Любая национальная модель управления - это составной феномен, включающий организационный, культурологический, общественный аспекты, это сложная сбалансированная система. Формирование национальной модели управления представляет собой объективный процесс, обусловленный всем комплексом условий развития нации. Следование во всех существенных аспектах традиционному укладу управления создает в обществе предпосылки стабильности, тогда как попытки внесения резких изменений дестабилизируют общество. Соответственно, любые трансформации национальной модели управления происходят медленно, поэтому формирование стиля управления вообще не может ставиться в качестве управленческой или методологической задачи. В нашем случае необходимо различать категории объекта и предмета управленческой науки, где объектная составляющая представляется вполне сформировавшимся динамичным явлением. Совокупность же процессов и закономерностей российской национальной практики управления, безусловно, требует осмысления и уточнения.
Имея в виду хорошую разработанность проблем, касающихся признанных в мире моделей менеджмента - американской, европейской, японской - вполне укоренились стереотипы их восприятия как научным, так и бизнес-сообществом. Можно встретить утверждения, что американский менеджмент всецело построен на императиве лидерства как такового («менеджмент лидерства»); что европейский менеджмент - это, вообще говоря, почти то же самое, но с кардинальными ограничениями социального и этического характера («менеджмент прагматичного партнерства»); что японская модель также имеет много общего с американской, но с совершенно специфическим (конфуцианским) инструментарием («менеджмент прагматичной гармонии»). Такие однозначные утверждения целиком строятся на стереотипах восприятия самих наций.
По ряду причин в мире сложился неоднозначный стереотип восприятия России и всего российского, соответственно, неоднозначно воспринимается и российский менеджмент. Для того чтобы осмысление российского национального стиля управления поставить на реальную научную основу, прежде всего, на наш взгляд, необходимо признать (жестко утвердить), что в России самобытная национальная модель управления существует, существовала всегда, и на данном историческом этапе, как и всегда ранее, ее особенности определяются спецификой вызовов современного мира. Она такова, какова она есть, но - как ни парадоксально - не воспринята и не сформулирована как целостный феномен. При этом очевидно, что стремиться к ее улучшению вовсе не означает пытаться немедленно изменять, имплантируя за неимением лучшего чужеродные элементы иных управленческих моделей - это способно вызвать неоднозначные последствия, но только не улучшить ситуацию.. Для выявления существенных и постоянно присущих черт национального менеджмента необходимы непредубежденные исторические сопоставления различных исторических этапов жизни российского государства в части практики государственного и негосударственного управления с целью выделения проявлений его традиционно сильных и слабых сторон. Традиционный методологический подход к анализу управленческого явления в данном случае наиболее эффективен. Определение и закрепление устойчивых признаков российским менеджментом на принципиальном философском уровне лишь в последние годы становится возможным. Необходимо исходить из значительного колебания условий экономического и социально-политического характера последних десятилетий, что не позволяло на длительный период поддерживать эффективное хозяйствование на основе стабильных принципов. Упрощенно: оперативный, ситуационный характер управления был предпочтительнее в период передела собственности, признаки эффективного менеджмента и менеджера менялись достаточно быстро. Последние годы состояние экономики, требования ‑со стороны государства, национальных контрагентов и международных организаций формируют принципиально другой подход и требования к оценке стабильности принципов российского управления.Проблема осмысления национальной управленческой идентичности важна не в последнюю очередь и потому, что перед отечественным менеджментом в обозримом будущем станет очевидной необходимость преодоления последствий влияния сторонних моделей управления и определения возможностей влияния со стороны новых исторических обстоятельств.На данном этапе эта проблема несколько «замаскирована», однако даже неискушенному наблюдателю понятны проблемы дифференциации делового уклада, к примеру, между представителями столичных и региональных бизнес-структур, регионального несовпадения традиций ведения бизнеса и управления. При этом водораздел далеко не всегда проходит по линии образования, информированности, компетентности - скорее, различия касаются философии бизнеса, принципов человеческих взаимоотношений. Такая ситуация была сформирована ходом исторических событий 80-90 годов прошлого века, когда управленческая система страны подверглась настоящей культурологической экспансии со стороны носителей сайентологической доктрины, и «опыт развитых стран» не всегда критически осмысливался. В результате среди части отечественных управленцев привились конформистские, и даже компрадорские настроения. Кстати, явление «олигархов» вполне, объяснимо, наряду с другими управленческими причинами, и в контексте внешнего влияния. Региональная специфика менеджмента также значительна, что отражает географическую, национальную и культурную автономность территорий такого крупного государства как Россия.
В ближайшие годы можно прогнозировать появление новых «волн» управленческого влияния в связи с проводимой государством политикой по привлечению в страну трудовых мигрантов из стран не только ближнего, но и дальнего зарубежья. В данной связи неизбежно возникновение проблем межкультурного взаимодействия субъектов и даже национальных групп в рамках ‑ытовых, корпоративных, учебных и прочих структур. Возникает принципиально новая для современной России задача управления смешанным обществом - от уровня небольшого коллектива до уровня социума.
Опыт европейских событий последнего времени (массовые беспорядки среди этнических меньшинств) подсказывает, что иммиграция носителей сторонних культур без действительной ассимиляции в обществе приводит к весьма болезненным последствиям. Имеющиеся проблемы изначально как раз и вызваны попытками западноевропейских государств в 50-60-е годы двадцатого века решать внутренние проблемы занятости и снижения рождаемости за счет миграционных потоков, но, в отличие от США, исключив практику жесткого отбора переселенцев. Это привело к массовым переселениям жителей бывших колоний в Европу.Существуют два стратегических подхода к интеграции мигрантов: принцип мультикультурности и принцип «плавильного котла». Первый предполагает, что нации должны сохранять своеобразие, жить рядом, но не смешиваться. Европа пошла по пути мультикультурности». Второй, на который сделали ставку США, требует выравнивания всех по некоторым параметрам: язык, культура, образование. Иными словами, если в США, пройдя через миграционный фильтр, нужные экономике и обществу иностранцы становились стопроцентными американцами, то в Европе алжирцы и марокканцы оставались, по сути, теми же алжирцами и марокканцами.
Преимущественно мусульманские иммигранты прибывали и продолжают прибывать в Европу в огромном количестве, однако их общины не интегрируются в общество, и живут в некоем своем, параллельном социуме. Причем европейские страны остро нуждаются в мигрантах, и чем дальше, тем больше. «Экономическая машина» Европы требует притока новых рабочих рук из-за рубежа. Но Евросоюз до сих пор не сумел интегрировать потоки мигрантов предыдущих волн. Совершенно очевидно, что европейская модель ассимиляции не работает в современных условиях. По этой причине европейские политики вынуждены реформировать свою миграционную политику, переводя ее на англо-‑американскую систему ассимиляции - к так называемой позитивной дискриминации. Этот подход подразумевает создание благоприятных условий для иммигрантов при трудоустройстве и получении образования, и одновременно жесткий контроль над нелегальной миграцией.
Вместе с тем, американский опыт не решает всех проблем. Несмотря на наличие действенного государственного контроля за процессами интеграции носителей различных культур в жизнь общества, сами по себе механизмы этой интеграции имеют ограниченный ресурс действия. «Плавильный котел» обеспечивает первичную адаптацию мигрантов к условиям жизни американского общества и первичную «подгонку» под общепринятые в этом обществе стандарты поведения. Дальнейшее (в лучшем случае) определяется самоуправляемой деятельностью национально-культурных сообществ. В этой связи закономерно отчетливое разделение малого и среднего американского бизнеса по языковым, культурным, расовым параметрам. Несмотря на политкорректные определения, существуют как данности «цветной» бизнес, «китайский» бизнес, «испаноамериканский» бизнес и т.п., которые развиваются как отдельные системы и жестко конкурируют в процессе передела сфер влияния. Соответственно, отсутствуют механизмы укрепления единства национальной деловой культуры, внутри американской модели менеджмента существуют вполне автономные и самобытные ответвления, в которых черты базового стиля управления корректируются. На данном этапе это не выглядит серьезной проблемой, однако, разобщенность менеджмента на ментальном уровне представляет собой мину замедленного действия.Возвращаясь к потенциальным проблемам отечественной модели управления, следует заметить, что для России, по нашему мнению, равно неприемлемы как принцип мультикультурности, так и реализация принципа «плавильного котла» по-американски. Россия традиционно сохраняет баланс двух тенденций, где монокультурность советского периода сосуществовала с ‑существенным географическим разбросом в хозяйственной национальной практике отдельных регионов.Принцип «плавильного котла» приемлем, но его необходимо реализовать с учетом российских реалий.Обретение трудовыми мигрантами постоянного статуса в РФ автоматически актуализирует проблему управляемости ими. Важно подчеркнуть, что параметры и механизмы управляемости у носителей различных культур, как правило, отличаются друг от друга. Следовательно, попытки практически управлять всеми разнородными сообществами на основе некоторой единой унифицированной модели заведомо обречены на неудачу. Необходимо также учитывать приоритетно сопоставимый характер мигрантов из бывших союзных республик, которые легче встраиваются в российскую экономику в силу языковой и культурологической общности. Однако, конфликт присутствует и довольно значительный. Большинство мигрантов сориентированы на бизнес-центры, такие как Москва, которые существенно отличаются по традициям бизнес-поведения от периферийных российских территорий и тем более от сравнительно отсталых бывших союзных республик СССР, Как следствие, проблема влияния и адаптации в этих случаях становится существенно значимей. Миграция квалифицированных специалистов, особенно в области управления, носит обратный характер, где российский менеджмент сталкивается с приемами и подходами, доказавшими свою эффективность в других социально-экономических системах. Необходимы разработка и последующее осуществление государственной программы адаптации отечественной управленческой практики к меняющимся условиям. При этом усилия государства, направленные, с одной стороны, на накопление и обобщение нового управленческого опыта, с другой стороны, – на приспособление носителей «чужих» культур к российской управленческой ‑традиции, – могут явиться серьезным стабилизирующим фактором, как для региональных экономических систем, так и для общества в целом.Государство объективно заинтересовано в создании интернациональных производственных и управленческих команд, и, в итоге - в сглаживании противоречий ментального порядка, как в механизме решения проблемы адаптации кроскультурных бизнес-процессов.Элементы практического опыта управления в многонациональном советском государстве могут оказаться полезными, однако, применение этого опыта проблемы полностью не исчерпывает, особенно с учетом существенных ценностных изменений в последнее десятилетие. Существует приемлемый для России позитивный опыт других стран, на который можно опираться при определении мер, обеспечивающих стабильность национальной системы управления. Речь идет о многолетней практике участия германских торгово-промышленных палат в процессах межкорпоративной координации деятельности малого и среднего бизнеса.Германские торгово-промышленные палаты представляют собой разветвленную систему учреждений, решающих разнообразные задачи - от непосредственной помощи конкретным предприятиям до контроля добросовестности конкретных предпринимателей. В отличие от ТПП в других странах - например, в США - германские организации обеспечивают очень плотный контакт системы государственного управления с частным бизнесом. Любая германская бизнес-структура не может де-факто считаться самодостаточной, не являясь членом ТПП - без этого членства не получится никакого взаимодействия ни с участниками рынка, ни с банковскими структурами, ни с органами муниципальной власти. Принимая бизнес-структуру в свои ряды, ТПП считает себя обязанной как контролировать ее «поведение», так и оказывать посильную методическую помощь в работе. Любая организация, ‑являясь членом такой ТПП, более уверенно позиционирует свою стратегическую перспективу, чем организация, данной поддержки не имеющая.Российскому государству целесообразно повышать свое влияние в предпринимательской среде, но не через прямое присутствие, а посредством поддержки создания и становления инфраструктуры отечественных ТПП, самоорганизующихся структур профессионального типа, способных систематизировать хозяйственные и управленческие традиции, выступить инструментом государственной политики в области управления. Практика подобного рода может послужить эффективнейшим средством консолидации российского бизнеса, как устойчивой хозяйственно-управленческой системы.,Таким образом, модель, отвечающая российским традициям и культуре должна органически сочетать в себе основы национального опыта с передовой управленческой теорией и практикой, выработанных и испытанных при решении аналогичных социально-экономических задач в передовых странах мира.