Аннотация
В книгу вошли сказки выдающейся чешской писательницы:
♦ Про Ненасыту
♦ Штернберк
♦ Принц Баяя
♦ Кум Матей
♦ Лесная дева
♦ Голова и сердце птицы
♦ Про Иозу и Янека
♦ Три сестры
♦ Черт и Кача
♦ Чертов зять
♦ Солнце, Месяц, Ветер и прекрасная Ульяна
♦ Чернокнижник
♦ Мирская краса
♦ Хитрый Ондра
♦ Широкий, Длинный и Огнеглазый
♦ Про Лежебоку, сильнее которого нет на свете
♦ Берона
♦ Кто съел голубей
БОЖЕНА НЕМЦОВА
СЕРЕБРЯНАЯ КНИГА СКАЗОК
ПРО НЕНАСЫТУ
У одного бедного крестьянина не было детей. Сколько раз он своей жене говаривал:
– Послал бы нам бог ребеночка, стал бы он мне на старости лет утешеньем, а моему убогому хозяйству наследником!
И наконец принесла ему жена сына.
Исполнилось мальчишке всего три дня, а мать его уже и прокормить не может, сколько ни даст – все мало. Стала кашу варить, а сын три миски съест, еще просит. Что делать? Отрезала ломоть хлеба, отрезала другой, оглянуться не успела, а краюхи-то и нету!
Начали тогда ему давать все, что сами ели, и стал расти сынок не по дням, а по часам. Сколько отец с матерью съедят, столько и он уминает. Прозвали его Ненасытой, да так имя это навсегда к нему и пристало.
Растет сын, как молодой дубок – день ото дня силенкой наливается, а в сусеках у крестьянина убывает. Мать ничего другого целый день не делает, только у печки стоит да для Ненасыты стряпает. Совсем приуныли старики, а отец и говорит:
– Нам его бог в наказанье послал. Коли еще немного дома поживет, мы с тобой по миру с сумой пойдем.
– А чего его дома держать? Пошлем-ка парнишку на заработки, силенкой его бог не обидел, пускай собирается! – поддакнула мать.
Стукнуло Ненасыте двенадцать лет, а ростом он уже с отца вымахал. Вырвать из земли здоровенную ель с корнем было для него сущим пустяком.
Собрали его старики в дорогу.
Пошел Ненасыта. Идет, ищет хозяйство побогаче, где б кормили получше. Видит – мельница стоит, а на завалинке сам мельник.
– Бывайте здоровы, хозяин, – поздоровался с ним Ненасыта.
– Спасибо на добром слове! Чего тебе, парень, надобно? – спрашивает мельник деревенского богатыря.
– Не нужен ли вам работник? Но скажу наперед – ем за семерых, а работаю за десятерых.
– Ну, еды у нас, слава богу, хватает, а если будешь работать за десятерых, я скупиться не стану, – отвечает мельник.
Остался Ненасыта у мельника. Утром велит хозяин новому работнику лошадей запрягать да в лес отправляться. А жене приказывает стряпать на семерых. Подошел к телеге, а там ни топора, ни шеста, никакого снаряженья. Удивился мельник, а Ненасыта ему говорит:
– А вы, хозяин, не сомневайтесь, ваш инструмент для меня легковат.
Не знает мельник, что и думать, забрался в телегу, и поехали они в лес. Глядит хозяин, диву дается: ухватился Ненасыта за дерево, выдернул с корнем, ветки обломал и кинул на телегу, будто палочку. «За такого работника держаться нужно», – подумал мельник.
Домой приехали, Ненасыта поклажу выгрузил и обедать пошел. Смотрит мельничиха: – А где же семеро работников? – спрашивает она мужа. Объяснил ей мельник, какого работника нашел. Подала мельничиха на стол. Ненасыта все мигом убрал. Хозяин говорит:
– Ну, работник, сыт ли ты?
– Малость заморил червячка, теперь и поесть можно, – отвечает Ненасыта и на печь поглядывает, где миска с лепешками стоит и буханка хлеба лежит.
– Ну, коли не наелся, бери лепешки, хозяйка еще напечет.
Не заставил Ненасыта себя дважды просить, схватил миску, и через минуту от лепешек один дух остался. И хлеб с повидлом следом отправил. «Теперь сыт, спасибо», – сказал Ненасыта.
Мельничиха только руками всплеснула, ее бы воля, она б этого обжору немедля со двора проводила. Но мельник на своем стоит: работает, мол, Ненасыта за десятерых, за десятерых и есть должен. Был мельник в доме полновластным хозяином, перечить себе не давал, и пришлось жене покориться. Но вскоре мельничиха снова за свое взялась, да только исподволь, осторожненько.
Пилила мужа, пилила, пока своего не добилась, плюнул мельник и попросил Ненасыту со двора.
Поблагодарил Ненасыта мельника и пошел дальше. Идет, печалится, жаль ему с мельницей расставаться, и говорит он сам себе:
– Куда бы мне податься, чтоб досыта наедаться?
– Ступай ко мне, будешь сыт по горло, – слышит он вдруг голос за спиной.
Оглянулся, видит – черт!
– Ты кто таков будешь? – спрашивает Ненасыта с интересом.
– Я – черт! Коли ты меня не боишься, иди ко мне на службу, работа не трудная, а плата щедрая.
– К тебе ли, к другому ль, все одно. Работы я не боюсь, лишь бы кормили досыта.
Взвалил его черт к себе на спину, взвился вверх, а потом в преисподнюю опустился и провел Ненасыту в большой подвал, где три котла над огнем кипят.
– Подбрасывай под котлы поленья, чтоб огонь не угасал – вот и вся твоя работа, – сказал черт. – Пробудешь у меня семь лет – тогда проси, что захочешь. Но только в котлы не заглядывай.
– Не беспокойся, все в лучшем виде сделаю, – ответил Ненасыта и принялся за дело.
Ушел черт, а чертовки приволокли полные миски еды, да еще бутыль доброго вина. «Ну, если каждый день такой харч будет, я отсюда ни на шаг,» – решил Ненасыта.
И дальше так же пошло. Ешь – не хочу, пей – не могу, а работы мало – не удивительно, что в Ненасыте буйная силушка заиграла.
Много времени прошло, а сколько, не известно. Ни разу Ненасыте и в голову не пришло нарушить чертов приказ: поглядеть, что в котлах есть. Хотя, как начнет он дрова в огонь подкладывать, доносятся из котлов стоны да тяжкие вздохи.
Приходит к нему как-то черт, а Ненасыта его спрашивает, долго ли ему еще в аду трубить?
– Завтра ровно семь лет стукнет с тех пор, как ты у меня работаешь: может, еще семь лет пробудешь?
– Я бы остался, кабы побольше работы было или поразмяться можно. А не то без дела от доброй пищи и облениться недолго, а то и вовсе взбеситься. Ни к чему мне это.
– Ну, тут я тебе ничем помочь не могу, коли не нравится, ступай обратно на землю.
Сказал и ушел.
А Ненасыта дрова подкидывает и вдруг слышит – вздыхает кто-то в одном котле, да так жалобно, что у него сердце захолонуло. Не удержался, приподнял крышку, смотрит, кто это там вздыхает? Слышит слабый голосок:
– Ах, выпусти меня, Ненасыта, пожалуйста, я тебе добром отплачу.
Отодвинул Ненасыта крышку, и выпорхнула из котла белая голубка, уселась на его плечо и говорит:
– Я тебе добрый совет дам. Завтра, как начнет тебя черт спрашивать, чего ты за службу хочешь, отвечай: «Ничего, кроме старого кафтана с двумя карманами, что на гвоздике висит.» Он станет отговаривать, а ты не уступай.
– За совет спасибо тебе. Но что, коли черт в котел заглянет, а тебя там нету? Достанется мне тогда вместо жалованья на орехи!
– Черт при тебе в котел заглядывать не станет, а как только ты отсюда выберешься, так и кончится его власть над тобой. Не бойся! Прощай!
– Подожди, голубка, – задержал ее Ненасыта, – скажи мне, что в тех двух котлах?
– В одном маются злобные души, а в другом гордые, – ответила белая голубка и исчезла.
На другой день пришел черт и спрашивает, не заглядывал ли Ненасыта в котлы, но тот не признается, наотрез отказывается.
– Что, Ненасыта, за службу хочешь? – поинтересовался черт.
– Не надо мне, черт, ничего, дай только тот старый кафтан, что на гвозде висит.
– На что тебе это старье сдалось, пускай себе висит, я тебе лучше кучу денег отвалю, – стал его уговаривать черт.
Но Ненасыта твердо стоял на своем. Что тут черту делать? Пришлось нести старый кафтан с двумя карманами.
– Это кафтан не простой. Сколько раз в карманы залезешь, всегда правый будет полон талеров, а левый – дукатов. Это тебе награда за семь лет верной службы.
– Вот, значит, за что я, дурак, на чертей семь лет трубил, – сказал Ненасыта, надел кафтан, обхватил черта за шею, и примчал его рогатый на то самое место, где они когда-то повстречались.
Черт исчез, а Ненасыта зашагал прямо к родному дому.
Старики были еще живы и все еще горе да беду мыкали. Печалились, куда ж это их сын Ненасыта запропастился, где он бродит, не пропал ли с голоду. А тут его черт и принес. Был Ненасыта черный, обросший, из штанов вырос, сапоги драные, кафтан латаный-перелатаный. Насилу признали.
– Явился! – приветствовал его отец. – Так-то ты со службы возвращаешься? Да на тебя глядеть страшно! Ступай прочь с моих глаз!
– Не серчайте, батюшка, вода с мылом все исправят, а денежки жизнь наладят, – сказал Ненасыта, залез в правый карман и начал пригоршнями талеры на стол кидать, аж звон пошел. У отца глаза на лоб полезли.
Нужда да беда из дому прочь подались, счастье да радость поселились.
На другой же день велел Ненасыта старую хату сломать и на ее месте поставить новый прекрасный замок. Потом объявил, чтоб со всех концов к нему шли неимущие ремесленники, земледельцы и нищие, хочет он всем помочь. Сколько народу пришло, сами представляете!
Говорят, будто в те времена было на земле мало городов и сел, а дремучие леса стояли стеной, по всей стране раскинулись пастбища и луга, и можно было их под плодородные поля распахивать. Так Ненасыта и сделал. Каждому земледельцу дал денег, чтоб он хозяйством обзавелся и место для пахоты отвел. А ремесленникам велел селиться поближе к своему замку. Бедным нищим, что работать не могли, построил хороший дом.
Для большого строительства потребовалось много рабочего люда, и для всех неприкаянных дело нашлось. Ненасыта же ел да пил, а наевшись, лез в карманы своего кафтана и раздавал нуждающимся деньги. Теперь он и мылся и причесывался, но, увы, оставался по-прежнему безобразным. Все его, однако, любили. Один лишь отец головой качал да сетовал: «Ох, сын, мой сын, не пройдет тебе это даром, ежели обо всем король дознается, плохо нам придется!»
– Еще чего! Король радоваться должен, что я ему помогаю там, где он сам не доглядел. Пускай себе дознается, я его не больно боюсь!
Не успел Ненасыта глазом моргнуть, как его замок веселые домики облепили. Издалека были видны усадьбы и чисто обработанные поля. Весело распевая, скотоводы гнали стада на тучные пастбища. Радостно было на душе у Ненасыты, и велел он называть этот благодатный край Жалованный – потому, наверное, что возник он на его жалованье.
Чего отец боялся, то и случилось. Проведал про Ненасытины дела король и страшно разгневался. Как посмел его подданный без королевского позволенья землю раздавать! Ведь она королю принадлежит! И послал на Ненасыту полк солдат. Услыхал Ненасыта, велел дорогие блюда для офицеров стряпать, а сам отправился им навстречу, к себе в гости звать. Солдатам же определил по талеру на нос, пока у него стоять будут, а хлеба и вина, сколько влезет. Понравился такой прием солдатам, у короля-то они куда как скромно содержались. С радостью приняли они щедрое предложение и обошлись с Ненасытой по-дружески. На просторных лугах разбили лагерь, и целыми днями слышались там музыка и пение. А королевские офицеры пили за здоровье хозяина и находили каждый день под тарелкой по дукату.
Узнал про это король, еще больше разгневался и послал на Ненасытин замок еще два полка. Да кто станет с радушным хозяином драться? Что делать? Пришлось королю самому к Ненасыте идти. Приказал Ненасыта еще богаче столы накрывать, выехал королю навстречу и учтиво к себе пригласил. Понял тут король, что Ненасыта и силен и богат, коли что ни день может столько денег тратить. И еще увидал, что все его любят – и солдаты, и земледельцы, и ремесленники. И решил предложить Ненасыте свою дочь в жены.
Как задумал, так и сделал. Предложил Ненасыте принцессу и посулил впоследствии королем сделать. Понравилось Ненасыте такое предложение, и поехал он с королем на невесту поглядеть. Обласканное войско домой зашагало, а Ненасыта в своем латаном-перелатаном кафтане уселся в королевскую карету и поехал в столицу.
Принцесса Милина была хороша собой, как роза по весне. Согласится ли она за такого урода идти? Но Милина была доброй дочерью и всем сердцем любила отца. Услыхала, какая ему беда грозит, и свое слово дала. Слезы глаза застиляют, рука дрожит, но слово свое держит крепко, от замужества не отказывается.
Ненасыте девица нравилась, но понимал он, что не с его физиономией к принцессе соваться, и сердце у него ныло. На другой день простился он с невестой и с королем. И в глубокой печали воротился к себе домой.
– Ну, как тебе невеста? – спросили родители.
– Что и говорить, прекрасна, словно ландыш, да я ей не пара.
– Тебе, что ни толкуй, – ворчала мать, – все без толку, сколько раз я тебе повторяла – скинь свой нищенский кафтан да оденься как положено.
– Кафтан моей красоте не помеха, – отвечал Ненасыта.
– Не печалься, сынок, стерпится-слюбится, – утешал его отец.
Покачал Ненасыта головой и совсем загрустил, даже от еды отказался.
– Не нравится мне что-то наш Ненасыта, – жаловалась испуганная мать мужу.
– Оставь его, – утешал ее рассудительный отец, – женится-переменится, снова повеселеет.
Сидит Ненасыта у окна, ничто его не интересует. Все думы только о Милине. Запала красавица в сердце, вскружила голову. Все бы отдал, ничего не пожалел, даже волшебный кафтан, лишь бы стать хоть немножко пригожей.
И вдруг кто-то клюнул его в руку. Глядит – а это белая голубка. И говорит она ему: «Я – та самая душа, которую ты из адского огня вызволил. За то, что ты столько добра бедным людям сделал, будешь ты с этой минуты собой красив и статен!»
Сказала голубка и пропала.
Обрадовался Ненасыта, вскочил, глянул на себя в зеркало – впрямь и хорош и статен. Заплясал он на радостях, запел во весь голос.
Услыхали родители шум, решили, что сын умом тронулся, со страху трясутся, наверх бегут, прибежали, а сына не узнать.
На другой день велел Ненасыта десять кованых сундуков изготовить. Поставил их в своей горнице, запер двери и давай обеими руками из карманов талеры да дукаты грести. До тех пор старался, пока все десять сундуков верхом не наполнил. Потом отворил окно, стащил с себя кафтан, выкинул его и кричит:
– Эй, черт, забирай свой подарок – мне он теперь без надобности!
Схватил черт кафтан, голову в окно всунул и на парня накинулся:
– Берегись, Ненасыта, попадешь к нам в лапы, мы тебе покажем, как денежки выманивать! Больше никогда такого плута в работники не возьмем!
Засмеялся Ненасыта и велел черту ко всем чертям катиться. А потом погрузил сундуки на телеги, накупил для невесты драгоценных украшений, а себе красивого платья, прибрался, нарядился и вместе со стариками отправился на свадьбу.
Куда принцессина печаль подевалась, когда обнял ее ладный красавец-жених!
Король-отец был зятем доволен и посадил вместо себя на королевский трон.
Ненасыта и раньше-то людям делал добро, а теперь и того больше.
А черт ни с чем остался.
ШТЕРНБЕРК
Жил бедный-пребедный рыбак, денег у него было мало, а детей много. Однажды ранним утром отправился он ловить рыбу. Долго сидел с удочкой, да так ни одной рыбки и не поймал. Вдруг видит – из камышей поднялась огромная птица и взмыла в небо. Рыбак поскорее направил свою лодку в камыши, надеясь разыскать там гнездо. Искал, искал, вдруг слышит над собой голос: «Найдешь, не разоряй!» Удивился он, обернулся на голос, видит: птица крыльями машет и прочь летит. Стал рыбак дальше искать и наконец нашел гнездо, а в нем множество крупных яиц. Не долго думая, стал он яйца одно за другим брать и в лодку складывать. Было их девять. Хотел рыбак еще и рыбы на ужин наловить, да яйца всю лодку заняли. Он и сам-то в ней едва умещался, пришлось повернуть к дому. Дети стояли на берегу, ожидая отца. Увидали лодку, давай матушку кликать – батюшка, мол, едет, ужин везет. Как же они удивились, когда отец начал вместо рыбы из лодки яйца выносить!
– Где это ты яйца раздобыл? – спрашивает рыбачка мужа. Рассказал ей рыбак, как большую птицу повстречал.
Яйца сложили за печку, а семья осталась без ужина.
На другой день рыбак снова чуть свет поднялся и на лов отправился. Приплыл на старое место, видит, из камышей та же птица вылетает и свое кричит: «Найдешь, не разоряй!» Забрался рыбак в камыши и снова в гнезде девять яиц нашел. Сложил их в лодку и повернул к дому. Рассердилась жена на старика, что он вместо того, чтоб рыбу ловить, птичьи гнезда обирает. Взяла она яйца и что было сил за печку швырнула, а ведь рыбак велел с ними осторожно обращаться. Но, на удивленье, яйца не разбились.
На третий день снова поехал рыбак на лов и, сам не ведая как, опять очутился возле камышей. И опять вылетает птица и кричит: «Найдешь, не разоряй – это принесет тебе счастье!» И снова пошел рыбак к знакомому месту и нашел девять яиц. Забрал и поехал домой. «Кто же из них вылупится?» – рассуждал он по дороге.
Жена так обозлилась, что, не сложи он сам эти яйца за печь, она бы их все на землю пошвыряла. Как быть? Чем ее задобрить? На следующий день отправился рыбак на озеро и вернулся назад с полной лодкой рыбы. Прояснилось семейное небо, словно солнышко взошло.
Вскоре все забыли про яйца, будто их в доме и вовсе не было.
Сидит как-то рыбак и сети чинит, жена по дому хлопочет, а дети во дворе играют. Вдруг что-то за печкой хрустнуло, будто выстрелил кто, и не успел рыбак с места вскочить, как спускается с печи мальчик-красавец. С удивлением поглядел рыбак на гостя, а тот прямо на глазах у него растет. Хрустнуло за печкой во второй раз, в третий, в четвертый и так двадцать семь раз подряд, и после каждого выстрела соскакивал с печи мальчуган-здоровяк.
Рыбак только руками всплескивал, глядя, как появляются да растут, словно грибы после дождя, эти ребятишки.
«Так вот оно, счастье, что мне птица посулила! – простонал бедный отец. – Знал бы я, что в этих яйцах скрывается, все бы в воду побросал!»
– И поступил бы неразумно, батюшка! – возразил самый бойкий мальчик. – Мы тебе счастье принесем. Иди в город, проси, чтоб о тебе королю доложили, да скажи ему, чтоб он послал нам платье получше да еды побольше, а мы ему служить станем.
– Я-то ему доложу, а что если он велит меня в шею гнать?
– Об этом не беспокойся, ступай да делай, как я сказал.
Оделся рыбак и отправился в город.
Пришел во дворец, просит о себе королю доложить. Пустили его в королевские покои.
– Чего тебе надобно, рыбак? – спрашивает король.
– Всемилостивейший король! Есть у меня двадцать семь сыновей, велели они мне у вас одежды да еды просить, да просили сказать, что готовы вам служить верой и правдой.
– А ты сам-то почему о них не печешься?
– Да мне своих пятерых кормить нечем, а двадцать-то семь только сегодня появились.
И рассказал рыбак королю все, что с ним приключилось, и тот подивившись, приказал немедля двадцать семь платьев да множество снеди на телеги грузить и к рыбаку в дом везти. А рыбаку велел немедля сыновей во дворец слать. Обрадовался рыбак, домой заторопился.
Парни в новое платье оделись и вместе с рыбаком и его семьей принялись за еду. Спрашивает рыбак: Который из вас меньшой?
– Я, батюшка, – отвечает самый высокий и красивый.
– Это ты меня к королю послал?
– Я, батюшка.
– Велю я вам, ребятки, меньшого слушаться, – сказал рыбак, – и все его приказы исполнять; вижу, он из вас самый толковый.
Не понравилось братьям его приказанье, но пришлось покориться. Попрощались братья с отцом-матерью и зашагали в королевский замок.
На следующий день король выделил им большой луг, приказал траву скосить, сено высушить и в стога сметать. Взяли парни косы и пошли. Коли двадцать семь ловких косарей сено дружно косить начнут – дело спорится, и к вечеру луг был скошен. Остались братья на лугу ночевать. Младший велит одному не спать, караул нести.
Но, как на грех, уснул караульщик. Встали косари утром, глядят, – а сено-то по всему лугу раскидано да потоптано. Пришлось целый день маяться и снова его сгребать да в стога метать. Вечером велел младший четверым караул нести да наказывал со сном бороться и узнать, кто же это им сено раскидывает. Но только пробило полночь, напала на братьев дремота, и захрапели наши караульщики. И снова к утру все сено было по лугу раскидано да потоптано. Обозлились братья, что им работы прибавляется, а младший осерчал на плохих караульщиков и вечером, отослав всех спать, сказал, что сам сторожить станет. Настала полночь, видит младший брат: примчалось на луг целое стадо вороных коней и стали они сено топтать и копытами по лугу разбрасывать. Кинулся было он братьев будить, но тут подскакивает к нему тощая да неказистая белая лошадка и молвит человеческим голосом: «Приветствую тебя, Штернберк, долго же я тебя дожидалась!»
– Как ты меня величаешь? Откуда меня знаешь и кто сама будешь?
– Имя твое мне хорошо известно, а кто я – того сказать не смею. Но если ты моего совета послушаешься, я стану твоим верным другом и защитником.
– Коли совет будет добрый, отчего не послушаться!
– Гляди-ка, носятся по лугу двадцать шесть буйных вороных коней, я – двадцать седьмая, бела, мала да тоща. Буди братьев да вели каждому по коню взять, а сам выбирай меня, не бойся, не прогадаешь, – сказала лошадка и поскакала к стаду.
Штернберк (так мы теперь будем его называть) разбудил братьев и велел каждому выбрать коня.
Тощую белую лошадку никто не захотел, и досталась она самому Штернберку. Утром братья прибрали сено и вернулись к королю, а коней своих припрятали. Щедро заплатив за работу, отослал их король обратно к рыбаку.
За городом братья оседлали коней и помчались. Испугался рыбак, но названные сыновья отсыпали ему по пригоршне золотых монет, и он успокоился.
Ночью, когда Штернберк крепко спал, братья потихоньку выбрались из дому и договорились податься прочь. Не нравилось им младшего брата слушаться. Как решили, так и сделали. Вскочили на коней и помчались прочь. Когда солнце взошло, они были уже далеко от дома. Проснулся Штернберк, выбежал во двор, глядит – белая лошадка одна-одинешенька стоит, а братьев и след простыл.
– Где мои братья? – спросил он свою лошадку.
– Ускакали, дорогой хозяин, наверное, они уже далеко.
– Ах они обманщики! – в гневе воскликнул Штернберк.
– Не печалься, поешь да седлай меня, мы их сейчас догоним.
Распрощался Штернберк с добрым рыбаком и, сев на свою лошадь, пустился в путь.
В большом лесу на траве сидели братья, закусывали и с хохотом судили да рядили о том, что Штернберк скажет, когда, проснувшись, одну свою клячу в конюшне увидит. И вдруг слышат – заржали кони. И кого бы вы думали видят перед собой братья? Тащится к ним белая лошадка, а на ней Штернберк.
В страхе поднялись они навстречу и стали прощенья просить. Простил их Штернберк, и они все вместе пустились в путь.
Едут, едут, видят: к дереву борзая привязана, вот-вот с голоду пропадет.
– Эй, ступайте кто-нибудь да отвяжите собаку, – говорит Штернберк братьям.
– Больно нам нужно собаку отвязывать! Не троньте ее. Кто знает, почему она привязана? – возроптали братья.
Соскочил тогда с лошади сам Штернберк, отвязал борзую, на волю отпустил.
– Коли туго тебе придется, вспомни меня, – крикнула борзая человеческим голосом и скрылась в чаще. Удивился Штернберк, но братьям ни слова не сказал.
Едут они, едут, видят: орел к дереву за лапу привязан, голова опущена, крылья повисли.
– Ступайте кто-нибудь, отвяжите орла, не то он с голоду пропадет, – велит Штернберк.
– Что нам за дело до него. Коли ты такой добрый, сам ступай, – отказались братья.
Соскочил Штернберк с лошади и отвязал орла.
– Если тебе туго придется, вспомни меня, – промолвил орел и исчез в чаще. Подивился Штернберк небывалой птице, но братьям ничего не сказал.
Добрались они до леса, подъехали к озеру, видят: огромный карп в тине мечется. Соскочил Штернберк с коня, поднял карпа и пустил в воду.
– Если тебе туго придется, вспомни меня, – прошептал карп и уплыл.
«Вот странные звери,» – подумал Штернберк.
Поехали братья дальше; ехали, ехали, пока не добрались до большого города, а здесь только и разговоров о том, что собирается король на врага войной идти.
– Двадцать семь храбрых солдат, хорошая подмога, – сказал Штернберк братьям, – я думаю, надо нам к королю явиться.
Понравилось братьям такое предложение, и поскакали они вслед за младшим в замок к королю.
Увидал король высоких да стройных молодцов и с радостью принял их на службу. Но больше всех ему Штернберк приглянулся, и сделал его король офицером. Завидно стало братьям, да не в чем Штернберка упрекнуть, сами видели, что он на офицерский чин не напрашивался. Решили они тогда королю отомстить.
На другой день пошли братья с врагом биться. Где Штернберк на своей кляче – там враг бежит, а где братья стоят, там королевские войска отступают.
Король к Штернберку примчался, жалуется. И говорит Штернберк королю: «Милостивый государь, пожалуйте их офицерскими чинами, они с большей охотой драться станут.»
– Ты в этом уверен?
– Попробуйте, сами увидите!
Объявил король братьям, что всех произведет в офицеры, коли станут они храбро воевать, и они так расхрабрились, что вскоре война их победой закончилась. Поблагодарил король Штернберка и назначил своим советником, а братьев придворными. Стали братья младшему черной завистью завидовать и случая ждать, как бы от брата избавиться. А вскоре случай то и подвернулся. Была у короля прекрасная картинная галерея, и попросил Штернберк у короля разрешения посмотреть картины. Король охотно исполнил его просьбу. Среди картин была одна с изображением красавицы-девы. Спросил Штернберк, чей это портрет. «Это дочь могущественного короля, я хотел ее в жены взять, да перед самой свадьбой она исчезла, и никто не знает, где она. Чего я только не обещал тому, кто ее найдет, но все напрасно,» – ответил король.
– Вот Штернберк наверняка бы ее нашел, – сказал один из братьев, а остальные поддакнули.
– Полжизни отдам, чтоб о ней узнать, – вздохнул король, – но со Штернберком расставаться не желаю.
– Всемилостивейший король, пусть твоя невеста хоть на краю света будет – вот моя рука, я приведу ее назад, – сказал королю Штернберк.
Король стал было возражать, но желание увидать красавицу было сильнее дружбы, и повелел он Штернберку пуститься в путь.
Прежде чем собираться, решил Штернберк посоветоваться с белой лошадкой.
– Дорогой хозяин, – сказала белая лошадка, – трудное дело ты затеял, но не бойся, я тебе помогу, а братья твои коварные от заслуженной кары не уйдут. Прежде всего вели изготовить золотой башмачок и возьми его с собой. По дороге я тебе покажу, где живет принцесса.
Когда золотой башмачок был готов, Штернберк получил от короля деньги и отправился со своей лошадкой за принцессой. Много дней и ночей ехали они через горы и долины, пока не приехали наконец к большому темному озеру. Тут лошадь остановилась. «Слезай, – говорит она Штернберку, – и жди – придет принцесса, станет по озеру кататься, увидит тебя и сюда приплывет. Как начнет она тебя выспрашивать, чего тебе здесь надобно, отвечай, что ты, мол, чужеземный купец, везешь сокровища и среди них золотой башмачок. Она захочет на него поглядеть, ты покажи, а сам поскорее обними ее и садись мне на спину.»
Уселся Штернберк на берегу, а лошадка поодаль пасется. Вскоре видит он, плывет по озеру лодка. Приблизилась лодка к самому берегу, и на песок выскочила прекрасная дева. Сразу узнал Штернберк личико, что в королевской галерее на портрете видел. Поднялся он и к деве подошел.
– Что ты здесь в безлюдье делаешь? – спросила она приятным голосом.
– Я чужеземный купец и долго брожу по свету. Сегодня со своим конем с пути сбился и, попав сюда, решил немного отдохнуть.
– А что у тебя в узелке?
– Драгоценности, краса-девица, а среди них золотой башмачок отменной работы.
– Можешь мне его показать?
– С удовольствием, да только он у меня непарный.
– А мне только один и нужен, я свой потеряла; лишь бы твой мне впору пришелся.
– А ты примерь, красавица, – предложил Штернберк и, достав шкатулку с башмачком, подал его принцессе.
Только она башмачок обула, подошла белая лошадка поближе, а Штернберк обнял принцессу, вскочил на белую лошадку, и помчались они словно ветер. Радовалась принцесса, что красивый купец ее увозит, но чародейка, у которой она в плену томилась, все видела и, рассвирепев, послала за ними вдогонку всякие страсти-ужасы. Перепугалась принцесса, обняла Штернберка, спрятала лицо на его груди, а вокруг синие молнии сверкают, деревья от громовых ударов падают, страшные чудища со всех сторон беглецов преследуют. Но Штернберк прижал покрепче к сердцу свою дорогую добычу, не боится, на верную лошадку надеется. И не подвела его лошадка, через все преграды пронесла.
По дороге рассказал Штернберк принцессе Веленке, кто его за ней послал и куда он ее везет. Ничего не сказала Веленка, но опечалилась, потому что короля, своего жениха, не любила, а Штернберка уже успела полюбить. Приехали они в королевскую столицу и были приняты королем с большой честью и радостью. С той минуты стал Штернберк его лучшим другом и помощником. А братьев все больше зло разбирало, днем и ночью думали они, как бы Штернберку отомстить.