- Договорился с голубем за корку хлеба! – отмахнулся жировик. – Сговорчивая птица. Я б на его месте только за кусок колбасы на перевозку согласился!
Наступило неловкое молчание. Никто не знал, что сказать. Все домочадцы пялились на жировика – жировик, как ни в чем не бывало, стоял напротив, а челюсти его по привычке шевелились, словно что-то пережевывая.
- Милейший, - вступил барабаш.
- Да-да! – участливо откликнулся жировик.
- Не вы ли часом в подполье учинили погром вчерашней ночью?
- Ну, что вы! – захохотал жировик. – Я только в детстве лазил в подпол, пока в деревне жил. Мы с домовушей двоюродные братья. Я в соседнем доме обитал, а потом вместе с хозяевами в город перебрался. В городе, скажу вам по секрету, намного больше возможностей перекусить, нежели тут, в деревне! А в подполе вашем я ничего не громил вчерашней ночью, ведь прилетел сегодня вечером. Так что я виновен лишь в том, что сковородку облизал… ну и в грязной посуде порылся.
- Понятно, - почесал затылок барабаш.
К домовому же вернулось самообладание. Он деловито взял под руку двоюродного братца и сказал:
- Что ж мы стоим? Пойдем ко мне – кикимора пирогов напекла!
- О, она славно готовит! – обрадовался жировик. – Пойдем скорей!
- Постой! – дернул за рукав домового барабаш. – Мы не разобрались с вредителем!
- Обожди! – шепнул ему на ухо домовушка. – Братца спроважу, покуда он все тарелки и сковородки не обслюнявил, и займемся вредителем!
Домовой и жировик под руку скрылись за газовой плитой, оставив недоумевающих кошек, барабашек и бабайку.
- Они вообще не похожи! – наконец, произнес малыш. – А вроде ж братья!
- Бывает и такое, - ответил барабаш.
Всё происходящее напоминало военную операцию по задержанию особо опасного преступника: всюду ловушки расставлены, во всех укромных местах – засады, домовуша, притаившись в углу под потолком, ведет наблюдение за гостиной.
Перевалило за полночь. Башмака накормили кашей вдоволь, чтобы он уснул и не помешал вдруг осуществлению задуманного плана. Все необходимые приготовления проделаны – обережное кружево, сотворенное домовым, над дверью расплетено, дабы они смогли нечисть исторгнуть из дома; входная дверь отворена (нелегко оказалось домовому ее открыть после того, как люди уснули!). Дворовой с коргорушами сидел на крыльце, чтобы в дом не пробралась какая-нибудь мерзость.
Внезапный грохот заставил барабашку вздрогнуть всем мохнатым телом. Громыхнуло вдругорядь. На улице полил дождь.
- Жуть, - трясясь, промолвил малыш. – Что это?
- Не бойся! – ободряюще похлопал по плечу барабаш. – Это всего лишь гром небесный.
- Кто же на небе так гремит?
- Вернее сказать, не на небе, а на тучке, которая плывет по небу, - поправил барабаш. – На тучке живет громовик.
- Это он такой шумливый? – любопытство, как всегда, побороло страх в барабашке.
- Да, - с теплотой в голосе ответил барабаш. – Громовичок… живет на тучке, плавает по небу, устраивает музыкальное представление, где ему скажут…
- Кто скажет?
- Природа.
- Он на нее работает?
- Он ее любит. Где мать Природа приметит загрустившую землю, сохнущую от скуки, туда пришлет громовичка, чтобы он постучал в барабан. И так он сильно ударяет, что вся тучка содрогается и льется из нее дождь, который землю оживляет.
- Здорово! – восхитился барабашка. – А мы ведь тоже любим отбивать ритмы на барабанах! Правда, немного на других…
- Совсем на других, - засмеялся барабаш. – Мы с громовиками много общего имеем. Почти родичи.
- Правда?
- Ага.
- А почему так?
- Тсс! Не время сейчас играть в «вопрос-ответ»! Мы ж все-таки на ответственном задании!
- Точно! Все! Молчу!
Минуты проходили в безмолвии, но никто не появлялся. Кошки, притворяющиеся спящими на диване, нагоняли на барабашку мысли о том, что он сегодня не выспался. К тому же бабайка у соседней стены начал позевывать. Малыш потянулся, желая отогнать сон, а барабаш шикнул на него: «Не выдавай убежище! Да руки не отпускай!».
Они натянули через всю гостиную нитку, раздобытую домовушей. Держа нитку за один конец, барабашки прятались возле стены, напротив них, держа другой конец нитки, располагался бабайка. Они полагали, что вчерашний «кубарь» споткнется о нитку и тут они его схватят!
Послышался шум в одной из комнат. Все напряглись. Но ничего не случилось. Потом раздался тихий вскрик, кто-то взвизгнул…
- За мной! – дал сигнал домовуша.
Барабашки и бабайка поспешили в комнату, бросив нитку. Кошки остались на диване на всякий случай.
Ничего подозрительного или опасного в комнате не было. Человек крепко спал, светил ночник, только гладь зеркала, казалось, вздрагивала, словно полотно на ветру.
- Первый раз вижу такое! – домовой сорвал с головы панаму и принялся нервно мять в руках.
Из зеркала разносились всхлипывания.
- Зеркалица! – позвал маленький барабашка. – Тебя кто-то напугал? Ответь!
На зеркальной поверхности показалось девичье лицо. Непривычно бледная, с испуганными глазами, Зеркалица облизнула губы и прошептала:
- Барабашка!..
- Да!
- Его здесь нет? Он ушел?
- Кто?
- Я не знаю, кто это… - Зеркалица продолжала говорить вполголоса. – Он такой страшный…
Домовой надел панаму и, подойдя ближе, попросил:
- Покажи нам того, кто такой страх на тебя навел!
- Ой! Не хочу! – заупрямилась Зеркалица. – Уж больно страшен! Я таких отродясь не видывала!
- Само собой! – подбоченившись изрек домовой. – Ежели это нечисть лесная, то где тебе, созданной людьми и живущей средь них, распознать!
- Ладно, - с трудом согласилась дева. – Только быстро!
Лик ее растворился, а вместо этого поверхность зеркала отобразила неведомое существо. Ростом оно было почти такое же, как взрослый барабашка. Тело крепкое, густо поросшее жесткой рыжей шерстью. На голове из-под рыжих косм видны маленькие рожки. Вместо носа – розовый пятачок. Глаза черные большие, из-под верхней губы два клыка торчат.
- Ох! – выдохнул барабашка и отшатнулся.
- Анчутка! – с видом знатока заключил домовой. – Встречал я таких… на болоте лесном… когда с женой, то бишь кикиморой, к ее родне на ветерочке летал…
- Как летал? – не понял барабашка.
- Очень просто – поймал ветерок, оседлал, полетел.
- Ты не задумывайся, малыш, - усмехнулся барабаш. – Ни тебе, ни мне, ни бабайке такое вытворить не под силу. Это у домового с кикиморой волшебства хватает на подобные чародейства.
- Благодарю, Зеркалица! – поклонился домовой. – Ты сильно нам помогла.
Зеркалица ничего не ответила, даже не появилась, когда изображение анчутки пропало.
- Видать, дюже напужалась, - покачал головой бабайка.
- Как же нам поймать гостя непрошенного? – призадумался домовой.
Да только стоило ему потерять бдительность, как налетел маленьким вихрем анчутка, сбил его с ног и понесся дальше по дому. Вылетел было в гостиную, а там уж кошки настороже – готовы сцапать. Но не тут-то было! Вывернулся анчутка и вихрем понесся в родную комнату барабашек, где больной человек спал. Кинулись кошки за ним со всех лап – а вдруг навредит человеку, который только пошел на поправку?
Однако анчутка не успел долететь до кровати – закружился возле книжного шкафа, разбудив книжонка. Кот Рюрик подкрался, прыгнул, еще чуть-чуть и схватил бы…. Но анчутка все видел – ураганом прочь пролетел, а кот со всего маху головой о шкаф стукнулся и свалил книжонка с его полки прямо себе на спину.
- Лови, лови его! – закричал Проша, вмиг проникшейся азартным духом погони и преследования.
Помотав головой из стороны в сторону, кот пришел в себя и побежал за вредителем. А тот уж выскочил в гостиную и кружил посередине, ища лазейку. Казалось бы, некуда было анчутке бежать – на кухню путь перекрыла мадам Эльза, грозно виляя хвостом, в соседнюю комнату – барабашки и домовой, мышиный лаз в подпол – бабайка загородил. А сзади уже книжонок, погоняя кота, поспевает.
Один путь открыт – в прихожую! Кружась, как волчок, вылетел анчутка в прихожую, да так напугал всю тамошнюю обувь, что вмиг прекратились перебранки, и наступила тишина.
Все домашние жители кинулись за ним вслед, чтобы выпроводить прочь со двора. Даже тетушка кикимора и мыши присоединились к погоне.
Выскочил анчутка через нарочно открытую дверь во двор, а там уж дворовой с коргорушами на крыльце поджидают. Хотел обратно в дом, но целая толпа супротив него! Заметался анчутка, поскакал по двору. Преследователи духу перевести не дают, шумят, кричат, грозятся! Решил он от них на дерево взлезть – вскарабкался на самую высокую ветку. Но и тут спасения нет! Коргоруши вверх полетели за анчуткой, желая достать. Домовой на дерево полез.
Тут вдобавок из дома кот Рюрик, погоняемый книжонком, выскочил вместе с кошкой.
- Куда ты меня привел! – замяукал жалобно кот, подбирая лапки и боясь ступать по траве, сырой от прошедшего дождя.
- Давай, черненький! – подгонял книжонок. – А то самое интересное без нас приключится!
- Но это же двор! – протестовал кот, раздираемый желанием лично поучаствовать в поимке анчутки и боязнью нарушить запрет человека. – Мне хозяин не позволяет…
- Полно тебе! – прикрикнул Проша, не находя иных способов воздействия. – Ты взрослый кот, а мяучишь, будто слепой котенок!
Как ни странно, это подействовало на Рюрика. Переборов страх, он побежал к дереву, возле которого все столпились. Мадам Эльза следовала за ним.
- О! – воскликнул бабайка. – Кошечки! Вовремя вы прибежали! Давайте-ка полезайте на дерево, а мы с барабашками на ваших спинках прокатимся!
- Что?! – возмутился Рюрик. – На дерево?
Он не успел повернуть обратно – барабаш и барабашка уже сидели на его пушистой спине рядом с книжонком, а тетушка кикимора и бабайка оседлали кошку. Нечего делать – пришлось лезть.
Некуда деваться анчутке, даже здесь, на верхней ветке дерева, достали! И вниз прыгать не имеет смысла – там дворовой и мыши караулят. Обступили его вкруг домовой, кикимора, бабайка и барабашки, стали допрос чинить. Кот и кошка вместе с книжонком благоразумно в сторонке остались. Коргоруши с другой стороны повисли в воздухе светящимися шариками.
- Ты как и когда в дом попал? – грозно спросил домовой.
- Когда не помню! – звонким мальчишеским голосом ответил анчутка.
- А каким образом?
- Ветром занесло!
- В каком смысле?
- В прямом!
- Ой! – неожиданно покраснела тетушка кикимора, и все воззрились на нее.
- Что такое? – спросил бабайка.
- Кажется, это я во всем виновата, - опустила глаза кикимора. – Я летала на болото к родственникам на ветерочке, а когда возвращалась, ветерочком могло прихватить анчутку и в дом занести…
- Во-во! Истинно так! – поддакнул анчутка. – Я и не хотел! А чую – понесло меня в неведомые дали!
- Ты-то молчи! – укорил барабаш. – Попал в беду – позвал бы на помощь, не отказали бы! А то вишь – вещи наши портить стал!
- Простите, - опустил голову анчутка. – Я не хотел… первые дни мне было страшно и необычно на новом месте, поэтому пришлось затаиться. А потом освоился и…
- И безобразничать начал! – сурово договорил за него барабаш.
Анчутка только всхлипнул:
- Я домой хочу!
- Да ладно вам ругаться! – послышался сзади голос книжонка. – Солнце восходит!
- Ух, - домовой стал мять панаму. – Мы-то и не заметили, как утро наступило!
Все посмотрели на небо, увидели прекрасную радугу над лесом и замерли в немом восторге.
- Ничего себе… - промолвил тихонько Рюрик, словно боясь, что от слов, пропадет этот чудесный вид.
Он-то всю жизнь прожил в доме и никогда не бывал за его пределами, лишь из окна наблюдал за миром. Его мечтой и одновременно страхом было посмотреть на все самому, а не через холодную гладь стекла. То же самое чувство одухотворенности испытывали и мадам Эльза, и книжонок, большую часть жизни проведший среди книг и сказок. Вот она жизнь, вот она красота – стоит только глаза поднять!
В это же утро исполнилась и мечта маленького барабашки, желавшего воочию поглядеть зарю, которой он восхищался по утрам, сидя на подоконнике. Даже прожившие немалую жизнь бабайка, барабаш, домовой и кикимора затаили дыхание.
- Давненько такой красоты не видывал! – причмокнул прислонившейся к стволу дерева дворовой, а мыши, привставшие на задние лапки, закивали головами в подтверждение его слов.
Тут еще прилетел соловушка и запел свою дивную песнь, дополняя волшебную картину утра.
- Ты не переживай! – домовой обнял за плечи анчутку. – Отправим мы тебя домой.
- Как? – не отрывая глаз от восходящего солнца, спросил анчутка, шмыгнув розовым пятачком.
- На птице, - беззаботно ответил домовой. – Вон хотя бы того же соловья попросим!
- А можно?
- Конечно! Я же подобным образом своего братца жировика обратно в город отправил вчера! – засмеялся домовуша.
Человек спал, так и не увидев всего великолепия, которое невозможно описать словами, ибо его нужно было зреть.
Разношерстная компания следила за рождением нового дня. Они теряли минуты сладкого утреннего сна, но никто из них об этом не пожалел. Зато колдовские чары бабушки Дремы, льющиеся прямиком из царства сна на мир, опутывали людей. Однако все этому были только рады, особенно кошки – ведь, покуда спал человек, они могли преспокойно любоваться красою природы.
А барабашка был уверен, что с какого-нибудь облачка улыбается громовичок и вместе с ними восхищается этим зрелищем…
Конец первой повести
04.03.2011
Барабашкино предновогодье
Барабашка сидел на человеческом подбородке, свесив мохнатые ножки, и занимался непривычным для себя делом. На грудь человеку вскочил барабаш, возвратившийся домой.
- Привет, барабашка!
- Привет, барабаш!
- Что делаешь?
- Вяжу!
- Что?
- Рубашку!
- Чем?
- Спицами!
- А спицы откуда?
- Взял у бабайки!
- А материал какой?
- Волосы!
- Откуда?
- Из носа человека! Еще хочу связать штаны и носки!
- Зачем?
Этот вопрос обескуражил барабашку и поставил в тупик. И вправду – зачем нужны барабашке рубашка, штаны и носки? Даже обувка ему ни к чему – ведь он полностью порос бурой шерсткой (а у барабаша шерсть серая, потому что он старше), на ступнях образовалась такая подошва, что и зимой не холодно!
- Ну и ладно! – поразмыслив, решил барабашка. – Тогда свяжу теплое одеяло!
- Одеяло? – подивился барабаш.
- Одеяло!
- Зачем тебе одеяло? Неужто в ухе мерзнешь?
- Нет, не мерзну. А одеяло подарю бабайке… на Новый год! Ведь принято же дарить подарочки на Новый год?
- Принято, - одобрительно кивнул барабаш, устраиваясь рядом с барабашкой. – А я-то запамятовал, что праздник близится!
- Хи-хи, - барабашка расплылся в лучезарной улыбке. – Эвон как бывает! Не припомню, чтобы мой мудрый барабаш что-то забывал!
- Будет тебе, - отмахнулся барабаш. – Годы берут свое!
Он стянул с головы панаму и почесал лысину. То, что волосы на голове стали редеть, он заметил еще в августе (тогда барабашке еще и недели не исполнилось), а вот к зиме – появилась лысина на макушке. Барабаш вздохнул и вернул панаму на голову – «чтоб не светить», так обычно он отвечал на расспросы, дескать, на что тебе головной убор?
Ничего не сделаешь – время летит с невероятной скоростью. А ведь еще и до рождения маленького барабашки, долгая и насыщенная жизнь с множеством потрясений радостных и не очень была у барабаша.
Теперь же еще с малышом пережил немало – и приход беды, и ловлю анчутки, и спасение маленького барабашки. В первый раз пришлось спасать от проголодавшегося башмака, который по ночам каши просил (хорошо, что человек его починил, и ныне башмак спит спокойно в углу прихожей), во второй раз пришлось вытаскивать барабашку из раковины – он по незнанию едва не провалился в канализацию! Благо еще домовуша рядом проходил и помог выручить…. Барабашу показалось, что он именно в тот раз лишился половины своих волос.
А потом завелись, словно паразиты, в доме невесть откуда матохи. Дело было уже поздней осенью. Так что, возможно, матохи искали место, где им зиму переждать, а, может, и поселиться. Тут уж как сложится. Мелкие, вредные, чересчур быстрые человечки, по размерам сравнимые с барабашками, пакостили всюду, в любом месте! Это было невероятно! Как заметил, поглаживая русую бороду, озадаченный домовой: «Фантастический талант! Эдак-то все выворотить задом наперед! Кто бы смог, как не матохи?!».
А непрошеные новоселы, знай себе, потешаются – то хозяйку дома в самый неподходящий момент под руку толкнут, то мелкие вещи куда-нибудь затащат, что целый день ищешь! В другой же раз умудрились умыкнуть откуда-то нитку и лапы спящему коту Рюрику связали, а после стали за усы дергать и дразнить. Кот спросонья подвоха не разглядел – хотел в прыжке задир поймать, а вместо этого мешком рухнул с дивана. Кошке, мадам Эльзе, удалось-таки, долго сидя в засаде, поймать одного матоха. Только тот хитрющим оказался – достал из кармана молотого перца и бросил кошке в нос. Полдня мадам Эльза чихала и ничего учуять не могла.
- Коль придут матохи – не оберешься суматохи! – измученный и усталый после исправления всех шалостей и вредительств, домовой валился с ног.
- Надобно их выдворять! – потрясала кулаками тетушка кикимора, до смерти не любившая никакого безобразия. – Эти похлеще анчутки будут!
- Да уж, - охая, распрямил спину домовой. – Анчутка к нам ненароком попал, не ведал, как возвратиться домой. А матохи нарочно пришли и делают гадости ради собственного веселья!
- Вот-вот! – кивнула тетушка кикимора. – Приструнить их нужно, а то мы так и до весны не доживем… а ежели матохи решат здесь поселиться?
- Чур меня, чур! – замахал руками домовой.
- Да ты поспокойнее, русобородый! – погрозила пальцем кикимора. – Свечку не опрокинь!
- Не поучай, когда гости дома! – по привычке отозвался домовуша.
Гостили тогда у него сверчок (без него редко обходилось застолье), оба барабашки и книжонок Проша, которым ужасно надоел весь этот беспредел. Стоит только представить себе, что маленького барабашку матохи связали, поставили возле открытой форточки и принялись моль зазывать: «Лети сюда! Лети к нам! Погляди какой он шерстяной! Мохнатенький! М-м-м! Объедение!». В тот раз барабаш и книжонок матохов почти схватили, но шустрые и верткие негодяи опять убежали.
Однако решение проблемы пришло само собой. Кроме как подурачиться и поиздеваться над другими, матохи любили справно покушать. Кошачий корм воровали, или с человеческого стола, что-нибудь, да умыкнут – пирожок, либо кусок колбасы. А вот однажды матохи увидели, как испорченный продукт человек выкинул в мусорный мешок, и стали в мусоре рыться. Тут-то их злодеяниям в доме и пришел конец – человек взял мусорный мешок и выкинул в контейнер, тут же подъехала машина, погрузила контейнер и увезла на мусорную свалку. Все это видели барабашки, наблюдающие из левого и правого уха человека. Радости тогда было! Отмечали с размахом продолжительным чаепитием, на котором было много всяких вкусностей, каких барабашке не доводилось раньше пробовать.
Но это все дела минувшие, приключившиеся осенью, а ныне зима наступила. Через месяц будет праздник – Новый год, время оживших сказок, как любил повторять книжонок. Время волшебства, когда Дед Мороз вместе со Старым Годом и Новым Годом идет по белому свету. Люди нынче не видят Деда Мороза, как и домового, и барабашек, и кикимору и всех остальных. Говорят мол-де выдумки все! «Обидно, конечно, - подумал барабаш, - но что взять с незрячих?».
Для маленького барабашки приближался первый Новый год в его жизни. Точнее, от рождения барабашки прошло почти пять месяцев, а это для барабашек всего мира – круглая дата! Вот и получается, что в этот раз справляться будут сразу два праздника!
- А Дед Мороз придет? – не уставал задавать вопросы малыш (малышом его уже называли условно – за полгода он подрос, окреп, и практически вошел в отрочество, если подсчитывать возраст относительно продолжительности жизни барабашек).
- Наверное, придет, - ответил барабаш, натачивая косу.
- Почему «наверно»?
- Потому что это – Дед Мороз! Я не могу знать наверняка, что творится в его головушке!
- А у Деда Мороза в ухе живут барабашки?
- Нет.
- Почему?
- Потому что барабашки не живут в ухе у домового, и у кикиморы, и у дворового! Понял?
- Понял, - улыбнулся малыш. Он распустил связанную только что рубашку и уже начал вязать одеяло – подарок для бабайки на грядущий праздник.
На лице барабаша возникла улыбка, светлая и немного грустная. Все-таки ему было радостно оттого, что маленький барабашка появился в его жизни несмотря на то, сколько хлопот с ним было и сколько еще будет…
Барабашка до сих пор отчетливо помнил первый день осени. Точно так же, как и то волшебное утро, которое они встречали во дворе все вместе – и барабаш, и домовой, и кошки, и мыши, и анчутка…. Одним словом – все. Соловушка тогда согласился отнести анчутку в лес, на болото, где анчутку наверняка искала его мама. То утро их осчастливило. Даже дворовой, любитель поупрямиться и поспорить, стал намного сговорчивее, когда к нему обращались с просьбами.
Но первый день осени – это что-то из ряда вон выходящее! Такого барабашка не ожидал.
Проснувшись рано утром, чтобы посмотреть на зарю, он вышел во двор и встал на крылечке. Вот первые лучи пробежали по кронам дерев желтеющего леса, подул ветерок, вздымая травы. Круглолицее солнце показалось из-за края мира. Но тут перед ним на могучем красавце-коне – золотисто-рыжем, как кленовый лист, проскакал по небесной тверди золотокудрый всадник в старорусских одеждах с развивающейся за спиной красной накидкой. Столько силы и благородства было во всей его стати, в его облике, столько мощи в беге коня! Барабашка заворожено смотрел в небо, боясь шелохнуться, даже когда всадник пропал – ведь длилось видение считанные минуты.
- Ты долго так стоять собираешься? – усмехнулся дворовой, проходящий мимо, а коргоруши, не отстающие ни на шаг, дружно рассмеялись, зажмурив глазки.
- Вы видели это? – с трудом вымолвил барабашка.
- Что?
- Всадника! Видели небесного всадника?
- Ах, ты вон про что, - будничным голосом ответил дворовой, потягиваясь и зевая. – Я на него уже устал любоваться, похоже, слишком долго живу на свете…
- А кто этот всадник?
- Авсень. Люди его за божество почитали…. Ух! И давно же это было!
- А сейчас не почитают?
- Нет, - покачал головой дворовуша. – Люди не зрят нынче.
- А почему я раньше не видел Авсеня? – задал вопрос барабашка, не отошедший от потрясения.
- Потому что он вестник двух сестриц – весны и осени, - поучительно проговорил дворовой. – Скачет вперед них, как бы говоря – готовьтесь, осень идет! Ну, или весна, в зависимости от времени года…
- Какой он лучезарный! – не унимался барабашка. – Вот бы рассмотреть поближе!
Дворовуша усмехнулся и погрозил пальцем, а коргоруши что-то оживленно защебетали.
- Не торопись, малыш, загадывать желания! Они сбыться могут!
- А что плохого в этом? – изумился барабашка.
- То, что наш язык иногда произносит несусветные глупости! – сказал дворовой и засмеялся старческим смехом, точно заскрипело старое дерево. – Пойду я спать в свой погреб – утро уже настало! За мной, коргоруши.
Долго еще стоял барабашка на крыльце в одиночестве, глядя на восходящее солнце. Смотрел на лес и думал, что там, в лесу и за лесом, тоже есть жизнь – своя, ни на что непохожая. Сколько же на свете дивных и опасных, неизвестных и удивительных существ! И все они живут под этим солнцем, и творят свои дела, ни о чем ином не помышляя, ибо это их уклад жизни. Вот и барабашка живет в ухе, дом человеческий – его мир, в котором он что-то делает, с кем-то дружит или воюет. А ведь настоящий мир, созданный кем-то великим, больше и обширнее, чем дом. Чем сто или тысяча домов…
И там, за пределами этого дома, навряд ли кто-то думает о таком вот мохнатеньком барабашке. А так хочется, чтобы о тебе помнили, думали, хочется всюду оставить свой след, чтобы и через сотню лет говаривали: «Здесь когда-то проходил барабашка!».
Шли дни и недели. Барабашка занимался привычными делами – волосы косил, к бабайке носил, который хлебушек пек, всех чаем угощал. К Зеркалице захаживал – та ему представления всяческие устраивала, а он ей что-нибудь веселенькое рассказывал. С книжонком и барабашем в загадки играли вечерами или сказки баяли. Как-то с мышкой в штанишках наведались к амбарным мышам, познакомились, подружились.
Но вот однажды пробудился барабашка, а на дворе невидаль – крупа белая с неба сыплется! Он из уха живо выскочил, взобрался на подоконник да всем тельцем вжался в окошко – никак понять не может, что же это такое с миром приключилось? Почему все белым бело кругом, а лужи льдом затянуло?
- Барабаш, это что? – спросил он шепотом.
- Зима, - растирая уши, барабаш приблизился к окну. – Самая настоящая зимушка-зима.
- Еще одно время года? – догадался барабашка и получил в ответ подтверждающий кивок. – А крупа откуда?
- Это не крупа! – улыбнулся барабаш.
- А что тогда? Манна небесная?
- Это снег!
- Снег?
- Снег.
- Такой узорчатый…
- Это Дед Мороз снежинки целый год вырезает из замерзшей воды, а потом раздает на облачка, чтобы громовики перед Новым Годом землю украсили.
- Ого! Значит, снег – это замерзшая вода?
- Ага.
- Очень красиво! Только ведь до нового года почитай полтора месяца, а то и больше!
- Ну и что? – не понял барабаш.
- Для чего украшать землю столь преждевременно?
- Посуди сам – земля же не ограничивается нашим двором! Она большая…
- … и круглая! – вставил барабашка.
- Эллипсоидная! – поправил барабаш. – Но не в этом суть.
- Я понял, - кивнул барабашка. – Земля большая. Поэтому громовички по указу Деда Мороза её украшают заблаговременно.
- Вот-вот, - сказал барабаш, а сам подумал, что барабашка становится все сообразительнее.
Спустя еще неделю, барабашка утром, любуясь на двор, приукрашенный снежным одеялом, увидал необычных существ. С виду – люди, но странные какие-то! Росточком-то всего в полчеловека, кудлатые, носы красные, широкие ладони – от мороза синие. Глаза бешенные, вращаются из стороны в сторону! Бегут, в ладоши дуют, бородищами снег метут!
Тут барабашка пригляделся – а ноги-то у них босы! В такую-то холодину! Стоит только этим человечкам голыми пятками о землю ударить – треск стоит округ. А их здесь двое или трое одинаковых бегало!
- Посмотри, барабаш! – закричал малыш, указывая пальцем в окно.
- Ух! – присвистнул барабаш. – Мароссы!
- Кто-кто?
- Ну, или трескунами еще зовутся.
- Что же они делают? Почему без обуви?
- Они готовят все к приходу Деда Мороза, потому что слуги его верные, - ответил барабаш. – Вишь, как стужу зазывают, дуя себе в ладони! А пятками босыми, ударяя о землю, треск создают!
- Посему и зовутся трескунами?
- Да. Отсюда и выражение такое – мороз трещит. Правильнее будет – мароссы трещат.
- Говоришь, их Дед Мороз посылает?
- Ну да. Вот нагонят трескуны ветра свирепые, завьюжат-закружат снежинки, холода напустят – тогда и Деду Морозу можно будет по земле пройтись, ударить своим ледяным посохом.
Брр… Барабашка поежился, вспоминая все это. После того, как он видел мароссов-трескунов, прошло две недели. С тех пор и впрямь похолодало. Завывал ветер, ничуть не похожий на тот, который дул, когда Авсень скакал по небу. «Зато дома тепло и хорошо», - подумал барабашка. Он почти связал одеяло и уже представлял себе, как обрадуется бабайка и как ему будет тепло долгими зимними ночами.
- Какой же я пушистый!
- Само собой – зима пришла! Настали холода…
- Всё от этого?
- Разумеется! Ведь барабашки не носят одежды – от холодов их спасает природная шерстка! А весной ты не будешь таким пушистым, потому что незачем тебе весной иметь столько шерсти.
- Эко всё просчитано!
- Природа, мать наша, а не хухры-мухры!
- И откуда тебе все ведомо, барабаш?
- А ты поживи с моё!
- Хо-хо! Нет уж, спасибо! От времени твоя шерсть посерела. Я пока что, еще хочу побыть бурым.
- Да оно и видно! Буреешь на глазах!
- В смысле наглею?
- Ха-ха!
-?
- Смекнул.
Барабашка надулся, только для вида, а потом не выдержал и спросил:
- А человеку щекотно?
- В смысле?
- Мы же в ухе его обитаем, так? И когда мы лазаем туда-сюда, ему, должно быть, щекотно…
- Нет.
- Нет?
- Нет.
- Зачем тогда он часто уши чистит?
- Гигиена превыше всего.
- Да?
- Да.
- А меня это смущает…
- Главное – не стесняет, ха-ха.
- Я серьезно!..
- Неужели человек при чистке ушей задел тебя, барабашка?
- Нет…, ему вряд ли это удастся – ведь в такие часы мы обычно уходим погулять…
- То-то и оно. А в чем проблема?
- Я смущаюсь!
- А, по-моему, тебе просто скучно и ты донимаешь меня своими расспросами, которым пора бы уже прекратиться.
- Ты намекаешь мне пойти погулять?