Геополитическое пространство, именуемое ныне Содружеством Независимых Государств (СНГ), возникло на территории бывшей Российской империи – одной из крупнейших многонациональных империй мира и последней по времени распада среди них, с 1922 г. именовавшейся Союзом Советских Социалистических Республик (СССР) и распавшейся в 1991 г. Оно занимает одну шестую часть земной суши, включая большую часть Восточной Европы и всю Северную Азию до Дальнего Востока включительно.
Положение Российского государства на рубеже между Востоком и Западом во многом определило своеобразие его исторического пути и начиная с XIX века служит предметом нескончаемых дискуссий в отечественной и зарубежной общественной мысли. Для российских «западников» наша страна является частью европейской цивилизации, лишь запоздавшей в своем развитии по ряду исторических причин, для наиболее патриотически настроенных мыслителей – славянофилов XIX столетия и евразийцев ХХ века – самостоятельной цивилизацией, а многие западные ученые (как правило, враждебно настроенные) относят ее к числу восточных деспотий, несовместимых с европейскими духовными и морально-политическими ценностями. Очевидно, истина находится посередине, но несомненно, что при всем своеобразии развития сама Россия как ядро империи – по своим религиозным, культурным традициям, наиболее общим особенностям исторического пути – ближе к Европе, нежели к Востоку.
Поскольку предметом нашего курса является не собственно Россия, а остальные государства, ранее входившие в состав созданной ею империи (за исключением Польши и Финляндии, отделившихся в ходе революции 1917 г.), как ее ближайшие соседи и партнеры, постольку в их отношении представляет интерес прежде всего то влияние, которое Россия, имперское прошлое оказали на их развитие и которое продолжает сказываться на их современном состоянии.
Для этого необходимо выделить характерные особенности национально-государственного устройства имперского периода и его эволюции:
1. Многонациональность. Изначально, уже с Древнерусского периода IX–XV веков, для формирующегося государства, основу которого (как и будущей русской нации) составили славянские племена, было характерно многообразие этнических контактов – от варягов (скандинавов), основавших первую правящую династию на Руси, и греков, давших ей свою религию, до финно-угорских племен и азиатских степных народов (хазар, печенегов, половцев, монголо-татар). При этом происходила частичная ассимиляция угро-финнских и некоторых тюркских народностей, вливавшихся в состав древнерусского этноса и наложивших отпечаток на его культурное развитие.
2. Начиная с середины XVI века (вскоре после объединения русских земель в Московское государство и падения татарской гегемонии) – постепенная, но практически непрерывная территориальная экспансия (по темпам и длительности более всего сходная с экспансией Римской империи в древности) во всех направлениях, кроме северного (т.к. к северу лежал пустынный Ледовитый океан). Именно тогда, начиная с Ивана Грозного, по существу формируется многонациональная империя (по названию – с 1721 г. при Петре Великом). Ее формирование продолжалось более трех столетий и завершилось во второй половине XIX века. За это время территория страны увеличилась почти в 10 раз – с 2,6 млн кв. км на момент завершения объединения русских княжеств под властью Москвы (от Ледовитого океана на севере до Нижнего Новгорода на юге и от Смоленска на западе до Уральских гор на востоке) до 24 млн кв. км после последних крупных завоеваний в Центральной Азии (на юге – до Кушки и афганской границы, на западе – до скандинавских скал, Вислы и Дуная, на востоке – до Тихого океана).
И хотя ядро империи составлял великорусский этнос, к началу ХХ века нерусские народности (включая украинцев и белорусов, официально причислявшихся тогда к русским) достигали 57 % ее населения.
Основными этапами формирования империи были:
- середина XVI в. – покорение татарских ханств в Поволжье;
- конец XVI – середина XVII вв. – присоединение Сибири и большей части Дальнего Востока (Камчатка – на рубеже XVII–XVIII вв.);
- 2-я половина XVII – XVIII вв. – воссоединение с Украиной (кроме Западной) и Белоруссией (до XIV в. являвшимися частью Древней Руси, а затем вошедшими в состав Польско-Литовского государства);
- XVIII в. – присоединение Прибалтики, Казахстана, Северного Причерноморья и Крыма, а также освоение Аляски, проданной США в 1867 г.;
- 1-я половина XIX в. – присоединение Закавказья, Северного Кавказа, Финляндии, Восточной Польши, Бессарабии (Молдавии);
- 2-я половина XIX в. – покорение большей части Центральной (Средней) Азии, присоединение Амура и Уссурийского края.
После кратковременного распада империи в ходе революции 1917 г. и гражданской войны 1918–1920 гг. большая часть ее территорий, за исключением Польши и Финляндии, были воссоединены коммунистами в форме Союза Советских Социалистических Республик (СССР) (Прибалтика и Молдавия – в 1940 г.). Новыми территориями, присоединенными накануне и в результате Второй мировой войны, стали Западная Украина и Восточная Пруссия (ныне полностью обрусенная Калининградская область России); одним из результатов ее стало и практически окончательное присоединение Курильских островов и Сахалина, являвшихся спорными территориями между Россией и Японией (в отношении Курильских островов спор не урегулирован до сих пор).
Кроме того, после Второй мировой войны под фактическим контролем СССР оказались формально независимые страны-сателлиты Восточной Европы с навязанными им просоветскими коммунистическими режимами – Польша, ГДР (Восточная Германия), Чехословакия, Венгрия, Румыния и Болгария (из азиатских стран еще с 1921 г. – Монголия). В этих странах русский язык был обязательным для изучения, в большинстве из них (кроме Румынии и Болгарии) стояли советские войска.
3. Сочетание методов завоевания или фактической аннексии (татарские ханства Поволжья, Сибири и Крыма, Польша, большая часть Северного Кавказа и Центральной Азии, второе присоединение Прибалтики и Молдавии) и отторжения от других государств (от Польши – Украина, Белоруссия, Литва, от Турции – Новороссия, Бессарабия и устье Дуная, Восточная Армения, от Швеции – большая часть Прибалтики, Финляндия, от Персии /Ирана/ – Северный Азербайджан, от Китая – Амур и Уссурийский край, от Германии – Восточная Пруссия) с мирным, зачастую добровольным присоединением и освоением территорий (большая часть Сибири и Дальнего Востока, Казахстан, Грузия, некоторые народности Северного Кавказа).
Следует добавить, что некоторые из присоединенных территорий (Поволжье, Сибирь, Дальний Восток, часть Левобережной Украины и почти вся Белоруссия, Новороссия и Крым, Восточная Пруссия) в дальнейшем оказались более чем наполовину обрусенными по этническому составу, большей частью русскоязычными.
Различным было и положение подчиненных этносов в составе империи. Подавляющее большинство из них до революции не имели национальных прав (не путать с гражданскими правами) и управлялись на тех же основаниях, что и внутренние губернии империи. Исключение составляли Финляндия, имевшая широкую автономию и даже собственную конституцию, прибалтийские губернии современных Латвии и Эстонии, в которых сохранялись традиционное немецкое самоуправление в городах и немецкоязычное делопроизводство, и часть территории Центральной Азии, а именно Хивинское ханство и Бухарский эмират, властители которых считались вассалами русского императора и сохраняли формальную автономию (еще более широкую автономию, нежели Финляндия, поначалу имела Польша, но после неудачного национально-освободительного восстания 1831 г. она полностью лишилась ее).
4. Одной из характернейших черт Российской империи и СССР – в отличие от большинства современных им колониальных империй Запада (Британской, Французской и др.), имевших колонии преимущественно на других континентах – стала сопредельная близость всех национальных окраин к России, благодаря чему империя представляла компактное единое целое. Это обстоятельство, усиливаемое активными (особенно в советское время) миграционными процессами, а в советский период – также единой общегосударственной плановой экономикой, существенно облегчало управление ими и послужило одной из причин долговечности империи.
5. Позитивным следствием чрезвычайно разнородного этнического и конфессионального состава стала национально-расовая и религиозная терпимость. Наряду с православными (русские, украинцы, белорусы, молдаване, грузины, осетины) в империи жили многочисленные мусульмане (татары, азербайджанцы, народы Центральной Азии, подавляющее большинство народов Северного Кавказа и др.), лютеране (прибалтийские немцы, финны, латыши, эстонцы), католики (поляки, литовцы), иудеи (евреи), представители армяно-григорианской ветви христианства (армяне), буддисты-ламаисты (большинство малых народов Сибири и Крайнего Севера). Во многом традиции веротерпимости Россия унаследовала вместе с православием от Византии.
В отличие от колониальных империй Запада, для Российской империи было характерно практическое отсутствие национальной, расовой и религиозной дискриминации. Это тем более парадоксально, что традиции государственного управления в России были, наоборот, жестко авторитарными. Однако если в демократической Америке истребляли и сгоняли с земель индейцев и порабощали негров (лишь в 50-х годах ХХ в. приравненных в правах к белым), если родоначальники парламентаризма англичане и республиканцы-французы жестоко эксплуатировали индусов, малайцев, бушменов и другие подчиненные народы, ничего подобного в Российской империи не было. Не имея национальных прав (автономии, до 1905 г. – даже права изучения в школах родного языка, что было следствием имперской политики русификации), практически все «инородцы» (официальное обобщенное название нерусских народностей империи, кроме немцев, а также причислявшихся к русским украинцев и белорусов) реально не отличались от господствующего этноса по гражданским правам и пользовались полной свободой вероисповедания (и наоборот, великорусские старообрядцы были уравнены в правах лишь после событий 1905 г., уже при Столыпине). Немалое число представителей шведского, украинского, грузинского, армянского дворянства, среднеазиатских ханов и беков и черкесских князей достигали высокого положения в государственном и военном аппарате империи, а прибалтийские («остзейские») немецкие бароны были особенно близки к трону и насчитывались в мартирологе высших российских сановников и генералов десятками, если не сотнями.
Единственное резкое исключение в этом отношении представляли евреи, права которых ограничивались чертой оседлости (кроме привилегированных категорий), процентной нормой при поступлении в учебные заведения и иными притеснениями, а в реальности нередко служившие и мишенью печально известных еврейских погромов. Однако и здесь следует отметить, что, во-первых, дискриминация касалась лишь евреев традиционного иудейского вероисповедания (евреи-«выкресты», перешедшие в православие, сразу приобретали все права), а, во-вторых, исторические традиции антисемитизма не обошли, к сожалению, и некоторые другие страны Европы (в особенности Германию и Польшу).
Не подвергались колонии и сколько-нибудь существенной экономической эксплуатации. То была уникальная в своем роде империя, в которой присоединение большей части колоний обосновывалось, как правило, не экономической выгодой, а в первую очередь соображениями военно-стратегической безопасности и геополитического влияния, в процессе соперничества с другими великими державами. Некоторые из национальных окраин были даже экономически убыточными, дотационными (например, территории Центральной Азии). С учетом всего сказанного, Российская империя может быть отнесена к разряду колониальных империй лишь с большой долей условности.
Данная особенность наиболее выпукло проявилась в советский период, когда руководство СССР, исходя из официальной идеологии интернационализма и в обстановке «холодной войны» с США и НАТО, тратило огромные средства, во многом подорвавшие национальную экономику как на подъем отсталых национальных регионов до уровня России, так и на финансирование антиамериканских политических режимов по всему миру (от Эфиопии, Анголы и Ирака до Кубы и Никарагуа). И здесь опять же превалировали интересы военно-стратегического противоборства.
При всех прочих условиях, названная особенность содействовала тому, что неизбежные в любой империи межэтнические противоречия и конфликты были все же менее острыми и масштабными, чем в большинстве колониальных империй (исключение составляла Польша, до присоединения к России имевшая многовековую национальную государственность и развитую культуру, к тому же разделенная с Россией историческим соперничеством и потому неоднократно восстававшая за независимость).
6. Различными, порой контрастными были и социально-экономический и культурный уровни развития. Этот фактор, в сочетании с различными векторами геополитического притяжения и разными обстоятельствами присоединения к России, определил такую особенность, как различие отношений подчиненных народов к России и русским, проявляющееся до сих пор – с учетом того, что национальные обиды весьма живучи в исторической памяти народов. Так, насильственные методы завоевания или аннексии породили русофобию в Польше, Чечне, странах Балтии (Прибалтики), на Западной Украине. Напротив, этническая либо религиозная близость к России таких народов, как восточные украинцы, белорусы, армяне, в сочетании с защитой со стороны России по отношению к враждебным завоевателям (полякам, туркам), заложила традиции благодарности и дружественных отношений к России и русским.
7. Авторитарный режим управления в сочетании с долго сохранявшимися сословными пережитками и социальными проблемами. Поскольку это в равной степени касалось и русских, и нерусских народов, постольку при слабости национальных движений «инородцы» наряду с русскими составляли немалый процент в революционном движении (достаточно вспомнить грузинских меньшевиков, латышских стрелков, сильную закавказскую организацию большевиков, не говоря уже о евреях).
В советский период эта особенность была еще усилена централизацией экономики в руках государства. В результате после распада СССР практически все республики СНГ и Балтии пережили (а некоторые переживают до сих пор) не меньшие, а порой и большие, чем Россия, трудности в процессе строительства демократии и рыночной экономики. Даже страны Балтии, наиболее тяготеющие к Западу по культурным традициям и, казалось бы, прочно вошедшие в Европейское сообщество, проявляют ряд особенностей, совершенно несвойственных современной демократии (такие, как дискриминация русскоязычного населения и терпимость по отношению к нацизму).
8. В советский период к названным особенностям добавилась еще и та, что в условиях общегосударственной плановой экономики сложилась единая цепочка хозяйственных связей между республиками и отдельными предприятиями (например, перерабатывающий завод из одной республики получал сырье от предприятия-поставщика из другой республики).
После распада СССР эта цепочка оказалась разорванной. К тому же во многих республиках на фоне подъема национальных амбиций возобладала тенденция переориентации с России на Евросоюз и США (страны Балтии, Грузия, Молдавия, отчасти Украина). В некоторых из них это обстоятельство лишь обострило экономический кризис.
9. С преобразованием империи в Советский Союз национальные окраины, казалось бы, получили самые широкие права, простиравшиеся до права на самоопределение вплоть до отделения от Союза (на чем настоял лично В.И. Ленин, вопреки И.В. Сталину, предлагавшему вариант вхождения всех республик на автономных началах в состав России). Местные языки получили в них права государственных (наряду с общегосударственным русским языком), в каждой республике создавались свои национальные структуры управления, свои Академии наук и иные культурные организации. Такая политика была обусловлена стремлением укрепить союз национальностей в борьбе за мировую революцию, приход которой ожидался в недалеком будущем.
Однако с крахом надежд на близость мировой революции стало ясно, что для выживания во враждебном международном окружении на первое место выходит задача укрепления единства государства. Главным стержнем этого единства в условиях советского строя являлась интернациональная по своему составу и идеологии коммунистическая партия, пронизанная жестко централизованной структурой и дисциплиной. Но этого было явно недостаточно (что наглядно показал опыт Германии, где коммунисты проиграли нацистам). В результате с середины 30-х годов И.В. Сталин взял курс на возрождение великорусских национальных традиций, достигший своего апогея в послевоенные годы. Это принесло свои плоды, но и породило известные противоречия. С одной стороны, единожды декларированные национальные права нельзя было отнять назад, как и нельзя было снять ранее выдвинутые интернациональные лозунги (к тому же они помогали сохранять контроль Москвы над международным коммунистическим движением). С другой стороны, во имя усиления общегосударственного контроля за национальными республиками и пресечения клановых и националистических тенденций Сталин ввел практику назначения на должности руководителей республиканских компартий (фактически осуществлявших всю власть в республиках) представителей русской нации. Дошло до того, что из всех 15-ти национальных республик Союза (включая Карело-Финскую) единственной, во главе которой оставался представитель местной национальности, был Узбекистан. Возрождалась имперская политика русификации, а ряд входивших в состав России автономных республик (не имевших формального права на отделение) вообще были лишены автономии с поголовным переселением их народов на восток в наказание за массовое сотрудничество с немецкими оккупантами в годы Великой Отечественной войны (чеченцы, крымские татары, поволжские немцы, калмыки и др.). Налицо было явное противоречие между формальным национально-государственным устройством Союза и его реалиями.
После смерти Сталина это противоречие было решено исправить, не отказываясь при этом от сохранения тоталитарно-коммунистического единства. Наряду с возвращением и восстановлением в правах репрессированных народов (среди которых, впрочем, не было ни одного имевшего статуса союзной республики), была возрождена ленинская политика выдвижения на руководящие посты представителей коренных национальностей. При этом были расширены их прерогативы. На практике это привело (особенно в республиках Центральной Азии и Закавказья) к укреплению местных кланов, постепенному росту националистических настроений на бытовом уровне и способствовало подготовке почвы к последующему распаду Союза.
10. Усложнению ситуации способствовала также практика передачи территорий от одних республик другим по произволу союзного руководства. Как правило, это имело негативные последствия. Так, передача Нагорно-Карабахской автономной области с преобладанием армянского населения Азербайджану обострила и без того напряженные отношения между двумя народами. А передача обширных регионов с преобладанием русскоязычного населения другим республикам (Украине – Донбасса, Новороссии, Крыма, Казахстану – земель бывшего Уральского казачьего войска) впоследствии обернулась тем, что в ходе развала Союза миллионы наших соотечественников против своей воли очутились гражданами других государств.
Все эти проблемы находились в скрытом (либо полускрытом) состоянии, пока в стране сохранялась «вертикаль власти» коммунистической партии. Ни руководители союзного государства, ни подавляющее большинство населения в тех условиях даже не мыслили себе возможности распада Союза (по крайней мере, в обозримом будущем).
Но они болезненно дали знать о себе в ходе начатой М.С. Горбачевым демократизации политической системы в СССР. Ослабление контроля из центра привело к тому, что в 1988–1990 гг. по окраинам Союза прокатилась волна жестоких межэтнических конфликтов, сопровождавшихся массовыми кровопролитиями – между армянами и азербайджанцами в Нагорном Карабахе («первая ласточка»), Сумгаите, Баку, между узбеками и турками-месхетинцами в Ферганской долине, между киргизами и узбеками в Оше, между таджиками и русскими в Душанбе, между абхазами и грузинами в Абхазии, между грузинами и осетинами в Южной Осетии и т. д. Сразу ожили старые обиды и традиции межэтнической вражды, несмотря на внедряемую десятилетиями официальной пропагандой идиллию «единого советского народа».
После официальной отмены в 1990 г. монополии на власть КПСС стало ясно, что в условиях двусмысленного национально-государствен-ного устройства Союза главным стержнем его единства оставалась именно авторитарная власть партии. Как только она ослабла, в республиках активизировались ранее дремавшие сепаратистские настроения, инициируемые политическими амбициями региональных национальных элит при поддержке национальной интеллигенции.
Обобщая сказанное выше, можно сформулировать следующие основные причины распада СССР:
1) рост экономического потенциала и самостоятельности республик при сохранении их этнокультурной разнородности;
2) ускорившийся после смерти Сталина (благодаря политике его преемников) процесс формирования национальных культурно-политических элит;
3) процесс политической демократизации страны, вышедший из-под контроля его инициатора М.С. Горбачева;
4) разрушительный для любого государства принцип права на самоопределение вплоть до отделения, заложенный в Союзном договоре 1922 г. и вынужденно повторенный последующими союзными конституциями 1924, 1936 и 1977 гг.
Последнее по существу сыграло роль «мины замедленного действия»: пока сохранялась авторитарная власть КПСС, оно представляло собой не более чем парадную вывеску, но стоило этой власти зашататься, как о нем сразу же вспомнили.
Трудно говорить о соотношении объективных и субъективных причин распада, это требует еще углубленных специальных исследований историков. Но несомненно, что лишь первая из перечисленных может быть названа в полной мере объективной. Вторую и третью скорее можно назвать смешанными: рост национального самосознания был неизбежным, но политика выдвижения местных кадров однозначно ускоряла его; политические реформы также были рано или поздно неизбежны, но в той форме, в которой они начались при Горбачеве, ситуация скоро вышла из-под контроля. Наконец, четвертый из названных факторов – право на самоопределение – можно в полной мере отнести к субъективным, ибо он был следствием первоначальных большевистских иллюзий относительно мировой революции.
Сыграли роль и еще два обстоятельства субъективного характера:
5) поддержка лидерами демократической оппозиции в России во главе с Б.Н. Ельциным национальных сепаратистов, исходя из стремления любой ценой «свалить» власть КПСС – по принципу «цель оправдывает средства», в свое время аналогично использованному Лениным;
6) поддержка сепаратистов Соединенными Штатами Америки, поскольку в условиях незаконченной «холодной войны» развал СССР – основного геополитического и идеологического конкурента на мировой арене – представлял прямую выгоду для них, в соответствии с известным планом З. Бжезинского.
За образованием в обстановке демократизации, начиная с 1989 г., республиканских «народных фронтов» («Руха» на Украине, «Саюдиса» в Литве и др.) и их победой на республиканских выборах (кроме центральноазиатских) последовал так называемый «парад суверенитетов», заключавшийся в провозглашении приоритета республиканских законов над союзными и в объявлении языков «титульных» наций республик единственными государственными в них.
Следующим шагом стала серия деклараций государственной независимости от СССР. Первыми подали пример республики Прибалтики. Вслед за Литвой, Верховный совет которой принял соответствующий акт в марте 1990 г., в том же месяце последовала Эстония, в мае того же года – Латвия, в апреле 1991 г. – Грузия. Большинство республик заняли выжидательную позицию, ограничившись декларациями о суверенитете, принятыми практически всеми, кроме Азербайджана и Узбекистана. Среди них была и Россия, принявшая декларацию о суверенитете 12 июня 1990 г., после избрания Б.Н. Ельцина председателем Верховного совета РСФСР. Этот шаг нового российского руководства проявил его стремление избавиться от опеки ассоциируемого с КПСС союзного центра и фактически породил в центре страны двоевластие, когда союзные и российские власти стали принимать противоречащие друг другу законы и указы. Политическая дестабилизация внутри России дала сепаратистам мощный дополнительный стимул. Среди автономных республик России заявили о своем стремлении получить статус союзных республик Татарстан и Чечня.
Кризис имперской идеи в России проявился и в том, что даже многие русские националисты считали необходимым избавиться от «инородцев», представлявших, по их мнению, лишь балласт для России. Такова была реакция на политику КПСС по перераспределению ресурсов из России в дотационные республики.
Сложилась парадоксальная ситуация: союзные власти не признали провозглашенной республиками Балтии и Грузией национальной независимости и не вывели из них войска, но и не использовали их по назначению, опасаясь обвинений в нарушении демократии и волеизъявления народов (подобным образом вело себя в обстановке революции 1917 г. Временное правительство России). В этих условиях президент СССР М.С. Горбачев инициировал всесоюзный референдум в марте 1991 г. по вопросу о сохранении Союза, на котором большинство населения высказалось «за» (парадоксально, что в России население одновременно высказалось «за» по вопросу о введении поста президента РСФСР, не видя очевидного противоречия между этими двумя положениями). После этого Горбачев в апреле того же года начал переговоры с лидерами союзных республик в своей подмосковной резиденции Ново-Огарево о заключении нового Союзного договора (поскольку старый был фактически денонсирован декларациями суверенитета). Его замысел состоял в сохранении Союза ценой уступок и расширения прав республик.
Горбачевский проект нового Союзного договора согласились подписать лидеры 9 республик из 15. Отказались не только «мятежные» республики Балтии и Грузия, но и Молдавия и Армения, недовольные по ряду пунктов. Угроза поэтапного распада Союза стала главной причиной, побудившей союзную верхушку пойти на государственный переворот, известный под названием путча ГКЧП 19–22 августа 1991 года. Не случайно путч был совершен накануне назначенного на 20 августа подписания нового Союзного договора, ибо стало ясно, что отказ 6 из 15 республик может послужить отправной точкой общего распада. События тех дней еще требуют дополнительного изучения, но ясно одно – союзная власть еще имела реальную силу и возможность использовать ее и в итоге не сделала этого.
Провал путча ускорил печальную для империи развязку и сделал ее бесповоротной. Союзные структуры власти, скомпрометированные участием в путче, были парализованы. И хотя формально к власти вернулся временно отстраненный от нее путчистами союзный президент Горбачев, фактически он превратился в «свадебного генерала». Реальная власть перешла к российскому руководству во главе с Б.Н. Ельциным, проявившим в критические дни путча наибольшую решительность (подобно Ленину в дни Корниловского мятежа).
Падение коммунистического режима и последующий роспуск КПСС, на тот момент остававшейся главным цементирующим ядром единства Союза, послужили для всех сепаратистов сигналом. В первые же дни после ареста ГКЧП заявила об отказе подписать союзный договор Украина. Одновременно Ельцин вынудил Горбачева признать независимость республик Прибалтики. Правда, поначалу российский президент заявил о возможности пересмотра границ республик в случае полного распада Союза, имея в виду возврат России русскоязычных областей на юго-востоке Украины и севере Казахстана. Но реакция этих республик, а главное – активно вмешивавшихся в процесс с самого начала американских спецслужб была такова, что ближайшее окружение
Б.Н. Ельцина практически тут же убедило его снять это справедливое по сути требование.
Именно с 22 августа 1991 г. процесс распада Советского Союза принял необратимый характер и вошел в решающую фазу. В своих последних безнадежных попытках сохранить его Горбачев выдвинул проект нового государственного образования – Союза Суверенных Государств (ССГ), замышлявшегося как своего рода конфедеративное объединение. На переговоры пошли 7 республик, но шли они вяло, а главное – Украина, вторая по значению после России из республик Союза, все более демонстрировала нежелание оставаться в нем. По существу Россия оставалась наедине с южными мусульманскими республиками.
Окончательная развязка наступила в декабре 1991 г. 8 декабря съехавшиеся в Беловежской пуще лидеры трех славянских республик Союза – России (Б. Ельцин), Украины (Л. Кравчук) и Белоруссии
(С. Шушкевич) подписали Соглашение об образовании Содружества Независимых Государств (СНГ). В нем заявлялось, что «Союз ССР как субъект международного права и как геополитическая реальность прекращает свое существование». Стороны признали территориальную целостность и государственную независимость друг друга, гарантировали открытость границ, свободу передвижения и информации в рамках Содружества, создаваемого в целях всестороннего сотрудничества, и объявляли его открытым для вступления других республик.
Юридически соглашение было нелегитимным: по действовавшим еще союзному договору и союзной конституции республики имели право на выход по отдельности из состава Союза, а не на его роспуск. Получалось, что 3 республики решили за всех, основываясь на своем статусе «учредителей Союза» (что было тоже не вполне точно, так как в его учреждении принимала участие еще и Закавказская Федерация, впоследствии разделенная на три самостоятельных республики). К тому же этим нарушались и решение мартовского общесоюзного референдума, и принятое буквально накануне постановление обеих палат Верховного совета СССР, одобрявшее проект договора об ССГ. Но, как это обычно бывает в революционные времена, формальная законность уже мало кого волновала. Верховные советы трех республик, подписавших соглашение, быстро ратифицировали его. Остальным республикам ничего не оставалось, как присоединиться к процессу, так как стало ясно, что последний гарант Конституции СССР – президент М.С. Горбачев – по существу бессилен. Впрочем, он и не пытался использовать свое конституционное право на применение силы.
21 декабря собравшиеся в Алма-Ате президенты 11 республик – Б. Ельцин (Россия), Л. Кравчук (Украина), С. Шушкевич (Белоруссия), М. Снегур (Молдова), Л. Тер-Петросян (Армения), А. Муталибов (Азербайджан), И. Каримов (Узбекистан), Н. Назарбаев (Казахстан),
С. Ниязов (Туркмения), Р. Набиев (Таджикистан) и А. Акаев (Киргизия) подписали декларацию об образовании СНГ и протокол к Беловежскому соглашению, которое было решено считать предварительным, хотя по существу декларация воспроизводила его основные положения. Алма-Атинскую декларацию не подписали 3 балтийских республики, принципиально отмежевавшиеся от любых форм такого рода интеграции, и Грузия, присоединившаяся к СНГ позже, в сентябре 1993 г. (до этого во главе нее стояли правонационалистические силы).
Последним актом драмы стала официальная отставка М.С. Горбачева с поста президента прекратившего свое существование государства 25 декабря 1991 г. Именно в этот день президент США Дж. Буш-старший официально поздравил по радио свой народ с победой в «холодной войне». Точка была поставлена.
Вопрос о том, была ли альтернатива распаду Советского Союза, остается предметом дискуссий. Но то, что результат стал необратим, представляется бесспорным – время возрождения многонациональных империй безвозвратно прошло.
Основными последствиями этого стали:
1. Образование на развалинах Союза 15 независимых государств – бывших союзных республик, 12 из которых (с учетом присоединившейся позже Грузии) изъявили желание сохранить интеграционные связи в рамках СНГ. На международном уровне это нашло признание в принятии всех новоявленных государств в Организацию Объединенных Наций (ранее в ней были представлены лишь Россия, Украина и Белоруссия) и установлении с ними дипломатических отношений другими государствами мирового сообщества.
2. Признание России правопреемником Союза ССР в отношении международных обязательств (в том числе внешнего долга Союза) и права владения ядерным оружием. Остальные республики бывшего Союза, на территории которых располагались ядерные установки – Украина, Белоруссия и Казахстан – обязались демонтировать их, что в ближайшие годы и выполнили. В этом был заинтересован и Запад, так как нераспространение ядерного оружия отвечало потребностям безопасности всего мирового сообщества.
Вместе с тем, принятие Россией на себя всей суммы союзного долга легло тяжким бременем на ее переживавшую глубокий кризис экономику и затянуло преодоление этого кризиса.
3. Признание нерушимости границ новых независимых государств, в свое время устанавливавшихся по произволу союзного руководства.
На практике это привело к обострению межэтнических конфликтов, в частности, к затягиванию армяно-азербайджанского конфликта из-за Карабаха, а также к тому, что в составе других государств оказались такие русскоязычные регионы, как Донбасс, юг Украины (Новороссия) и Крым (в составе Украины), Приднестровье (в составе Молдовы), северные и восточные области Казахстана. Всего гражданами других государств очутились 25 миллионов человек, считавших себя русскими по этнической принадлежности. И это несомненно остается на совести тех сил в тогдашнем российском руководстве, которые стремились к скорейшему освобождению от союзной власти любой ценой.
4. Разрыв в условиях независимости устоявшихся в советскую эпоху прямых хозяйственных связей между республиками обернулся для большинства из них (особенно для тех, которые жили многие годы за счет союзных дотаций) тяжелым и длительным экономическим кризисом. Пути выхода из него были разными, но некоторые не преодолели его в полной мере до сих пор.
5. Искусственно подогретые национальные амбиции привели к тому, что подавляющее большинство республик Содружества (для многих из них ставшего либо формой «цивилизованного развода» с Россией, либо плодом стремления еще получить что-либо от нее, не давая взамен) в реальной политике стали ориентироваться не на нее, а либо на Запад, либо на исламский мир (центральноазиатские республики и Азербайджан). Собственно, такая картина характерна при распаде любой империи в первое время после ее распада. В дальнейшем некоторые республики, осознав никчемность попыток полностью «оторваться» от России, стали возобновлять реальную интеграцию с ней в различных формах (первой из них – Белоруссия).
Но факт общего резкого ухудшения геополитических позиций России в этих условиях не подлежит сомнению. А другой негативной стороной этого процесса стало тяжелое положение, в которое попали миллионы наших соотечественников, подвергаемые нередко дискриминации и травле как «бывшие оккупанты».
6. Большую проблему для России после распада СССР (и это непосредственно вытекает из предыдущего) создало и резкое ухудшение ее обороноспособности, проявившееся как в резком сокращении вооруженных сил (прежде всего в результате их раздела между республик