Коллективизация в ярославской деревне.

К 1926 г. процесс восстановления сельского хозяйства в Ярославской губернии был в основном завершен. Это означало, что размеры посевных площадей, количество крупного рогатого скота и лошадей и другие показатели оказались на уровне довоенного 1913 г. или даже выше.

Но несмотря на завершение восстановительных про­цессов, в сельском хозяйстве губернии сохранялись мно­гие негативные тенденции. Продолжался процесс дробле­ния крестьянских хозяйств. По статистике, в губернии за один только год делилось каждое пятое среднее хозяйст­во и каждое второе крупное. Таким образом, каждый год в губернии появлялось около четырех тысяч новых, в ос­новном мелких хозяйств. А это означало падение товар­ности и общих объемов производства в сельском хозяйст­ве. В условиях начавшейся индустриализации города и промышленные предприятия могли оказаться без про­довольствия и сырья.

Продолжался и процесс расслоения ярославского кре­стьянства. Около 15% хозяйств были отнесены к бедняц­ким, свыше 80% — к середняцким и около 5% хо­зяйств — к кулацким. На протяжении 20-х гг. власти способствовали росту разных форм кооперации, в том числе и коллективных хозяйств, но в 1929 г. в губернии насчитывалось только чуть более 200 коллективных хо­зяйств, из них большинство — 106 — это ТОЗы, то есть товарищества по совместной обработке земли. Необходи­мость создания колхозов крестьяне не осознавали и не были готовы вступать в них.

В декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) главной задачей в деревне назвал «постепенный переход к крупному об­щественному сельскому хозяйству» и поощрение коллек­тивных форм земледелия. Но это поощрение пока еще не носило характера административного принуждения, по­этому к концу 1929 г. только 1,5% крестьянских дворов в нашем крае вступило в колхозы.

Перелом в отношении к деревне произошел на Но­ябрьском пленуме ЦК ВКП(б) 1929 г., когда был провоз­глашен курс на форсированную коллективизацию. В на­чале января 1930 г. Ярославский и Рыбинский округа, которые входили тогда в состав Ивановской области, по­лучили предписание осуществить сплошную коллективи­зацию до конца первой пятилетки, то есть до конца 1933 г. Время для постепенного осуществления коллекти­визации еще было, и время немалое. Но областные вла­сти, поощряемые свыше, решили резко ускорить этот процесс. Ярославский округ получил указание уже в 1930 г. довести процент коллективизации до 38%, а Рыбинский округ — до 41%. В районах местные вла­сти пошли еще дальше. Например, в Любимском районе взяли повышенные обязательства — к весне 1930 г. до­вести процент коллективизации до 80%.

Для проведения коллективизации в деревню были на­правлены рабочие-«двадцатипятитысячники», а также шефы с промышленных предприятий. Они устраивали «Дни смычки города и деревни», которые должны были служить наглядной агитацией в 'пользу колхозов. В Яро­славском округе, например, устраивались «Дни урожая и коллективизации». В село Толгоболь на такой празд­ник прибыли не только рабочие-шефы, но и сотрудники газеты «Северный рабочий». В селе состоялся митинг, была открыта сельскохозяйственная выставка.

Несмотря на все эти меры, создание колхозов по-прежнему шло медленно. Тогда власти усилили давление на крестьян. Для этого стали использовать угрозу раскулачивания. Один из активистов колхозного движе­ния позже вспоминал: «Крестьяне неохотно шли в кол­хозы, но когда стали раскулачивать, заявления о при­нятии в колхозы, посыпались каждый день десятками».

Одновременно с массовой коллективизацией в стране начался процесс ликвидации кулачества как класса. Это была трагическая страница нашей истории. В этом процессе было допущено множество злоупотреблений и пе­регибов, под раскулачивание попали многие середняки.

Отчасти эти нарушения можно объяснить тем, что не существовало четких критериев, кого считать кулаком. Ярославский губком партии еще накануне коллективиза­ции определил, что под категорию кулака попадает тот, кто платит сельскохозяйственный налог свыше 80 рублей в год. Но этот критерий очень сложно было выдержать. В действительности под раскулачивание попали многие середняцкие хозяйства.

Например, работники Березовского сельсовета Яро­славского района заявили районным властям, что в их деревнях кулаков нет. Райком партии с этим не согла­сился. Но проверяющие из райкома также пришли к вы­воду об отсутствии кулаков. Райком и на этот раз остал­ся при своем мнении. В конце концов сельсовету предписали выявить шесть кулацких хозяйств на территории сельсовета. Выявили, но из них только один платил на­лог больше 80 рублей. Остальных, фактически середня­ков, раскулачили «для плана».

Такие действия властей вызывали недовольство и многочисленные жалобы крестьян. Крестьянин села Ве­ликого Гаврилов-Ямского района И. А. Борисов, попав­ший под раскулачивание, написал, например, обстоятель­ное письмо И. В. Сталину.

«Я — середняк. С удовольствием пошел бы в колхоз. Две дочери у меня в колхозе, и я буду там же и докажу или завоюю доверие работой, но не могу смириться, не чувствую за собой кулачества... У меня все описано, про­дать ничего не могу, сижу без куска хлеба и не знаю, что делать?»

Массовое недовольство крестьян заставило централь­ные власти временно отступить. После появившейся в га­зете «Правда» статьи Сталина «Головокружение от успе­хов», в которой он всю ответственность за перегибы в коллективизации возложил на местные власти, начался массовый выход крестьян из колхозов. В Ярославском и Рыбинском округах доля крестьянских хозяйств в кол­хозах опустилась до уровня всего 5%.

Но власти от коллективизации не отказались. Уже со второй половины 1930 г. и форсированная коллективиза­ция, и раскулачивание были продолжены с удвоенной энергией. На 1 января 1933 г. в крае существовало более пяти тысяч колхозов, в которых объединились 67,3% крестьянских хозяйств.

Коллективизация и раскулачивание больно ударили по ярославской деревне. Вместе с тем следует отметить, что масштабы раскулачивания в нашем крае оказались значительно меньше, чем в среднем по стране. По неко­торым подсчетам, под раскулачивание попало менее од­ного процента крестьянских хозяйств края. Правда, нужно иметь в виду, что немалая часть крестьян самораскулачилась, то есть, оказавшись под угрозой раску­лачивания или вступления в колхоз, эти люди покинули деревню, устроились на стройки или заводы, изменили тем самым свой социальный статус и в деревню уже ни­когда не вернулись.

Было бы неверным утверждать, что абсолютно все колхозы были созданы в принудительном порядке и всех колхозников силой загнали туда. В нашем крае были и хозяйства, которые создавались на добровольных нача­лах. И было немало крестьян, в основном бедняков, кото­рые стремились к коллективному труду. Ярким подтвер­ждением этого является история создания знаменитого колхоза «Горшиха» в Ярославском районе.

Организатором этого хозяйства был рабочий-двадцати-тысячник Урочского вагоноремонтного завода Ф. А. Щу­кин. В феврале 1930 г. он приехал в свою родную дерев­ню Чакарово Медягинского сельсовета, собрал группу кре­стьян-активистов и стал агитировать за создание колхоза. Вскоре колхоз был организован, а председателем его стал Ф. А. Щукин. Земли у молодого колхоза было мало, по­этому крестьяне решили осушить ближайшее болото Гор­шее. Оно и дало название колхозу.

Уже в 1931 г. за счет осушенных земель колхоз имел около 200 гектаров земли, построил молочную ферму, за­купил племенных коров. За несколько лет работы колхоз вышел на такие производственные показатели, которые значительно превышали показатели крепких единолич­ных хозяйств.