= Глава 4: Отчаяние, или Цель Обнаружена — Искусственная_Катастрофа =
Часть 1
Голова Акикавы Мии была полна вопросов.
Как обычно она сделала обед для своей старой подруги, президента ученического совета, и они вдвоём ели свои обеды на крыше. Подозрительная личность спрыгнула с ближайшего здания, но не это шокировало её больше всего.
“Ииииик?! М-М-Мии-чааааан!!”
С этой частью всё было в порядке.
Невероятно маленькая старшеклассница всегда так говорила, когда паниковала.
“Тебе не нужно вовлекаться в что-нибудь подобное, Мии-чан! Я-Я должна продемонстрировать своё достоинство как президент ученического совета…”
С этой частью тоже всё в порядке.
У неё всегда была привычка вести себя храбро и пытаться выглядеть большой (особенно перед младшими, как Акикава Мии).
“Я-Я отдам тебе свою сосиску-осьминога, так что пожалей Мии-чан!!”
(Вот оно.)
Акикава Мии опустила немного голову, когда поняла, что прозвучало.
Не президент делала этот обед. Акикава Мии сделала его для неё. Хотя половина была сделана руками её матери, а другая половина была практически полностью разогретой в микроволновке замороженной едой. Президент всегда так боялась действий связанных с едой, что Акикава Мии чувствовала, что она слишком много об этом думает, но это значит, что она спорила за дешёвое обработанное мясо, вроде этих сосисек-осьминогов.
Но…
(Она правда это сказала?)
Это выходило за пределы нравиться и не нравиться.
Она действительно была таким человеком, который отдаст кому-то свой обед сделанный для неё, потому что почувствовала небольшую угрозу?
(Что-то в этом чувствуется… неправильно. Я ожидала, что она скажет вроде, “Я не позволю тебе трогать обед, который Мии-чан сделала для меня.”)
“Мии-чан?”
“…”
Плечи Акикавы Мии немного дёрнулись.
Она должно быть потеряла контроль над своим душевным состоянием, если она так отреагировала на маленького президента, которая была в метре от неё.
Президент тоже была довольно напугана.
Если у неё было затмение разума, сложно было удивиться тому, что она делала вещи не соответствующие её обычным мыслительным шаблонам.
“Хех…хех хех. Ситуация становится здесь достаточно волнующей, но это работа ученического совета улаживать подобные проблемы! Так что не волнуйся об этом и иди на свои дневные уроки, Мии-чан.”
“Э? О, конечно.”
“Я должна отчитаться об этом и поделиться со всеми информацией. Если я буду действовать самостоятельно и буду атакована, никто не узнает, что происходит! Тогда, пока, Мии-чан! Спасибо за обед! Ва-ва-вуум[28]!!”
Акикава Мии вздохнула, глядя как маленький президент покидает крышу, издавая свои собственные звуки.
Она собрала две пустых коробки для обедов и подумывала пойти в свой класс, но…
“Ох…”
Ветер сдул пластиковый стаканчик, в котором был маленький кусочек гратена[29]. Он перелетел через забор, поэтому она ничего не могла сделать. Она проследила за ним глазами и остановилась взглядом на заднем дворе школы, но вскоре она вернулась к коробкам для обеда. Она закрыла крышки и завернула их в тканевые обёртки.
(Она не упомянула свой послеобеденный чай, или упомянула? Но она всегда оставляет немного воды в бутылке.)
Акикава Мии медленно встала и снова посмотрела на задний школьный двор.
Она увидела парковку для учителей и мусорную свалку, которую делили средняя и старшая школа.
И закрытую мусоросжигательную печь.
Часть 2
Массовая Убийца Салома наполовину угрожала Камидзё, сказав ему убедиться, что его класс и остальные знакомые ему люди ведут себя нормально.
Сейчас он шёл по всё ещё незнакомому коридору новой школы.
Заканчивался обеденный перерыв, так что борьба за лучшие обеды закончилась, и все должны быть свободны. Он должен был как обычно обнаружить класс в расслабленном состоянии, но сегодня всё казалось иначе. К тому времени, когда он добрался до классной комнаты, он услышал оживлённый разговор внутри.
Аогами Пирс и некоторые другие парни сформировали круг, поэтому он заговорил со своим другом.
“Что случилось, Аогами? Я не видел тебя в таком оживлении с тех пор, как мы готовились к Даихасеисаи или Ичиханарансаи.”
“О, как раз вовремя, Ками-ян. Я только думал связаться с тобой.”
“…Кстати, как прошла перекличка?”
“Удивительно хорошо, вообще-то. Её все приняли без задней мысли.”
“Слава богу!!”
“Конечно, это значит, что никто не заметил твоего отсутствия, даже в этой маленькой классной комнате.”
“Как я могу чувствовать себя так радостно и грустно одновременно?!”
Неподалёку, Фукийоси Сеири, одноклассница с своими отличительными длинными чёрными волосами и лбом (и огромными грудьми), поднесла ладонь ко лбу и покачала головой.
“?”
“Нет времени волноваться о девочках, Ками-ян. Мы единственные, кто может понять ценность этого большого события.”
“В любом случае, в чём дело?”
“Это секрет.”
Аогами Пирс наклонился вперёд с таким восторгом, что он явным образом не планировал держать это в секрете.
Он продолжил с улыбкой.
“Ты знаешь, что за школой есть мусоросжигательная печь, которой больше никто не пользуется?”
“Чего? …Нет, постой. Только не говори мне…”
“Кажется, ты уже слышал. Вот именно! Иногда поспешные покупки твоей молодости ведут лишь к разочарованию, и ещё вошли странную зону, когда выбрасывать их будет слишком рискованно. Так что, когда у нас есть полноцветные журналы или человеческого роста куклы, или очень длинная подушка, наш спарринг партнёр поздней ночи, мы можем пробраться и сжечь их в мусоросжигательной печи! Я хотел бы, чтобы они сказали нам об этом раньше. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Мы подумываем перехватить факел традиций этого нового мира и освободиться от вещей, о которых мы хотели избавиться.”
“……………”
Камидзё был в беде благодаря Фракции Камисато и монстру известному как Массовая Убийца Салома, которая очевидно была сестрой Камисато, но это мирное место осталось совершенно мирным.
За исключением…
Не говорила ли Президент Прыгающий Зайчонок, что это плохая мысль?
“Постой. Не приведёт ли это к обвинению в незаконном проникновении и попытке поджога? Не оставит ли это затруднительные и легко находимые официальные записи, которые каждого заставят задуматься, как такое могло произойти?”
“Чувак, это реально было для меня слепым пятном.”
Аогами Пирс сложил ладони замком на затылке, откинулся на спинку стула и обыденно заговорил.
“Я рад, что Камисато Какеру намного более озорной парень, чем смотрится.”
Щёки Камидзё Томы страшно скривились.
Что это было?
Почему всплыло имя этого парня? Почему здесь, в классе, который не имеет отношения к конфликту между наукой и магией, желаниям Богов Магии или двум правым рукам?
“Постой.”
“Что такое, Ками-ян?”
“Подожди! Ты говоришь, Камисато предложил это?!”
Он поднял голос не подумав, поэтому Аогами Пирс и остальной класс смешно на него посмотрели.
Его посчитали странным за то, что он почувствовал здесь опасность.
(Что это значит? Он замышляет что-то связанное с этой относительно безвредной мусоросжигательной печью? Незаконное проникновение и попытка поджога. Он пытается заставить моих одноклассников принять плохое решение и испортить свою репутацию?)
Но дело зашло дальше.
Полдня назад Камидзё сам мог думать, что он слишком мнительный, но только что Камисато Какеру обманул его и всерьёз пытался убить его. Сейчас не время доверять сказанному этим парнем.
Что-то в этом было.
Точно также, как он притворялся сообщником Камидзё, чтобы выманить его, организовать нападение и убить, что-то скрывалось в этом выглядящем пустяковым повороте событий.
Его лоб покрылся неприятным потом, но Аогами Пирс и остальные парни проигнорировали его и продолжили строить планы.
“Камеры и охрана расставлены приблизительно вот так…”
“Касательно ключа от висячего замка мусоросжигательной печи, в аптеке напротив продаётся зубная паста, может мы сможем сделать шаблон из неё и изготовить запасной ключ?”
“Проникновение в школу ночью это так захватывающе. Это как другой мир, но он так близко.”
Камидзё не мог в это поверить.
План сам по себе был похож на на сбор ночью для запуска фейерверков, но они планировали настоящие преступления: незаконное проникновение и попытка поджога. Нет, если полетят искры и подожгут школу, то слово “попытка” исчезнет. Обыкновенно, они должны были обсуждать такие вещи гипотетически или в сослагательном наклонении, но они совершенно не собирались так делать на самом деле.
Однако, они потеряли самоконтроль.
У него не было для этого оснований, но Камидзё чувствовал, что не может позволить им этого сделать. У него было чувство, что всё закончится далеко не простым сжиганием нежелательных журналов в мусоросжигательной печи.
“Хей,” сказал он. “Я правда думаю, что это плохая идея!”
“Почему?”
“Потому что если что-то пойдёт не так, никто не поможет тебе выбраться. Если тебя застанут, Анти-Навык будет гоняться за тобой. Будет не смешно, если тебя исключат по такой глупости!!”
“И вот почему мы планируем это так осторожно. Нас не поймают, так что всё будет хорошо.”
“Это не выход!”
“Мы проверили систему безопасности. Трансформатор находится снаружи здания, так что мы можем выключить его перед тем, как лезть через забор. И мы можем справиться с висячим замком при помощи запасного ключа. …Видишь, не о чем беспокоиться.”
Их план был на уровне того, чтобы они делали в случае атаки террористов на школу. Они могли представить это у себя в головах, но дела обязаны были пойти неправильно, как только они бы реально попытались их воплотить.
“Стоп. У тебя нет возможности изготовить запасной ключ! И что значит, ты собираешься выключить трансформатор?! Ты точно включишь какую-то сигнализацию, когда так сделаешь. Это не сработает!!”
Он в отчаянии попытался их остановить, но это было бесполезно.
Аогами Пирс и остальные только наклонили свои головы на больший угол. Даже девушки, которые не были вовлечены напрямую, смотрели на него с раздражением.
Потом кто-то в классе сделал замечание.
“Хватит портить веселье, ты, брюзга.”
Камидзё медленно — действительно медленно — осмотрел класс.
Всё, всё ещё выглядело таким же, как и всегда. Его обычные одноклассники тесно общались, и никто не бросал определённо злых взглядов в его сторону.
Но кто-то это сказал.
Поток голосов потерял всякое значение. Он просто окружил его как сплошная стена шума.
(Хах?)
Он не понимал.
Неприятный пот собрался в его ладонях.
(Был ли кабинет… и были ли они… всегда такими далёкими?)
Вот так они сейчас ощущались.
А спустя мгновение…
“Я тебе не говорила? Это место пахнет в точности как чёртов дурацкий гарем Камисато.”
Внезапно кто-то грубо вошёл в обычную классную комнату.
Это была девушка с серебряными волосами в двух дождевиках надетых непосредственно на голое тело, на котором были видны контрастные линии загара от купальника. Она уже переуложила свои волосы, так что они были свёрнуты как диски или демонические рога под прозрачным капюшоном. Всё же она это сделала, её оторванная рука вернулась в норму.
“Он был занят всё своё непродолжительное время здесь, ты так не считаешь? Это как рассматривать изнутри рот ребёнка с кучей полостей. Это просто жутко. Смогут ли они вернуться в норму или нет, честно зависит от их гордости.”
“Х-хей, Камидзё? Она твой друг-…”
Одноклассник нерешительно заговорил, глядя на настоящего постороннего, которым и была Массовая Убийца Салома, но он умолк.
Это потому что Салома сжала его горло рукой.
“Завали хлебало, ты, засахаренный ублюдок.”
“…Гах…?!”
“Ты позволил так легкко на себя повлиять, отбросить свои представления о добре и зле и отказаться от всей ответственности. Знаешь, что я ненавижу больше всего? Люди, которые не прекращая орут ’Нам это не нужно. Пока не победим.’, чтобы надавить на своих ближних, но внезапно начинают утверждать, что в первую очередь не хотели войны в то же мгновение, когда поменялась расстановка сил. И это подразумевает вас, вы, гнилые засахаренные ублюдки. Ты вообще понимаешь, как это бесит массового убийцу вроде меня?”
“Гбх… Эт-то был не… я…!”
“Это был не я. Другими словами, ты знаешь, кто это сказал, и смеялся. Трогательно. Почему ты вообще жив? Можешь мне сказать одну вещь? Именно Камисато Какеру сделал так, чтобы тебе это нравилось, но он когда-нибудь просил тебя жить?”
“Хей!!”
Когда он увидел, что лицо его одноклассника становится красным, пока он болтается в руке Саломы, Камидзё Тома яростно схватил эту руку.
Девушка в дождевике пожала плечами и с лёгкостью его отпустила, но сделала это со злой улыбкой.
“Как великодушно с твоей стороны. …Но не заблуждайся. Никто тебе за это спасибо не скажет. Ты правда думаешь, что их засахаренные мозги способны думать на таком уровне?”
Смотреть на лицо постороннего, вроде Саломы, было для него проще, потому Камидзё не смотрел назад. Он знал очень хорошо, что его обычная радостная жизнь принесёт теперь только боль.
Он выдохнул и заговорил.
“Давай выйдем.”
“Для меня пойдёт. Я только что сделала себе новую руку и ещё её не разработала. Если буду продолжать смотреть на этих пресмыкающихся засахаренных ублюдков, я могу просто кого-то из них убить.”
Он вышел в коридор с девушкой в дождевике и затем накричал на неё.
“Почему тебе так нравиться быть одной, ты чокнутая девка?!”
“Запомни это: первый шаг к безумию это прекратить заботиться о том, что другие люди думают о тебе. Вот такого типа я человек.” Засмеялась Салома. “В любом случае, ты должен был заметить, как они изменились. Я так оживилась, думая, что мы можем заблокировать все входы и выходы партами и стульями, чтобы отсидеться в школе от чёртова глупого гарема Камисато, но похоже на то, что лёгким это не будет.”
“…”
“Этот проклятый братец уже посеял семена. Установка баррикад теперь лишь приведёт нас к удару в спину. Фракция Камисато плоха сама по себе, но кто знает, насколько сильно распространилась скверна засахаривания.”
“Камисато предвидел, что так выйдет?”
“Конечно, нет. Если бы предсказывал мои действия, он бы обходился со мной немного лучше. Он даже не знал, что я направляюсь в Академгородок. В добавок, он не очень в планировании. Это проблема столь могущественного Отвержения Мира. Он может пробиться через многое одной грубой силой, поэтому о деталях он не беспокоится.”
“В таком случае.” Медленно вздохнул Камидзё. “Семена, которые он посеял, теперь цветут сами по себе? Твоё буйство в Академгородке, моя работа с ним, чтобы выманить тебя, его решение меня убить вместо этого, и твоё появление чтобы помешать, всё это было неожиданным? Тогда какой его изначальный план?”
“Кто знает. Но его цель всегда та же: месть Богам Магии. Конкретней, он, возможно, сближался с тобой, чтобы добраться до Отинус, ты так не думаешь? Инфицирование школы должно было быть способом сломать Фракцию Камидзё и устранить твою защиту.”
“Заставив моих друзей пробраться в школу ночью и сжечь порно-журналы и куклы в неиспользуемой мусоросжигательной печи?”
“Я не знаю как это ещё объяснить. Но я знаю, что он старается изо всех сил, чтобы уничтожить круг твоих друзей. Но этом должно быть что-то большее. Оно может выглядеть как глупое событие, но за ним должно быть что-то ещё. …Ей, Камидзё-чан. Ты слышал об Игре в Выборы? Это второсортная настольная игра из Германии.”
“Хм? Камисато упоминал её. Он сказал, что это в основном сложная версия сугороку, в которой ты пытаешься стать президентом, используя нелепые методы, которыми никогда не можешь воспользоваться в реальности.”
“Этот ублюдок распродаёт истории о своей младшей сестре?” Салома щёлнула языком. “Так какой метод, ты думаешь, ему нравилось использовать?”
“Откуда мне знать?”
“Он не атаковал других игроков или их сторонников, но это также не означает, что он был образцом честной игры. Если враг оказывался в роли жертвы, их сплочённость только росла, поэтому он считал, что лучше не полагаться на простое насилие.”
Уголки рта Саломы изогнулись в улыбке, а глаза спрятались за водонепроницаемым капюшоном.
“Поэтому он предпочитал подстрекать их к действию. Он толкал соратников противника вперёд, заставлял совершать преступление и помещал в категорию преступников. Это рушило сплочённость вражеской фракции. Вот таким он был парнем.”
Часть 3
Акикава Мии не могла сосредоточиться на послеобеденных уроках.
Она должно быть нажимала слишком сильно потому, что продолжала ломать стержень своего механического карандаша. Она не могла вспомнить, сколько раз она меняла стержень. Течение времени казалось настолько, настолько, настолько медленным, что даже половина материала на доске не попала ей в голову. Она записала всё в свою тетрадь, но она не могла понять его, даже читая в собственном написании. Было настолько плохо, что она нахмурилась и гадала, был ли класс всегда таким.
Как только школа закончилась, всё окрасилось оттенками оранжевого.
Она глубоко вздохнула и наконец встала из-за своей парты.
“Мне следует направиться домой.”
Она беспокоилась о президенте, которой она обычно делала обед и присматривала в других смыслах, но решила, что делает слишком много такого. В конце концов, они обедали на крыше, когда обнажённая девушка в дождевике вмешалась и отбросила в сторону парня, которого она тащила на плече, поэтому, конечно, президент запаниковала. Даже если она думала достаточно чётко, чтобы знать, что она должна сказать ученическому совету и учителям о нарушителе (что было тем видом работы ученического совета, с которой обычно должна была помогать Акикава Мии), у неё было слишком много мыслей в голове, чтобы думать о её обычном обеденном распорядке.
Выйдя в коридор, Акикава Мии случайно посмотрела в окно.
Обед давно закончился, так что куча мешков с мусором на мусорной свалке на заднем дворе достигла своего максимума. Не стоит говорить, что это благодаря мусору от хлеба, блюд и напитков купленных в школьной столовой. Мусорные вёдра обыкновенно заполнялись к концу обеда, поэтому мусор обычно выносили на мусорную свалку не дожидаясь уборки после школы.
Но ничего из этого не имело значения.
Она заинтересовалась силуэтом маленькой девочки, который она увидела на мусорной свалке.
Вероятней всего это была президент ученического совета.
“…”
Акикава Мии упёрлась ладонями в подоконник, уставилась на мусорную свалку сквозь стекло и кивнула. Она надела свои кожаные туфли из шкафчика для обуви и обошла здание.
Президент со своими длинными чёрными волосами и большой лентой быстро её заметила.
Она вытерла пот с брови плечом свитера, поскольку толстые пластиковые перчатки туда не доставали и беспечно улыбнулась.
“Ох, это ли не Мии-чан. Что привело тебя сюда? Сегодня твоя очередь выносить-… нет, я думаю, нет.”
“Нет, не сегодня.”
Акикава ответила как обычно.
За исключением…
“Что ты здесь делаешь, Онее-чан?”
“Ах-ха-ха. Я президент ученического совета, помнишь? Разделять мусор может быть достаточно жутко. Некоторые дети выбрасывают аэрозольные баллончики и сломанные лезвия канцелярских ножей, поэтому беспечный мусорщик может пораниться.”
“Правда.”
Акикава Мии думала, что это замечательная мысль.
В новостях по телевизору иногда упоминали о мусорщиках, которым отрезало палец, так что она думала, это действительно потрясающе, как эта девочка проверяет мусор каждый день, чтобы избежать таких происшествий.
Однако…
“Но, Онее-чан, ты не разделяла мусор.”
“…О чём ты говоришь?”
“Этот участок виден из коридора средней школы. Я наблюдала полчаса, но ты не открыла ни одного мусорного пакета.”
Увидев как время на мгновение остановилось, Акикава Мии уверилась в своих чувствах, что что-то было не так.
И она нанесла удар.
Полчаса были ложью. Она смотрела только две минуты.
Но президент приняла это за чистую монету и задержка вкралась в её гладкую речь, как у иголки прыгающей на старой пластинке.
“Ох, прекрати. Даже президент ученического совета не может проверить весь этот мусор, открывая все и каждый пакет. Самые опасные вещи, как распыляемый лак для волос и лезвия канцелярских ножей, сделаны из металла, правильно? Вот почему я использую ручной металлодетектор, чтобы-…”
“Конечно.” Она не позволила девушке закончить. “Но разве это не бесполезно? Ты сама сказала, Онее-чан, самые опасные вещи металлические.”
“И что с того?”
“Много чего. Это не значит, что ты устраняешь опасность на все 100%. А как же деревянные шампура? Или что-нибудь пластиковое? Или битое стекло? Они точно так же могут пробиться сквозь мешок и повредить палец мусорщика. Почему ты здесь идёшь на компромисс? Если бы действительно использовала своё время после школы для заботы о мусорщиках, я думаю, ты бы была тщательна насколько возможно.”
“…”
“И если бы ты желала дать мусорщику пораниться из-за твоего компромисса, ты бы даже не думала оставаться работать после школы.”
В таком случае, почему президент здесь?
Немного выгоды от посещения и пребывания на мусорной свалке. Люди обычно стараются держаться подальше.
Но был ли другой способ взглянуть на это?
Если все старались держаться подальше, не было ли это лучшим местом чтобы что-то спрятать?
А что если это что-то требовало регулярных посещений для проверки?
Акикава Мии почувствовала, как невероятно сильно забилось её сердце.
Оно даже больше вышло из под контроля, чем во время её приключения с жидким бриллиантом.
“Президент” не была заинтересована в мусорной свалке. Мусор был плохой маскировкой, поскольку мусорщики заберут его абсолютно весь на следующий день.
Но там было кое-что ещё.
Что-то ещё стояло позади огромных куч мусора. Им больше не пользовались. Это был короб ржавого металла. Он был обвёрнут толстыми цепями и закрыт простым навесным замком.
“Эй, Онии-чан?”
“…Что?”
“Что внутри мусоросжи-…”
“Мии-чан?”
В то же мгновение Акикава Мии почувствовала не просто холодок в спине. Она ощутила толчок, который, казалось, сейчас же вырвет её хребет.
“Президент” фактически ничего не сделала.
Она просто улыбалась в заходящем солнце.
Но всё же пот бежал ручьями по телу Акикава Мии. Она внезапно поняла, что они одни стояли на безлюдной мусорной свалке. Значит никто не смотрел.
“Президент” упоминала возможность примеси опасных вещей в мусоре. Но что если они были расположены преднамеренно, а не случайно? Что если некоторые пакеты полные лезвий и взрывчатки были подмешаны “на всякий случай”? Фактически, не нужно было никакого явного оружия. Мусор был сложен кучами выше их роста. Если куча развалится, она будет похоронена заживо. Если это произойдёт, кто заподозрит грязную игру? “Президенту” останется только прикрыть своё лицо руками и рассказать всем, что произошло. Ей нужно было только сказать, что ученица игралась на мусорной свалке несмотря на все запреты, и произошёл несчастный случай.
Это всё, что ей следовало сделать.
Это всё, что ей следовало бы сделать.
“Эй, Мии-чан?”
“…”
Давление “президентской” улыбки приближалось.
Акикава Мии подсознательно отступила от этой улыбки.
“Мусоросжигательная печь ’опасна’, так что не дотрагивайся до неё, хорошо? Даже если она в цепях и на замке, ты всё ещё можешь открыть её на несколько сантиметров, чего достаточно для защемления пальца. А со всей этой ржавчиной есть опасность столбняка.”
Это была вероятно идеальная улыбка.
При нормальных обстоятельствах все были бы ею обмануты.
Акикава Мии даже подумала, не была ли она слишком подозрительной и не напридумывала этого.
Но потом она сглотнула.
Кто же это был назвавший заход солнца “золотым часом” в кинематографе? Акикава Мии не могла этого знать, поскольку она мало знала о фильмах, но всё равно ощутила преимущества этого эффекта.
Садящиеся солнце давало уникальные оттенки света и бросало глубокие-глубокие тени на черты этого лица.
Вот, наверное, почему она чувстовала что-то ужасно неправильное, как будто что-то тянуло эту кожу под небрежной улыбкой.
“Мии-чан.”
“Ах” вырвалось у неё из горла.
Это был даже не голос.
“Мии-чан, ты можешь мне пообещать?”
“…?!?!?!”
Она ничего не могла сделать.
Как только её страх достиг своего предела, рациональное мышление Акикавы Мии отключилось. Она развернулась и начала бежать. Она пыталась убраться как можно дальше от той свалки, той мусоросжигательной печи и той личности, которую она “увидела” в знакомом человеке.
Она не могла этого вынести.
Она не могла этого вынести, она не могла этого вынести, она не могла этого вынести!!
Она не могла внести свою беспомощность. Она не могла вынести своей неспособности сорвать цепи и замок с той мусоросжигательной печи. Она не могла вынести, что её намерение исследовать ту ржавую коробку было сломлено просто чьим-то пристальным взглядом.
(Кто это?)
Как только задала вопрос, в её душе прорвались дальнейшие вопросы.
Кто-то прикидывался президентом. Кто-то пробрался в школу. Тогда где настоящий? Где маленький миленький зверёк президента, которая боялась пищевых добавок и отравления пищи?
В её голове быстро всплыла картина.
Это была замотанная в цепи и закрытая на замок мусоросжигательная печь, которая могла содержать что-угодно.
(Кто это?!)
Невинный голос казалось хлопнул её по спине.
“Мии-чааан, я жду свой обед завтра.”
(Аааааххххх!!)
Что-то сверкнуло у неё в голове.
Она бежала, бежала и бежала.
Следующее, что она поняла, это то, что она покинула территорию школы и тяжело дышала, прислонившись к ветряку.
Содержимое её желудка практически присоединилось к тяжёлому дыханию ртом, но она отчаянно удержала позыв к рвоте, болезненно осознавая своё пропитавшееся неприятным потом тело.
Тем временем она бормотала под нос.
Она двигала губами и произносила вслух слова, вместо того, чтобы держать их запертыми в её сердце.
“Кто это?”
Она должна обнаружить источник всего этого.
Она должна вернуть себе нормальную жизнь.
Как нормальная ученица средней школы, она знала лишь насколько нормальной была. Если она будет противостоять такому большому искривлению самостоятельно, то, она знала всё слишком хорошо, лишь станет следующей бедной жертвой.
Что означала помощь ученическому совету?
Что хорошего было в приключении с жидким бриллиантом за шесть триллионов йен?
Её прошлых похождений возможно было достаточно, чтобы нарушить неловкую тишину в лифте, но они не были оружием, которое могло бы помочь ей выйти из текущего кризиса. У неё не было ничего со спрятанной аномальной стороной.
Но тогда у кого было?
Был ли поблизости кто-нибудь, кто бы её выслушал, и на кого она могла положиться?
Одноклассники и друзья из адресной книги её мобильного телефона не могли помочь. А что с Анти-Навыком и Правосудием? Они были слишком нормальными. Фактически, она не могла представить, как она могла объяснить проблему у себя в голове так, чтобы они смогли понять. Что на счёт ученического совета? Она уважала их, но они не производили впечатление готовых поникнуть привычную колею, бежать в ночи и сражаться с тьмой.
В конце концов, только два кандидата приходили на ум.
Акикава Мии сама себе не могла объяснить, как она на них остановилась.
Но она видела в них что-то отличное. Они, казалось, свободно двигались в пространстве лишённом привычных ориентиров.
Если она довериться своим инстинктам, тогда есть два человека, с которыми она могла это обсудить.
Это был или Камидзё Тома, или Камисато Какеру.
Часть 4
Медленно тянулась ночь.
“Это плохо. Что плохо, ты спросишь? Я не приготовил Индекс и Отинус ничего на ужин. Ну, я хорошо усвоил свой урок с прошлого раза и оставил несколько готовых чашек лапши, но я немного боюсь, что Отинус может упасть в контейнер.”
Аогами Пирс и другие одноклассники Камидзё действовали на основе знаний предоставленных Камисато Какеру. Они собирались пробраться в школу поздно ночью и воспользоваться мусоросжигательной печью, чтобы сжечь журналы с девушками, куклы в человеческий рост и наволочки для ростовых подушек.
И, конечно, Камидзё всерьёз сомневался, что Камисато хотел, чтобы они это сделали по капризу. Оно могло выглядеть как глупое маленькое происшествие, но что если за этим скрывался какой-то злой умысел? Салома, сестра Камисато, предупредила его об этом, потому он следил за школой этой ночью.
Однако…
“Почему я должен отмораживать задницу в кустах возле школьных ворот, ожидая кучку парней?! Другого пути нет? В смысле, есть же семейный ресторан и кафе недалеко отсюда!”
“Ага, но я ношу только эти дождевики. Даже если в моей боевой модификации нет подобных вещей, обо мне всё равно сообщат властям в тот же миг, войди я в дверь, ты так не думаешь?”
“Если ты знаешь, что это проблема, тогда носи какую-то одежду!!”
“Я не могу благодаря этому телу.”
“А основываясь на манере твоей речи о нём, я предполагаю, что у тебя действительно есть запасное тело помимо этого боевого. Оно для твоего Онии-чан?”
“Кхам. Прекращай шуметь. Это не твоё дело, тебе так не кажется?”
После этого Салома протянула руку в ближайшую тень, будто вытягивая сувенир.
“Что важнее, у нас проблема.”
“Бх?!”
В какой-то момент Салома схватила неизвестную ученицу средней школы за загривок. Девочка выглядела нервной и совершенно синей.
“Секундочку! Кто эта девочка?!”
“Акикава! Акикава Мии!! Ты до сих пор не запомнил моё имя?!”
“И почему ты с Как-Там-Ёё-Зовут?! Не похищай людей так же, как хватаешь готовое блюдо в конце кулинарного шоу!!”
“Не будь глупцом. Я её спасаю. Кажется, у неё есть дело в школе, и она прячется в кусах как и мы.”
“Хм?”
Камидзё посмотрел на девочку, которая всё ещё была в своей форме.
Она почти — почти! — выглядела знакомой.
“М-меня зовут… Акикава Мии… Т-ты правда… правда, правда не помнишь меня?”
“Кого?”
“Ох, ну ты даёшь!!”
Ученица средней школы яростно заскребла голову.
Она должно быть поняла, что не продвинется, если зациклится на своей гордости, потому она выдала объяснение, похоже продираясь сквозь каждое слово.
“Ум! Хорошо ли, ум, поживает старый священник, который спас меня во время событий с жидким бриллиантом? Я должна его поблагодарить!!”
“???”
Салома бросила на него раздражённый взгляд, но Камидзё только наклонил голову. Он был озадачен её вопросом, поскольку был уверен, что не знает никаких священников.
“Нет, постой. Ты имеешь в виду… Верховного Жреца?! Что он, чёрт возьми, делал здеь в Академгородке?! Разве он не жрец? Так почему он приставал к ученице средней школы? Только не говори мне, что он разъезжал на итальянском авто со связкой золотых ожерелий!! Разве ему не предполагается быть Богом Магии, который подчинил себе свою область?!”
“Хех. Эх-хех-хех.”
“И, что ещё хуже, почему эта современная ученица средней школы считает это совершенно нормальным. …. Как это мумия-священник оказался таким популярным?! Или мы вступаем в эру храмовых девочек и фанаток буддизма?!”
"Я рада, что ты здесь…. Я не могла найти никого, чтобы поговорить про Онее-чан. Честно, я надеялась встретить Камиссато-сана вместо тебя.
“Камисато…?”
“Извини, но твоей консультации придётся подождать.” Тихий голос Саломы из дождевика принудил их замолчать. “Что-то начинается. Я вижу несколько лучей фонариков движущихся поблизости. Они кто-угодно, кроме Анти-Навыка. Они блуждают вместо движения по установленному маршруту патрулирования.”
“Так это они…”
“?”
Неуверенная, что происходит, Акикава Мии наклонила голову.
И по-любому, почему эта девочка была здесь одна поздно ночью?
“У-ум, я думала Онее-чан… нет, президент ученического совета старшей школы не найдёт меня так поздно. Хотя ничего не получится, если она следит за ней и всю ночь.”
“Президент?”
Камидзё был озадачен упоминанием Прыгающего Зайчонка, но тогда Акикава Мии задал свой вопрос.
“Ум, а вы почему здесь вдвоём?”
“Это ужасно. Мой чёртов придурковатый братец заставил одноклассников этого парня пробраться в школу ночью, чтобы сжечь свои порно-журналы и мужские тренировочные куклы в неиспользуемой мусоросжигательной печи. Это незаконное проникновение и попытка поджога само по себе, но там должно быть что-то большее. И для меня оно пахнет настоящей тухлятиной, но мы всё ещё не уверенны что именно-…”
Они услышали звук нескольких ломающихся веток.
Акикава Мии была настолько шокирована, что упала назад и приземлилась на попу в кусты.
Она подала голос, выглядя как застрявшей попой в автомобильной шине.
“П-погодите секундочку! Мусоросжигательная печь?! Это правда?!”
“И что, если да?”
Массовая Убийца Салома выглядела озадаченной, а губы Акикавы Мии начали дрожать.
“Но… постойте. Если это правда… но… вы шутите…”
“Опять же, что такое?”
“Онее-чан, которая сегодня ходила по школе, не настоящая. Кто-то ещё занял её место! А настоящая должно быть заперта внутри мусоросжигательной печи!!”
Камидзё и Салома переглянулись.
Они хотели списать это на шутку или заблуждение, но холодок пробежавший по спине они остановить не могли.
“Эй, Камидзё-чан. Ты немного побыл в этой школе. Ты встречал этого президента студенческого совета? Ты думаешь это точные сведения?”
“У меня один вопрос. Акикава Мии…-чан, да? Ты готовишь обеды президенту, правильно?”
“Ох, д-да… Я думаю то, как она вела себя за обедом было тоже немного странным.”
“Извини, но я не про это.” Камидзё оборвал её. “Что касательно другой еды? Завтрак, например. Ты тогда для неё что-нибудь готовишь?”
“Ум…” Акикава Мии выглядела озадаченной. “Она даже не завтракает. Я всё время говорю ей, что это вредно для здоровья, но она не слушает.”
“Ох.”
Это всё подтверждало.
Камидзё взъерошил рукой свои волосы.
“Я встретил президента этим утром на мусорной свалке. Но у неё был банановый желатиновый напиток. Она сказала, что может пить его не пачкая рук.”
“Я скажу тебе столько раз, сколько понадобиться, Онее-чан не завтракает.”
“В таком случае…” начала Салома.
“Эта еда был не для неё,” продолжил Камидзё. “Акикава? Если то, что ты говоришь правда, тогда еда была для чего-то, что она прятала в мусоросжигательной печи.”
Заменить кого-то таким образом было не лёгкой задачей. Была большая вероятность, что приложила руку одна из девушек Фракции Камисато.
А Камисато, их лидер, манипулировал одноклассниками Камидзё, чтобы они зажгли мусоросжигательную печь.
По словам Саломы, его сестры, у него был определённый способ играть в Игру в Выборы.
Он подстрекал вражеского кандидата к совершению преступления и использовал груз содеянного для разрыва их сплочённости.
“Эй, Салома.”
“Чего?”
“Если настоящая действительно находится в мусоросжигательной печи, думаешь Аогами Пирс и остальные зажгут её ничего не заметив? Как только они снимут висячий замок и цепи и откроют её, они обнаружат внутри девушку. Конечно, они такое заметят! Правильно?!”
“Я так не уверена. Внутри подобного закрытого пространства должна быть непроглядная тьма в такой темноте. И будут ли они действительно утруждать себя подсветкой фонариками внутри мусоросжигательной печи, которая не использовалась? Они просто набросают своих журналов и наволочек, закинут немного бумаги или ещё чего и закроют, ты так не думаешь? А если упомянутый президент связана по рукам, ногам и ртом скотчем, она не сможет издать ни звука. А если она без сознания благодаря недоеданию и обезвоживанию, они не получат никакой подсказки. …Что важнее, почему кто-то подумает о жив<