А у неё день рождения…
- Сколько тебе исполняется?
- Восемнадцать.
О чёрт!
Она всё ещё подросток…
И всё ещё смотрит на него в ожидании ответа.
Он знал, что он должен сказать. И не желал этого говорить, снедаемый изнутри бессильным бешенством. Но ничего иного он сказать не мог.
- Мисс Грейнджер, - начал Снейп очень мягко.
И заметил, что она напряглась, словно в ожидании удара, потому что иной раз понимала его слишком хорошо… Он погладил ей мизинцем уголок рта и увидел, как он дёрнулся, прежде чем она робко и печально улыбнулась.
- Вы обязательно получите секс на день рождения, если это окажется целиком и полностью в моей власти.
И он тут же прижался к её губам самым страстным из поцелуев – на случай, если она уже подзабыла, о чём именно она просит… И когда достиг грани, за которой должен был или полностью растворится в её сладком желании, или прервать поцелуй, прервал поцелуй. И посмотрел в её полузакрытые глаза, с трудом сдерживая дыхание. А когда они оба пришли в себя настолько, что он снова мог говорить, а она – слушать, продолжил:
- Я двадцать лет отказывал себе во всём, что другие мужчины считают само собой разумеющимся. И, несмотря на то, что сейчас Тёмный лорд вроде бы склоняет меня к этим удовольствиям… Я не могу не думать, что это очередное испытание. Что эти удовольствия для него - очередная возможность увидеть то, что он сочтёт предательством. Потому что именно так оно и есть.
Она молча кивнула и убрала ему волосы с глаз. А он не смог удержаться и ловил лицом прикосновения нежных пальцев, скользящих по коже…
- Я хочу забрасывать Министерство громовещателями круглосуточно…
Снейп поймал губами её палец, слегка пососал… Её тихий стон отдался в его собственном теле, и он снова ощутил муку и ярость.
- Разочаровывать моего наблюдателя пока ещё не время.
- Я понимаю, - сказала Гермиона и добавила со слабой улыбкой: - А четверг всего лишь через четыре дня…
И он скользнул вниз по её телу, припал между ног, и последнее, что он увидел, были её мгновенно захлопнувшиеся с тихим вздохом глаза. И он продолжал дарить ей это счастье, которое всё ещё было для него загадкой, но сейчас казалось едва ли не благословением.
Глава 40. НЕПОВИНОВЕНИЕ
Они лежали, повернувшись друг к другу. Он прятал лицо между её обнажённых грудей, она нежно гладила его волосы и удивлялась самой себе. Сначала она кончила, дико и неудержимо. А когда снова смогла дышать, заново изучила тайны фелляции… И, похоже, более, чем успешно! Гермиона склонилась, чтобы тихо поцеловать его волосы и почувствовала, что губы её изгибаются в очень снейповской усмешке.
Счастливое завершение!
Да, это было самое точное определение.
Завершение.
Почувствовать себя законченной, цельной. Совершенной.
Быть совершенной.
Совершенной!
Ну, почти…
Хотя тело было удовлетворено и тихо плавилось от полученного удовольствия, отдалённый намёк на боль между ног напоминал, что там всё же была какая-то неполнота, незаполненность… Но Гермиона тут же отбросила эту мысль и отдалась неге единения со своим мужчиной, мужем, тем, кто познавал её плоть языком так усердно, что ей пришлось запросить пощады. Тем, кто потом полностью отдался на её милость, пока она делала с ним то же самое…
Его тёплое дыхание равномерно и восхитительно овевало ей кожу, и она поняла, что склоняется к нему и шепчет: «Профессор…», чтобы ощутить это слово на губах, чтобы услышать его голос в ответ.
Снейп в ответ только что-то вопросительно пробормотал, и Гермиона осознала, что понятия не имеет, что же хотела сказать! Ей нужно было что-то прошептать ему в ухо… И к несчастью, первое, что ей пришло на ум, было навеяно глубоким, растерянным вздохом. Гермиона вспомнила о своей груди, о том, что на ней, наверное, не слишком удобно лежать, как на подушке, и, конечно, он хоть немного, но должен сожалеть об этом…
И слова сорвались с языка сами, прежде чем она успела подумать, глупейшие слова, совершенно неподходящие ни ко времени, ни к месту, слова, ответа на которые она не хотела бы услышать…
- Что вам больше нравится в женщинах, грудь, ноги или попа?
Оставалось только надеяться, что это прозвучало хоть отчасти соблазнительно…
Снейп замер в её объятиях.
- Что?
- Понимаете, - краснея, начала Гермиона, - говорят…
- Кто говорит? – спросил он ледяным тоном.
- И Гарри, и Рон, и близнецы, и…
Ну, по крайней мере, он даже не попытался убрать голову… Только снова пощекотал вздохом её кожу.
- Ты слишком много времени проводишь с недоумками.
- А! – сказала Гермиона, надеясь, что это прозвучит очень зрело и мудро. – Ты просто не хочешь отвечать…
В таком случае, это, наверное, грудь. И теперь ему приходится терпеть её груди, совершенно не подходящие для… Гермиона печально прикинула, могут ли они ещё вырасти, или уже поздно.
Он приподнял голову, и нос его слегка и очень чувственно задел её сосок, отчего тот тут же сжался в твёрдый комочек. Гермиону бросило в жар, она покраснела отчасти от стыда, отчасти от возбуждения.
- Волосы, - всё же признался Снейп.
Гермиона содрогнулась.
Это было даже хуже, чем грудь!
- Всегда любил волосы. Длинные, шёлковистые пряди, гладкие, блестящие и…
Он замолк, словно внезапно сообразил, что говорит не то.
Гермиона храбро прикусила нижнюю губу. Она гладила и гладила его чудесные, мягкие, послушные волосы и старалась не допускать обидных мыслей о том, как бестактны порой бывают люди.
- Цвет не имеет значения, - закончил Снейп.
И она сразу поняла, почему он замолк. Он едва не выдал, какой цвет предпочитает! Гермиона без труда заполнила этот пропуск – чёрные… И была благодарна ему за его внезапное молчание.
Хотя он же признался, что какое-то время питал слабость к Нарциссе…
И могла быть какая-то другая девушка, та, о которой она не знала, с длинными прядями блестящих, шёлковистых волос…
- Но позже я пересмотрел свои представления о красоте, - продолжил Снейп своим глубоким, атласным голосом, перебирая пальцами её собственную прядь.
Пора было вмешаться. Всё это совершенно необязательно! Душевное равновесие она может восстановить и без неискренних комплиментов!
- …и оценил волосы ужасные и непослушные, - тем временем говорил он, наматывая их прядь на мозолистый, твёрдый палец.
Не слишком-то похоже на комплимент…
- Ужасные, непослушные волосы вторглись в мою жизнь, отказываются знать своё место, не дают о себе забыть, лезут мне в лицо, в глаза и даже в рот, и всё это в самый неподходящий момент, настаивают снова и снова, что у них есть своя воля, а то и собственная жизненная сила, а ещё…
Гермиона, как заворожённая, смотрела на игру его пальцев с её прядями, а когда он вдруг замолк, с трудом смогла поднять глаза. И увидела, что он наблюдает за ней.
- И мне кажется, что вот такие несносные, упрямые, ужасные волосы гораздо больше заслуживают моего восхищения…
- Их можно пригладить, - серьёзно сказала Гермиона. – На Турнире трёх волшебников, на Святочном балу, они были совсем гладкие.
Она взглянула на снимок на каминной полке и шевельнула пальцами, чтобы призвать его к себе. Поймав колдографию, Гермиона снова подняла глаза и криво улыбнулась.
- Я готовилась к балу пять часов… Но такой красавицей не чувствовала себя ни разу в жизни!
Снейп взял у неё колдографию и внимательно изучил. Потом бросил себе за спину. Гермиона проследила взглядом, как та спланировала на пол.
- Глупости! Это было просто надругательство над твоими волосами. Совершенно неестественный вид. Готов спорить, у тебя после такого ещё и болела голова. Когда угодно, в любое время ты куда красивее, чем на этом снимке.
Потрясение практически лишило её дара речи. Горло намертво перехватило, слова через него протиснулись с огромным трудом.
- Даже с моими ужасными волосами?
- Особенно с твоими ужасными волосами! – Снейп сердито взглянул на неё. – Сколько раз мне ещё повторять, мисс Грейнджер? Или вы напрашиваетесь на комплименты? Ваши ужасные волосы меня весьма возбуждают!
Сердце её колотилось в груди, глаза щипало от непонятных слёз. Очень глупо так эмоционально реагировать на подобное, но… Он считает её красивой?! Даже волосы?! И его это возбуждает?!
Он приподнялся, чтобы смотреть ей прямо в лицо, и пощекотал её нижнюю губу прядью её же собственных ужасных волос.
Гермиона машинально прикусила их вместе с губой и еле отплевалась. Снейп склонился к ней ещё ниже.
- А ещё я говорил тебе: не надо кусать губы! Я это сделаю сам…
И она просто растеклась по своей подушке со всхлипом, за которым последовал глубокий вздох. Потому что он приблизился совсем, втянул её распухшую, горящую губу в свой жаркий, влажный рот и заменил обещанные укусы нежным посасыванием…
Поцелуй становился всё глубже и глубже, пока она уже не могла бы сказать наверняка, кто кого целует, потому что каждое движение губ и языков доводило обоих до настоящего исступления от неудовлетворённой страсти. И откуда только она взялась… Они наслаждались друг с другом всю ночь, всё утро, и всё же целовались так, словно желание их было бездонным и не могло быть удовлетворено ни за что и никогда.
Но Гермиона на это не жаловалась!
И тут им пришлось разлучиться… Под давлением двадцати двух фунтов рыжей шерсти и плоской морды, которая просунула между ними зажатый в зубах и перепачканный в саже конверт.
- Глотик… - простонала Гермиона. – Ну что ты делаешь?!
Профессор Снейп пробормотал что-то неразборчивое, но явно угрожающее, поскольку отчётливо была упомянута только кастрация. Любой благоразумный кот после такого убрался бы с кровати подальше, но Живоглот, не сходя с места, просто уселся на толстый зад и уставился на обоих.
Гермиона забрала у него конверт, взглянула на имя и протянула его профессору Снейпу.
- Должно быть, пришло через камин, пока мы… Пока мы были заняты другим.
- Вероятно… - ответил он, вскрывая письмо. – О чёрт! Который час?
Гермиона поспешно прижала руку к заурчавшему от голода животу и смутилась.
- Точно не знаю, но завтрак мы точно пропустили. И обед, - взглянув на часы, добавила она.
- Альбус в два часа собирает срочное совещание Ордена.
Гермиона с трудом выбралась из постели и бросилась к джинсам на полу.
Снейп перехватил её.
- Мисс Грейнджер, у вас есть три минуты на купание! – объявил он безапелляционно. – Используйте их с толком!
Гермиона возмущённо сдвинула брови.
- Но мы уже опоздали!
- Опоздаем чуть больше. Вымойся как следует!
Она зажмурилась и свела брови уже от стыда, а может – и от обиды, да ещё и на такое откровенное унижение… Но отправилась в ванную.
* * *
Он зарылся головой в подушку и отсчитывал минуты. Ей дали три, прошло пять, но её всё ещё…
Дверь распахнулась, и она вышла в облаке душистого пара. Снейп быстро потёрся об неё на ходу, глубоко вдохнул и с облегчением убедился, что от неё больше не пахнет сексом.
На собрании должен был быть Люпин. Не хватало ещё, чтоб чёртов оборотень учуял этот запах!
Прямо перед тем, как закрыть дверь, Снейп увидел, как она натягивает через голову джемпер. Очень хорошо знакомый ему джемпер… Его край не достигал пояса низко сидящих чёрных джинсов и открывал при каждом движении соблазнительно мелькающий пупок.
Женитьба на ведьме-подростке его доконает…
Взмахом руки Снейп открыл шкаф, призвал к себе обычную свою чёрную рубашку и перебросил ей.
- Надень! – приказал он.
После чего захлопнул дверь ванной и начал собственное быстрое, но тщательно омовение.
Застёгивая последнюю пуговицу на вороте, он заметил след от поцелуя.
И его бросило в жар от одного воспоминания о её губах, о её зубах, касающихся этого самого места.
Никогда ещё на нём не оставляли таких следов. Никогда ещё его плоть не вбирали себя так страстно, чтобы оставить багровый след на бледной коже… Снейп поднял палочку и проследил, как след исчезает.
И услышал её разочарованный вздох за спиной.
- Ты хотела бы его оставить? – удивлённо спросил он, встретив её взгляд в зеркале. – Мерлин, по-твоему, я должен явиться на собрание Ордена феникса, покрытый засосами, как свихнувшийся на почве секса подросток?!
Она избегала его взгляда, старательно возясь с гребнем его матери. Краски на её лице при этом хватило бы на всю Англию.
Снейп развернул Гермиону к себе спиной и закрутил на затылке непокорные волосы.
- Понимаете, - сказала она, - этот след показал бы им, что… Что я с вами… Что я сама выбрала вас!
У него опустились руки.
- Ведь мы впервые встречаемся со всеми с тех пор… С тех пор, как мы поженились.
Снейп закрепил ей волосы гребёнкой и подавил желание поиграть с не пожелавшими повиноваться завитками.
- Ты не кобель, а я не уличный фонарь, чтобы метить на мне территорию, - заметил он. - Я не желаю ходить с засосом напоказ! Это непристойно и ни к чему. Они ещё чего доброго решат, что мне есть дело до их мнения о нашем браке.
Но мысль о том, что ей хотелось чего-то подобного, странно трогала…
- Палочка!- напомнил Снейп, и Гермиона послушно достала её из рукава и воткнула наискосок в причёску, палочка тут же исчезла. – Прятать, как известно, лучше всего на виду!
Она кивнула, пошла впереди него к двери…
И вдруг остановилась.
Повернулась.
Взглянула ему прямо в лицо.
И так явственно побледнела, что он бросился вперёд, чтобы подхватить её, уверенный, что она сейчас потеряет сознание. Но нет! Она просто смотрела этими своими широко распахнутыми глазищами и наконец спросила дрогнувшим голосом:
- Что будет, если он прикажет вам убить меня, а вы не убьёте?
Долгие годы шпионской работы нисколько не подготовили его к такому. Вопрос был поставлен до того грубо и недвусмысленно, что ответить на него Снейп никак не мог.
Впрочем, его это нисколько не смутило. Он взглянул на неё с привычным показным хладнокровием, прикрывая им то, что творилось у него внутри, и просто-напросто сказал:
- Это не твоя проблема!
- Не надо меня так снисходительно опекать!
- Мисс Грейнджер, я вас не опекаю. Я говорю то, что есть. Я не собираюсь причинять вам вреда. Остальное – не ваша забота.
- Что с вами будет? – требовательно повысила голос Гермиона.
- Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.
Снейп смотрел ей прямо в глаза, страстно желая, чтобы она доверилась ему.
И она вроде бы поверила… Напряжённые плечи расслабились, взгляд оторвался от его взгляда. Она нервно потёрла щёку и коротко кивнула.
Снейп взял её за подбородок и снова посмотрел прямо в глаза.
- Надо идти. Немедленно!
На этот раз она кивнула увереннее. И снова пошла впереди него к двери, теперь уже решительно и твёрдо, держа спину прямо.
* * *
Он был уверен, что встретят их в доме номер двенадцать на площади Гриммо неприветливо. К тому же они опоздали на полчаса.
Дверь открыла Молли. Она отступила в сторону, пропустила их вперёд, но, к изумлению Снейпа, не удостоила его ни одним из этих своих взглядов. Поскольку все они достались мисс Грейнджер. А ведь он был уверен, что Молли первым делом обрушится на него за опоздание! Но, похоже, ей по-прежнему и даже в такой день было гораздо важнее выразить крайнее презрение в знак солидарности со своими сыновьями.
До чего приятно! Не часто ему удавалось избежать презрения Молли Уизли! Впрочем, обычно вполне оправданного.
Снейп пропустил мисс Грейнджер вперёд себя в библиотеку, но никак не ожидал, что она сразу же встанет столбом в дверях. Он почти налетел на неё.
И, взглянув поверх её плеча, понял, что её так потрясло.
Библиотека была битком набита. Такого ещё не случалось… Самый беглый взгляд позволял определить, что присутствуют практически все Уизли мужского пола, они даже вызвали своего драконьего пастуха из Румынии, Боснии или где он там возился со своими любимыми тварями. Было совершенно очевидно, что собрание предполагалось экстраординарное, серьёзное и важное, а он тут главный источник информации, ради которой все и собрались.
Среди рыжих не хватало, разумеется, Перси. И двух самых младших. Рональд Уизли блистал своим отсутствием, равно как и его сестрица. И Поттер…
Снейп помрачнел. Поттеру как раз следовало бы знать, что его ждёт!
Наградив мисс Грейнджер лёгким тычком, чтобы сдвинуть с места, Снейп ощутил, что она снова переполнена волшебной силой.
А их появление явно прервало горячий спор.
Который приостановили, чтобы каждый присутствующий мог подробно рассмотреть их с ног до головы.
Мерлин знает, что они собирались увидеть… Снейпу оставалось только порадоваться, что он заметил и убрал след от поцелуя, а те, что могли остаться на ней, не видны. Хотя волшебный глаз Грюма что-то чересчур тщательно изучал её фигуру… Снейп придвинулся к Гермионе поближе вопреки принятому им благоразумному решению соблюдать приличную дистанцию, дабы избежать понимающих усмешек.
- Миона! – позвал кто-то из близнецов из дальнего угла. – Иди к нам, мы тебе оставили местечко!
- Никуда она не пойдёт! – отрезала Молли. – Гермиона, Гарри, Рон и Джинни на кухне, так что…
- На кухне? По-вашему, мы дети? Если кто и должен знать всё, то это Гарри!
- Северус? – с явным беспокойством спросил Дамблдор. – Ты ведь не говорил ей, правда?
Гермиона повернулась и взглянула на Снейпа умоляющими глазами. По её глазам, по дрожащим губам, по странно разведённым пальцам он понял – она источает магию… Гермиона стиснула пальцы, потом разжала их, взглянула на свои руки… И Снейпа неудержимо потянуло поддаться соблазну, позволить ей выплеснуть всю свою силу, и пусть потом Альбус выкручивается, как хочет!
Но вместо этого он мягко положил ладонь ей на затылок, притянул к себе и как мог нежнее, почти беззвучно, прошелестел прямо в ухо: «Ш-ш-ш!» Она напряглась от его прикосновения, потом расслабилась и прижалась к нему, закрыв глаза.
Самого Снейпа эмоции переполняли не меньше. Поскольку по движению среди присутствующих он понял, что его жест истолкован как знак необычайного, если не противоестественного контроля над ней. И очевидного повиновения с её стороны. Люпин с откровенным подозрением уставился на него, прищурив глаза. И Снейпу захотелось притянуть её к себе ещё ближе, провести рукой по нежной коже… Только для того, чтобы увидеть огонь, который полыхнёт в глазах оборотня.
Его остановил случайный взгляд на Чарли Уизли. Тот смотрел на них обоих не столько осуждающе, сколько удивлённо и даже с любопытством.
Снейп решил разом покончить с любопытством всех собравшихся и презрительно-учтиво обратился к Дамблдору:
- Я не смог бы провести двадцать лет на службе у Тёмного лорда и остаться в живых, если бы не знал, кому я могу доверять. Поэтому, надеюсь, на будущее вы воздержитесь от сомнений в моих суждениях относительно моей супруги.
Атмосфера в комнате накалилась до предела. Снейп упорно не сводил глаз с Альбуса.
- Хорошо сказано… - сказал кто-то из близнецов.
- …профессор! – закончил другой.
Снейп презрительно фыркнул. Очень ему нужна такая поддержка!
- Джордж! Фред! – раздался недовольный голос Молли Уизли.
Наконец Альбус склонил голову в знак согласия, после чего стал смотреть в сторону с безразличным видом.
- Мисс Грейнджер, - сказал Снейп, твёрдо взяв её за плечо и отодвигая от себя. – Думаю, вам стоит пойти поискать остальных. Уверен, вы понимаете, что, несмотря на привилегированный доступ к информации, которым вы располагаете как моя супруга, она всё же не подлежит открытому обсуждению. Особенно если так считает директор, который, напоминаю вам, одновременно и глава Ордена.
Она чувствовала, что её предали… Это так ясно читалось на её лице, что высказывать чувства вслух не было нужды. Но она просто опустила взгляд, хотя внутри у неё явно всё восставало против такой несправедливости.
- Но если… - Снейп замолчал, дожидаясь, пока она снова подымет на него глаза. – Если эти недоумки не смогут сами сложить два и два, чтобы получить четыре, они и не заслуживают того, чтобы знать.
Теперь она смотрела на него очень внимательно, и он различил в её глазах блеск понимания.
- Я ухожу, - сухо сказала она. – Мне это не нравится… - Альбус был полностью уничтожен одним взглядом. – Но я уйду!
«Умница!» - хотел сказать Снейп, но не сказал.
Дверь за ней закрылась, поверх двери легли чары тишины.
- То, что будет сказано сегодня, не должно обсуждаться вне стен этого дома! Нам необходимо многое спланировать и подготовить. Но только исключительно строго учитывая это условие, приняв все необходимы меры защиты и предосторожности. И прежде, чем мы двинемся дальше, каждый из присутствующих обязан подтвердить свою клятву Ордену на крови. Пусть каждый, кто испытывает сомнения и опасения, немедленно удалится! Единственным наказанием вам станет частичное «Обливиэйт» перед уходом.
Объявив всё это, Дамблдор радушно улыбнулся.
- Итак? Никто не уходит? Тогда начнём с тех, кто вступил в Орден последними! Мистер Джордж Уизли, полагаю, это будете вы?
Снейп сел и приготовился к долгой и нудной процедуре. Однако такие серьёзные меры предосторожности его несколько успокоили.
Как-никак, если кому-то вздумается нарушить слово, первым делом слетит именно его голова.
* * *
Гермиона ворвалась на кухню, чувствуя, что магическая сила рвётся из неё наружу прямо сквозь бегающие по коже мурашки. В панике она поискала что-нибудь, что можно сломать, неважно что, и, в конце концов, злобно ударила молнией в супницу на верхней полке.
Та взорвалась, но осколки упали на пол, никого не задев, поскольку Гермиона осмотрительно выбрала цель в самом дальнем углу.
Тяжело дыша, она, наконец, решилась взглянуть на друзей, которые в изумлении уставились на неё в ответ.
-И вы позволили им так с вами обойтись? Вы позволили выставить себя на кухню, как малых детей?! – возмущённо воскликнула Гермиона.
И только договорив, заметила бессильную ярость их поз и выражений лиц. Разумеется, они были в таком же гневе, как и она сама. Гермиона постаралась взять себя в руки и сильно потрясла головой.
- Простите! Я просто… просто… Как они могли так с вами поступить?!
- С нами? – Гарри взглянул на неё с внезапной тревогой. – А ты? Ты хочешь сказать, ты знаешь, что там происходит?
Гермиона плотно зажмурила глаза и стиснула зубы. Они должны знать! Гарри должен знать! Но профессор Снейп недвусмысленно дал понять, что говорить с ними об этом ей нельзя.
И дал понять ещё кое-что…
Гермиона посмотрела в глаза Рону и взглядом, молча, попросила его собраться с мыслями, ради неё, ради них всех.
- Не задавай глупых вопросов! – сказала она вслух Гарри. - Потому что я не могу на них ответить. Просто подумайте, ради Мерлина, собственной головой и послушайте меня! Может, вы сможете сложить два и два и получить, чёрт вас побери, четыре! – буквально зарычала она под конец.
- Мерлин! Да ты не только одета, как он, ты уже говоришь, как он! – едва дыша, пролепетала Джинни.
Гермиона демонстративно пропустила это мимо ушей и глубоко вздохнула. Первые слова прозвучали ещё на повышенных тонах, но постепенно сошли до уровня милой беседы. Если бы одновременно она не прожигала взглядом стену…
- Как мило, что Чарли тоже здесь! Сколько мы уже не виделись?
- Чарли не потащился бы сюда из Румынии, не случись чего-то важного, - заметил Гарри. – Как и по меньшей мере треть остальных. Ты думаешь, почему мы так беспокоимся?
- Вам это только на пользу, - ответила Гермиона с бешено колотящимся сердцем и закрыла глаза, лихорадочно ища что-то, что-нибудь, что направит их в нужную сторону…
- В четверг мой день рождения, - вдруг сказала она. – Мне надо сказать ему, правда? Потому что он, конечно, не знает.
Все трое уставились на неё, как на сумасшедшую. Возможно, так оно и было, но ничего лучше ей в голову не пришло.
- Уверена, мне придётся напоминать ему и о годовщинах нашего брака, - говорила Гермиона, одновременно борясь с неожиданно подступившими рыданиями, потому что вдруг подумала, что ни одной годовщины у них, может, и не будет…
Нет! Нет, нет и нет! Не сметь об этом думать!
Гермиона снова глубоко вздохнула.
- Он, наверное, даже не знает, в какой день мы поженились! Кто ж захочет держать такую дату в памяти! День рождения выбрать нельзя, но ведь дату годовщины свадьбы можно установить условно, правда? Выбрать день, который легче запомнить…
Что за чушь! Теперь они смотрели на неё с жалостью, и Гермиона понимала, что несёт какую-то бессмыслицу.
- А когда была ваша свадьба? – всё же заинтересовалась Джинни. – Мы не дадим ему забыть!
Гермиона подавила рвущийся наружу крик. Ничего у неё не получится, они её не поймут!
Она пристально взглянула прямо на Джинни.
- Такое число никак не запомнишь! Для любого, кроме меня, оно ничего значит. Двадцать восьмое августа! – Она взглянула на Рона, умоляя его понять. – Как такое запомнить? Совершенно никакая дата. Ничего важного этого числа не происходит, его совершенно невозможно запомнить…
Рон нахмурился и взглянул на календарь на стене.
Потом снова взглянул на неё.
И тогда она посмотрела на Гарри, протянула руку и убрала ему со лба вечную прядь волос, открыв шрам.
- Хэллоуин! – выдохнул Рон.
Гермиона была так горда за него, что чуть не расцеловала.
- Ну конечно! – Гарри побледнел. – Так и должно было быть! Где? – требовательно спросил он. – В Хогвартсе или в Годриковой лощине?
Гермиона молча помотала головой.
- Я думаю, - сказала Джинни, гневно сдвинув брови, - сейчас нам самое время присоединиться к остальным в библиотеке!
Гермиона смотрела, как все трое прошли через кухонные двери, собираясь с духом, чтобы ворваться на собрание силой, если понадобится.
И медленно пошла следом.
Профессор Снейп, наверное, не выживет…
Если он откажется выполнить приказ Тёмного лорда убить её, он не доживёт даже до последней схватки и не сможет добыть информацию, чтобы подготовить Гарри…
Гермиона прижала руку к сердцу, где, казалось, открылась глубокая рана.
Она с трудом различала звуки бомбардировки дверей в библиотеку. Хотя Джинни – да, это, конечно, была Джинни! – швырнула в двери Улётную Убойму Уизли, рассыпавшуюся пахучими искрами с почти сверхзвуковым ударом по ушам.
А когда дверь, наконец, распахнулась и гнев сидящих внутри схлестнулся с обвинениями наступавших из коридора, всё, что она смогла увидеть, - чёрную фигуру, склонённую к ногам Дамблдора.
- Вы бы здесь не собрались все вместе! Повод должен быть важный! – перебил Гарри, впрочем, довольно спокойно, Грозного Глаза Грюма. – А ещё мне кажется, что Волан-де-Морт предпримет что-то важное в какой-нибудь важный для него день. Например, в день смерти моих родителей. В день, когда я разрушил все его планы, в день, когда я получил свой шрам…
- Хэллоуин! – сказал Рон.
- И нечего смотреть на Гермиону! Она нам ничего не сказала! Мы сами всё поняли! – заявила Джинни, самодовольно взглянув на мать, которая, казалось, вот-вот лопнет от ярости.
Гермиона вытерла насухо глаза и вошла в библиотеку последней, глубоко затаив в себе боль при виде застывших плеч, покрытых чёрной мантией, и головы, склонённой перед директором. Их вторжение вынуждало его оставаться в этой рабской, унизительной позе до тех пор, пока шум не уляжется. И Гермиона чувствовала, как невыносимо ему такое положение, ощущала, как он окаменел, сдерживая бессильный гнев.
А потом она поняла, что Дамблдор смотрит только на неё, с трудом скрывая подозрительное недоверие. И гордо вздёрнула подбородок.
- Северус Снейп, клянёшься ли ты выполнять приказы Ордена, служить его нуждам и бороться с силами Тьмы?
- Да.
- Принесёшь ли ты в знак своей верности по доброй воле клятву на крови?
- Да.
- Артур!
Вперёд выступил мистер Уизли.
- От лица Ордена феникса, принимаю твою клятву!
Дамблдор поднял серебряный нож, точным движением полоснул ладони обоих и соединил их. Руки на миг озарились тут же исчезнувшим светом.
Профессор Снейп поднялся, и в Гермионе всё перевернулось, потому что он сразу же отступил назад, растворился в тени, оказался слишком далеко от неё, чтобы броситься и утешить.
Она молча смотрела, как оставшиеся члены Ордена занимают своё место перед Дамблдором, приносят клятву и смешивают свою кровь с кровью другого члена Ордена.
Наконец, с колен кряхтя поднялся Грозный Глаз Грюм. И Дамблдор, прищурившись, обратился туда, где стояли Гарри, Рон, Джинни и Гермиона.
- Я этого делать не собирался, но, похоже, выбора нет. Сегодня вечером мы примем в Орден ещё четырёх.
- Четырёх? – отчаянно выкрикнула миссис Уизли. – Только не Джинни! Она ведь даже не совершеннолетняя!
Джинни на секунду замерла и возразила бы, если бы на одной руке у неё не повис Гарри, а на другой – Рон. Внимание всех переключилось на Дамблдора, который успокоительно похлопывал по плечу миссис Уизли.
- Придётся, Молли… Она должна быть связана теми же обетами и клятвой.
Мистер Уизли взял жену под руку и отвёл в сторону, чтобы по возможности утешить.
Рон пошёл первым. И, встав на колени, обнаружил, что окружён сразу четырьмя братьями, причём каждый, похоже, был поражён присутствием всех остальных.