты тоже? Тоже почувствовал это? – спросила она с удивленным видом, а ее губы всё еще были влажными после поцелуя.
- Что именно? ЭТО? – тогда я выглядел идиотом.
- Душу… мне так тепло. Я хочу быть с тобой. – Она улыбнулась мне еще раз и та улыбка навеки застыла в дурдоме моей памяти.
Глава 5. «Всё, кроме дождя»
Спустя какое-то время мне стало лучше. Марина ухаживала за мной и поставила на ноги. Мы любили друг друга, нас не заботило ничего в этом мире. Мы знали всё друг о друге и у нас не было секретов. Тогда мы оба чувствовали себя счастливыми, тогда мы действительно были счастливы. Каждый день она ездила на учебу в институт, а я учился в школе, но она не выходила из моей головы. В ней было что-то, чего я не видел в других людях. Эта искренность и эта чистота… Марина казалась мне бесценным сокровищем, которое подарила мне судьба. Так продолжалось 8 месяцев.
Но в ту ночь всё изменилось. Я вышел на балкон, распахнул окна и наша встреча там была уже традицией, но я не увидел её. Тогда я взял телефон и набрал её номер. Механическим голосом мне ответили: «Абонент занят или находится не в зоне действия сети». Меня это уже начинало беспокоить, до этого дня всё было словно точно по расписанию. Тогда я набрал номер её стационарного телефона. Трубку взяла её сестра:
- Алло? – Её голос звучал странно.
- Простите. Это Андрей, а Марина сейчас дома?
- Марина… - Она расплакалась и бросила трубку.
Меня как током дернуло. Я выбежал из квартиры и поднялся к дому Марины. На её дверном звонке как всегда зазвучала Симфония №6 Моцарта, но прозвучала она недолго, дверь открыла её сестра и, похоже, кроме нее в квартире никого не было. Она выглядела ужасно и была в слезах.
-Что случилось?! – Я не удержался от вопроса с порога.
- Марина… - Она пыталась перебороть свои чувства. – Она много рассказывала о тебе и оставила кое-что на балконе.
Она отвела меня туда и уселась на диван, закрыла руками лицо, а я слышал тихое всхлипывание от какого-то неясного мне горя. Было страшно. Сложно описать те чувства, когда я увидел на балконе заранее приготовленный бумажный самолетик. Я взял его, но не решился открыть. Просто смотрел на её сестру и не знал, что мне делать.
- Ты ведь знаешь что с ней? – Спросил я и почувствовал в затылке знакомый холодок. Мне стало невыносимо ждать ответа.
Ей пришлось проглотить боль.
- Марина разбилась сегодня в автомобиле. На нее наехала фура и даже от её Тойоты мало что осталось. А этот самолетик она приготовила тебе, чтобы отправить этим вечером. Рассказывала мне, как она с тобой познакомилась и как она впервые дала о себе знать. – Она смотрела куда-то в бесконечность, казалось, её жизнь рухнула. – Думаю, тебе стоит это открыть.
У меня еще оставались силы, чтобы стоять на ногах, но я читал уже сквозь слезы. Её красивый почерк и эта уникальная манера писания запомнились мне очень хорошо:
«Ты ведь помнишь тот вечер? Ну конечно же помнишь, тогда я нарисовала тебя, потому что была влюблена. А сегодня, после всего, что между нами было, я поняла, что люблю не только тебя, а всё это время с тобой и всю эту память. Я благодарна тебе за всё. Впервые я кого-то так полюбила и впервые хочу провести с этим человеком всю свою жизнь. С тобой, Андрей». А с обратной стороны листа Марина нарисовала нас возле окна, за которым лил дождь, а для нас он был не страшен. Я упал на колени и не мог держать в себе крик.
Похороны были через два дня. Хоронили Марину в закрытом гробу. Мне осталась только память и ей дорожил теперь больше всего. На улице осень, на лицах слёзы. Тогда было больно, как никогда. Мужчины стояли в строгих черных костюмах, а девушки в черных платьях с лицами, закрытыми черной вуалью, чтобы не было видно их слёз. И я стоял, провожая свою умершую любовь. В это мгновение я почувствовал резкий холод на плече, неужели это Он? Мне подумалось про себя: «Это Ты? Давно не виделись. Но не сказать, что я рад Тебя видеть. Значит и у Тебя есть сожаление. Но я и не думал, что Ты станешь поддерживать меня в этот момент». Холод ушел с плеча и началась гроза. Дождь застучал по зонтам и в том гробу осталось всё, кроме дождя.