Внутри у неё кипела радость, победа и счастье, потому что…
Они уже целовались.
Губы у него были мягкие, на них был вкус зелья.
И Гермионе хотелось, чтобы это длилось вечно.
Вот только… Ей столько нужно было ему сказать!
- Мисс Грейнджер, - сказал её профессор глубоким, вибрирующим, бархатным голосом, от которого взволновалось всё тело. – Есть ли на свете что-то, чего вы не можете сделать?
Она плавала в глубине его глаз… Но внезапно вздрогнула, ощутив, как уходит время.
Сколько всего нужно было сказать! Но, как это часто происходит во сне, слова исчезали, ускользали, не находились.
А время истекало.
Гермиона запустила пальцы ему в волосы. Даже сейчас они смыкались в пустоте… Но она тянула его к себе, даже постепенно исчезая.
- Профессор, я спасу вас!
Слёзы заливали глаза, застревали в горле, но она заставляла себя говорить:
- Я спасу вас! А вы спасёте меня!
И проснулась с залитым слезами лицом, сотрясаясь от рыданий.
Потом подняла к носу флакончик с мылом и глубоко вдохнула.
И улыбнулась сквозь слёзы, и засмеялась, сквозь рыдания, потому что…
Потому что на губах у неё был вкус его зелья.
И он был абсолютно реален.
* * *
Снейп резко сел. Сердце колотилось в груди.
А в воздухе витал запах эвкалипта и мяты.
«Я спасу вас. А вы спасёте меня…»
Ему хотелось рычать от ярости, но надо было сдержаться, надо было держаться, надо было задавить рвущийся наружу крик…
Спасти?!
Какого чёрта она не сказала, где она?!
В комнате возник домовик и тут же замер в страхе.
- Вы пробудились!
- Где моя одежда?
- Она… Её чистят внизу, сэр!
Домовик запинался и смотрел куда угодно, только не в глаза.
- Найди мне что-то. Чёрного цвета, - уточнил Снейп.
Домовик с громким «Крак!» исчез.
Снейп остался сидеть неподвижно в мягком свете свечей. Спал он не более двух часов. Но чувствовал себя бодрым и полным сил настолько, что… Одним словом, давно он себя таким не чувствовал!
Снейп отбросил одеяло, встал и безразлично оглядел комнату. Это было не то помещение, что он занимал, если задерживался в Малфой-маноре. И раньше он здесь никогда не был.
Она вроде бы была в относительном порядке… Не похоже, чтобы ранена. И выглядела…
Он не мог удержаться и не вспомнить, какой она была чудесной и как она выглядела – именно так, как надо!
Довольно!
Достаточно того, что она в относительном порядке и безопасности. Но надолго ли, вот в чём вопрос… И где она?!
Вариантов было немного.
Найти её. Но сколько времени это займёт?
Или вызвать сюда Поттера и положить конец этой проклятой войне.
В комнате вновь появился домовик с охапкой чёрных одежд, лучше которых у Снейпа не было сроду. Он залюбовался ими, не прикасаясь: шёлк, змеи вышитые серебром на высоком воротнике, сплетались и… извивались?
- Кто…?
- Я, Северус-с-с…
Тёмный лорд взял одежду из рук эльфа, который тут же с облечением исчез.
Снейп вдел руки в рукава и ощутил, как скользнул холодный шёлк по голой коже и ворот сам собой с шипением закрылся.
- Благодарю вас, мой Лорд.
- Ты не должен был просыпаться.
Глаза Тёмного лорда сузились.
- Я спал достаточно. И чувствую, что готов ко всему, что произойдёт в этот день.
- Да уж! Как всегда. – В голосе Лорда звучала явное сомнение. – Но такого быть не должно. Чтобы ты достиг твоего нынешнего состояния, времени нужно втрое больше. Чем ты можешь это объяснить?
«Есть ли что-то, чего ты не можешь сделать?» – спросил он её мысленно.
Но вслух спокойно сказал:
- Понятия не имею!
И с размаху сел на кровать, чтобы надеть ботинки.
- Простите, не знаком в должной мере с этикетом, сэр. Надо ли мне будить Нарциссу? Или я могу начать отдавать приказы её домовикам сам?
- Какие приказы?
- Прежде всего, очисть воздух в бальном зале. Меня тошнит от этой дикой смеси запахов, и больше я их терпеть не намерен. Далее, разыскать Салину Нотт и привести её ко мне. Затем…
- Северус-с-с, не заставляй меня снова напоминать тебе, что ты тут второй, а не первый.
- Мой Лорд!
Снейп поднялся и двинулся вперёд по толстому ковру, пока не ощутил пугающие волны силы, исходящие от тёмного мага. Он упал на одно колено, поднёс к губам белую руку и приложился к заплетённому узлом изумрудному кольцу. Потом поднял глаза и встретил обращённый к нему сверху взгляд полыхающих орбит.
- Мой Лорд… - повторил он уже тише и добавил: - Если вы не желаете, чтобы я атаковал немедленно, тогда сейчас самое время разыскать мою жену. Вы сами так решили, и я поступаю согласно вашему желанию.
- Мои Упивающиеся пока совершенно не в форме…
- Но их втрое больше, чем членов Ордена Феникса! Если вдруг Орден вздумает явиться сюда. Но они не придут. Потому что Поттер захочет сделать всё сам.
- Ты в этом уверен?
Снейпа скрутило от закипающего гнева.
- Я знаю Поттера.
- Встань!
Тёмный лорд не отводил от него взгляда. И теперь они стояли глаза в глаза.
- Не подведи меня!
* * *
Воздух пронзил далёкий, пронзительный звук.
Но тут же замолк.
Сигнализация…
Но с ней справились.
Гермиона напряглась, кровь бешено стучала.
Кто-то проник в дом. Кто-то, кто смог заглушить сигнализацию так быстро, что идти к стене кухни, где был пульт управления, ему явно не понадобилось.
Сигнализацию заглушили уже через секунду-другую.
Или даже меньше.
С помощью магии.
Если затаиться, как кролик в норе, то её ни за что не найдут. Она-то не колдовала, никаких следов чар остаться не могло. Даже её профессор не смог её обнаружить, когда их разделяла только дверь. А случайный посетитель в огромном пустом доме не найдёт её ни за что и никогда, особенно если она почти не будет дышать в самом тёмном углу самого тёмного погреба…
Гермиона поглубже зарылась в одеяла и впилась глазами в темноту, отчаянно напрягая слух…
Винный погреб оказался необыкновенно уютным убежищем.
Ей следовало сообразить раньше. Ведь это было подземелье!
Винный погреб… Подземелья… Крипта Винчестерского собора…
Ещё до их свадьбы она искала покоя и набиралась силы в тёмных, подземных местах.
Местах, которые напоминали о нём.
А теперь это был тупик, ловушка без выхода... Которая ни за что не выдаст её...
Тому, кто сейчас в доме. Кто бы он ни был.
Но Гермиона не могла просто сидеть, сжавшись в комок.
Двери хорошо смазаны, можно выглянуть…
Нет, это глупо, глупо!
Надо просто беззвучно ждать, пока они не уйдут. Сигнализация снова сработает, потом снова настанет тишина – и снова слишком быстро для обыкновенного, человеческого вторжения. Они ведь не знаю кода, они не смогут ввести его и покинуть дом обычным путём.
Она в полном порядке. Она в безопасности. Никто не найдёт её в этом уютном, тёмном уголке, и она будет точно знать, когда ей можно будет снова выйти…
Гермиона чувствовала, как отчаянно колотится в висках, в горле, в сердце, даже в запястьях, как сосуды под кожей шевелятся от переполняющей их крови.
Она крепко зажмурилась и затаилась так тихо, что ей стало резать слух собственное тяжёлое дыхание.
Боже, надо что-то делать… Надо прекратить глотать воздух так, словно она переплывает Ла-Манш. Спокойно, спокойно, спокойно…
Прошло невероятно много времени. Так много, что она успела убедить себя, что ослышалась, никакая сигнализация не срабатывала.
Может, никого и не было.
Может, это всё её воображение.
Может, просто сон.
Может, она сходит с ума.
И тут двери отворились, и в дальнем конце погреба пролился на пол резкий свет.
Гермиона застыла.
И разглядела, как вместе со светом движется чья-то тень.
Гермиона перестала дышать.
Она не слышала звука выключателя, и свет был не таким, как обычно…
Поэтому горящий конец волшебной палочки её нисколько не удивил.
Гермиона стала медленно поворачиваться прочь от света, волоча за собой одеяла и содрогаясь от шороха ткани… И успела ещё заметить сияющие в луче платиновые волосы.
Люциус Малфой!
Она прижала к лицу подушку, чтобы подавить крик, заглушить тяжёлое дыхание, да просто вцепиться во что-то…
Малфой! Здесь!
И в погребе?
Полная бессмыслица!
Откуда ему было знать даже об этом доме? Не говоря уж о том, как он смог найти её в этом укрытии…
Гермиона собралась с мыслями. У неё было не больше доли секунды на какие-то действия. И практически ни единого шанса против магии Малфоя.
И она ужаснулась до самой глубины души. Ей ни разу в жизни не приходилось применять против кого-то физическое насилие. Но сейчас ей предстояло совершить нечто ужасное и кровавое, что потребует от неё всех…
Но Малфой не пошёл в её сторону.
И она услышала тихое звяканье.
Он…
Звяк!
…стоял у двери!
Звяк!
Он играл с ней!
Звяк!
Ждал, когда она обнаружит себя!
Теперь она ни капли не сомневалась.
Она поняла, чего боялся её профессор.
Если она будет двигаться очень тихо… Она успеет прыгнуть!
Гермиона собралась с силами.
Но всё же не могла…
Она не могла броситься на Малфоя, когда он ничего такого не делал.
И когда даже малейшиё звук движения мог выдать ему, где она прячется.
Звяк!
До чего же знакомый звук!
Но почему?
А вот почему! У Гермионы захватило дух от внезапного озарения.
Малфой перебирал вино!
Сколько раз она пряталась между стеллажами, пока отец вытаскивал бутылку за бутылкой в поисках нужного букета!
Малфой подошёл ближе, и она различила лёгкий шорох подошв по полу.
И новый вопль сигнализации!
И её собственный вопль, с трудом заглушенный подушкой.
Звук шагов Малфоя удалился к дверям погреба, потом в кухню…
Сигнализация внезапно замолкла. Но не так быстро, как в первый раз.
Боже, прошу, нет, нет, нет…
Пусть это будет не бдительный сосед!
Пусть это не будут, хоть это и невозможно, но ведь и Малфоя тут тоже не может быть, боже, пусть это не будут мать или отец!
Гермиона вскочила, сделала несколько шагов – и услышала голос Малфоя.
- Белла, я уж думал, ты никогда сюда не доберешься!
Белла!
- Ради Мерлина, не пытайся разнести это вдребезги! – продолжал Малфой.
- Грёбаный визг! – возразил ему женский голос. – Лучше изничтожить с концами!
- И созвать сюда всю местную полицию. Давай! Пока, кажется, никто не заметил моего деликатного вторжения на маггловскую территорию. Но если ты непременно хочешь вывести сигнализацию из строя и оповестить об этом всех, на здоровье!
Гермиона стояла неподвижно, постепенно осознавая свою ошибку. До сих пор она сжималась в комочек глубоко в чёрной тени. Теперь она стояла прямо. И, хотя свет на неё не падал, любое движение могло привлечь к ней внимание стоящих у дверей.
Оставалось только не шевелиться, надеяться и молиться.
- Её здесь нет, - разочарованно протянул Малфой. – Я проверил, но ты можешь сделать всё худшее, что в твоих силах, ни в чём себе не отказывай!
- Она наверняка прячется…
- Думаешь, я хочу найти её меньше, чем ты?
- Думаю. Ты ведь дал клятву?
Последнее слово было исполнено такой ненависти, что у Гермионы мороз пробежал по коже.
- В тот день, когда я паду на колени и принесу клятву Снейпу…
Северусу?!
- В тот день ты сможешь заказать себе на завтрак мои почки. Кстати, спасибо тебе, дорогая! Ты дала мне отличную возможность уклониться от этой чести.
- Каким образом?
- Северус был крайне огорчён тем, что ты отправилась на поиски прелестной мадам Снейп. Но его заставили послать меня…- Малфой сделал многозначительную паузу. - …чтобы остановить тебя!
Стены запели эхом от прелестных трелей хохота Беллатрисы Лестрейндж.
- Послать тебя остановить меня! Чтобы я не тронула его грязнокровку!
- Его вера в старых друзей так старомодна, что даже трогательна!
- Просто душераздирающе!
- Да уж!
- А как ты узнал, куда идти?
Довольный Малфой почти замурлыкал.
- Откуда я знаю всё о грязнокровке Снейпа? От Перси Уизли. Он, похоже, следил за ней довольно долго, потому что знает о ней то, о чём другие даже не догадываются… И как только Снейп упомянул о её семейных связях, я тут же копнул поглубже. А Уизли был просто счастлив поделиться с кем-то накопленными знаниями.
- Не слишком ли ты собой доволен? Что ты мог вытянуть из него такого, чего не знаю я? А всё, что мне нужно, это знать как и знать где… Грейндж!
Последнее слово прозвучало так, словно имело вкус гнили.
- Белла, скажи, неужели тебе действительно настолько приятно прибегать к «Империо»?
- Непростительные – это всегда очень приятно! – отрезала Лестрейндж. – А теперь, если ты не возражаешь, я поищу сама. И не убеждай меня, что ты осмотрел каждый дюйм этого убогого образчика маггловской архитектуры и она не прячется тут, как крыса, в каком-нибудь тёмном углу.
У Гермионы закружилась голова. Если бы ноги её не были расставлены так широко, она бы на них не удержалась. Почему профессору приносили какие-то клятвы? Почему здесь Беллатриса Лестрейндж и Люциус Малфой одновременно?
И что Лестрейндж собирается делать?
- Белла, позволь тебя спросить, что ты собираешься с ней делать, когда найдёшь?
- Убить её, разумеется.
Разумеется!
- А заодно Северуса, - хладнокровно заметил Малфой.
Что? А это ещё что за бред?!
- Разумеется!
Смех Беллы на этот раз просто ласкал, как бархат.
- И, если мы аппарируем достаточно быстро, мы сможем всё увидеть. Как ты думаешь, на что это будет похоже? Он упадёт мёртвым на месте или уйдёт медленно? Медленно и мучительно…
- Белла, скажи, кого из них ты на самом деле хочешь увидеть мёртвым?
- Пусть это будет его шлюха-грязнокровка, или «Авада» в спину, или его горло, перерезанное моими собственными руками, но я не просто хочу увидеть Северуса Снейпа мёртвым. Я хочу стать причиной его смерти! – излила, наконец, душу Белла.
И тут Гермиона окончательно поняла, что, да, она способна на убийство.
- До чего же ты злая женщина!
- Ты хотел бы жениться на мне вместо моей анемичной сестрицы?
- Уж лучше на Северусе!
На этот раз захохотали оба, но Гермиона была уже за пределами опасений, за пределами рационального мышления…
Она выступила на открытое пространство и подняла дедушкин «Уэбли», с которым он ступил на пляжи Нормандии.
И взвела курок.
И за долю секунды успела разглядеть Беллатрису Лестрейндж, которая повернулась к ней лицом, прищурив глаза, с торжествующей улыбкой и занесённой палочкой…
Гермиона нажала курок.
Страшный грохот разорвал ей барабанные перепонки и отбросил на шаг назад.
Мир вокруг замедлился.
Беллатриса падала, падала и падала назад от толчка.
В плече у неё была маленькая, чёрная дыра.
Стоящего позади Люциуса Малфоя забрызгала кровь.
Беллатриса пронзительно кричала от боли и ярости.
И вдруг стала исчезать.
Её красота исчезала на глазах.
Исчезли великолепные, чёрные, как вороново крыло, волосы.
Алебастровая кожа.
Полная грудь из низкого декольте и обтягивающего платья.
Малфой, похоже был потрясён не меньше Гермионы, увидев в своих залитых кровью руках старую развалину в мешком висящем платье и жидкими прядями седых волос.
Развалина, однако, не сдавалась. Она снова взвизгнула, занесла палочку…
Гермиона снова выстрелила.
Но не попала.
Малфой аппарировал вместе с Лестрейндж.
Гермиона, дрожа, упала на колени и трясущимися руками прижала к груди револьвер. Оставаться здесь дальше было нельзя. Они вернутся. Ей больше нельзя быть здесь.
Она потянула к себе рюкзак, вцепившись в револьвер так, словно это была её палочка. И нашарила в кармане двухпенсовик, который зачаровала для вызова Полумны.
Ждать было нельзя.
Она стиснула монету…
Ощутила тянущую боль в животе…
И через мгновение оказалась на четвереньках неподалёку от ворот Хогвартса, бессмысленно уставившись на собственный палец, который только что был на курке.
Она боялась, что убила.
И ещё больше боялась, что не убила.
И больше всего, глядя на пустую теперь руку, она боялась, потому что дедушкиного револьвера теперь с ней не было.
Глава 57. ПЛАНЫБИТВЫ
Бальный зал в испуге замер от хлопка аппарации.
Потому что перемещение было неправильное, неконтролируемое, просто паническое.
Посреди чёрного с серебром моря мантий и масок внезапно и кошмарно пролилась кровь.
Снейпу достаточно было одного взгляда на эту кровь, на Люциуса и на старую каргу у него на руках.
Он всё понял.
Он понял кто, понял почему и понял, что Беллатриса Блэк не выживет, чтобы попробовать ещё раз.
Снейп выхватил палочку, губы сложились для слова «Авада»…
Тёмный лорд остановил его руку.
- Не будем с-с-спешить…
* * *
Холодный ветер пронизывал до костей. Гермиона, ни о чём не думая, свернула с центральной дорожки и внезапно обнаружила, что стоит перед боковой дверью. Они вошли через неё в тот день, когда она швырнула неконтролируемым проклятием в Гарри.
«Забудьте о ней! - приказал им её профессор. - Потому что больше вы этой двери не увидите!» И снова, стоило ей подумать об этом насмешливом и сильном человеке, она почувствовала необычайный прилив энергии.
Но он оказался не прав. Замок её ждал и отворился, едва она коснулась двери, и окутал её теплом, хотя шла она холодным и тёмным коридором к классу зельеварения.
К его кабинету.
В их комнаты.
У неё перехватило дыхание, едва она ощутила легчайший намёк на знакомый запах, увидела скомканные красные простыни…
И сломанную палочку на кровати.
Гермиона упала на колени и вжала кулаки в глаза, стараясь удержать слёзы, справиться с отчаянием, с пустотой и болью, захватившей её всю.
Инстинкт!
Ничего другого у неё не осталось.
Гермиона, шатаясь, встала на ноги, схватила своё чудесное зелёное домашнее платье и натянула поверх грязных джинсов и джемпера. Засунула в карман сломанную палочку. Толку от неё, наверное, не было, но это была её палочка, и Гермионе хотелось, что бы она была с ней до конца.
Снимок на каминной полке показывал их брачный поцелуй, снова, снова и снова. И серебристые узы, что связали их… Гермиона сунула фото прямо в лифчик, поближе к сердцу.
И, поскольку эта магия никогда до сих пор не подводила, она взяла горсть летучего пороха, твёрдо сказала: «Выручай-комната!» и шагнула в камин.
Вполне возможно, это и впрямь были Гарри, Рон, Полумна и Джинни. И даже, возможно, профессор Дамблдор. Все стояли спиной к ней, а комната вокруг более всего напоминала спальню мальчиков в башне Гриффиндора.
Но они никак не могли слушать то, что они сейчас слушали, это было совершенно невозможно.
Потому что перед ними стояла навытяжку совсем не её выдра, не её патронус. Но, тем не менее, она умоляюще шептала:
- Гарри, спаси меня, приходи, пожалуйста, спаси меня! Северус доставит меня в Годрикову лощину, а ты приходи один и забери меня! Пожалуйста, не предавай меня, Гарри! Ты должен быть один, никто не должен знать! Гарри, пожалуйста, ты нужен мне!
Но заговорить Гермиона не успела, потому что вмешался Рон:
- Кого они думают этим обмануть? Это не Миона. Её патронус не стоял бы столбом и не ныл! Её выдра играла бы в воздухе, надувалась важностью и отдавала приказы, как генерал!
- И она не зовёт его Северусом. Никогда! – сказала Джинни, и Гермиона почти услышала, как она презрительно завела при этом глаза.
Ей ужасно захотелось обнять их, прижать к себе и…
К первому патронусу присоединился второй. Лань? И, хотя вид патронуса просто потрясающе не соответствовал, голос, без сомнения, был тот самый…
- Один, Поттер, один! И не думай, что это добрый совет. Если ты хоть сколько-нибудь ценишь её жизнь, ты придёшь один.
- Вот ублюдок! – Голос Гарри сел от гнева. – Я убью его! Если он посмеет её тронуть…
- Да Господи, сколько раз говорить! – воскликнула Гермиона. – Он никогда в жизни меня не обидит!
И тут словно весь ад вырвался на свободу!
Гермиона оказалась смята между Гарри и Роном, причём оба требовали объяснений, а где-то между ними затесалась ещё и Джинни.
Полумна стояла чуть поодаль и спокойно улыбалась. Профессор Дамблдор, похоже, был куда более озабочен медленно исчезающими выдрой и ланью. Хотя Гермиона подозревала, что он просто избегает смотреть на неё.
И на то были причины.
Но оторвать взгляда от Дамблдора Гермиона не могла и даже вздрогнула, когда почувствовала на своей руке мягкую руку Лавгуд.
Словно отвечая на вопрос, который Гермиона не в состоянии была сформулировать даже сама для себя, Полумна сказала:
- Я знала, что ты придёшь. С той минуты, как ты активировала портключ. И позвала профессора Дамблдора.
Выражения лиц Гарри, Рона и Джинни выражали дружное и молчаливое изумление. И некоторую обиду. Полумна знала?! Она сказала Лавгуд, а им не сказала?!
- Как я понимаю, - преспокойно продолжила Полумна, - ты знаешь что-то, чего мы не знаем. Иначе ты бы не пришла. А почему ты дрожишь? – добавила она, поразмыслив и с любопытством вскинув голову. – С тобой всё в порядке? – Добрые голубые глаза Полумны омрачились. – Выглядишь ты…
- Чудовищно! – закончил за неё Рон. – Мерлин, ты когда вообще ела?
Ела? Гермиона не знала, то ли смеяться над Роном, первой мыслью которого стала, конечно же, еда, то ли заплакать от голода. Когда же она ела? Неизвестно…
Все ждали, когда она заговорит. Даже профессор Дамблдор, который всё-таки повернулся к ней и, прищурившись, очень внимательно её изучал.
- Я… Я только что спаслась от Беллатрисы Лестрейндж, - сказала Гермиона, не желая никак иначе объяснять своё нынешнее состояние. – Она хотела убить меня и профессора Снейпа. А я… Я её ранила, чего никогда в жизни не делала. Думаю, это последствия потрясения.
- Ты спаслась от неё?
Дамблдор теперь смотрел совершенно открыто и прямо.
- Ты победила Беллу Блэк?
- Секретное оружие Мионы! – хвастливо вмешался Рон. – Вы бы видели, как она управляется без палочки!
- Она просто чудо! – подтвердил Гарри.
В животе Гермионы свернулся тугой ком панического ужаса. «Я была такой… - подумала она безнадёжно. - Была…» И тяжело сглотнула.
И только Джинни, кажется, не слишком радовалась тому, что правда вышла наружу. Должно быть, вспоминала, как её бедный Гарри лежал без чувств, оглушённый заклинанием без палочки.
Дамблдор бросил на Гермиону оценивающий взгляд, и она не решилась продолжать разговор на эту тему.
- Я ранила её, но… Ведь она собиралась убить его! Профессора Снейпа! Она прямо так и сказала.
- Зачем ей это? – спросил Гарри. – Теперь, когда этот поганый ублюдок добровольно присоединился к Волан-де-Морту, она должна быть на его стороне.
- Да что ты несёшь? – воскликнула Гермиона, но в голове у неё уже звучал голос: «В тот день, когда я паду на колени и принесу клятву Снейпу…»
Нет! Нет!
- Кто сказал тебе такую чушь? – грозно спросила Гермиона.
- Пэнси Паркинсон, - ответила Джинни, – говорит, что отец хочет выдать её замуж…
Она умолкла и отвела взгляд.
- Что бы ты там себе не воображала, Снейп больше не наш, - сказал Рон. – Он предатель. Он был с Тем-кого-не называют с тех пор…
- Ложь! – с негодованием выкрикнула Гермиона. – Он не предатель! Он шпион, и ты это знаешь. Конечно, он сейчас с Тёмным лордом, но…
- Если он не предатель, - гневно заявила Джинни, - зачем ему тогда посылать фальшивого патронуса и выманивать Гарри куда-то одного?
- Потому что он знает: вы не настолько глупы, чтобы поверить такому патронусу!
- Я это учёл, - мрачно сказал Рон. – Но про меня он такого не думает.
- Рон! – Гермиона почти кричала от отчаяния. – Думает! И про тебя тоже! Он убеждён, ты в состоянии понять, что…
- Это ловушка, - тихо сказал Гарри.
- Да! – с облегчением выдохнула Гермиона, радуясь, что хоть кто-то понял.
Их глаза встретились. Да, Поттер понял.
Гермиона смотрела на бледного, молчащего Гарри, смотрела в его лицо так, как никто и никогда не смотрел на него. Она подошла к нему, взяла его за руку… И его глаза – зелёные глаза! – встретили её взгляд.
- Гарри, - тихо сказала Гермиона, - он на нашей стороне. Ты это знаешь, правда? Он для меня всё, в нём вся моя жизнь. Но это не главное. Главное – он на нашей стороне.
Гарри отвёл глаза и не ответил.
Гермиона выпустила его руку.
* * *
Красные глаза уставились на открывшуюся им кровавую картину. Снейп вопросительно поднял голову.
- С-с-той, где стоиш-шь! – прошипел Тёмный лорд и упал на колени.
- Белла моя, Белла… - вполголоса заговорил он. – Видиш-шь, что бывает, когда ты мне возражаеш-шь?
Рука его сильнее сжала палочку. Снейп смотрел на это, не отрываясь, смотрел, как Тёмный лорд гладил морщинистую щёку.
Цисси с опозданием сообразила, что произошло, и подняла крик. Но Лорд, махнув рукой, заставил её замолчать. И склонился над раненой.
- Кто это с-сделал? – задумчиво спросил он, глядя на Люциуса.
- Его грязнокровка! – выкрикнула Беллатриса. – Своим маггловским… - Голос её прервался от боли. – Маггловским оружием! – закончила она, сверкая чёрными глазами и отчаянно впиваясь пальцами в палочку.
Снейп снова поднял свою. Гермиона могла напасть на Беллу только по одной причине, только из самозащиты.
- Нет, - приказал Тёмный лорд.
Снейп снова не решился ослушаться, хотя смертельное проклятие уже трепетало у него на губах.
- Я ведь предупредил: ты пожалеешь, что не убил её, разве нет? – нежно спросил Тёмный лорд и так же нежно убрал спутанную прядь волос со сморщённого лица Беллы. – Красавица моя, что же ты с-сделала с с-собой? Зачем ты меня не послушалас-сь? – снова заворковал он.
- Я сделала всё, чтобы защитить вас, мой любимый, мой Лорд! – срывающимся от боли голосом ответила Беллатриса. – Ради этого я даже пошла против вас…
- Отпусти её!- приказал Лорд Люциусу.
Всего на секунду, не более, заколебавшись, Малфой позволил Белле соскользнуть на твёрдый мраморный пол бального зала. Она лежала, залитая кровью, корчась от боли, от раны в плече, от ужаса разорванной плоти и сломанной кости. Но глаза её не отрывались от глаз Тёмного лорда. Она ждала приговора.
- Моя Белла, моя верная Белла…
Лорд поднял её бескровные пальцы к свои губам в самом галантном из поцелуев. Потом позволил им безвольно упасть.
- Не смейте прикасаться к ней никто! Никто не смеет её исцелять!
Нарцисса стояла, словно ледяная статуя, не сводя глаз с лица Лорда, и явно разрывалась на части. Люциус взял окровавленной рукой её руку, их пальцы сплелись и всё друг другу сказали. Нарцисса даже не взглянула вниз.
- Час близок, - объявил Тёмный лорд, и его безгубый рот искривился, что означало победную улыбку. – Готовьтесь встретить наше будущее!
Он повернулся и протянул руку Люциусу, даже не взглянув на женщину на полу.
- Люциус, Северус, думаю, у вас остались кое-какие незавершённые дела, - сказал он и скользнул прочь, в малую гостиную, предоставив Снейпу и Малфою следовать за ним.
Снейп, глядя только вперёд, лихорадочно думал, одновременно об истекающей на полу кровью, но всё ещё живой Белле и вполне живом Люциусе, который тоже не клялся ему в верности.
* * *
Скрытая в стене дверь отворилась, и неё ворвались Лаванда Браун, Терри Бут, оба брата Криви и Парвати Патил – все в разной мере неодетые. Но, в конце концов, было ведь очень раннее утро…
Рон и Гарри были потрясены вторжением не меньше Гермионы.
- Чему мы обязаны такой честью? – спросил Дамблдор с самой доброжелательной улыбкой, но тон ей явно противоречил.
Несколько человек разом принялись отвечать, но Полумна просто подняла вверх галеон.
- Я их вызвала, сэр. Полагаю, очень скоро появятся и остальные.
Она прикрыла и снова открыла большие, голубые глаза, и в её обычно отрешённом взгляде появился лёгкий вызов.
- Отряд Дамблдора, сэр. Мы ведь идём на войну?
Боже…
Гермиона поняла, что знала это. С той самой минуты, как Беллатриса Лестрейндж попыталась её убить.
Она понимала, но Полумна сказала это вслух…
Гермиона смотрела на друзей, видела, как они ошеломлены реальностью наступившего, видела это в их глазах.
- Но Хэллоуин… - слабо запротестовал Рон, как будто слова могли помочь. – Мы собирались дождаться Хэллоуина…
Гермиона видела, как загорелись глаза Гарри, как он стиснул челюсти и кулаки, и понимала так же, как и он: вот оно! Пришёл день, который грозил ему с его одиннадцати лет…
Воцарилась тишина.
Вбежали Падма Патил и Дин Томас.
Полыхнул зелёным камин.
Вошла Анджелина Джонсон, высокая, уверенная в себе, с дерзкой улыбкой.
- Время пришло! – сказала она и потрепала волосы Гарри. – Мне не терпится в бой!