Идея интенсивности проходит красной нитью через эту книгу. Для тех, кто решил 'искать', подчеркиваю, что интенсивность поиска является одним из главных условий, необходимых для достижения Свободы.
При этом желательно помнить об Искателе, помнить о том, что ищет наше эго, которое не в состоянии стать свободным, что Свобода означает превращение эго в Любовь.
Эта глава написана со слов Лестера и поможет понять неоценимое значение интенсивности на примере этого скромного человека, который стал свободным в 90 дней сверхинтенсивного поиска. У Лестера не было учителя; он ничего не знал о медитации, и не был знаком с учениями мастеров. Но когда врачи “приговорили” его к смерти, он решил жить, и, как бы совершенно случайно, стал Свободным.
В 43 года Лестер пережил тяжелейший инфаркт....Вернувшись в тот день из больницы, Лестер вошел в свою квартиру, как в могилу. “Это и есть могила”. Сказал он себе. “Я мертвец. Наверное, мне придется привыкнуть к этой мысли”. Его сестры хотели остаться, чтобы помочь ему, но он отправил их домой. Он хотел остаться наедине с собой.
Чувствуя себя невероятно усталым, он лег в постель, и проспал почти три дня, лишь иногда просыпаясь, чтобы принять лекарство, перекусить или пойти в туалет.
На четвертый день… он сел в кресло, и уставился в окно, выходящее на Central Park. Падал легкий снежок, и деревья красовались своим зимним нарядом. “Красиво… прямо как в сказке”, подумал Лестер, и не почувствовал обычного удовольствия. Прекрасное больше не трогало его. Он стал инвалидом, без малейшей надежды на выздоровление. Самое лучшее, что его ожидало, это еще несколько лет жизни в этой квартире, и забота о больном теле, у которого не хватило здравого смысла, чтобы разом покончить со всеми проблемами.
Эта мысль разозлила его. Он, поднялся с кресла, подошел к столу и пересчитал таблетки морфия. Их было вполне достаточно, чтобы убрать его с этой планеты. Это показалось ему намного лучшим выходом, чем ожидание еще одного инфаркта.
Теперь у него был выбор. Он подумал, и решил немного помедлить с отходом в иной мир.
“Лестер, ты все еще дышишь. Неважно, что там прогнозировали доктора… Ты все еще дышишь. Значит, есть надежда”.
Тут он снова почувствовал тошноту, и снова вспомнил о морфии. По крайней мере, кончатся все эти мучения. И ради чего мучиться? Рано или поздно, один и тот же конец. Несколько приятных минут – чуть счастья… и все кончено. И для чего было бороться всю жизнь? Счастье, если оно и было, то лишь на мгновение… а потом, опять эта бесконечная борьба за выживание. Ничего постоянного… кроме трудностей и бесконечной борьбы. Казалось, вот уже все и наладилось. Так нет, в следующую минуту, все снова летело к чертям, и давай, начинай сначала. И так, без конца.
Что же все это значило, вся эта сумасшедшая жизнь? И что он делает на этой планете? Ему казалось полным абсурдом, что он был рожден лишь для того, чтобы драться, драться, драться, и в результате, не достичь ничего… прийти к инфаркту, и этому ставшему полутрупом телу, которое скоро превратится в пыль. Все, что он приобрел, все, чего достиг, все, чем владел, все это не имело больше ни малейшего смысла.
“Пыль она и есть пыль, пустота”. Подумал Лестер, и на ум пришла какая-то глупая песенка по поводу пепла и пыли, войны и налогов. Он улыбнулся и решил, что жизнь его просто глупость какая-то, а не жизнь. Но подумав о морфии, он понял, что еще не был готов сдаться. Что-то, еле уловимое, какая-то непонятная идея теплилась в глубине его сознания, напоминая, что может быть, где-то и существует ответ,… если бы он только знал, где искать.
“Хорошо”, подумал он, “время у меня еще есть”. И, несмотря на то, что тело его стало полутрупом, у него все еще есть ум, он может думать.
“Стоит попробовать?” Подумал он вслух.
Немного помедлив, он пожал плечами, “Почему бы нет,… Я ведь ничего не теряю. В конце концов, у меня всегда есть этот выход – морфий”. И тут он понял, что у него нет ни малейшего сомнения в том, что если понадобится, он выпьет морфий.
Решение было принято, и у него больше не было необходимости снова к этому возвращаться. Его ум немного успокоился, и вдруг, ему снова захотелось есть. Во время еды он продолжал думать о том, где он может найти ответ…
Поев, он снова сел в свое кресло у окна. “С чего начать? И какие у меня вопросы?”
“Что есть жизнь? Что это все значит? Зачем я живу?”
“Что есть жизнь? Что я пытаюсь в ней найти?”
“Чуть-чуть счастья, и это все”. Ответил он сам себе.
“Хорошо. Тогда, что такое счастье, и как его заполучить? Где его найти?”
“Что есть жизнь? Что значит этот мир, и какое я имею к нему отношение?”
“Как я оказался в этом кошмаре?”
“Как выбраться из этого кошмара?” Ответ на этот вопрос был ему известен: кроме смерти не было другого пути. Но он считал, что получив ответы на остальные вопросы, ему, по крайней мере, станет ясно, для чего он был рожден, и этого будет достаточно.
В словаре, он нашел определения жизни и счастья, но это не дало ему нечего нового, помимо того, что он уже знал. Потом, он пошел в свою библиотеку, где хранилось множество книг. Он взглянул на книгу Фрейда. Но вспомнил, что изучал Фрейда, и это ничего ему не дало, как ничего не дали ему Янг, Ватсон, Адлер, и другие.
Были там книги различных философов… когда-то он прочел каждую, от корки до корки. Но тогда у него не было вопросов. Он решил перечитать их заново. Скоро, голова его закружилась от нескончаемого потока бесполезной информации, но ответов не было. Была в библиотеке и масса других книг, в которых мог бы оказаться ответ. В течение нескольких дней, он просмотрел все до одной, и все они оказались бесполезны.
***
“Где же искать?” Снова спросил он себя. “Ты всегда был одним из лучших, Лестер, и в школе, и в колледже. И не прочел ли ты тонн этого добра о человеке, в книгах по психологии, философии, медицине?”
“И куда привели тебя все эти книги, все эти бесполезные знания? Ты получил мигрень, камни в почках, язву желудка, боль, страдание, и в заключение, инфаркт плюс инвалидность! Что еще тебе надо, чтобы очнуться?”
“Довольно с меня этой чуши”. Заключил он, и вдруг почувствовал, как груз, который он тащил на себе всю свою жизнь, свалился с его плеч. Он ощутил необыкновенную легкость. Даже голова его слегка закружилась от этой легкости. Он понял, что всю жизнь пытался найти ответы на эти вопросы, и если бы ответы действительно находились где-то в обычных местах, то он давно бы их нашел. Он понял, что искать надо совершенно в другом месте, и почувствовал, что знает где искать.
Он выбросит все эти бесполезные знания, всё, чему учился, вернется в свою 'лабораторию' и начнет с нуля. Проблема находилась в нем. Это его тело, его ум, его мысли и эмоции. Ответ также должен быть в нем. Он и есть его лаборатория, и в ней он будет искать.
Он сел в свое кресло, и начал поиски.
Целый месяц Лестер без устали искал ответ, пробуя, испытывая полученные результаты снова и снова. Сначала, он пытался следовать совету докторов и проводить часть дня в постели, но быстро от этого отказался. Его ум был невероятно активен, и его новый проект был захватывающим, более интересным, чем любой из его проектов в прошлом.
Он работал так интенсивно, как никогда раньше, пробуя различные варианты, испытывая результаты. Он постоянно вел двусторонний разговор, сначала задавая себе вопрос, затем проверяя ответ до тех пор, пока он или утверждал полученный ответ, либо отбрасывал его. В результате, в конце первого месяца, он получил первый ответ на вопрос Что есть счастье?
В процессе работы над этим вопросом, он уже отбросил много ответов. И задавая вопрос снова, он, наконец, получил ответ, который показался ему правильным. “Я счастлив тогда, когда меня любят”. Это было вполне понятно.
“Счастлив ли я сейчас?” Задал он следующий вопрос. Ответ был отрицательным.
“Это значит, что ты не любим?”
“Но это не совсем верно. Ведь твоя семья любит тебя”.
Он подумал, и решил, что это правда. Были еще и подруги, каждая из которых любила его, и тут же вышла бы за него замуж. Они искренне любили его. Его друзья, готовые помочь в трудную минуту, и неоднократно помогавшие ему, они тоже любили его.
Это было очередным шоком, когда он понял, что при всей этой любви, он оставался несчастным. Ему стало ясно, что быть любимым, совсем не означает быть счастливым. И этот ответ был отброшен.
“Может быть, счастье кроется в достижениях?” Подумал Лестер. Он вспомнил, когда он получил Rutgers Scholarship, когда ему повышали зарплату, когда он преуспел с канадским лесом… и понял, что все это не приносило ему счастья.
“Когда же я был счастлив?” Снова спросил он себя.
Конечно, он иногда был счастлив. Он вспомнил о Нетти, о том, как они любили друг друга, и понял, что невероятная скорбь прячется глубоко в его сердце, от того, что Нетти, в конце концов, предпочла другого, потому, что он никак не мог решиться жениться на ней. Воспоминания о Нетти ошеломили его! Он и не подозревал, что спустя 20 лет, он хранит в себе столько скорби. Но результатом был ответ на его вопрос о счастье.
“Счастье, это когда я любил!”, неожиданно для самого себя решил Лестер. Этот ответ был окончательным.
Оказалось, что в прошлом, даже с Нетти и Джун, он не любил их. Он думал, что любил их, он хотел их, он нуждался в них. Но это не было любовью. Было много боли. И хотя он и называл это любовью, на самом деле, он жаждал безраздельно владеть ими, думая, что ему нужна их любовь, чтобы быть счастливым.
Это было ключом к его исследованию. Он понял, что испытывал желание любви, и хотел, чтобы другой человек удовлетворил это желание. Он даже рассмеялся, увидев насколько это было глупо… хотеть, чтобы другой человек сделал его счастливым. Он осознал, что никто не может сделать его чем-либо. Правда заключалась в том, что всю жизнь он умирал от желания получить любовь, будучи уверенным, что кто-то другой должен был дать ему эту любовь.
Он снова рассмеялся, поняв, что то, за чем он гнался всю свою жизнь, было всегда с ним, было в нем, и продолжал смеяться до слез.
“Какой стыд”, думал он, смеясь и вытирая слезы. “Все это годы, все это зря потраченное время… “Стыд!”
“Но если это так”, подумал он, “и я счастлив, когда я люблю другого, то это значит, что счастье, это чувство, которое тоже находится во мне”.
“И если я чувствовал себя где-то нелюбящим, в прошлом…
“Конечно, я не могу изменить прошлое, но может быть возможно изменить чувство, которое я испытываю сейчас?”
Он решил попробовать на примере того как ужасно он чувствовал себя в день, когда покинул больницу. Он был зол на докторов, и чувствовал, что никому нет до него никакого дела. Конечно, в тот день, он не испытывал никакой любви.
“Могу ли я это изменить”, спросил он себя. “Могу ли изменить чувство злости и ненависти, на любовь к доктору, и сделать это не для доктора, а для себя самого?” Вопрос был не в том, заслуживает ли доктор любви, а в том, можно ли заменить одно чувство другим.
Это оказалось совсем не такой уж трудной задачей. Чувство ненависти пропало, исчезло, но взамен, Лестер почувствовал не любовь, а обиду на доктора. Заменить и это чувство чувством любви, оказалось просто. Это было даже забавно.
“Прекрасно”, сказал Лестер. “Давай посмотрим.… Если все так славно сработало в этом случае, то значит…” он усмехнулся. “Значит это должно работать на всем”. Он энергично начал пробовать метод замены чувств и в других ситуациях, и быстро убедился, что это всегда дает тот же прекрасный результат.
Требовалось лишь с уверенностью задать себе вопрос, может ли он заменить конкретное чувство чувством любви. Обычно, на это требовалась минута или две, но были и ситуации и люди из его прошлого, которые требовали много часов. В каждом случае, Лестер доводил процесс замены до конца – до чувства любви.
***
Вся его жизнь предстала перед ним, от маленьких сцен и происшествий, до больших событий. Одно за другим, он заменил любовью все свои старые обиды и неприятности, всю боль. По мере того, как исчезала боль, он чувствовал себя все лучше и лучше. Он чувствовал себя счастливее, чем когда-либо в прошлом, испытывая новый прилив счастья с исправлением каждой очередной ситуации.
Переполненный энергией, он забыл про сон. И если ему хотелось спать, он садился в свое кресло и дремал. Необходимо было сделать столько исправлений, что он не хотел останавливаться до тех пор, пока все до мельчайшей мелочи не будет исправлено.
Теперь его заинтересовал другой вопрос. Eсть ли предел счастью? До сих пор, он не нашел никаких границ, и становился все счастливее. Похоже, что возможности открывались, просто невероятные. И он продолжал работать, день и ночь.
Его прежние силы быстро возвращались, но, не желая отвлекаться, он избегал людей. Он ходил за продуктами около двух-трех часов ночи, когда Манхеттен затихал, успокаивался. И во время закупок, он не переставал работать над собой. Когда в магазине или на улице кто-либо раздражал его, он почти мгновенно заменял раздражение любовью. Это доставляло ему истинное удовольствие, и он чувствовал, что любит людей все больше, все интенсивнее.
Когда я находился среди людей, и они снова и снова делали то, что мне не нравилось, вызывая во мне чувство “нелюбви”, я немедленно менял свое отношение к ним на отношение любви, даже если своим поведением они продолжали препятствовать этому. В конце концов, я привел себя в такое состояние, когда, независимо от того насколько они препятствовали и противоречили мне, я продолжал любить их.
Следующим откровением Лестера было осознание того, что помимо людей, он был недоволен многими вещами, и жаждал многое изменить, включая и то, как платятся налоги, и даже погоду и концовки кинофильмов. Более того, он считал себя жертвой всего того, что он хотел изменить. Он понял, что именно это неисполнимое, горящее желание, было причиной его язв. Осознав всю несусветность этих желаний, он начал корректировать свое отношение к жизни. Он либо изменял желание что-то изменить на отношение любви, либо “растворял” это желание.
К концу второго месяца, у него появилось столько энергии, что порой, он был просто не в состоянии сидеть в своем кресле. Он отправлялся в город, и часами ходил по улицам, пересматривая, растворяя, корректируя прошлое, сжигая энергию ходьбой и работой над собой.
Он всегда был невероятно ревнив. Избавление от этого недостатка также потребовало времени. Он проверил и откорректировал каждый инцидент в своей жизни, когда он действовал, ведомый ревностью. Окончательной проверкой, как всегда, был тест. Он представлял себе как девушка, которую он любил, занимается любовью с парнем, который в его глазах был самым нежеланным для нее партнером. Иногда, его чувства оказывались настолько интенсивными, что ему приходилось работать над ними по несколько дней. Он не успокаивался до тех пор, пока в нем не оставалось ни капли ревности.
Откровения стали все чаще посещать его. Он стал получать ответы на то, что долгие годы было для него загадкой. Его ум становился острее и чище, как кристалл.
Я ощущал все большую свободу. В результате, концентрация давалась мне проще, и я стал более внимательно рассматривать свой ум.
“Что есть ум?” Спросил я себя. “Что есть интеллект?”
Я начал исследовать мыслительный процесс и отношение мысли к событиям в моей жизни. И я увидел, что мысль предшествовала всему тому, что имело место в моем окружающем мире. Единственной причиной тому, что я никогда раньше не замечал этой связи, был элемент времени, которое проходило между мыслью и соответствующим событием.
Я понял, что если я смогу сознательно использовать эту концепцию, то буду способен изменять свою судьбу.
Я также увидел, что лишь я сам был ответственен за все, что со мной происходило, полагая, что был жертвой окружающего мира. Я увидел, что мои невероятные усилия, направленные на то, чтобы делать деньги, которые я позже терял, были результатом мыслительного процесса; я искал счастье, и был уверен, что деньги сделают меня счастливым.
Когда мой очередной бизнес начинал приносить деньги, а деньги не приносили счастья, я терял интерес к этому делу, и оно разваливалось. Естественно, я всегда винил в неудаче обстоятельства и других людей.
Понимание того, что я не жертва обстоятельств и людей, что во мне кроется огромная сила и способность создавать благоприятные обстоятельства, что никто иной, но лишь я сам являюсь хозяином моей судьбы, было потрясающим открытием, огромным прыжком в Свободу.
Понимание того, что мое состояние счастья пропорционально силе моей любви, и что мои мысли были причиной всего того, что со мной происходило, делало меня все более свободным; свободным от принуждения, подсознательного убеждения в том, что я должен работать, должен делать деньги, что у меня должны быть подруги (girlfriends).
Это понимание, эта свобода от подсознательного принуждения, настолько облегчила тяжесть груза, который я непрестанно накапливал, и всю жизнь тащил на себе, вернее, в себе, что я почувствовал абсолютную уверенность, что у меня больше нет никакой нужды вообще что-либо делать.
К тому же, мое счастье было настолько интенсивным, что я постоянно находился в состоянии необыкновенного наслаждения. И я решил, если это состояние так прекрасно, я на этом не остановлюсь, но пойду до конца. Я, конечно, понятия не имел что из себя представляет этот “конец”, и как далеко придется до него 'идти'. Но я решил это обязательно узнать.
В течение третьего месяца, этот необыкновенный процесс пошел еще быстрее. Лестер находил в себе все более глубокие и сильные чувства, требующие корректирования, и сколько бы это не занимало времени, он делал все для того, чтобы в нем оставалась только любовь. Казалось, не было никакого предела, тому, что можно было достичь, следуя этому процессу. “Как далеко я смогу идти?” Спрашивал он себя, и продолжал “идти” дальше.
Еще одной победой Лестера, в эти дни, была победа над самым старым “противником”, который преследовал его всю жизнь – победа над смертью.
***
После того, как он “растворил”, освободился от страха смерти, он обнаружил, что тело его стало совершенно здоровым. У него не было никакого объяснения тому, каким образом он это знал. Он просто знал, и все тут.
Я увидел, что единственными моими препятствиями были концепции, в которые я когда-то поверил и принял за правду. Желая, в конце концов, понять Что есть Я? и пытаясь добраться до своей сущности, которая как в тумане, уже несколько раз заявляла о себе, но лишь на короткое мгновение, я вдруг осознал, что я и есть моя сущность. Увидев это, я тут же понял, что я не есть мое тело и мой ум, которыми я считал собою всю свою жизнь. Это было так просто, так понятно, когда я, наконец, увидел что я есть на самом деле.
Осознав, это, я тут же отбросил, освободился от всех остававшихся недомоганий, спокойно и уверенно заявив, «Я не болезнь! Покончено с этим вздором! Раз и навсегда!»
Освободившись от идентификации с телом, я увидел, что моя сущность есть сущность всего что существует, всего мироздания, что я есть безбрежный океан бытия.
Это видение помогло мне идентифицировать с каждым живым существом, и с каждым атомом в космосе. И это стало концом всех ограничений, концом ада, в котором я прожил 43 года, ада, причиной которого было отсутствие этого необыкновенного единства.
В конце третьего месяца Лестер привел себя в блаженное состояние, которое он мог сравнить лишь с тысячей оргазмов, происходящих одновременно. Он понял, что это чувство, хотя оно и не было сексуальным, было именно то, к чему он подсознательно стремился, но никогда не смог найти в сексе. Он чувствовал необыкновенную легкость, и переполнявшее его наслаждение. Он чувствовал, что все и всё стало необычайно прекрасным. Он продолжал искать в себе чувства, нуждающиеся в корректировке, но их почти не оставалось.
Спустя несколько недель, он начал подумывать о том, что может быть существует иное состояние, еще более прекрасное, чем испытываемое им наслаждение. Он сидел, как обычно, в своем кресле, касаясь подбородком груди. Его вопрос был праздным, но ответ пришел.
Что находится за пределами этого нескончаемого наслаждения? Это был безмятежный покой. И он осознал с абсолютной уверенностью, что если он позволит себе оказаться там… это состояние покоя будет его состоянием вечно. И он шагнул, соскользнул в это состояние, безо всякого усилия, лишь приняв решение быть там.
Все замерло. Царило неописуемое безмолвие, и он понял, что это состояние всегда было с ним, но оно было утоплено в нескончаемом шуме его прошлого. На самом деле, это было что-то большее, чем спокойствие, это было восхитительное состояние ни с чем несравнимого безмятежного покоя.
Иллюзии ограниченности мира были не в состоянии продолжать дурачить меня. Я увидел мир таким, какой он есть без облаков иллюзорной разрозненности. Я увидел, что осознанность есть неизменная реальность, благодаря которой существует наш космос.
Понимание человеческой жизни открылось мне и я увидел, что каждый человек так же беспределен как и я, но создает для себя искусственные ограничения всевозможными концепциями, веря, что эти концепции представляют собой что-то реальное.
Моя жизнь до и после освобождения, представляет собой две диаметральных противоположности. «До» – моя жизнь проходила в депрессии, страдании и болезнях. «После» -- моя жизнь стала необыкновенным, ясным безмятежным счастьем. Жизнь стала такой прекрасной, такой гармоничной, что каждый день, весь день, все происходило как по мановению волшебной палочки.
Например, когда я, ехал по Нью-Йорку, то на перекрестках, почти всегда горел зеленый свет. Если мне надо было поставить машину на стоянку, то какой-нибудь незнакомец обязательно помогал мне, выйдя на проезжую часть, чтобы придержать движение. Иногда их было два и даже три человека. Случалось, что полицейский или таксист, видя что мне надо поставить машину, освобождали для меня свое место, не понимая потом, почему они это сделали, но я чувствовал, что им это доставляет удовольствие.
Практически всегда, в ресторане, в магазине, на улице, везде и всюду люди старались быть необыкновенно услужливыми. Когда мы в гармонии, и появляется мысль, каждый атом Космоса старается сделать эту мысль действительностью.
Состояние гармонии доставляет необыкновенное наслаждение не потому, что все происходит так как мы того желаем, а потому, что возникает уверенность в том, что всю работу делает сама жизнь. Это необыкновенное чувство. Вам может быть трудно себе представить, как это прекрасно. Жизнь делает всё для вас везде и всюду! Мы видим, как бы со стороны, жизнь в действии. Не происходящее, но именно это вызывает чувство наслаждения.
Когда мы в гармонии, наша способность любить возрастает невероятно, и мы любим каждого максимально интенсивно, что превращает нашу жизнь в неописуемое наслаждение.
Состояние ни с чем не сравнимого Покоя, в которое 'шагнул' Лестер, есть то же неизменное состояние Самадхи, которое мы испытываем в глубокой медитации, и описать которое невозможно никакими словами. Это есть тот же мистический опыт, о котором Джон пишет в Библии – состояние Осознанности, когда прекращается малейшее движение глаз, мыслительный процесс и тело как бы исчезают, поскольку не остается никаких признаков их присутствия, и мы безмысленно осознаем, что мы дома. Почему это состояние глубочайшего Покоя считается состоянием истинной Свободы? Потому что только в этом состоянии, без слов мы знаем, что мы знаем что мы знаем что мы есть Осознанность, потому что в этом состоянии мы становимся бесконечностью, мы едины со всем творением, мы есть все творение – неотъемлемая часть Осознанности.
На свой вопрос о счастье, Лестер также получил ответ. Счастье беспредельно, но когда человек постоянно находится в этом состоянии, счастье начинает надоедать. А Покой, Осознанность, находится тут же за счастьем, и все что надо сделать, это позволить себе пересечь невидимую границу.
“Есть ли что-либо еще?” Спросил себя Лестер, в то же время чувствуя, что его состояние Покоя было конечным пунктом его поисков, оно было навсегда, оно было вечным, и являлось сущностью каждого живого существа, всего существующего, и в то же время, оно было бесконечным. Была лишь Осознанность, и все было ею, каждый человек был ею, только люди не осознавали этого, подавленные нескончаемым шумом своего ума, своего прошлого.
Он видел, что хотя каждый человек и считает себя отдельной личностью, все люди обладают этим необыкновенным состоянием покоя, в котором он был осознанностью. А если это так, то находясь в этом наивысшем состоянии, можно было настроиться и отождествить себя с любым человеком.
Когда я начал поиск, я был упрямейшим материалистом. Только то было для меня реальным, что я мог увидеть и пощупать. Мой мир был тверд, как цемент. Но когда пришли ко мне эти откровения, моя точка зрения изменилась на противоположную. Реальностью, я понял, был не мир материи, и даже не ум, но мая сущность Осознанность, которая беспредельна, вечна.
Мы, как радиоприемник, способны 'настроиться' на событие в нашей жизни, которое произошло несколько десятков лет тому назад, и на любое другое событие, давностью 2000 лет и более, и почувствовать, заново пережить это событие.
Edgar Cayce (1877 – 1945)‚ живший в США‚ был одним из известных медиумов. В состоянии транса Cayce получал ответы практически на любые вопросы‚ касающиеся здоровья‚ астрологии‚ реинкарнации и Атлантиды. Хотя Cayce жил до возникновения движения Новый Век (New Age)‚ он оказал большое влияние на это движения. Каким образом, Эдгар Кейси (Edgar Cayce), находясь в трансе, был способен настроиться на события 11000-летней давности, и заново пережить гибель Посейдона, последнего острова Атлантиды? Эта возможность существует благодаря Единству, благодаря Осознанности, где хранится вся информация.
Если вы внимательно прочли эту главу, вам должно быть понятно как Лестер превратил свой ум в помощника, как он 'забыл' о своей личности, и почему он оставил за бортом все знания. Вы, наверняка, обратили внимание на то, что все что происходило с Лестером, включая состояние безграничной Любви, состояние безмерного счастья, которое он сравнивал с 1000 одновременных оргазмов… все это происходило в мире иллюзий, где все еще присутствовал ум. Его 'я' продолжало существовать, сравнивать, испытывать любовь, счастье, принятие.
Но когда Лестер 'соскользнул' в ни с чем не сравнимое состояние безмятежного Покоя… лишь тогда полностью исчезло 'я', исчез ум, вместе с умом исчезло влияние остатков известного и неизвестного, и воцарилось Единство… все то, что звалось Лестером 'умерло', родился свободный Лестер.
Это, вроде бы, Второй путь, но его последний этап 'соскальзывания' в состояние безмятежного покоя, есть мгновенное и окончательное смещение отождествления Первого пути, описанное во Вступлении. Становится ясно, что с исчезновением мира иллюзий, с его характеристиками времени и пространства, с его сравнениями, и делением на противоположности, исчезают все понятия, все пути.
Все деяния наши и пути, все что мы предпринимаем, существует в мире иллюзий, за исключением этого необъяснимого 'соскальзывания' из известного в неизвестное таинство. И, в то же время, начало этого мгновения, находится в мире иллюзий, и лишь конец его – в неведомом.
В этом таинственном мгновении, скрыта дверь Свободы, по одну сторону 'двери' существует мир иллюзий, по другую, простирается океан Осознанности. В действительности, оба мира неотделимы друг от друга.
Волшебница Любовь
Изначальней всего остального – любовь,
В песне юности первое слово – любовь.
О, несведущий в мире любви горемыка,
Знай, что всей нашей жизни основа – любовь!
Перевод Г. Семенова
«Но как я могу любить его, если он оказался таким негодяем!» Именно здесь то и кроется секрет: эго может любить лишь временно, и лишь тогда, когда может получить что-то взамен. Эго не может понять, что для себя же, для своей же пользы, Любить другого нужно и после того, как прекратились отношения.
Когда мы позволяем расцвести Любви, исчезают все преграды, создаваемые нашим эго, исчезают все границы. Любовь 'выбрасывает' нас за пределы эмоционально-мыслительного процесса и подсознания туда, где царят гармония и единство. То, что казалось невозможным, становится возможным, и мы Любим и того, кто совсем недавно казался нам таким негодяем.
Это было знаменательное время, жаркое лето 1986-го. Советский Бронепоезд не стоял на запасном пути; он катился, бойко хлопая пушками по населению Афганистана... но, как говорится в песне, уж рельсы кончились....
В то время, вместе с Арнольдом Рапопортом, мы работали над сценарием сериала Сталин, для CBS и много времени проводили в архиве библиотеки UCLA, Калифорнийского университета. Однажды, мне попалась папка с коллекцией старых фотографий, снятых немецкими репортерами во время Второй Мировой Войны. Фотографий было много, но две из них...
...На одной – зима... Высокие голые липы стоят вдоль безликой деревенской дороги, тянущейся через унылое поле, занесенное снегом. На дороге толпа – множество женщин, обнаженных женщин, молодых и пожилых, бредущих по снегу босыми ногами.... Женщин ведут на расстрел!
Вторая фотография была сделана в момент расстрела. По одну сторону, во всю длину глубокого рва, на самом краю его, стоят женщины. По другую сторону, со вскинутыми автоматами – немецкие солдаты. Молодой офицер, видимо только что отдал команду открыть огонь. На фотографии навсегда застыли в падении, тела женщин, сраженных немецкими пулями....
Тот кто любит – счастлив, но тот, кто любит истинной Любовью, поистине счастлив.
Мой знакомый, как то заметил:
– Ты живешь один в горах‚ далеко ото всех. Наверное, ты не любишь людей.
Любовь к людям выражается исключительно в том‚ насколько мы помогаем расти духовно себе и другим. Именно в такой последовательности: себе и другим‚ потому‚ что помочь другим мы сможем лишь тогда, когда сами вырастим духовно, искренне полюбив всех и все, что существует. Каждый человек свободен и обладает огромным внутренним потенциалом Любви… Лишь с позиции Любви мы можем познать красоту этого мира и Единства, когда другой становится неотъемлемой частью нас.
А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. От Матфея 5:39
Давайте шагнем в прошлое, в то время, когда жил Иисус – человек, учивший любить и ближнего и врага. Что он имел в виду, когда говорил о ‘другой щеке’? Советовал ли он подставить другую щеку и получить по физиономии второй раз, или он подразумевал нечто другое? Учитывая то, что как и многие другие выражения Иисуса, его высказывание о ‘второй щеке’ символично, и зная о необходимости освобождения, не трудно догадаться, что Иисус имел в виду эмоциональную сторону обиды.
Если нас ударили по одной щеке, или оскорбили, тут же, вместе с негативной эмоцией, возникает в нас мысль о сдаче, о возмездии. И в этом кроется суть учения Иисуса о другой щеке: ответом нашим должна быть лишь Любовь, другой щекой может быть лишь Любовь.
Если в нашей реакции на удар по ‘щеке’ присутствует энергия негативной эмоции, она никаким образом не улучшит сложившейся ситуации, но нанесет удар по нам самим, и, в первую очередь, по нашему здоровью. А наша последующая физическая реакция принесет нам еще больше вреда.
В действительности, энергия ни негативна ни позитивна. Ум придает энергии различную окраску, приписывая ей ту или иную характеристику, в зависимости от конкретной ситуации.
Нам трудно поверить в то, что лучшим ответом нашествию фашистов, была бы всеобъемлющая Любовь, та, которой учил Иисус, которую проповедовал Лев Толстой в его ‘непротивлении злу насилием’, которой учил Ганди, призывавший считать братьями англичан, оккупировавших Индию.
Если бы нашим ответом на события 11 сентября 2001 года, была бы ‘другая щека’ настоящей Любви и принятие того, что произошло, то не было бы вторжения США в Ирак, не было бы бессмысленной гибели сотен тысяч мирных жителей и тысяч солдат коалиции, не было бы последующего обвала экономики США, повлекшего за собой мировой кризис.
Отсутствие осознанности не допускает мысли о другой щеке, но руководствуется местью. Совсем немногие искренне верят в Любовь, которой учил Иисус и Йогананда, в то что Любовь может коренным образом изменить жизнь человека, жизнь нации, жизнь человечества. Отрицая их учение, человечество продолжает ежедневно распинать Иисуса. Лишь Коптская церковь Египта, пытается на практике, в какой-то степени следовать заветам о любви к врагу своему.
Любовь творит чудеса, и мир сегодня был бы совсем другим, если бы люди поняли и стали жить Любовью. Но тогда не было бы войн. Военным пришлось бы искать какое-то другое место для испытания оружия, да и сама военная машина канула бы в неизвестность.
Казалось бы невозможно разрешить проблему Израиля и окружающих арабских стран. Израильтяне всячески взращивают чувство ненависти к арабам, и то же самое делают арабы по отношению к израильтянам. Тем не менее, был проведен прекрасный эксперимент, ярко демонстрирующий, что эту 'неразрешимую' проблему можно решить, призвав на помощь… волшебницу Любовь.
Израильтянский документалист снял 90-минутный фильм об отношении друг к другу палестинских и израильских детей. Фильм построен на интервью детей обеих стран, где они с внушенной старшими ненавистью рассказывают о том, как они будут уничтожать друг друга, когда вырастут. Но в последней части фильма произошло необыкновенное превращение ненависти в Любовь. Продюсер организовал встречу детей, которых он интервьюировал на протяжении фильма, и сцену этой встречи невозможно смотреть без слез. Те, кого учили ненавидеть, вдруг полюбили друг друга и ни за что не хотели расставаться, жалуясь, что вот кончатся съемки, и они не смогут снова видеть друг друга, не смогут общаться и быть вместе. Реальность Любви, пламя которой горит в каждом сердце, в мгновение уничтожила иллюзию ненависти. Действительно, ответ на все един – Любовь.
Мудрые не учат возмездию. Каждый по своему, мудрые советуют подставить ‘другую щеку’, учат первостепенной важности Любви. Никто из них не учит негативности. Будда делал акцент на безмятежности: тот, кто поистине спокоен, любит настоящей Любовью. Бодхихарма учил Осознанности: тот кто высоко осознан, любит настоящей Любовью. Иисус и Лестер учили Любви.
Эти точки зрения суть одна и та же. Она переносит нас за пределы ума с его неестественной, зачастую больной логикой, с его ‘здравым смыслом’, оправдывающим насилие – в мир Любви, красоту которой знает лишь тот, кто ею живет, но объяснить не может никто.
Из множества наук всего нужней: Любовь.
В поэме юности всего нежней: Любовь.
Когда у мудреца пойдешь учиться жизни,
Забудь о слове жизнь, всего точней: Любовь.
***
А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. От Матфея 5:44
Мы постоянно находим причину, чтобы не любить. Но это означает, что мы либо питаем к предмету «не любви» противоположные чувства, либо мы безразличны, что также негативно. В свою очередь, это означает, что нам необходимо освобождаться от негативности, которая приносит лишь вред.
Проведите эксперимент. Представьте себе кого-нибудь или что-то, что вызывает у вас чувство ненависти. Но сделайте это осознанно. Вы убедитесь, что осознанно ненавидеть весьма трудно, практически невозможно. Вы можете затратить много усилий, стараясь ненавидеть, но искренней ненависти в себе не найдете, потому что чувство ненависти искусственно, и не имеет ничего о