– Что такое?
– Змею повстречал, голова – с тот окорок, что у вас на печи припрятан, жирная, как гусь, что на плите стоит, мясо белее ваших пышек, длинная, как те колбасы с капустой, что в печи преют, а кровищи с нее сошло – в двух пивных жбанах не уместиться.
Вот как ловко все у Матея получилось!
Стыдно стало куму Йире, велел жене снова на стол накрывать, да, как законы гостеприимства учат, гостя потчевать!
ЛЕСНАЯ ДЕВА
Жила когда-то на свете бедная вдова с дочкой Бетушкой. Не было у них ничего, только избушка-развалюшка да две козы. Но они не тужили, и Бетушка была всегда весела, пасла и своих козочек с весны до осени в березовом лесу.
Положит ей мать в кошелку краюшку хлеба и веретенце, наказывает без дела не сидеть, пряжу сучить. А льняную кудель вокруг головы обернет, потому что нету в доме ни прялки, ни гребня...
Бетушка кошелку подхватит и скачет, напевая, вслед за козами.
В лес придут – козы траву щипать начинают, а Бетушка под деревом сидит, левой рукой нить сучит, правой веретенце пускает. Веретенце по земле крутится, а Бетушка веселые песни поет.
А как солнце на небе высоко поднимется, Бетушка работу откладывает, коз зовет, дает им по ломтю хлеба, а сама спешит в лес по ягоды. Полакомится земляникой, потом запоет, ножкой притопнет, ручкой прихлопнет и в пляс пойдет! Солнышко улыбается, глядя на нее сквозь листву, и козочки радуются, что у них такая веселая пастушка.
Наплясавшись, Бетушка снова за работу принимается, и вернувшись домой, никогда от матушки укора не слышит.
Однажды, ровно в полдень, после нехитрого обеда собралась было Бетушка поплясать – вдруг, откуда ни возьмись – стоит перед ней прекрасная дева. Платье на ней светлое, тонкое, как паутинка, на голове венок из лесных цветов, золотые волосы до пояса спускаются.
Бетушка так и замерла на месте. А дева улыбнулась ей и говорит нежным голосом: «Ты любишь танцевать, Бетушка?»
Молвила дева ласково, и у Бетушки страх пропал; отвечает:
«О, я бы целый день плясала!»
– Ну тогда пошли, будем вместе танцевать; я тебя научу! – Сказала, приподняла край юбки, обняла Бетушку, и пустились они в пляс. Тут сверху послышалась такая прекрасная музыка, что у Бетушки сердце колокольчиком зазвенело. На березовых ветвях сидели музыканты, одетые в черные, пепельные, коричневые и пестрые сюртучки. Это был оркестр из отборных музыкантов. По знаку прекрасной девы сюда собрались соловьи, жаворонки, зяблики, щеглы, вьюрки, дрозды серые, дрозды черные и даже сам дрозд-пересмешник.
Щечки у Бетушки горят, глаза сияют, забыла она про свою пряжу и про коз, все только на прекрасную деву глядит, а та знай себе кружится, да так легко, так невесомо, что и трава под ее тонкой ножкой не колыхнется. Проплясали они с полудня до самого вечера, а у Бетушки и ноги не устали. И вдруг прекрасная дева замедлила шаг, музыка смолкла – и дева как появилась, так и исчезла.
Бетушка огляделась, солнышко уже за лес садится; подняла руки над головой, нащупала льняную кудель и вспомнила, что веретенце лежит в траве пустехонько. Сняла она кудель с головы и вместе с веретенцем в свою кошелку уложила, кликнула коз и заторопилась домой. По дороге она не пела, а горько себя корила, что поддалась очарованью прекрасной девы. Решила не слушаться ее больше, коли дева явится снова.
Козочки все оглядывались, Бетушка ли это за ними следом идет. И мать удивилась и спросила у дочки, уж не захворала ли она.
– Нет, матушка, не захворала я, просто у меня от пения в горле пересохло, – ответила Бетушка и спрятала веретенце и непряденый лен. Знала она, что мать сразу не хватится, и собиралась завтра доделать то, что сегодня промешкала.
На другой день, как обычно весело распевая, погнала Бетушка коз в березовую рощу. Пригнала, козы траву щиплют, а она, усевшись под дерево, усердно пряжу прядет и песни поет, потому что с песней работа быстрее спорится. Солнце уже к полудню поднялось, Бетушка дала козочкам по кусочку хлеба, а сама набрала вкусной земляники, села обедать и говорит, вздыхая:
– Ах, мои козочки, сегодня мне плясать не придется.
– Почему же не придется? – раздался тут нежный голос, и прекрасная дева снова очутилась перед ней, будто с облаков спустилась.
Бетушка испугалась еще больше, чем в первый раз, глаза зажмурила, чтобы деву не видеть, и робко ответила: «Ах, прекрасная госпожа, не могу я с вами плясать, мне пряжу прясть надо, не то матушка меня бранить станет. Сегодня, пока солнце зайдет, мне надо доделать то, что вчера упустила.»
– Пойдем, Бетушка, танцевать; когда солнце закатится, и помощь объявится! – сказала дева, приподняла край юбки, обняла Бетушку, музыканты на березовых ветвях грянули веселый танец, и они пустились в пляс. Еще восхитительней танцевала прекрасная дева, Бетушка от нее глаз отвести не могла, забыла и про коз и про работу.
Но тут солнце стало за лес садиться, ноги танцовщицы замерли, музыка умолкла. Бетушка вскинула руки над головой, нащупала непряденый лен и ударилась в слезы.
А прекрасная дева дотронулась до ее головы, льняную кудель сняла, обернула ее вокруг ствола тонкой березы, взяла веретено и принялась прясть. Веретенце так и крутилось по земле, и, прежде чем солнце скрылось за лесом, дева весь лен спряла. Протягивает милой Бетушке веретено и молвит: «Нитку тяни, никого не брани, – запомни мои слова: нитку тяни, никого не брани.» Сказала – и нет ее, словно сквозь землю провалилась.
Обрадовалась Бетушка. «Коли она такая хорошая, то я опять с ней плясать стану.» И запела, чтоб козочки веселей бежали. Но мать встретила ее хмуро; она хотела днем пряжу перемотать и, увидав, что веретено неполное, рассердилась на дочь.
– Ты чем это вчера занималась, почему дело не сделала? – выговаривала она Бетушке.
– Простите, матушка, я немножко поплясала, – ответила Бетушка сокрушенно и, показав матери веретенце, добавила:
– Зато сегодня полнехонько.
Мать замолчала, пошла коз доить. Хотела Бетушка матери про свое приключение рассказать, да раздумала: «Нет, не сегодня, вот если прекрасная дева еще раз придет, спрошу ее, кто она такая, и тогда все матушке расскажу.»
И на третье утро, как обычно, погнала Бетушка коз в березовую рощу; козы стали траву щипать, а Бетушка, усевшись под деревом, запела и принялась прясть. Солнце поднялось к полудню. Бетушка отложила веретенце в траву, дала козам по кусочку хлеба, собрала земляники, наелась, хлебные крошки птахам стряхнула и весело молвила: «Ну, козочки мои, уж сегодня-то я вам спляшу!»
Девочка подпрыгнула и только собралась попробовать, сумеет ли она так же красиво плясать, как прекрасная дева, а та уже тут как тут, сама перед ней стоит.
– Давай вместе, – сказала она Бетушке с улыбкой и обхватила ее. В ветвях над их головами зазвучала музыка, и они закружились. Позабыла Бетушка и про веретенце и про козочек, ничего не видит, кроме прекрасной девы! А та словно ивовый прутик изгибается, ничего не слышит, кроме музыки, а ноги сами собой в пляс идут! И снова плясали они с полудня до самого вечера.
Но вдруг дева остановилась и музыка смолкла. Огляделась Бетушка, солнце уже за лесом. С плачем сомкнула она руки над головой и запричитала, что ей, мол, теперь от матушки достанется.
– Дай-ка мне свою кошелку! – молвила прекрасная дева. Бетушка ей кошелку подала, и дева на миг стала невидимой, а потом вернула Бетушке кошелку со словами: «Сейчас не гляди, дома отвори!» – и в тот же момент исчезла, словно ее ветер унес.
Бетушка побоялась тут же в кошелку заглядывать, но по дороге разобрало ее любопытство; кошелка была так легка, будто в ней ничегошеньки не лежало: «Дай-ка взгляну, не обманула ли меня дева!»
Как же перепугалась Бетушка, когда увидела, что в кошелке одни только березовые листья.
Горько плакала Бетушка, укоряя себя за доверчивость. От злости вышвырнула пригоршню листьев и собралась было всю кошелку вытряхнуть, но потом подумала: «Подстелю-ка я эти листья козочкам,» – и оставила их в кошелке. Хмуро плелась она по тропинке. Боязно было домой возвращаться. Козочки опять не узнавали своей пастушки. А тут еще мать в страхе ожидает ее на пороге.
– Что за пряжу ты вчера домой принесла? – были, ее первые слова.
– А что? – тревожно спросила Бетушка.
– Ты утром ушла, а я стала пряжу перематывать, мотаю, мотаю, а веретено все полное – один моток, другой, третий – веретено полно! «Какой злой дух его прял!» – с сердцем крикнула я и в тот же миг и пряжа и веретено исчезли – словно их ветром сдуло! Рассказывай, что все это значит?
И тут Бетушка все матушке рассказала.
– Это была лесная дева! – в ужасе воскликнула мать. – В полдень и в полночь они появляются и над людьми потешаются. Над маленькими девочками иногда, бывает, сжалятся и богато их одаривают. Если б я не роптала и не бранилась, была б у нас полная светелка пряжи.
Вспомнила тут Бетушка про кошелку, а вдруг под листьями что-нибудь есть. Вынимает она веретенце и непряденый лен, глядит на дно и – «Глядите-ка, матушка» – кричит она.
Мать глядит и всплескивает руками! Березовые листья превратились в золото!
– Прекрасная дева мне наказывала: «Сейчас не гляди, дома отвори,» да я не послушалась! – сердилась на себя Бетушка.
– Счастье еще, что все из кошелки не вытряхнула! – заметила мать.
Утром она сама пошла взглянуть на то место, где Бетушка пригоршню листьев выкинула, но, увы, на дороге лежали лишь зеленые березовые листья.
Но богатство, что Бетушка домой принесла, было и так достаточно велико. Мать купила хозяйство, у Бетушки появились красивые платья, ей уже не надо было пасти коз. Но никакое богатство, никакое веселье и счастье – ничто не доставляло ей такой радости, как пляски с лесной девой.
Ее все тянуло в березовую рощу, чтобы хоть разок снова увидать прекрасную деву – но прекрасная дева исчезла навсегда.
ГОЛОВА И СЕРДЦЕ ПТИЦЫ
Отправился однажды охотник на охоту. Долго бродил по лесу, но ничего не попалось ему на мушку. Вдруг видит – птичка. Такая красивая, что и убивать жалко. Но не долго длилась жалость; охотник выстрелил, и птичка упала с ветки. Взял он ее и понес домой. А навстречу ему старушка, увидала птицу и говорит: «Да знаете ли вы, что за птицу несете?»
– Птица как птица, только перья уж очень хороши, – отвечает охотник.
– Так оно, да не так, сударь мой. Это – птица счастья, и кто ее сердце съест, каждый день будет находить под своей головой три дуката, а кто голову съест, – королем станет.
– Ты что, бабка, дураком меня считаешь? – сказал охотник с недоверием.
– Нет, сударь мой, не считаю, а коли сделаете по-моему, сами увидите, да и меня вспомните, – ответила старушка и исчезла.
Охотник сообразил, что это была добрая волшебница, и радостно зашагал к дому. Два его сына, Фортунат и Алеш, выбежали ему навстречу и с криком, выхватив птичку из рук, помчались показать матери ее прекрасные перышки. Жена тоже подивилась и спросила мужа, что он с птицей делать будет.
– Что с ней делать? Изжарь ее, да поживей, да чтоб ни кусочка не пропало, не то смотрите у меня!
Сказал и ушел. Жена птицу ощипала, насадила на железный прут и поставила к очагу сыновей, чтоб прут поворачивали да за птицей приглядывали, как бы не пригорела, а сама по делам ушла.
Мальчики стояли возле очага; один дровишки подкладывал, другой прут поворачивал, и оба, глотая слюнки, на лакомое блюдо поглядывали. Вдруг отвалилась у птицы головка, а вслед за ней сердечко выпало. Ребята друг на друга глядят, как быть?
– Братец, – говорит старший младшему, – давай-ка мы их съедим! Ты – сердце, я – голову. Все равно в голове одни кости и отец ее никогда не ест, а про сердце скажем, что у этой птицы его вовсе не было.
– Я бы, братец, с радостью, – отвечает Фортунат, – да батюшка наказал, чтоб ни кусочка не пропало, он нас и не за такие пустяки порет.
– Да он небось просто так сказал; все равно нам всегда достаются и сердце, и голова, и потроха от птицы. Сейчас съедим или потом – какая разница.
Фортунат не заставил себя долго упрашивать и съел сердце. Только они губы успели вытереть, мать идет.
– Ах вы, негодные мальчишки! – воскликнула она. – Где голова? Не иначе ты ее слопал, обжора несчастная? – накинулась она на Фортуната.
– Нет, матушка, я сердце съел, а голову Алеш!
– Ах, нечестивцы. Ведь отец наказывал, чтоб ни кусочка не пропало. Вернется – кому достанется? Мне!
– Давай, братец, убежим, – предложил Алеш, понимая, что их ожидает великая порка. Взял он брата за руку, оглянулся, да прочь из кухни! Бегут они через поле в лес, и слышится им за спиной грозный голос матери, и кажется, будто по спинам веник гуляет. Бежали они, бежали, пока ноги несли. Уже от усталости с ног валятся. Остановились, огляделись, видят – вокруг дремучий лес, тишина как в гробу. Сели на мох, дух перевели.
– Домой пойдешь? – спрашивает Фортунат брата.
– Что я, ума лишился, что ли, на верную порку возвращаться! Побреду-ка я лучше куда глаза глядят, – отвечает Алеш.
– Да только кто нас приютит, братец? Знать бы такое дело, не стал бы я сердце есть, – громко сетовал Фортунат.
– Ты как знаешь, а я домой не вернусь. Прибьет нас батюшка. Пойдем по белу свету. Чего нам бояться? Авось не пропадем!
Слова Алеша подбодрили брата, и они зашагали дальше.
На землю уже опустились сумерки, когда они вышли из лесу к деревне: в карманах ни гроша, голод мучит, ноги гудят. Что делать? Вошли наугад в первый дом и попросились переночевать. А там добрые люди жили. Приютили ребят, к столу позвали. Наелись мальчики досыта, поблагодарили гостеприимных хозяев и улеглись на солому спать. На заре поднялись, хозяйка их завтраком покормила, и они побрели дальше.
Стала работница после них солому выносить, глядит, а в головах три золотых дуката лежат. И решили хозяин с хозяйкой, что были это знатные господа, и пожалели, что не постлали им помягче да не накормили послаще. А мальчики уже были далеко от деревни и того не ведали, как щедро отблагодарили хозяев. Снова шли они целый день, пока не подошли к богатой усадьбе, где жил бездетный господин. Вошли, попросили поесть и переночевать. Увидал их барин, спросил – чьи да куда путь держат, не хотят ли у него насовсем остаться.
Братья ему все чистосердечно рассказали и согласились у него остаться. И снова утром лежали под их подушкой три дуката. Удивился барин, но не обмолвился ни словечком. Ребята тоже молчат и этот день, и следующий, и третий. Сообразил тут барин, что один из гостей заколдован, и решил он послать братьев в город учиться, а потом усыновить и завещать им все свое состояние.
Отправились наши мальчишки в большой город. Барин нанял им учителей, и они обучались всему, что образованному человеку знать положено. Алеш был в ученьи поприлежней Фортуната, потому что тот хотел стать охотником, но своему добродетелю возражать не осмеливался. Годы бежали, как волны, мальчики повзрослели, настал час домой возвращаться.
Верный слуга собрал вещи молодых господ и поехал вперед, а братья решили пешком идти.
За все время, что находились братья у барина, так и не узнал Фортунат, каким даром владеет. Барин держал для них слугу, в верности которого не сомневался, а тот всякий раз передавал деньги своему хозяину, братьям же не говорил ни слова. Боялся барин, что, узнав про свое богатство, юноши могут стать мотами и транжирами, а то и злодеям в руки попасть. И в люди пускать не хотел, хотя они много раз просились. Ждал, пока они в возраст войдут. Вот как случилось, что Фортунат про дукаты не знал.
Как только слуга уехал, вскинули братья свои ружья на плечо и поспешили прочь из города. А барину написали, чтоб не сердился, что рады бы с ним проститься, кабы не боялись, что он станет перечить замыслу, поблагодарили за все доброе и пообещали через год вернуться.
– Что скажешь, брат, может нам к родителям заглянуть? – предложил Фортунат Алешу.
– Явиться домой с пустыми руками? Нет! Я до тех пор к родителям не пойду, пока не разбогатею, надо им в хозяйстве помочь, – ответил ему Алеш.
– Твоя правда, братец, негоже нам садиться родителям на шею. Пойдем по свету, поглядим, может нам повезет, – согласился Фортунат.
Так шли они много дней, все деньги истратили и пришли наконец в большой город. Заглянули в трактир, спросили трактирщика, какие в городе новости.
– Ничего особенного, судари мои, – отвечает трактирщик. – Только наш король человека ищет, чтоб в грамоте силен был. Сам он уже стар. Правда, дочь у него есть, единственная, да нет никого, чтоб вместе с ним страной управлять мог. Говорят, большое жалованье положит.
– Как думаешь, братец, – спросил Алеш Фортуната, – не пойти ли нам к королю на это место проситься?
– Тебе такая служба подходит, а мне никак, – ответил ему Фортунат, – коли ты ее получишь, я один дальше пойду.
Пошел Алеш ко двору и велел о себе доложить. Увидал король, что Алеш – парень сообразительный, ловкий, во всем разбирается, и без долгих расспросов взял его к себе первейшим придворным. Побежал Алеш к брату, рассказал о своей удаче и предложил вместе с ним остаться при дворе, да Фортунат его предложение не принял, пожелал ему счастья и зашагал дальше. Но вскоре ему это бродяжничанье опостылело; деньги кончились, платье оборвалось, ноги болели и голод мучил. Знал бы он, сколько за каждый ночлег платит!
Однажды к вечеру подошел он к большому имению, где изо всей господской семьи в живых осталась одна лишь барыня. И подумал Фортунат: «Наверное, здесь найдется для меня какая-нибудь служба, хотя бы незавидная.» Но барыня была женщина злая и жадная и дворню свою впроголодь держала. Не пожелала она Фортуната на службу взять и даже переночевать не пустила. Да сторож, добрый человек, постелил ему охапку соломы и накормил похлебкой. Утром, когда Фортунат встал, под его головой нашли три дуката и, не зная, что с ними делать, побежали к барыне за советом. Барыня стала выспрашивать да выпытывать и, услыхав, что золото лежало в головах у того бродяжки, что у нее на службу просился, велела его немедля привести к ней.
Пошел к ней Фортунат, и барыня взяла его к себе егерем. Чудно ей показалось, что он денег не спрашивает, а еще того чуднее, что каждое утро у него в изголовьи деньги лежат, да такие новенькие, будто бы только что чеканенные. Пошла она к одной женщине, что на всю округу чародейкой слыла и дивные дела творила, и все ей рассказала.
Выслушала чародейка барыню и сказала, что егерь съел сердце птицы счастья той самой, что волшебной силой обладает. И возгорелась жадностью злая барыня и пообещала чародейке много денег, если она поможет ей заполучить это сердце. Чародейка была женщина умная и добрая. Пообещала она барыне прийти и вынуть сердце из груди егеря, когда тот спать будет. Как только в замке все уснули, явилась чародейка и барыня отвела ее в каморку к Фортунату. Чародейка велела ей уйти, а вскоре вышла и, протянув барыне маленькое птичье сердце, сказала: «Сегодня последняя ночь, когда у егеря под головой деньги появятся; съешьте это сердце, и с завтрашнего дня они начнут появляться у вас.»
Барыня поскорее проглотила сердце и выдала чародейке обещанную награду; сама же порешила, что утром Фортуната выгонит, чтобы жалованья не платить, а дворне меньше еды давать станет, чтобы те деньги, которые она чародейке должна была отдать, опять к ней вернулись. Чародейка деньги-то взяла, но про себя над скупой барыней посмеялась. Она ведь и не собиралась вынимать у Фортуната сердце птицы счастья, а принесла барыне сердце совсем другой птички, обыкновенной, чтоб наказать ее за скупость и злой нрав.
Утром, едва забрезжил рассвет, подняли Фортуната с постели, наскоро плеснули в миску водянистой похлебки и прогнали со двора. Сдерживая слезы, шел он через поле. Куда деваться? Видит, стоит красивый лес, а в нем деревья, отягощенные плодами, да такими прекрасными, будто кто их нарисовал. «Перекушу-ка я немного!» – подумал Фортунат и сорвал одно из яблок.
Представьте, какая с ним приключилась беда! Не успел он яблоко съесть, как превратился в осла.
– Видно, мало я намучился! – стонал Фортунат в ослиной шкуре и в отчаянии бился головой об дерево, словно желая свести счеты с жизнью. Но голова была будто каменная, и дерево, дрогнув, обронило на землю еще одно яблоко. Наклонился Фортунат-осел и с аппетитом съел его. И случилось чудо! В ту же минуту он снова превратился в человека! Сияя от счастья, уселся он на траву и наелся досыта. Потом лег и проспал целую ночь. И снилось ему, что пришла к нему какая-то женщина и говорит:
– Знай, Фортунат, внутри у тебя сердце волшебной птицы и приносит оно тебе каждый день по три дуката. Возьми их, не давай себя больше обманывать.
Женщина исчезла, и Фортунат проснулся. Поднял голову, вспомнил свой сон, пошарил в траве под головой – правда, лежат там три золотых дуката! Он взял их и спрятал. А потом нарвал яблок с первого дерева и вернулся обратно в то имение, откуда его барыня выгнала. Не доходя до дома, Фортунат переоделся в другое платье, измазал лицо, завязал глаз, чтоб его не узнали. Служанка у него яблоки взяла и понесла к барыне, а барыне захотелось яблочками полакомиться, и приказала она служанке спросить, что они стоят. Фортунат дорого не запрашивал, и только служанка ему деньги вынесла, поспешил прочь от барского дома.
С жадностью накинулась барыня на яблоки и тут же превратилась в ослицу! В бешенстве выскочила она из горницы и давай метаться по двору и кричать во все горло. Дворня, остолбенев, глядела на это диво и, хотя злая барыня наказана поделом, готова была ей помочь, да не знала как. Но тут взбесившаяся ослица вскочила на каменную ограду, с ограды ринулась вниз и расшибла себе голову.
А в это время Фортунат все шел и шел и каждый день находил в головах по три дуката, и хотя тех денег ему хватало и он мог жить как принц, он ни от какой работы не отказывался. Однажды идет он вдоль реки и видит длинное поросшее мхом бревно. Присел отдохнуть. Вдруг слышит, кто-то под ним стонет и шевелится. Встал поглядеть, а это и не бревно вовсе, а большая рыба, вся мхом поросла, это она вздыхает и стонет.
– Бедняжка! – подумал Фортунат. Наверное, бурные волны тебя на берег выкинули, а теперь ты в воду обратно попасть не можешь.
Соскреб он с нее мох и грязь и, поднатужившись, столкнул в воду. Обрадованная рыба погрузилась на дно, а Фортунат зашагал дальше, пока не дошел до большого города. Надоело ему бродить по белу свету, и задумал он попроситься к королю на службу. Платье на нем было приличное, денег куры не клюют, собой хорош и грамоте обучен, а в те времена это еще редкостью было; что же тут дивного, что король его немедля во дворец принял и своим первейшим придворным поставил? Но так уж бывает, чем больше везенья, тем больше зависти. Придворные завидовали ему, а тот из приближенных, что прежде любимчиком короля был, и вовсе возненавидел Фортуната лютой ненавистью. И задумал он своего соперника из дворца хитростью выжить. Попросился к королю на прием и говорит: «Всемилостивейший король и господин мой! Днем и ночью думаю я, чем тебя отблагодарить, ведь я твой верный слуга, я предан тебе всей душой, хотя ты от меня отвернулся!»
– Говори, чего тебе надобно, да покороче! Что ты мне поведать хочешь? – спросил король.
– Милостивый король, твой любимый Фортунат тебя обманывает. Проговорился он мне, будто знает принцессу, которая на Черном озере живет и красою своею превосходит всех принцесс и княжен на свете. Никто до нее добраться не может, он, единственный, знает дорогу и может ее похитить. Я ему сказал, чтоб он эту красавицу для тебя, королевская милость, раздобыл, но он отвечал, что для короля, дескать, рисковать не желает. И решил я тебе об этом доложить, чтоб ты его строго покарал.
Король не сказал ни слова, придворного отослал и приказал немедленно звать Фортуната:
– Известно тебе, Фортунат, что я ищу невесту? Почему же ты мне о прекрасной принцессе с Черного озера ни слова не говоришь? Тебя следует за это наказать, но, коли через три недели ты принцессу приведешь, я тебя прощу.
Удивился Фортунат, руками развел. А тут подходит к нему коварный клеветник и ухмыляется:
– Дорогой друг, уже многие молодцы из-за этой прекрасной принцессы с жизнью расстались. Ежели и тебе не удастся ее найти, и тебя сожгут, не помилуют.
Пригорюнился Фортунат, стал жалеть, что на службу к королю поступил, да слезами горю не поможешь! Король с ним больше и говорить не пожелал, а времени с каждым часом оставалось все меньше.
Отправился Фортунат в путь. Ищет уже целую неделю, а про Черное озеро так ничего и не знает. В один прекрасный день добрался Фортунат до высоких гор. Оставил коня. Обошел скалу и увидал озеро длинное и темное, будто черное сукно расстелено, даже солнцу не добраться, а вокруг тихие камыши стоят. Опечалился Фортунат, глядя на темную гладь, и подумал: «Как я, бедный, через это озеро переберусь? Кто меня переправит?»
– Я тебя переправлю, подойди поближе и полезай ко мне на спину! – послышался голос, и огромная рыба высунула из воды голову.
– Ты мне помог в воду вернуться, я тебе помогу через воду перебраться. Как придешь в хрустальный дворец, ступай прямо в третью светлицу, хватай принцессу, обними вокруг стана и беги скорей ко мне; да не забудь прихватить с собой золотую шкатулку, которую возле нее на столике увидишь, не то туго тебе придется.
Оседлал Фортунат рыбу, и та помчалась с ним по озеру. На другом берегу стоял хрустальный замок, а в нем жила прекрасная принцесса, дочь озерного короля. Самого короля, к счастью, дома не было. Приплыла рыба к самому порогу, соскочил Фортунат и поскорей в замок. Идет, удивляется, драгоценные покои, рубинами и изумрудами изукрашенные, разглядывает. Дошел до светлицы, а там принцесса сидит. Обнял Фортунат принцессу, схватил золотую шкатулку и поспешил с ними прочь. Уселись они на рыбу и помчались к берегу, где их уже ожидал верный конь.
– Торопись, не то тебя озерный король схватит и на месте убьет! – сказала рыба, и Фортунат, поблагодарив ее, вскочил на коня и помчался от озера подальше. А тут король вернулся и, не найдя дочери, так рассвирепел, так разошелся, что пошли по озеру гулять бурные волны, поднялись вверх и шум их докатился до высоких гор.
Летит конь во весь опор, голова принцессы покоится на груди Фортуната. Принцесса сидит тихо – нравится ей мчаться с таким ладным парнем. Наконец они вырвались из горного кольца. Фортунат вздохнул с облегчением и взглянул на принцессу. Красивей девушки он в жизни не видал, и смятение охватило его душу.
Тут вдруг подняла принцесса голову и говорит:
– Теперь я в свой замок вернуться не могу и не смею; я твоя на веки веков! Скажи мне, кто ты и куда меня везешь?
С какой радостью взял бы Фортунат эту красавицу в жены! Но пришлось ему поведать принцессе всю правду. Опечалилась принцесса и умолкла.
Наконец добрались они до королевской столицы. У Фортуната сердце больно сжалось, словно привез он красавицу обратно в хрустальный замок к отцу, а сам теперь до смерти на берегу Черного озера останется.
Услыхал король, что Фортунат с принцессой возвращается и торжественно двинулся ему навстречу. А злой клеветник, решив, что Фортунат – волшебник, со страху вовсе из дворца сбежал. Король на радостях не знал, чем Фортуната одарить, но у того от печали и желаний-то никаких не было. Да и принцессе было не слаще, с тоской глядела она на старого короля, слова приветливого не могла из себя выдавить.
И спросил король, что ее душеньке угодно, чем он ее порадовать может?
– Ответь мне, могут ли вырасти на льду цветы? – молвила принцесса. – Я молода, ты стар, подумай, суждено ли мне тебя полюбить?
– Ах, принцесса, твои слова меня ранят. Ты не можешь полюбить меня, а я не могу стать молодым.
– Нет, можешь, – отвечала ему дева. – Ах, если б здесь была моя золотая шкатулка! В ней лежит чудотворная мазь, кто ею помажется, станет моложе и красивей.
Позвал король Фортуната и, передав ему принцессину просьбу, велел ту шкатулку добыть.
– Это дело нехитрое, шкатулочка у меня, здесь, – сказал Фортунат.
Обрадованная принцесса взяла шкатулку, достала из нее благовонную мазь и молвила: «Теперь, король, вели себе голову отсечь, я намажу ее мазью, обратно к плечам приставлю, и ты снова станешь молодым и прекрасным, как ясное солнышко.»
Боязно стало королю. Но тут подходит к принцессе Фортунат и просит испробовать это средство на нем.
Взяла принцесса меч, отсекла Фортунату голову, намазала ее благовонной мазью, потом опять к плечам приставила, и возлюбленный ее стал еще прекрасней, чем прежде. Тут и король расхрабрился, тоже голову под меч подставил. Но принцесса и не подумала королевскую голову обратно приставлять. Созвала она королевских придворных и провозгласила, что старый король умер и будет у них новый король Фортунат. Спросила, все ли этим довольны? И все как один сказали «да».
Стал Фортунат королем, прекрасная принцесса его женой, и так же, как прежде, находил он три дуката под головой. Чего еще желать? Но ему этого было мало, хотелось родителей и брата повидать. Рассказал Фортунат королеве, и она, не колеблясь, решила ехать вместе с ним. Запрягли карету, король с королевой сели и быстрые кони помчались что есть духу.
Добрались они до того города, где на королевской службе находился Алеш, Фортуната брат. Король остановился в том же самом трактире, где стоял несколько лет назад, и спросил, что в городе нового.
– Ничего особенного, только король у нас новый. Не так давно появился у нас ученый юноша, король его принял на службу и первейшим придворным назначил. Дела в стране он вел хорошо и король его любил, как родного сына, а принцесса любила еще больше и после смерти отца избрала королем и своим супругом. Мы тому рады, потому что он человек хороший и справедливый.