III. Любовь к смерти и любовь к жизни




Влиятельность людей, подобных Гитлеру, коренится прежде всего в их способности к неограниченному желанию убивать. За это их любят некрофилы. Из остальных — одни боялись их и скорее
предпочитали восхищаться ими, чем признавать свой страх, другие не чувствовали некрофильсш
свойств этих руководителей и видели в них созидателей, мудрецов и добрых отцов.

Жизнь характеризуется развитием в структурном и функциональном отношении, но некрофил любит все, что не растет, все механическое. Некрофилом движет желание превратить органическое в неорганическое, подойти к жизни механически, как если бы живые личности были вещами. Все жизненные процессы, чувства и мысли он стремится превратить в вещи. Он страшится жизни, потому что в ней нет механического устройства, которое можно было бы контролировать. Его единственное отношение к ценностям — обладание ими. Угроза его собственности является угрозой ему самому; если он теряет то, чем владеет, он теряет связь с миром. Вот почему мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией, когда он предпочитает лишиться скорее жизни, чем собственности.

Некрофила влекут к себе тьма и мрак. В мифологии и поэзии его привлекают пещеры, глубина
океана или образы слепых людей. Его привлекает все, что лишено жизни или направлено против жизни,
Он стремится возвратиться к ночи первоздания или к далекому неорганическому или животному состоянию. Он, в сущности, ориентирован на прошлое, а не на будущее, которое ненавистно ему и пугает
его. Но жизнь никогда не является предопределенной, ее никогда нельзя с точностью предсказать и
контролировать. Чтобы сделать жизненное подконтрольным, его надо умертвить; поистине, смерть является.единственным достоверным во всей жизни.

Некрофилу часто снятся насилие, кровь, превращенные в машины люди. Творение, творчество совершенно противоположны некрофилу. Будучи живым, он любит не жизнь, а смерть, не развитие, а разрушение, и лозунг его жизни: «Да здравствует смерть!»

Противоположностью некрофила является биофил. Его сущность— любовь к жизни. Простейшая форма этой ориентации выражается в стремлении всех живых организмов к жизни. В противоположность утверждению Фрейда об «инстинкте смерти», Фромм придерживается положения, выдвигаемого многими биологами и философами, что врожденным стремлением всех живых существ является стремление к жизни, к сохранению существования. Как говорит Спиноза, «всякая вещь, насколько от нее зависит, стремится пре­бывать в своем существовании (бытии)». Он называет это самой сущностью всякого существа.

Стремление сохранить жизнь и побороть смерть — это только одна сторона стремления к жизни. Другая сторона — более позитивная: живое существо имеет тенденцию к интеграции и объединению, к слиянию с различными и противоположными существами и к развитию в структурном отношении. Объединение и развитие к более сложному являются чертами не только клеток, но и всего жизненного процесса, в том числе чувств и мышления.

Человек, который всецело любит жизнь, интересуется проявлениями жизни и развития во всех формах. Он любит перипетии жизненного процесса больше, чем устойчивость. Его подход к жизни скорее функциональный, чем механический. Он видит прежде всего целое, а не части, сложное строение, а не суммативное единство.

Этика биофила имеет свои принципы добра и зла. Добро — все то, что способствует и служит
жизни; зло — все то, что служит смерти. Ярким образцом морали биофила является «Этика» Спинозы.
Удовольствие, говорит он, само по себе ни хорошо, ни плохо, а неприятное — само по себе плохо. И
продолжает в том же духе: свободный человек менее всего думает о смерти; он мудр размышлениями не
о смерти, а о жизни.

Любовью к жизни проникнуты различные направления философии гуманизма. Несмотря на различие своих концептуальных форм, они движутся в спинозовском русле. Они придерживаются того принципа, что простой человек любит жизнь, что скорбь — это грех, а радость — это добро, что целью человеческой жизни является стремление к живому и отмежевание от всего мертвого и механического.

Каковы ориентации некрофилов и биофилов в их чистых формах? Это чистые формы, разумеется, редки. Обычно в человеке имеется смесь той и другой тенденций. Однако важно понять не только то, насколько сильна в человеке тенденция к некрофильству, но также и то, в какой мере он осознает это, Если человек считает, что он существует в царстве жизни, тогда как он в действительности живет в мертвом царстве, то он потерян для жизни, потому что у него нет возможности возвратиться к ней.

Описание двух указанных ориентации поднимает вопрос о том, как относятся эти концепции к жизненному инстинкту — эросу и к инстинкту смерти, т.е. как они относятся к концепции Фрейда.

Противоречие между эросом и разрушением, между влечением к жизни и влечением к смерти яв­ляется поистине наиболее глубоким противоречием, существующим в человеке. Эта двойственность, однако, не является той, которая присуща полярности двух биологически врожденных инстинктов, сравнительно устойчивых и всегда борющихся друг к другом, постоянно, вплоть до окончательной по­беды инстинкта смерти; это двойственность между высшей и глубочайшей тенденцией жизни к сохранению жизни и ее противоположностью, которая приходит в жизнь, когда человек утрачивает стремление к жизни. И здесь инстинкт смерти начинает преобладать. Инстинкт смерти представляет собой психопатологию, а не часть нормальной биологии, как считал Фрейд. Первичную потенцию в человеке представляет жизненный инстинкт; инстинкт смерти — это вторичная потенция. Первичная потенция развивается тогда, когда имеются соответствующие условия для жизни. Если таких условий нет, то появляются и начинают доминировать некрофильские тенденции в человеке.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-08-07 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: