Входят Пирам, Фисба, Стена, Лунный Свет и Лев, как в пантомиме.
Пролог. "Почтенные, сей вид не ясен вам?
Дивитесь: скоро все вам станет ясно.
Сей человек, известно будь, Пирам,
Девицу же звать Фисбою прекрасной.
В известке с глиной человек — Стена,
Любовников жестокая преграда:
Сквозь щель ее шептаться (вот она!)
Бедняжечкам — и то уже отрада.
Вот этот малый — Лунный Свет; при нем —
Терновый Куст, фонарик и собака,
Чета влюбленных виделась тайком
В лучах луны, сияющей средь мрака.
Зверь, Львом рекомый, что наводит страх,
Завидел Фисбу, что спешила к другу.
Он напугал ее — и вот с испугу
Красавица бежала впопыхах,
Свой плащ при этом уронив, к несчастью.
Лев вмиг его порвал кровавой пастью.
Тут появился, строен и высок,
Пирам. Узрел в крови он плащ девицы
И сразу острый в грудь вонзил клинок.
Тем временем, под сенью шелковицы,
Узрев, что мертвый друг ее лежал,
Вонзила Фисба в грудь свою кинжал.
Подробно вам доскажут остальное
Луна, Стена, Лев и влюбленных двое".
Пролог, Пирам, Фисба, Лев и Лунный Свет уходят.
Тезей. Интересно, заговорит ли и Лев?
Деметрий. В этом ничего не будет удивительного, отчего бы и не поговорить Льву, когда столько ослов разговаривают?
Стена. "В сей интермедье решено так было,
Что Стену я представлю, медник Рыло.
Стена такая я, что есть во мне
Дыра, иль щель, иль трещина в стене.
Влюбленные не раз сквозь эту щелку
Все про любовь шептались втихомолку.
Известка с глиной, с камешком должна
Вам показать, что я и есть Стена.
А вот и щель — направо и налево:
Шептаться будут здесь Пирам и дева".
Тезей. Можно ли требовать, чтобы известь и глина говорили лучше?
Деметрий. Государь, это положительно самая остроумная стена, какую мне приходилось слышать.
Входит Пирам.
Тезей. Тише! Пирам подходит к стене.
Пирам. "О ночи тьма! Ночь, что как мрак черна!
Ночь, что везде, где дня уж больше нет!
О ночь, о ночь! Увы, увы, увы!
Боюсь, забыла Фисба свой обет!
А ты, Стена, любезная Стена,
Отцов-врагов делящая владенья, —
Пусть станет мне хоть щель в тебе видна
Для моего предмета лицезренья.
Стена растопыривает пальцы.
Пошли тебе Юпитер благодать!
Но ах, увы! — что вижу я сквозь Стену?
Стена-злодейка, девы не видать!
Будь проклята, Стена, ты за измену!"
Тезей. По-моему, Стена тоже должна напугаться, раз она обладает всеми чувствами.
Пирам. Никак это не возможно, ваша светлость: «за измену» — это реплика для Фисбы: она теперь должна войти, а мне надо ее заметить сквозь стену. Вы увидите, что все будет точка в точку, как я сказал. А вот и она идет.
Фисба. "Не ты ль, Стена, внимала вопль печали,
Что от меня отторжен мой Пирам?
Вишневые уста мои лобзали
Твою известку с глиной пополам".
Пирам. "Я вижу голос; дай взгляну я в щелку.
Услышу ль Фисбы я прекрасный лик?
О Фисба!"
Фисба. "Ты ли к щелке там приник?
Я думаю…"
Пирам. "Что думаешь без толку?
Я, как Лимандр51, не ведаю измены".
Фисба. «И я, пока жива, верней Елены»52.
Пирам. "Шафал Прокрусу53 так не обожал".
Фисба. «И я верна не меньше, чем Шафал».
Пирам. «Целуй сквозь щель: уста твои так сладки».
Фисба. «Целую не уста — дыру в стене!»
Пирам. «К гробнице Ниньевой придешь ко мне?»
Фисба. «Хоть умереть, приду я без оглядки!»
Пирам и Фисба уходят.
Стена. "Тут роль свою закончила Стена,
И может хоть совсем уйти она". (Уходит.)
Тезей. Вот и нет больше преграды между соседями.
Деметрий. Это неизбежно, государь, если стены имеют уши и подслушивают без разрешения.
Ипполита. Я никогда ничего глупее не слыхала!
Тезей. Лучшие пьесы такого рода — и то только тени; а худшие не будут слишком плохи, если воображение поможет им.
Ипполита. Но это должно сделать наше воображение, а не их.
Тезей. Если мы будем воображать о них не меньше того, что они сами о себе воображают, они могут представиться отличными людьми. А вот идут два благородных зверя: Луна и Лев.
Входят Лев и Лунный Свет.
Лев. "Сударыни, в ком нежных чувств излишек
Пугается при виде малых мышек,
Боюсь, чтоб вы не начали кричать,
Коль будет грозный лев при вас рычать.
Но я не лев и не его подруга;
Я лишь столяр; не надобно испуга.
Когда б, как лев, забрался я сюда,
Ведь мне была бы самому беда".
Тезей. Какое кроткое животное и какое рассудительное!
Деметрий. Самое милое животное, государь, какое я видел.
Лизандр. Этот лев по храбрости — настоящая лисица.
Тезей. Верно, а по благоразумию — настоящий гусь.
Деметрий. Не совсем так, государь, потому что его храбрость не пересиливает его благоразумия, а лисица всегда пересилит гуся.
Тезей. Во всяком случае, его благоразумие не пересилит его храбрости, потому что гусь никогда не пересилит лисицы. Однако предоставим его собственному его благоразумию и послушаем, что скажет Луна.
Лунный Свет. "Двурогую луну фонарь являет сей,
А я — тот человек, что обитает в ней"54.