Алекс Эллиотт
серия «Грязные маленькие секреты», #2
Автор перевода – Яна Метелева
Оформление – Наталия Павлова
Перевод выполнен для группы – https://vk.com/beautiful_bastard_club
Любое копирование материала ЗАПРЕЩЕНО!
«К несчастью, подавленные эмоции не умирают.
Их заставили замолчать.
И они изнутри продолжают влиять на человека».
Зигмунд Фрейд
Я бы хотел трахнуть тебя… но тогда мне придется убить тебя.
Аннотация:
Вернувшись в Вашингтон, Сенатор Стоун второпях знакомит Ксавию «Кса» Кеннеди с образом жизни Капитолийского Холма и «Дома». То, что должно было стать мимолетной интрижкой, переросло в нечто прозрачное и жаркое. «Дом» – место запретных игр столичной элиты. Основанный семью конгрессменами, этот частный клуб воплощает все сладострастные желания не знающих запретов политиков. Когда прессе становиться известно об этом месте, они, словно стервятники набрасываются на Кса, делая ее главной участницей скандала.
Узнайте, что же случится во второй части серии «Грязные маленькие секреты», где Ксавии и Беннетту предстоит противостоять болезненному прошлому, что делает их связь не только крепче, но опаснее. Но все не так, как кажется на первый взгляд. Мы расскажем правду о президентских выборах, и о том, как же иногда бывает легко продать душу.
Глава 1
ПОВТОРИ ПОСЛЕ МЕНЯ.
Внутри, я умираю, как хочу прикоснуться к Беннетту. Просто коснуться. Я слегка наклоняюсь, давая ему понять… что? Он прекрасно жесток. Проведя с ним неделю, я уже горела в огне. Я потерялась в нем. Действительно потерялась во время его избирательной кампании, начиная с прошлого четверга. Мы приземлились в Вашингтоне несколько минут назад, и это не должно было начинаться как еще один эпизод «в чужой монастырь...» Если бы желания могли так легко сбываться, то я бы хотела, чтобы мы продолжали идти по дорожке, раскрывая те тайны – тем более, если это наша дорожка с особым вкусом темного, извилистого, болезненного.
Старик Фрейд возможно был прав. Без защитника во мне был вакуум. Но не с Беном. Крича «да», я не опустошена. Все было бы прекрасно, если бы он не был моим начальником. Итааааааак, я не просто на грани. Я вкусила запретный плод…открыла глаза и хочу еще плотских утех. Первобытный секс, граничащий с насилием и это единственное, что может утолить мой голод. Я уже почти на грани безумия. Весь мой причудливый опыт с Беннеттом можно описать как сборник «Как провалить свою карьеру в Конгрессе».
Одна бессонная ночь превратилась в семь дней непрекращающегося жесткого траха – ну вы поняли. Да?
Это должно было закончиться в Бинтауне (неофициальное название Бостона). Это что–то вроде сделки, если бы у нас была хоть капля здравомыслия между нами. Не тогда, когда мы приземлились в аэропорту Рейгана и смотрели друг на друга всепоглощающими взглядами. Не тогда, когда на мне пара зажимов для сосков, которые он купил в Бостоне и надел мне сегодня утром в нашем номере отеля. И, естественно, не тогда, когда я протянула ему свой адрес. Адрес, который был написан на смятой бумажке, в моей липкой от пота ладони.
В то время, пока мы стоим рядом, а его рука гладит мою, конвейерная лента с багажом снова оживает. В свою очередь я «случайно» прислоняюсь плечом к нему, дожидаясь, пока появится его чемодан. Наклонившись, Бен хватает его за ручку и поднимает с конвейера.
Я вижу рыжего мужчину со значком избирательной кампании Бена, он подходит к нам, широко улыбаясь.
– Как полет? Не могу припомнить то, чтобы вы исчезли из вида надолго, –
Беннетт смотрит на него и улыбается: – Оливер, я отлично провел время.
– Нора сказала, чтобы я был здесь, а когда она щелкает пальцами, ну вы знаете какой эффект это производит. Рассказывайте. Какие новости? – спрашивает Оливер.
– Эта поездка оказалась самой лучшей. Плодотворная. Информативная. И я снова готов к работе, – отвечает Бен и смеется, сверкнув при этом своими темными глазами на меня. От его взгляда все внутри меня делает сальто, подтверждая, что связь между нами неразрывная. Грубая. Связывающая.
Выражение его лица становится ледяным. Закрытое от всех, отрешенное от всего, когда он смотрит на Оливера. Удар по моим чувствам. Как будто другой Стоун стоит рядом. Недосягаемый. Я понимаю. Он – Сенатор, а я его стажер. Вот так это было вне нашей с ним постели.
– Мисс Кеннеди, – говорит он, обращаясь с жестом ко мне. – Знакомьтесь, Оливер Прайс. Он поможет вам здесь обустроиться.
Я шагаю вперед.
– Привет, Оливер.
– Рад знакомству и добро пожаловать в Вашингтон. Новый стажер Конгресса? – В голосе Прайса слышаться южные нотки штата Джорджия и он снова расплывается в широкой улыбке.
– Да. Бостонский Колледж, – говорит Беннетт сухо, беря в руку сумку с ноутбуком и кивая Оливеру. – Этот парень мой помощник–конгрессмена–номер–один и когда мне нужен менеджер для проведения выборочной кампании – он тут как тут. Мы давно вместе.
– Впечатляет, – я гляжу на них.
Беннетт смотрит на меня, и на секунду я замираю, глядя в зеленые омуты. Те, что заставляли меня сдаваться, делали меня покорной пленницей, когда он трахал меня часами напролет в течение той недели и еще один раз сегодня утром. Он вколачивался в меня так сильно и глубоко, клянусь я до сих пор чувствую его двигающегося в и из меня, как будто он пробил брешь в стене моей души – вот так яростно все было у нас.
– Начиная с Афин… (город в штате Джорджия) и даже за пределами Атланты, – Оливер фыркает, возвращая меня из мыслей. – Мисс Кеннеди, были когда–нибудь в южных штатах?
– Конечно, да. Жила когда–то недолго. Я больше люблю Атланту. Пожалуйста, зови меня Ксавия.
– Ксавия, – повторяет он мое имя и протягивает руку. – Нора рассказала мне о тебе. Не беспокойся.
– Великолепно, – Я пожимаю ему руку и пока мы обмениваемся рукопожатиями, я бормочу что–то на вроде – рада познакомиться. – находясь в замешательстве.
Он отпускает мою руку и продолжает собирать вещи своего начальника. Обе сумки.
Я отступаю, беспокоясь, что помешаюсь ему. Беннетт усмехается. Это напоминает мне, как мы с ним встретились впервые – я прогуливалась и не знала, чем заняться. Мы говорили об этом. Я знаю план, а еще у меня в руках проклятая бумажка. Почему же я медлю и не отдаю ее ему?
Черт, я не могу стоять здесь так просто и страстно желать Бена.
– Увидимся, – быстро сказала я. – С обоими. Завтра. – Я заставляю себя улыбнуться, как будто так же легко, как познакомиться с кем–то – без проблем. Никто, кроме меня сейчас не знает, что мое сердце бьется так сильно, как будто готово выскочить.
– По пятницам – свободный день, – отвечает Оливер. – Я не знаю, сколько Нора запланировала.
– Много всего, жду с нетерпением случая. Окей. Ни свет ни заря. Я лучше пойду, – Я бормочу, беря свою сумку. Закидываю сумку на плечо и разворачиваюсь, улавливая звук, как будто я задела что–то. Оглянувшись, я вижу удивленный взгляд Беннетта. Дерьмо, я задела его за руку или грудь.
– Где твоя соседка по комнате? – Он всего лишь приподнял бровь, и я уже горю. Мое лицо, возможно, отражает 17 оттенков стыда.
– Она должна была ехать на занятия, а я поймаю такси. – Я стараюсь скрыть свою реакцию, пытаясь сохранить вежливое выражение лица. Беннетт – мой начальник. Человек, у которого я буду учиться. Умелый учитель. Убедительный. Повторяю еще раз!
– Мы довезем тебя, – отвечает он, как всегда командным тоном и я сглатываю, борясь с желанием чтобы доказать, что это не просто жест вежливости с его стороны.
– Спасибо. Это более чем… – Я выпускаю ручку сумки, затем разжимаю ладонь, открывая бумажку с адресом. Я так нервничаю, что не могу вспомнить адрес. Я смотрю на бумажку и выдавливаю: – Logan Circle.
– Это потрясающее место, – говорит Оливер, наклоняясь вперед. – Постой, дай помогу тебе с багажом. Помню свой первый день в Вашингтоне. Кажется, прошла целая вечность.
– Я сама. – Берусь за ручку чемодана, крепко держа его, как будто я храню в нем какие–то тайны.
– Оливер, заканчивай с ее чемоданами, а я разберусь со своими, – приказывает Бен своему помощнику.
– Но… – замолчав на полуслове, вижу, как он смотрит на меня своим тяжелым взглядом.
– Да? – Его зрачки расширяются. Уголок губ слегка поднимается вверх.
Как будто мы в Бостоне. Любое возражение с моей стороны будет встречено предупреждением с его стороны и последующей умелой поркой моей задницы. Меня бросает в жар от представленного. Я не свожу с него глаз. Оливер стоит за ним и вероятно видит нашу с ним игру взглядов. Все и вся должно быть без сучка и задоринки между нами, я борюсь со своим выражением лица.
Глаза спокойные.
Челюсть не падает на пол.
Не слишком ли наклоняю голову?
Господи, мои щеки горят, в то время как я пытаюсь изображать спокойствие – даже мысли об этом становятся опасными. Мои внутренности стянуло узлом, а я нахожусь в Вашингтоне всего менее часа. Святые небеса – если это всего десятая часть того, что будет происходить в офисе Бена, то я готова к гонке всей моей жизни!
Поднимая взгляд на тележки, которые стоят у стены, я напоминаю себе не забывать дышать.
– Нам нужна тележка, – говорю я фальшиво спокойным голосом и смотрю в лицо Беннетта. – Там есть несколько свободных.
– Сейчас возьмем, – говорит он, забирая мою сумку у меня с плеча и я застываю в то время, как его пальцы касаются меня.
До того как он касается меня, я снимаю сумку и отдаю ее в его протянутую руку. На долю секунды усмешка на его лице становится шире – а затем она исчезает.
Мы меняемся местами, выбирая, кто что возьмет, и то, что мы стоим так близко и не можем дотронуться друг до друга еще даже хуже, чем танцевать кадриль в тесном шкафу. Мы просто смотрим друг на друга.
– Где точно ты живешь? – говорит Беннетт низким ласковым голосом – или может мне это просто кажется.
– «P-стрит», Северо–Запад. Но я могу приступить к работе прямо сегодня, – отвечаю я беспечно, указывая на записку. Он берет записку, задевая меня и я, затаив дыхание, чувствую, как покалывание взмывает вверх по руке.
– Ух ты. А ты горячая. Первый день в городе и уже готова в бой. – Оливер смеется и трясет головой, лавируя с двумя чемоданами и ручной кладью. – Машина у обочины.
Если б только Оливер знал, как близок в описании к тому, что я чувствую.
Стоя спиной к помощнику, Беннетт смотрит на меня стальным взглядом.
– Ты появишься завтра и этого будет вполне достаточно. Обустраивайся пока. Случайно или нет, но мы работаем так, как будто у нас понедельник каждый день.
– Не позволяй ему пугать тебя, – парирует Оливер в то время, как мы продвигаемся к выходу. У нас есть счастливый час [Прим. пер. – «Раз в неделю, обычно в пятницу после рабочего дня, во многих барах–ресторанах выставляют бесплатную закуску – это и есть счастливый час»] и ты приглашена.
Черный внедорожник стоит у обочины. Пара полицейских сосредотачивает свои взгляды на нас, и одна из них дует в свисток, заставляя машину проезжать. Вторая улыбается и подходит.
– Сенатор Стоун. Давайте поможем вам выбраться отсюда.
– Спасибо. Сегодня очень многолюдно.
Она кивает, глядя на него сквозь оправу своих солнцезащитных очков, и соблазнительно улыбается.
– На следующей неделе начинаются занятия у школьников, и, пока они не начались, туристы возвращаются домой.
– Ну, тогда понятно. – Он отдает Оливеру сумку. Я еще никогда не видела, чтобы столько человек встречали кого–то с таким удовольствием. Ошеломительные улыбки, смех и удивительно, как голова Беннетта еще не стала размером с Фенуэй–Парк.
Женщина полицейский окидывает его взглядом, который не заметит даже слепой.
– Хорошего дня, сэр.
Сэр? То, как она его называет, вырывает меня из раздумий. Беннетт никак не реагирует, а я да. Сэр. Более чем почтительно. Я его называю так, когда голая и учусь искусству подчинения. Я нахожу это довольно сложным заданием.
– Мисс Кеннеди, сюда, – Он открывает заднюю дверь и похлопывает по сиденью. – После вас.
Я прохожу около него, и он подходит ближе. Он прикрывает меня своим телом, в то время как я зажата между ним и дверью. Мы стоим на обочине, зажатая им, я вся в огне, полностью сгораю. Он мог бы прикоснуться ко мне, но он этого не делает. Я вижу его руки. Одна на двери, другая на дверном проеме.
Фактически, он поймал меня, используя свое огромное тело, оставляя мне путь к отступлению только заднее сиденье. Я жажду прижаться к нему, почувствовать его губы на моих губах – на моей коже – между моих ног. Я не смею взглянуть вверх или нарушу стратегию, рискуя сделать то, что я по договоренности не должна делать – прилюдно коснуться его и удовлетворить свою потребность в нем.
– Запрыгивай, – бормочет он.
Я продвигаюсь на сиденьи, он садится следом.
Я отодвигаюсь, он придвигается ко мне. В тот же момент он захлопывает дверь одновременно с Оливером, закрывающим багажник. Он прижимается к моей ноге, поглаживая пальцами мое бедро, придвигая меня ближе к себе. Он запускает свою руку мне под юбку, скользя пальцами вверх, в то время как я инстинктивно сжимаю ноги.
– Бен–нетт, – бормочу я.
– Раскройся. Сейчас же!
– Но…
– Если ты не хочешь, чтобы весь аэропорт узнал, что я делаю, подчинись.
Оливер проходит слева от меня, не заглядывая вовнутрь, и я вздрагиваю.
– Пожалуйста, – стону я.
Не говоря ни слова, Беннетт продвигает руку выше между моих ног, и я задерживаю дыхание, делая, что он говорит – раздвигаю ноги для него.
Я дрожу, пока он, поглаживая большим пальцем между моих бедер, смотрит на меня.
– Клянусь, я бы мог трахнуть тебя. Прямо сейчас. Очень жестко. – шипит он сквозь зубы. – Но проблема в том, что если я начну, то сомневаюсь, что меня можно будет остановить в течение нескольких часов.
Окна затонированны. Перегородка между передним и задним сиденьем поднята. Помощник Бена останавливается, перешучиваясь с женщиной–полицейским. Через секунду он запрыгнет на переднее сиденье. Мы со Стоуном сделаем это, сидя на заднем сиденьи, в то время как водитель ходит вокруг нас – но мы не нарушаем правила соглашения.
Мы можем сделать это. Тихо, я повторяю это себе как мантру в то время, как пальцы Беннетта пробираются все выше и выше по бедру. Но, во–первых, у меня тоже есть право голоса.
– Постой…– Я заканчиваю то, что очевидно он оставил недосказанным. – Мы в твоем городе, и мы должны помнить правила. И то, что мы сейчас делаем, не соответствует им.
– Кса… Я хочу тебя так сильно, как никто другой. Отдайся мне, как я прошу. Сними блузку. Я хочу увидеть твои сиськи. – Он потирает кожу внутренней части бедер, сильно, сжимая у меня между ног, и запускает пальцы под кружево трусиков. Он дотрагивается до моих складочек – я мокрая и теку.
Я потираюсь об его палец и крошечный комочек нервов на клиторе взрывается ослепительной вспышкой.
– Черт, – ускоряется он и я делаю как он говорит, снимая блузку и обнажая полностью кружевной бюстгалтер. – На тебе зажимы. Господи, я бы трахнул твою грудь, твою задницу и твою киску, если бы мы были в Доме сейчас. Сними лифчик, я хочу пососать твои соски.
– Это безумие, – шепчу я, глядя неотрывно на него в то время как он щипает меня за клитор и я кончаю на его руку. – Я не могу.
– Ты. Можешь. – Он переводит взгляд и вставляет пальцы в мою дырочку, я начинаю дрожать.
– О–о–о–о–о, – проглатываю стон, затопленная волной похоти, опасаясь, что в любой момент Оливер откроет водительскую дверь. Я вцепляюсь в руку Бена, пытаясь остановить его, но он и не думает этого делать.
Он оглядывается на меня, прижимаясь ближе, глядя на меня тяжелым взглядом.
– Я очень хорошо знаю, что тебе надо. Даже не вздумай сдерживаться. А сейчас объезжай мой гребаный палец.
Он грубо погружает пальцы в меня, в то время как мои мышцы сжимаются. Я раздвигаю широко ноги, желая, чтобы он входил глубже. Я качаю бедрами, страстно желая в то же время, чтобы он нашел и продолжил массировать ту самую точку «Джи», заставляя меня прикусывать верхнюю губу, чтобы не прокричать его имя. Вспышка блаженного возбуждения омывает меня. Я на грани, готова разлететься на кусочки, но он останавливается, убирает палец и хмуро смотрит на меня.
– Ну? – спрашивает он. – Я был предельно ясен, говоря о том, что ты должна оголить свою грудь. И на будущее, ты не подчинилась мне.
Полагаю, что так и есть. Он указал мне на то, что я не доверяю ему. Он мне нужен. Я должна иметь его. Я стянула вниз чашечки лифчика, накрывая грудь пальцами. Цепочка, соединяющая зажимы для сосков, которую он надел мне, повисла между моих сисек.
– Услуга за услугу? – я фокусируюсь на Оливере, который, кажется, флиртует с полицейскими, затем быстро прижимаюсь к Бену. Я раздвигаю ноги еще шире, как будто я сексуально–озабоченная наркоманка. – Ты хочешь кое–чего. Что ж, Сенатор, я тоже.
Он мрачно смеется.
– Решайся, малышка. Опусти руки и я дам тебе, что ты хочешь.
– Договорились. – Я опускаю ладони на сиденье, грудь оголена, он хрюкает в знак удовлетворения.
Бен вставляет целых два пальца в мою киску. Он проталкивает свою руку сильнее, быстрее, прикусывая губу и глядя мне в лицо.
– Кончи для меня, Кса. Кончи на мои чертовы пальцы, малышка.
Широко расставив ноги, я сжимаю бедра и разлетаюсь. Он вколачивается своей большой ладонью в мои складочки, заставляя меня принять два его пальца. Все время. Жестко – его рука сильно и беспощадно бьется между моих ног. И я готова кончить. Я вцепляюсь в его мускулистый бицепс, утыкаясь лицом, тихо крича его имя.
Он все еще беспощаден, хотя я еще не пришла в себя. Взяв обе мои груди, он всасывает один из возбужденных сосков в свой теплый и влажный рот. Где–то посреди крышесносного удовольствия, он дергает цепочку, доставляя немного боли моим соскам, и я разлетаюсь на осколки.
– Беннетт, – я выдыхаю его имя, в то время как ослепляющая эйфория взрывается в моем мозгу и моя киска рада тому освобождению, которое он доставил.
– Прекрасно, – отвечает он, погружая свои пальцы снова и снова в меня. Капельки пота стекают между его бровей тогда, когда он сосредоточенно трахает меня пальцами средь бела дня.
Потоком возбуждение поднимается внизу живота, сжигая мои чувства, и я взлетаю… перенесенная на вершину страсти такой острой и захватывающей, что я делаю то, что он говорит, и бурно кончаю. Мои мышцы сжимаются вокруг его пальцев, и я впиваюсь в сиденье руками. Я не смею даже отвести взгляд от него. Он дает мне понять, что разрыв зрительного контакта равносилен неподчинению и я могу заработать порку, которую он устроит мне, продолжая считать каждой мой проступок.
Его темно–зеленые глаза сверкают искрами, его зрачки превратились в черные океаны, он достает пальцы из моей киски, слизывая мои соки с наманикюренных пальцев. Вынимает платок из кармана пиджака и вытирает пальцы, а затем вытирает у меня между ног.
– Пить будешь? – он произносит это так, как будто мы обсуждаем идеи предвыборной кампании, а не находимся в состоянии головокружительного оргазма. Его эрекция упирается в ширинку, и я четко могу представить, как расстегиваю ее и освобождаю его член. Он прав. Если мы начнем трахаться, то никогда не сможем остановиться.
– Нет. Я в порядке.
Он ухмыляется.
– Лучше, чем просто хорошо. У тебя самая сладкая киска и соски. Быстрее бы уже суббота, чтобы я полностью пробовал тебя всю. Часами. И мы снова пересмотрим твой акт неповиновения, Мисс «Услуга за услугу». Он достает бутылку воды из встроенного кулера над консолью и отворачивает крышку. Прислоняя бутылку к губам, он делает глоток, а затем протягивает мне.
– Уверена?
– Да. Уверена. – «Ошеломлена» – это лучшее описание, но он единственный из всех людей, кому не надо дополнительной подпитки для его огромного эго.
Откинувшись обратно на спинку сиденья, он вытаскивает папку из своего кейса и опускает свои солнечные очки.
– Радуйся, что я не разложил тебя на заднем сиденье и хорошенько не оттрахал. Но я все еще могу так сделать, если ты не перестанешь так смотреть.
Оливер открывает дверь и садится за руль. Через интерком он спрашивает:
– Куда ехать, Ксавия?
У Беннетта есть листок с адресом.
– 1211 Р-Стрит, северо–запад, – Громко говорит он адрес по памяти, даже не глядя в мою сторону. – Какое расчетное время прибытия?
– Подожди немного, пока я задам адрес, – говорит Оливер и затем отвечает: – Тридцать две минуты до Капитолийского Холма.
Я трясу головой.
– Разве мы не в пяти милях от твоего офиса? Вы можете высадить меня после.
Бен выдыхает и это выглядит как недовольное рычание. Он отключает интерком, наклоняясь ко мне ближе.
– Когда же ты научишься? Это в два раза меньше, чем десять минут. Думаю, что ты должна быть более убедительной. Когда дело касается тебя – я главный. – Он касается моей шеи, скользя костяшками вниз по моей челюсти и глядя сквозь оправу своих солнечных очков некоторое время. Его губы приближаются к моим. – Повторяй за мной. – Да. Сэр.
Дрожь пробегает по моей коже.
– Да, сэр, – шепчу я.
Усмехнувшись, он нажимает на кнопку интеркома, отстегиваясь.
– Я могу потерпеть. Оливер, давай доберемся туда.
***
Я оставил Ксавию этим утром и у меня было такое чувство, что я что–то не сделал. Девять часов назад я пробовал ее киску. Мою киску в свете приближающейся субботы. В ночь, когда я предъявлю права на нее и привяжу к себе как свою сабу. Закрываю глаза, вспоминая, как выносящее мозг чувствуется ее шелковая мягкость, сжимающаяся вокруг моих пальцев, запах ее возбуждения заполняет мою голову. Ее губки вокруг моего члена – полностью высасывающие меня, пока мы едем сквозь пробки Вашингтона – фантастический способ начать душе-продажный день в Конгрессе.
Тогда я был тверд, но сейчас, сидя в своем автомобиле, я еще тверже. Я снаружи ее чертовой квартиры, делая то, что, бл*дь, я даже не могу описать. Сижу в засаде – вот как можно назвать мои действия. Безумие – другой прекрасный термин.
Сегодня вечер четверга и я, вместо того, чтобы зависать вместе с моими партнерами по бизнесу в Клубе, припарковался на Логан Сёкл, не имея никакого плана. Мои яйца посинели, как будто я не трахался несколько дней. Даже не спрашивайте о моем члене. Этот ублюдок тверже стали.
Я голоден. Я хочу, чтобы Ксавия объезжала меня пока я не кончу в нее, выкрикивая ее имя и пробуя на вкус ее сочный ротик.
Она там наверху, в своей новой квартире … за тем, как я думаю окном. Квартира «5А».
Я нашел информацию в интернете и определился с планировкой. Пять этажей и на один из них я таращился уже двадцать минут. Если б у меня было серое вещество в голове, я бы купил себе бинокль, чтобы лучше видеть.
Откидываясь назад, я с силой начинаю жевать жевательную резинку, в то же время, наблюдая за тенями в квартире, отбрасывающие темные пятна на стены. Пока что Ксавия не подходила достаточно близко к окну или балкону, и я не мог получить то, что желал. Всего лишь взглянуть на нее.
Я не могу подняться к ней. Она не одна. Она живет с девушкой, которая по счастливой случайности сыграла роль в нашей с ней встрече.
Клубом «Мидтаун» владеет конгрессмен Лоу, ее дядя и новый член Дома. Причина, по которой я потребовал полную проверку на совпадения.
Брук Тейт. Ее соседка по комнате, принцесса трастового фонда, студентка университета Джорджа Вашингтона. Арчер, мой знакомый, который предоставляет мне самые низменные и грязные секреты на любого мне необходимого, добыл мне достаточно исчерпывающее дерьмо на Мисс Тейт.
Если Кеннеди происходит из старого финансового рода, то Тейт – из нуворишей в сияющей безвкусной алмазной диадеме.
Средняя Америка оказывает сильное влияние на американскую мечту последние два поколения. Мисс Тейт как раз такая. Не лучшие оценки в Университете Дж. Вашингтона, студентка четвертого курса юридического факультета, брала год на реабилитацию и еще один, чтобы объехать Европу и как ни странно, Средний Восток. Мисс Тейт злоупотребляет алкоголем, легкими наркотиками и мужчинами в возрасте. Она кинула принца или двух. Обоих. Неофициальная записка Арчера мне – у нее пристрастие к «папочкам».
Ричард Тейт, ее отец, человек стоящий за управлением данными, выпускник Стенфорда, гений, совершивший революцию в компьютерных операционных системах и король программного обеспечения. Не мелкая сошка.
Конгрессмен Рик, как известно, уволился два года назад и путешествует вокруг света в качестве благотворительного кочевника с тех пор, как мать девушки бросила их. Обычное дело, он оставил своей единственной дочери огромное наследство, в то время как, по моей информации, он осел в Лхасе в Норбулинке, летней резиденции Далай Ламы, с целью найти самого себя.
Полагаю, я должен быть благодарен. Квартира находится не так далеко от моей квартиры в Джорджтауне и при желании, я могу включить в мою утреннюю пробежку этот маршрут, что может перейти в вечерний бег, бл*дь!
День расплаты.
Здесь мой стажер наверху за дверями лобби. Я ерзаю на сиденьи, натягивая козырек своей бейсболки, и сильно жую жевательную резинку, чтобы не раскрошить свои коренные зубы.
Кеннеди вместе с темноволосой девушкой – молодой девушкой, напоминающую ту с фотографии из отчета Арчера, выходят из здания. Что надето на Кса? Короткое платье…. слишком сильно открывающее ее длинные ноги. Господи Иисусе. Я взглянул на ее туфли и вцепился в дверную ручку, сжимая холодный металл под пальцами. У меня было пять секунд, может меньше, чтобы продемонстрировать, как далеко за грань дозволенного я зашел.
Что, бл*дь, я ей скажу? Я был тут недалеко?
На обочине не было ни одной ожидающей машины. Тогда куда, к черту, они собрались! Но они не собираются ехать на такси. Они не бродят вокруг. Дерьмо! Я слегка приоткрываю дверь и смотрю, как они идут вниз по кварталу. Здесь вокруг много магазинов, ресторанов и баров.
Мой телефон гаснет, и я проклинаю, что моя машина стоит прямо к ним передом. Закрывая дверь, пару секунд я не смотрю за Кеннеди. Когда ее светлая голова исчезает из виду, мои кишки сворачиваются в узел.
Мой телефон снова вибрирует.
– Да? – рычу я в трубку на своего партнера по бизнесу в клубе.
– Что ж пошел ты тоже, приятель! – трещит в трубку Картер. – Я в Доме. Забавно, тебя нет.
– Джекс, я буду позже.
– Тебя нет в офисе. Я звонил. – Джексон Картер, спикер палаты Соединенных Штатов и он изводит мою задницу по без повода, кроме этого мы близки с ним как братья и являемся владельцами странного элитного Клуба.
– Нет, ублюдок. Не в офисе. Что? Беспокоишься, что я не смогу сделать работу Итана? Пусть лучше это будет не так, как в прошлый раз. Скажи мне, что игр со свечами не будет.
– Нет, он завязал с воском.
– Итак… зачем звонишь?
– Хороший вопрос. Ты участвуешь сегодня? Итана не будет. Ты знаешь, что делать.
– Я понял к чему ты. – Его слова ясны как день. Он хочет знать, буду ли я присутствовать на совместном мероприятии – большой жеребьевке для членов клуба, чтобы увидеть как два Дома становятся сабами – и я не изменю своему слову – скажу тоже самое, что я планировал сказать по поводу менажа с вовлечением мужчин. – Я буду там. Не важно, что у Итана на счетах, он должно быть ошибается.
– Ты не можешь обвинять меня в том, что я спросил. Поскольку ты возвращаешься в Дом, ты наверняка захочешь провести кое–какие сессии. Он использует P.V. (возможно, он имеет в виду электронную почту, в том смысле, что ничего им о нем кроме эл. адреса неизвестно) и обещает только удовлетворение для всех участвующих. Если тебе интересно, у нас есть несколько особенных членов этим вечером.
Должно быть что–то особенное, если будет использована вертушка, соединенная с фиолетовой палочкой. Электростимуляция и Итан – это одно и тоже, приравненное к играм на грани безопасности.
– В моем списке нет ни одного члена клуба с особыми правами. Итак, кто это? – спрашиваю я.
Он выдыхает, а я перевожу снова свое внимание на улицу, запоминая окрестности в непосредственной близости вокруг дома Ксавии.
– Орел, –Он использует секретное кодовое слово для обозначения президентаив моей голове как будто взрывается бомба.
– Вот, б*дь! Когда он объявился снова? – Я откидываюсь на сиденьи – все это означает, что сегодня произойдет нечто действительно дерьмовое.
– Звонил агент. Вчера.
– Ты не думал, что нам стоит встретиться с ним? Как мы обеспечим безопасность?
– Ты ведь знаешь, он со своей службой безопасности. Слушай, ты все еще планируешь свое маленькое, неофициальное превышение дозволенного… в этот выходной?
Что ж, бл*ь!
– Нужна особая причина, раз ты спрашиваешь? – Я медленно закрываю глаза, чувствуя жжение из–за того, что пароль «орел» активирован.
Если он будет рядом, то, что я планирую, может быть рискованным. Я не могу притворяться, что я не нарушаю основное правило: ни с кем из сотрудников. У нас есть несколько особых правил в Доме, хотя с Ксавией я нарушил их практически все. Джекс даже не знает, что она мой стажер – и не узнает, если я постараюсь.
– Просто уточняю расписание. Ты ведь не собираешься все снова отменить?
– Заткнись, к чертовой матери! – Он слегка струсил и я понял.
– Просто предполагаю, недели, что тебя не было, было достаточно?
После того как я резко продлил свою последнюю кампанию, чтобы побыть с Кса, я более, чем уверен, что я хочу… что мне надо. Ее в качестве моей сабы. Б*дь.
– Да, достаточно, – ответил я. – Ты все еще знакомишься случайно?
В эту субботу он будет выступать в качестве смотрителя для Ксавии. Проводит ее в клуб. Подготовит ее для меня, снимая с нее одежду, связывая ее запястья, и проведет ее на сцену, где она будет стоять голая, ожидая меня – в течение аукциона на котором я буду делать ставку против членов клуба, заявляя на нее права. Владея ей.
– Я ж давал тебе слово, не так ли? – утверждает он. – Члены клуба едва не лопнули от злости, когда я вынужден был сказать им, что ты не сможешь сделать это, после объявления о твоем возвращении.
– Они справятся. Мы командуем, а не они, – я ворчу, а затем добавляю. – Суть в том, что я хочу, чтобы моя гостья была все время в маске.
– Все время?
– Да, я позабочусь о ее удостоверении личности и данных на нее. – Нет слов, чтобы описать, как все внутри меня скрутилось. Я не думаю, что это хорошо, но и с выходящим из–под моего контроля голодом к Ксавии, чувствую себя плохо. Идея разделить даже самую мельчайший, не значительный кусочек ее в клубе, заставляет мою задницу пылать, и я не могу избавиться от мысли, что меня душит моя жадность.
– Где она будет? Я не понял.
– Отель «Франклин». Она будет в лобби. Ожидать. Позаботишься о ней, Джекс.
– Бен, я понял все, что ты даже не сказал. С тобой происходит в последнее время что–то, и я слышу резкость в твоем голосе и, и это … необычно. Вот почему я хочу знать, что все–таки происходит.
Я ни перед чем не останавливаюсь, размещая Кса в частном люксе одного из самых дорогих отелей Вашингтона. В люксе, которым владеет клуб и который используется только для особых саб и частных встреч. Нас семь партнеров дома – мы все конгрессмены, соучредители и все мы – крутые Домы. Мы никогда открыто не говорим об отеле. Просто так мы его не посещаем. Я не был там с прошлого года. Он находится недалеко и когда нам нужен номер люкс, мы рассылаем сообщение каждому из нас путем зашифрованной почты, что номер занят.
– Смотри за ней. Не позволяй никому дотрагиваться до нее, или я обещаю, я доберусь до каждого лично, и меня не волнует, если тайная гребанная служба будет иметь к этому дело и причастна.
– Твою мать. Звучит так, как будто ты преступил черту. Со времен Гарварда ты ни разу, НИ РАЗУ не хотел рисковать.
Черт возьми! Мы говорим по сотовому и я прерываю его.
– Картер! Ты не мой гребанный смотритель.
– Ты прав. Я не он, – отвечает он с хрипотцой в голосе.
Я слишком эмоционально реагирую и срываюсь на нем.
– Слушай, я скоро буду. И спасибо, приятель.
– Без проблем. Просто приезжай. – Джекс отключается, я завожу двигатель и прочесываю улицы, разыскивая свою блондинку. Все бы отдал, чтобы провести с ней ночь, вместо того, чтобы ехать в Мериленд. Посещение Дома, после моего перерыва, и я возвращаюсь в субботу вечером туда в качестве Дома.
Следующей ночью я буду вместе с Мисс Кеннеди, владеть ей, обучать дисциплине, растягивать ее для своего удовольствия перед всем клубом. Я сжимаю челюсть, представляя ее красные ягодицы, влажную киску, а ее губы называют меня «Мастер» в то время, как я трахаю ее часами, а остальные наблюдают за нами. Немыслимо, что я должен буду делить ее, но это единственный способ иметь вкусный–торт–по–имени–Ксавия и поедать ее… находясь в Вашингтоне.
Я сжимаю руль, чувствуя как правила Клуба сжигают меня. Те, к разработке которых я когда–то приложил руку.
Если бы я не был владельцем клуба, я бы совершил что–то невероятно глупое, но что? Привезти ее к себе? Почему бы не дать объявление в газете «Вашингтон Пост» и не подбросить идею для скандала о своем жестком, темном, грубом сексе на грани безопасного с женщиной, которая является моей стажеркой? Я могу погубить свою карьеру и быть свободным.
Б*дь! Я знаю Ксавию девять гребанных дней, и я падаю вниз.
Время сконцентрироваться на том, что мне надо сделать сегодня вечером – игнорировать свое разочарование. Благодаря Арчеру, файлы на членов Клуба обновляются и он посылает мне все, стоит мне только пошевелить задницей.
Я управляю частью «закулисья Клуба» храня данные на всех, кто становится его членом. Один промах и мы исключаем провинившегося из членов Клуба. Если членство аннулировано – то никаких вопросов, соглашение нашего Клуба нерушимо.
Все знают цену.
Моя обязанность быть форменным мудаком и я также финансирую добычу информации, как способ обеспечить нашу безопасность.
Я знаю все дерьмо о каждом. Кто как ни я знает, что стоит кому–то сказать не то и не тому человеку, как все мы станем громкими заголовками новостных лент. Частный клуб, который существует как элитная площадка для избранных Конгресса, я не шучу. Ни Джекс и не кто–либо еще из владельцев Клуба не знают этого. Вот почему, после того, как отключаюсь, я швыряю свой мобильник на сиденье рядом, дотягиваюсь до бардачка, достаю новый купленный телефон. Тот, который нельзя отследить. Арчер уверил меня. В нем только один внесенный номер. Ксавиа С.Кеннеди.
Скользя пальцем по экрану, я тешу идею позвонить ей. Проверить ее.
Просто проведи по этому гребанному экрану. Спросить ее, что она делает – я так близок сделать это, но нет. Проклиная себя, я убираю телефон обратно в бардачок и вдавливаю педаль газа в пол.
Я разберусь со всем дерьмом, а когда вернусь в свою квартиру, позвоню Кса. Буду дрочить и кончу в то время, как она будет говорить со мной своим соблазнительным голосом, рассказывая, что, черт возьми, она делала весь день.
Глава 2
ПОПРОСИ МЕНЯ.
Прошлая ночь была выдающейся. И именно то, что мне надо. Беннетт был прав, давая мне выходной. Устроиться в квартире Брук, а затем встретиться с Джоном в соседнем ресторане – было тем, что доктор прописал. К концу вечера мы перекочевали своей «платонической троицей» в соседний бар, где вместе с хозяевами и несколькими дюжинами постоянных клиентов пили «Джек Дэниэлс», наблюдая как Рэд Сокс надирали задницу, а Джон и я скандировали, или по –настоящему кричали «Кунг Фу Панда», каждый раз как Сандавал собирался бить битой.
К концу вечера я охрипла, но была расслаблена, веря в то, что переезд в Вашингтон был моим лу