ГЕНРИХ ФОН КЛЕЙСТ
ПЕНТЕСИЛЕЯ
Трагедия
Перевод с немецкого Ю. Корнеева
Действующие лица
Пентесилея, царица амазонок[1].
Протоя, Мероя, Астерия — знатные амазонки.
Верховная жрица Дианы [2].
Ахилл [3], Одиссей [4], Диомед [5], Антилох [6] — греческие цари.
Автомедон — возничий Ахилла.
Греки, амазонки.
Место действия — поле сражения под Троей [7].
Явление первое
Входят с одной стороны Одиссей и Диомед; с другой — Антилох; за ними свита.
Антилох
Цари, привет мой вам! Какие вести
С тех пор, как я под Троей видел вас?
Одиссей
Дурные, Аитилох. Вон там, в полях,
Сцепились, словно два голодных волка,
Отряды греков с войском амазонок,
Хоть, видит Зевс, причины нет к вражде.
И если не уймет их гневный Марс[8],
Не образумит Феб[9]и не рассеет
Громо́вою стрелой тучегонитель,
То дотемна зубами перервут
Свирепые бойцы друг другу глотки.
Подать мне шлем воды!
Антилох
О мать-природа
Что сделали мы этим амазонкам?
Одиссей
Ахилл и я с дружиной мирмидонской
Им двинулись навстречу по совету
Атрида[10]. Слух прошел, Пентесилея,
Покинув дебри Скифии далекой,[11]
Чтоб снять осаду с города Приама[12],
Через ущелья гор ведет на Трою
Бесчисленных и смелых амазонок,
Которым кожа змей одеждой служит.
Мы узнаем на берегу Скамандра[13],
Что с войском сын Приама Деифоб[14]
Из Илиона[15]выступил поспешно,
Чтоб с честью встретить ту, кто помощь Трое
Готова оказать. Мы не идем —
Летим в надежде пагубную встречу
Двух нам враждебных сил предотвратить.
Путь был извилист. Мы всю ночь шагали,
Но чуть заря на небе заалела,
Изумлены мы были, Аптилох,
Увидев, что в долине перед нами
Дарданцев[16]Деифоба амазонки
Безжалостно громят. Пентесилея
Рассеивает пред собой троянцев
И гонит, словно тучи в небе вихрь, —
Как будто их сперва за Геллеспонт[17],
Потом за грань земли смести собралась.
Антилох
Клянусь богами, странно!
Одиссей
Мы сомкнулись,
Чтоб к отступленью путь закрыть троянцам,
Лавиною катившимся на нас,
И ощетинились стеною копий.
Остановился Приамид[18], а мы
Посовещались и решили встретить
По-дружески царицу амазонок,
Замедлившую бег победный тоже.
Могло ли быть решение иным?
Спроси Афину[19]я, она сама
Разумнее совета не дала бы.
Клянусь Аидом[20]черным, эта дева,
Вмешавшаяся так нежданно, словно
Она упала с неба, в нашу распрю,
Должна примкнуть к одной из двух сторон;
А мы, коль скоро тевкрам[21]враг она,
Союзницу обязаны в ней видеть.
Антилох
Клянусь я Стиксом[22], прав ты был!
Одиссей
Итак,
Отправились мы к скифской героине —
Ахилл и я. Вздымая гриву шлема
Пред толпами воительниц своих,
Она задором боевым кипела,
И рыл под нею землю иноходец,
Колыша пурпур бахромы чепрачной.
«Задумавшись, окинула она
Меня со свитой взглядом безучастным,
Как будто перед ней не люди — камни.
Моя ладонь сейчас — и та, пожалуй,
Красноречивей, чем ее лицо.
Но тут она увидела Пелида[23]
И сразу же румянцем залилась
До самой шеи, словно мир вокруг
Сиянием внезапно озарился.
Стремительно на землю соскочив,
Прислужнице поводья передав
И мрачным взором оглядев Пелида,
Она спросила нас, зачем мы к ней
Пожаловали со столь пышной свитой.
Ответил я, что рады видеть мы,
Аргивяне[24], в ней недруга троянцев;
Что злобою на Приамидов полны
Давно сердца у греков; что на пользу
И ей и нам пошел бы наш союз.
Сказал я, словом, все, что мог придумать,
И с удивленьем увидал, что мне
Она не внемлет. От меня царица
К подруге близстоящей отвернулась
С лицом столь изумленным, что казалась
Она девчонкой шестнадцатилетней,
Идущей с олимпийских игр домой,
И крикнула: «Отрера, мать моя,
И та прекрасней мужа не встречала!»
Подруга растерялась. Мы с Ахиллом
Переглянулись, еле скрыв улыбку,
А уж царица в светлый лик Эгинца[25]
Опять вперила опьяненный взор.
Тогда подруга, робко подойдя,
Напомнила ей, что ответа жду я.
Вновь — то ль от гнева, то ль от срама — вспыхнув
Так, что румянец латы осветил,
Дикарка мне бессвязно и надменно
Сказала, что она — Пентесилея,
Царица амазонок, и ответит
Нам содержимым своего колчана.
Антилох
Гонец твой рассказал дословно то же,
Но в стане греческом его не понял
Никто.
Одиссей
Так вот, не зная, что и думать,
Пылая гневом, красные от срама,
Вернулись мы назад к своим и видим,
Как тевкры вновь ряды смыкают к бою,
Ликуя и осмеивая нас.
Позор наш угадав, они решили,
Что всё теперь за них, что лишь ошибкой,
Которую нетрудно устранить,
Гнев амазонки против них был вызван,
И вестника немедля снарядили,
Чтоб дружбу предложить царице вновь.
Но прежде чем он пыль стряхнул с доспехов,
Пентесилея, опустив поводья,
Стремительная, как разлив потока,
С неистовством кентавра устремилась[26]
На них и нас, на тевкров и на греков,
Тех и других безжалостно разя.
Антилох
Неслыханно, данайцы[27]!
Одиссей
Грянул бой,
Какого не бывало на земле,
С тех пор как гнев в нас фурии вселяют.
Там, где столкнулись две враждебных силы,
Сама природа исключает третью:
То превратить в пары не может воду,
Что́ гасит пламя, — и наоборот.
Но здесь нашлась такай третья сила,
Что влага и огонь уже не знали,
Огню ль с водой потоками струиться
Или воде с огнем взметаться к небу.
Троянец от ударов амазонки
Спасается под греческим щитом,
А грек его от девы прикрывает,
И общему смертельному врагу
Дают отпор и тевкр и грек совместно,
Как будто не похищена Елена.[28]
Один из греков подает ему воду в шлеме.
Благодарю! Мой рот от жажды ссохся.
Диомед
С тех пор все яростнее там в долине
Сражение ревет, как непогода
В ущелье узком меж лесистых склонов.
Когда вчера привел я этолийцев[29]
На помощь нашим, битва бушевала
С таким ожесточеньем ураганным,
Как будто эта бранная гроза
Намерена дотла всех греков выжечь.
Уж облетел цвет родины под бурей:
Астианакс, Менандр и Аристон
Своею юной и прекрасной плотью
На поле боя утучняют землю
Под лаврами для дочери Арея[30];
А пленных взято амазонкой больше,
Чем глаз, чтоб их пересчитать, и рук,
Чтоб их освободить, у нас осталось.
Антилох
Ужель никто не понял, что́ ей нужно?
Диомед
Никто, — куда бы лот раздумий наших
Не опускали мы в недоуменье.
Порою пыл, с которым в гуще боя
Она того, чья мать — Фетида, ищет,[31]
Внушал нам мысль, что ненависть к нему
Особую питает амазонка.
Не мчится так голодная волчица
За жертвой облюбованной по следу,
Как гонится царица за Ахиллом,
Сквозь нас к нему дорогу прорубая.
Однако же вчера, когда во власти
Ее он оказался, жизнь ему
С улыбкой амазонка подарила.
Не будь ее, сошел бы в Орк[32]Пелид.
Антилох
Не будь ее? Кого? Царицы?
Диомед
Да.
На поле боя в сумерках вечерних
С Пентесилеей встретился Ахилл.
К ним тут же подоспел и Деифоб,
Который, встав на сторону царицы,
Исподтишка по панцирю Пелида
Нанес столь сокрушительный удар,
Что дрогнули вершины ближних вязов.
На краткий миг Пентесилея руки,
Бледнея, опустила, но затем,
Вновь вспыхнув и кудрями потрясая,
Привстала в ярости на стременах,
И молнией, слетевшей с небосвода,
Вонзился Деифобу в горло меч,
И пал ее непрошеный союзник
Пред богоравным отпрыском Фетиды.
Хотел из благодарности Ахилл
Ответить тем же ей, но амазонка,
Припав к гривастой холке скакуна,
Который грыз уздечку золотую,
Удара избежала и, с улыбкой
Поводья опустив, умчалась прочь.
Антилох
Как странно!
Одиссей
С чем ты прибыл из-под Трои?
Антилох
Я послан Агамемноном к тебе,
Чтобы спросить, не будет ли разумней
Вам отступить, раз все переменилось.
Мы Трою брать должны, а не мешать
Царице вольной и в поход идущей
Из побуждений, безразличных нам.
Коль скоро ты уверен, что она
Явилась не на выручку дарданцам,
Атрид повелевает вам немедля
Любой ценою путь пробить себе
Назад, в аргивский укрепленный лагерь.
А если вам вдогон она помчится,
Он самолично выйдет с войском в поле,
Чтобы узнать, чего под Троей ищет
Пентесилея, этот новый сфинкс.
Одиссей
Я, видит Зевс, и сам того же мненья.
Иль думаете вы, что Лаэртиду[33]
Бессмысленная бойня по душе?
Но трудность в том, как увести Пелида.
Охотник, если на рога оленю
Бросается остервенело свора,
О псах заботясь, отзывает их;
Но, в горло зверю красному вцепляясь,
Те мчатся вслед за жертвой через горы
И реки в глушь лесов. Так и Ахилл
Безумствует с тех пор, как повстречал
Столь редкую добычу в чаще боя.
Стреножила ему царица волю:
Поклялся он, что за Пентесилеей
Повсюду будет гнаться неотступно,
Пока ее с чубарого коня
За косы шелковистые не стащит.
Ты, Антилох, коль есть охота, сам
Дар убежденья пробуй на Ахилле,
Когда он с губ стирает пену гнева.
Диомед
Обдумаем, цари, без раздраженья,
Как клином разума нам расколоть
Скалу его решимости безумной.
Лариссец хитроумный,[34]быть не может,
Чтоб трещину ты в ней не отыскал.
Но если и тебе он не поддастся,
Двух этолийцев я возьму и с ними,
Взвалив безумца на спину, как камень,
Силком его стащу в аргивский стан.
Одиссей
Идите же за мной.
Антилох
Кто там спешит?
Диомед
Адраст. Но как он бледен и подавлен!
Явление второе
Те же и военачальник.
Одиссей
Ну что?
Диомед
Ты с вестью?
Военачальник
И с такой, что горше
Придумать трудно.
Диомед
Что?
Одиссей
Да говори же!
Военачальник
Захвачен амазонками Ахилл.
Пергаму больше не грозит паденье.[35]
Диомед
О небожители!
Одиссей
О вестник горя!
Антилох
Как, где, когда произошло несчастье?
Военачальник
Ряды отважных этолийцев смяли
Неистовые дочери Арея,
Чей новый и молниеносный натиск
На нас обрушил водопад бегущих,
Впервые побежденных мирмидонян[36].
Напрасно мы потоку беглецов
Дорогу преградили: с поля битвы
Он смыл и нас в своем разливе диком.
Когда же строй мы вновь сомкнуть смогли,
Пелид далёко позади остался.
Тогда он вырвался из гущи боя,
Пробившись сквозь кольцо из вражьих копий,
И вниз с холма, чтоб к нам примкнуть, помчался.
Уже, считая, что Ахилл спасен,
Мы ликованье криком выражали,
Как вдруг в груди у нас он оборвался:
Ахиллова четверка поднялась
Перед крутым обрывом на дыбы,
И замерли, над бездной взвившись, кони.
Теперь — всё тщетно, как ни искушен
Пелеев сын в искусстве игр истмийских.[37]
Упряжка в страхе пятится назад,
Хоть бич ее по головам стегает;
Захлестнутые спутавшейся сбруей.
Сгрудились, пали, бьются жеребцы,
И рушится на землю с колесницы,
Застряв в силках поводьев, сын богини.
Антилох
Безумец! Что его…
Военачальник
Автомедон,
Возничий, ловкий даже в миг смятенья,
Бросается к упавшим лошадям
И поднимает на ноги четверку.
Но прежде чем от петель и узлов
Освободить коней он успевает,
С толпой победоносных амазонок
Врывается в ущелие царица,
Ахиллу путь к спасенью преградив.
Антилох
О боги!
Военачальник
Тучей пыль взметнув, она
На месте иноходца осадила
И, кверху взор сверкающий подняв,
Измерила им высоту обрыва —
Такую, что назад чело царицы
Шлем потянул, как будто ужаснулся.
Затем она поводья опустила
И вдруг, как бы от головокруженья,
Двумя руками маленькими лоб,
Волной кудрей полусокрытый, сжала.
Встревоженные этим странным жестом,
Наездницы вокруг нее столпились,
Царицу в чем-то пылко убеждая.
Одна и, видно, близкая ей дева
Ее рукою обвила; другая
Коня схватила смело под уздцы,
Дерзая задержать царицу силой.
Но та…
Диомед
Решилась?
Антилох
Дальше!
Военачальник
Продолжаю.
Остановить ее не удалось.
Раздвинув женщин властно, хоть и кротко
И рыща но ущелью взад-вперед,
Она высматривает беспокойно
Тропу наверх, дабы осуществить
Свое неокрыленное желанье.
То здесь она, безумная, на скалы
Неистово пытается взобраться;
То там, от вожделения сгорая,
С отчаяньем надежды ищет путь
К добыче, оказавшейся в тенетах.
Она уже испробовала тщетно
Все щели, что в утесе дождь промыл,
И видит невозможность восхожденья,
Но, словно выбор отнят у нее,
По склону вновь взбираться начинает,
Неутомимо ищет и находит
Тропинку, где и пешему-то страшно,
Вскарабкивается на край утеса,
Который высотою равен вязу,
И там встает на узенькой площадке,
Где места разве что для серны хватит.
Вокруг зияет пропасть — и вперед,
Как и назад, нельзя ступить ни шагу.
Вдруг воздух прорезают крики женщин:
Неудержимо, словно в Орк свергаясь,
Наездница и конь летят с обрыва
Под грохот вслед катящихся камней
К подножию утеса в глубь ущелья.
Не унялась царица, уцелев,
И на скалу опять взбираться стала.
Антилох
Ослепшая от ярости гиена!
Одиссей
А что ж Автомедон?
Военачальник
Он наконец
Сумел упряжку привести в порядок —
Хотя Гефест сковать за то же время
Такую же успел бы колесницу,[38]—
Вскочил на место он, схватил поводья;
У нас, аргивян, отлегло от сердца;
Но прежде чем коней он повернул,
Отлогую тропу наверх находят
Наездницы и криком ликованья
Глубокое ущелье оглашают,
Взывая к обезумевшей царице,
Которая на скалы лезет вновь.
Та прянула назад, услышав их,
Окинула тропинку быстрым взглядом
И, как пантера за своею жертвой,
По ней наверх помчалась, но Пелида
Уж понесли путем обратным кони.
Он скоро скрылся в глубине долины,
И что с ним стало — неизвестно мне.
Антилох
Ахилл погиб!
Диомед
Что делать нам, друзья?
Одиссей
То, что велит нам сердце. В бой, цари!
Пелида мы у амазонок вырвем,
Хотя бы даже мне пришлось на смерть
Вас повести от имени Атридов.
Одиссей, Диомед и Антилох уходят.
Явление третье
военачальник. Отряд греков, поднявшийся тем временем на холм.
Мирмидонец (оглядывая местность)
Друзья, смотрите, что́ там над горой?
Не голова ль то воина в доспехах?
Не шлем ли, конской гривой осененный?
Не шея ли могучая под ним?
Не плечи ли и руки в блеске стали?
Не грудь ли, под которою на солнце
Сверкает пояс золотой? Глядите!
Военачальник
Кто это?
Мирмидонец
Кто? Я сплю иль нет, данайцы?
Уже я вижу лысины на лбах
Четверки жеребцов, и лишь копыта
Еще не появились из-за скал.
А вот теперь видна на горизонте
Вся колесница, яркая, как солнце,
Всходящее в погожий вешний день.
Греки
Победа! То Ахилл, то сын богини!
Он сам своею колесницей правит!
Спасен!
Военачальник
Да не померкнет ваша слава
Вовеки, боги! — Одиссей! — Где он?
Позвать живей сюда царей аргивских!
Один из греков убегает.
Он к нам, данайцы, мчится?
Мирмидонец
Ох, гляди!
Военачальник
Что там?
Мирмидонец
Дыханье у меня пресеклось.
Военачальник
Да говори же!
Мирмидонец
О, как туго он
Напряг поводья левою рукою!
Как хлещет он божественных коней
Бичом, чей свист их горячит так сильно,
Что под копытами дрожит земля!
От морд валит так густо пар, что мог бы
Он и один влачить всю колесницу.
Олень, спасаясь, не быстрей бежит!
Не видит больше взгляд отдельных спиц.
Затем что слились в круг сплошной колеса.
Этолиец
Но сзади…
Военачальник
Что?
Мирмидонец
По склону той горы…
Этолиец
Пыль…
Мирмидонец
Пыль клубится грозовою тучей.
А перед ней, как молния…
Этолиец
О боги!
Мирмидонец
Сама Пентесилея!
Военачальник
Кто?
Этолиец
Царица!
За отпрыском Пелея по пятам
С толпою дев своих она несется.
Военачальник
Мегера обезумевшая!
Греки (кричат)
К нам!
К нам, богоравный, бег спеши направить!
К нам!
Этолиец
Посмотрите, как она ногами
Чубарому коню бока сжимает!
Как воздух, преграждающий ей путь,
Она, припав к луке, глотает жадно!
Летит, как будто с тетивы сорвавшись,
Неотвратимей нумидийских стрел![39]
Как стае псов дворовых за борзой,
Ее дружине не поспеть за нею.
На шлеме грива — отстает и та!
Военачальник
Она к Пелиду близко?
Долоп
Близко.
Мирмидонец
Нет.
Долоп
Увы, данайцы — близко! Пожирает
Скакун царицы с каждым новым шагом
Кусок пути меж нею и Пелидом.
Мирмидонец
Клянусь Олимпом, нашею защитой.
От них до нас сравнялось расстоянье.
Уже бросает пыль из-под колес
В лицо Пентесилее встречный ветер,
И комьями земля из-под копыт
Ее стремительного иноходца
Уже летит к Ахиллу в колесницу.
Этолиец
А он ее, гордец безумный, дразнит!
Сворачивает он, берет в объезд.
Наперерез несется амазонка.
Путь прегражден!
Мирмидонец
Спаси его, о Зевс!
Она с ним поравнялась. Тень ее,
Такая исполинская на солнце,
Его закрыла.
Этолиец
Нет, он ускользает.
Долоп
Он круто и внезапно повернул
Свою четверку.
Этолиец
И опять к нам гонит!
Мирмидонец
Ну и хитрец! Провел Пентесилею!
Долоп
Ого, смотрите — мимо колесницы
Она промчалась!
Мирмидонец
Вскинулась в седле,
Подпрыгнула…
Долоп
Упала!
Военачальник
Что?
Мирмидонец
Упала!
Одна из дев свалилась на нее…
Долоп
Вторая…
Мирмидонец
Третья…
Долоп
И еще одна!
Военачальник
Так, значит, падают?
Долоп
Да, друг за дружкой.
Мирмидонец
Как угли пережженные в костре,
Смешались в кучу всадницы и кони.
Военачальник
Да станут пеплом!
Мирмидонец
Сквозь густую пыль
Проблескивают латы и оружье,
Но больше ничего не различить.
Из дев и разномастных лошадей
Такой клубок там свился, что едва ли
Был беспорядочней первичный Хаос.[40]
Этолиец
Но ветром потянуло. Пыль редеет,
И вот одна из рухнувших встает.
Долоп
Какая суета и оживленье!
Как ищут девы дротики и шлемы,
Что по полю далеко раскатились.
Мирмидонец
Но три коня и всадница лежат,
Как мертвые.
Военачальник
А это не царица?
Этолиец
Пентесилея, то есть?
Мирмидонец
Что? Царица?
Нет, не она, — пусть мне глаза откажут!
Стоит царица.
Долоп
Где?
Военачальник
Да говори же!
Мирмидонец
Клянусь Кронидом[41], там же, где упала, —
Под тем вон дубом. Шлема нет на ней.
Она над иноходцем наклонилась
И, кудри отведя рукою правой,
Со лба стирает левой кровь иль пыль.
Долоп
Она, свидетель Зевс!
Военачальник
Цела!
Этолиец
И кошка
Издохла б, так упав. А ей все сходит.
Военачальник
Но где ж Пелид?
Долоп
Богами он храним.
Он вырвался вперед на три полета
Стрелы. Теперь его настичь царица
Лишь взором может. Мысли о погоне
В ее груди пресеклись, как дыханье.
Мирмидонец
Победа! Одиссей идет на помощь!
Вон там на солнце из лесного мрака
Все войско греков чередой выходит.
Военачальник
Что? Одиссей? И Диомед? О небо!
Далеко ли до них еще Ахиллу?
Долоп
Не дальше, чем добросить камень можно.
Он мчится вдоль Скамандра по холмам,
Где наши к бою строятся поспешно.
Вот он уж вдоль рядов понесся.
Голоса (вдалеке)
Слава!
Долоп
Приветствуют его данайцы.
Голоса
Слава!
Привет тебе, о богоравный! Слава!
Пелиду слава!
Долоп
Бег замедлил он
И пред собраньем всех царей аргивских
Коней сдержал. Вот Одиссей подходит.
Ахилл, покрытый пылью, спрыгнул наземь.
Вознице вожжи бросил. Обернулся.
Снимает шлем с натруженного лба.
Цари кольцом Пелида окружают.
Ему колени обнимают греки,
Влекут его с собою, торжествуя,
А рядом с ними взмыленных коней
Автомедон проводит, охлаждая.
Неистовствуя, к нам толпа спешит.
Привет, Ахиллу! Славься, богоравный!
Смотрите, все смотрите! Вот он сам!
Явление четвертое
Ахилл, за ним Одиссей, Диомед, Антилох, Автомедон с колесницей и все войско греков.
Одиссей
Приветствую тебя, герой-эгинец.
Который даже в бегстве побеждает.
Юпитером клянусь, уж если ты
Противницу, к ней обратись спиною,
Поверг во прах одной лишь силой духа.
То что же будет в день, когда ты с ней
Лицом к лицу сойдешься, богоравный?
Ахилл держит шлем в руке и вытирает лоб. Два грека, не спрашивая позволения, начинают перевязывать его раненую руку.
Ахил
Что там еще?
Антилох
Сын Нереиды,[42]в битве
Ты выказал такую быстроту,
С какою даже вихрь неудержимый,
Разбушевавшись, на просторах неба,
Над изумленным миром не свистит.
В свидетели Эриний призываю, —
Когда б бежал я на твоей четверке
От совести[43]по колеям житейским,
Я согласился б в грудь свою вместить
Грехи и преступленья всех троянцев.
Ахилл (двум грекам, которые, видимо, раздражают его своими заботами)
Болваны!
Один из греческих военачальников
Кто?
Ахилл
Ну, что вам?
Первый грек (перевязывая ему руку)
Ты же ранен,
Ахилл
И пусть.
Второй грек
Нет, стой.
Первый грек
Дай сделать перевязку.
Второй грек
Сейчас закончим.
Диомед
Слух сперва разнесся,
Что отступленьем воинов моих
Ты к бегству принужден. Меня в то время
При войске не было — Улисс[44] и я
Внимали сообщеньям Антилоха,
Которого Атриды к нам послали.
Но все дальнейшее мне показало,
Что это состязанье с амазонкой
Затеял ты нарочно. Мне сдается,
Что ты при первом слабом свете дня,
Когда еще мы к бою снаряжались,
Уж присмотрел тот камень, о который
Споткнулась на скаку Пентесилея, —
Так ловко на него, клянусь богами,
Ее потом сумел ты навести.
Одиссей
Но не пора ль тебе, герой долопский,
В аргивский стан вернуться с нами, если
Нет у тебя намеренья другого.
Сыны Атрея нас зовут назад.
Притворным отступленьем мы царицу
В долину, где течет Скамандр, заманим,
А там уж амазонкам Агамемнон,
Ударив из засады, бой навяжет.
Свидетель громовержец, только так
Ты у царицы отобьешь охоту
Травить тебя, как юного оленя.
А я тебе от всей души желаю
Успеха, потому что ненавистна
Мне до смерти, как и тебе, мегера,
Мешающая нам вести войну,
И рад я буду видеть, как раздавишь
Ты розы щек ее своей пятой.
Ахилл (взглянув на коней)
Они в поту.
Антилох
Кто?
Автомедон (ощупывая коням шею)
Тело, как свинец.
Ахилл
Води их — пусть на воздухе простынут,
А после ты их оботрешь вином.
Автомедон
Вон мехи уж несут.
Диомед
Богоподобный,
Ты видишь сам — не взять нам верх сегодня.
Везде, куда бы ты ни бросил взгляд,
Холмы чернеют полчищами женщин.
Пожалуй, саранча и та не гуще
На спелых нивах иногда кишит.
Кто равную твоей стяжал победу?
Кто скажет, что и он, как ты, смотрел
В лицо царице, столь с кентавром схожей?
Напрасно мы зовем ее на бой,
Ей возвещая золотом доспехов
И звуком труб, что перед ней — цари.
Она навстречу нам не хочет выйти.
И, чтобы хоть издалека услышать
Ее как серебро звенящий голос,
Пришлось бы нам дать своре адских псиц,
Которая ее оберегает,
Бесславный бой с сомнительным исходом.
Ахилл (глядя вдаль)
Она еще все там же?
Диомед
Кто?
Антилох
Царица?
Военачальник
Ее не видно из-за грив на шлемах.
Эй, расступитесь!
Грек (перевязывающий Ахиллу руку)
Погоди.
Один из царей
Она
Все там же.
Диомед
Где?
Один из царей
Близ дуба, где упала.
Вновь шлем гривастый на ее челе, —
Она уже пришла в себя.
Первый грек
Готово.
Второй грек
Владей опять своей рукой свободно.
Первый грек
Мы кончили. Иди.
Греки затягивают еще один узел и отпускают руку Ахилла.
Одиссей
Пелид, ты слышал,
Что мы тебе сказали?
Ахилл
Мне сказали?
Нет, не слыхал. Да вы чего хотите?
Одиссей
Не слышал? Странно! Мы передавали
Тебе приказ Атрида. Агамемнон
В аргивский лагерь нам велит вернуться.
Совет царей решенье это принял,
И Антилох к нам прибыл с ним, как видишь.
Наш план таков: царицу амазонок
Заставить подступить к троянским стенам,
Чтоб, очутясь меж двух враждебных ратей
И силе обстоятельств покорясь,
Она сказала, кто ей — друг, кто — недруг,
И чтобы мы, каков бы ни был выбор,
По крайней мере, знали, что нам делать.
Я верю, что разумен ты, Пелид,
И подчинишься мудрому решенью.
Бессмертными клянусь, безумьем было б
Забыть, что нас война зовет под Трою,
И с девами ввязаться в бой, не зная,
Что нужно им от нас; не зная даже,
Да нужно ли им что-нибудь от нас.
Ахилл (надевая шлем)
Хотите — так сражайтесь, как кастраты,
А я — мужчина и от этих женщин
Не побегу, оставшись и один.
Хотите — стойте здесь, под сенью сосен,
Вдали от ложа битвы, за царицей
С бессильным вожделением следя;
Хотите — отступайте к Илиону.
Я Стиксом вам клянусь — мне все равно.
Я знаю, что́ богоподобной нужно —
Ведь мне она шлет оперенных сватов,
Чей вкрадчивый и смертоносный посвист
Мне шепчет о желаниях ее.
Я женщин никогда не сторонился
И был, с тех пор как у меня пробилась
Впервые борода, отзывчив к каждой.
Лишь потому — клянусь вам громовержцем! —
Царице я покамест недоступен,
Что не нашел местечка под кустами,
Где б голову она, как на подушки,
Склонила бы на медь моих доспехов.
Цари, ступайте. Вас я догоню:
Уж мне теперь недолго ждать свиданья.
Но если даже свататься придется
Мне месяцы и годы к ней, — клянусь! —
Не раньше поверну я колесницу
Назад к друзьям и вновь Пергам увижу,
Чем амазонке стану женихом
И, увенчав ей лоб смертельной раной,
Ее промчу вниз головой по камням.
За мной!
Грек (вбегая)
Пелид, спешит к тебе царица.
Ахилл
Иду. Она уже опять в седле?
Грек
Покамест нет. Она идет пешком,
Но рядом конь персидский выступает.
Ахилл
Тогда, друзья, и мне коня подайте.
За мною, мирмидоняне мои!
Войско выступает.
Антилох
Безумец!
Одиссей
Антилох, что ж ты молчишь?
Дар убежденья свой на нем испробуй!
Антилох
А если силой?..
Диомед
Поздно: он далеко.
Одиссей
Проклятье амазонкам и войне.
Все уходят.
Явление пятое
Пентесилея, Протоя, Мероя, свита, войско амазонок.
Амазонки
Царица, славься! Слава и триумф
Тебе, кем будет праздник роз[45]украшен!
Пентесилея
Не для меня триумф и праздник роз:
Мне снова шлет призыв свой властный битва.
Надменный юный бог войны повержен
Быть должен мною: ведь над ним победа —
Блистательней, чем десять тысяч солнц,
Единым раскаленным шаром ставших.
Протоя
Возлюбленная, заклинаю…
Пентесилея
Прочь!
Я так решила, и остановить,
Поток, с горы летящий в пропасть, легче,
Чем обуздать порыв моей души,
Откуда гром уже готов ударить.
Хочу во прах втоптать я гордеца,
Который нынче, в славный день сраженья,
Смутил мой дух воинственный впервые.
Как! Я, царица грозных амазонок,
Вселяющая ужас во врагов,
Мчусь на него, а он, чей медный панцирь
Мне служит зеркалом, стоит, не дрогнув!
Да разве я, на ком богов проклятье,
Не сознаю себя, героя видя,
Униженной, надломленной душевно,
И обессиленной, и побежденной,
Хоть войско греков предо мной бежит?
Не только грудь моя — все существо
Исполнено предчувствием гнетущим,
И в гущу боя, где меня глумливо
Он поджидает, кинуться я жажду,
Чтоб победить его иль умереть!
Протоя
Склони на грудь твоей Протои верной
Свое чело и отдохни немного.
Паденье слишком потрясло тебя:
Смутило разум, кровь воспламенило.
Дрожит все тело юное твое.
Мы умоляем — подожди с решеньем,
Пока не обретешь вновь ясность духа.
Побудь со мною и передохни.
Пентесилея
Зачем? Что я сказала? Что случилось?
О чем ты?
Протоя
Как! Из-за одной победы,
Заманчивой лишь на одно мгновенье,
Играешь ты исходом всей войны
И, чтоб осуществить свое желанье,
Тебе самой неясное, рискуешь,
Как девочка капризная, удачей,
Ниспосланной народу твоему!
Пентесилея
Да будет проклят этот день несчастный,
Когда мои любимые подруги
С коварною судьбой в союз вступили,
Чтоб мне вредить и унижать меня!
Едва я руку простираю жадно,
Чтобы поймать за кудри золотые
Вблизи меня витающую славу,
Как кто-нибудь помеху мне чинит
И этим дух мой пуще распаляет.
Прочь!
Протоя (в сторону)
Будьте ей защитой, силы неба!
Пентесилея
Я думаю — что́ вновь на поле битвы
Меня влечет. Моя ли тольк