- Черт! – парень в ярости стукнул кулаком по ни в чем не повинной раме. Хотелось пропасть, раствориться, исчезнуть, чтобы никого не видеть. Весь вопрос - куда? Сейчас уже спектакль, затеянный им полчаса назад, не казался слишком удачной мыслью. К тому же его память снова и снова упорно возвращалась к сцене на перроне.
- Черт!
Резко оттолкнувшись от стекла, Люциус направился третьему вагону. Казалась, он начал свой путь туда вечность назад. Добравшись, наконец, до искомого места, Люциус обнаружил, что рядом с двумя купе, выделенными для старост, стоит Алиса Джоли - староста Гриффиндора. Гриффиндорские старосты были шестикурсниками, в то время, как почти все остальные – семикурсники. Люциус не знал, с чем это было связано. Его это не интересовало. Рядом с Алисой стоял ее извечный спутник Френк Лонгботтом – семикурсник Гриффиндора. Откровенно говоря, Люциус совершенно не понимал Френка: Алиса была, не сказать чтоб дурна собой, просто какая-то совсем не заметная, что ли. Она, конечно, никак не пересекалась на уроках с курсом Люциуса, но традиционно Слизерин изучал многие предметы вместе с Гриффиндором. Алиса иногда заходила в аудиторию к Френку. Люциус, в принципе, не особенно обращал внимание, но у него сложилось впечатление, что Джоли не умеет разговаривать. Она всегда молчала и улыбалась. Его это раздражало. Возможно, кому-то и нравятся пухленькие улыбчивые молчуньи с добрыми глазами, но Люциуса она раздражала.
И вот сейчас он приближался к старосте Гриффиндора, и при виде ее настроение юноши отнюдь не улучшилось. Когда же он подошел ближе, его моральное состояние вообще резко сигануло вниз и замерло на отметке «ниже нуля», потому, что он увидел в коридоре еще одну фигуру. Фрида Забини пристально смотрела на пробегающий пейзаж так, словно видела там что-то доступное только ей.
Люциус остановился и замер, впитывая ее образ каждой клеточкой: длинные каштановы волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо, они переливались в лучах летнего солнца. Люциус смотрел, как завороженный. На миг он даже забыл о происшествии на перроне. Была ОНА. Вернула к реальности ее неестественно прямая спина и напряженные плечи. Люциус понял, что не ожидал такой скорой встречи. Он не был к ней готов: не знал, как принять и сжиться с тем, что ОНА теперь – прошлое. Ему стало нехорошо.
Да тут еще Алиса Джоли подала голос. Будь Люциус в другом состоянии, он бы удивился, что она все же умеет издавать звуки, сейчас же он просто устало отвел глаза от прекрасного образа и взглянул на Алису. Той, понятное дело, не была известна роль Фриды во всей этой истории. Алиса имела в виду лишь беседу Люциуса с ее одногруппником:
- Знаешь, Малфой, - тихим голосом проговорила Алиса, - иногда не обязательно быть таким жестоким, чтобы донести до людей свое мнение. Может тебя это удивит, но люди понимают и хорошее обращение. И ценят его.
Вот тебе и Джоли! Ей пришло в голову учить его!!! Люциус набрал в грудь воздуха, чтобы высказать этой чертовой гриффиндорке все, что думает о ней самой, о ценности ее мнения и … И его взгляд замер на девушке в форме Когтеврана. Она не обернулась, ничем не показала, что слушает разговор, но Люциус понял. Он снова повернулся к Джоли и поразился. Тихая, кроткая, слегка неуклюжая Алиса смотрела на него без всякого страха или неловкости. Ее серые глаза были совершенно спокойны. Люциус с удивлением обнаружил, что, попав под прицел этих спокойных глаз, почувствовал, как его желудок неприятно сжался и в груди потянуло. Это был стыд! Невероятно, но именно пухленькая и улыбчивая староста Гриффиндора, которая смотрела сейчас ему в душу, впервые заставила почувствовать стыд. Алиса взяла Френка за руку, и мгновение разрушилось.
Она снова не произнесла ни слова, а лишь с мягкой улыбкой потянула его по коридору. Френк послушно двинулся за ней, смерив напоследок Малфоя тяжелым взглядом. Глядя в их удаляющие спины, Люциус Малфой даже подумал, что говорящая Алиса Джоли ему лишь привиделась. Откуда ему было знать, что в общении с Френком ей не нужны слова? Он понимал ее лучистый взгляд, мягкую улыбку. Говорила Алиса мало, но всегда так, что об этом долго помнили.
Малфой вздохнул и повернулся к старосте Когтеврана:
- Фрида, - начал он и замолчал, потому что девушка никак не отреагировала. Она все так же пристально смотрела в окно. Люциусу захотелось развернуть ее и встряхнуть. Он, в конце концов, тоже был жертвой, не меньшей чем она. Это ему придется жениться на Нарциссе, жить с ней до конца жизни, заводить бесконечных любовниц и в каждой искать черты этой девушки, неотрывно смотрящей сейчас в окно. Гнев прошел так же быстро, как и возник.
- Фрида, - шагнув вперед, сделал вторую попытку Люциус, - это все недоразумение, глупая ошибка, случайность…
Он говорил быстро, словно боялся, что девушка растает в воздухе или просочится сквозь оконное стекло навстречу так заинтересовавшему ее пейзажу. Фрида обернулась, и на ее губах появилась улыбка. Люциусу показалось, что он взлетел при виде ее ямочки на левой щеке. ОНА улыбнулась!!! Значит, все будет хорошо. Она поймет!!! Она простит!!! С облегчением Люциус шагнул навстречу ее улыбке. Обнять, прижать к себе, почувствовать запах ее волос. Остановили его порыв слова:
- Милый Люциус, недоразумением и случайностью называют то, что можно исправить. Что же можешь сделать ты? Превратить меня в белокурую праправнучку знаменитой вейлы и повести к алтарю, а настоящую Нарциссу утопить в озере? Или ты пойдешь против отца, отказавшись от наследства, титулов, имений?
Люциус замер. Она говорила все это с той же улыбкой. И Люциус, наконец, УВИДЕЛ эту улыбку. Если бы не так любимая им ямочка на левой щечке, отвлекшая его внимание, он бы сразу заметил, какой жесткой и недоброй была эта улыбка. Она наказывала его, резала по живому. Не дойдя до девушки какие-то сантиметры, он развернулся и быстро зашагал в ту сторону, из которой пришел.
В душе клокотал гнев. Она издевается!!! Она просто издевается. Ладно же!!! Она еще узнает!!! С этими мыслями Люциус яростно распахивал двери всех подряд купе и заглядывал вовнутрь. Студенты шарахались от неожиданности или от его взгляда. Наконец, он наткнулся на пустое купе. Пятикурстница Пуффендуя не в счет. Он еще не знал, что собирается делать, но взглянув на испуганную девушку, прижавшую к губам раскрытые «Производные симпатических зелий», быстро принял решение. Люциус захлопнул дверь купе, наложил на него «АнтиАллохомору» и повернулся к девушке. Он встретил испуганные глазищи в пол-лица.
- Привет, я - Люциус Малфой.
- Привет, - пролепетала девушка, - я знаю. А я…
- Нет! - остановил ее Люциус. - Я не хочу знать твоего имени.
Он присел рядом с ничего не понимающей девушкой на сиденье. До Хогвартса еще пара часов. Время есть.
- Что читаешь?
Он забрал книгу из рук девушки, мельком посмотрел и отложил в сотрону. Еще раз посмотрел в ее лицо. Она была миленькой.
- Я сам могу пересказать тебе эту книгу наизусть, - Люциус улыбнулся, и девушка растаяла. Он знал, каким очаровательным может быть.
Через десять минут атаки врожденным обаянием девушка расслабилась. В ее глазах горел явно читаемый восторг. На нее - незаметную представительницу незаметного Пуффендуя обратил внимание сам Люциус Малфой. Верно истолковав взгляд девушки, Люциус провел рукой по ее щеке. Глаза девушки расширились. Но не от испуга, а скорее от предвкушения того, что сейчас должно было случиться. Проведя пальцем по ее губам, Люциус слегка улыбнулся. Он не понимал, зачем это делает. То есть не мог дать объективного объяснения своему поступку. Зачем ему сдалась эта пуффендуйка? Разум молчал, зато кричала обида. Плевать кто она: пуффендуйка, гриффиндорка, когтевранка. Ему все равно. Он доказывал обиженному самолюбию, что может нравиться девушкам, что Забини еще пожалеет о своем решении, что Нарцисса еще будет страдать. Желание отомстить затмило разум. Он подарит этой девочке такое, что она будет помнить до конца жизни. Люциус умел быть нежным, если хотел. А девочка подарит ему уверенность. Откуда ему было знать, что через полчаса, когда все закончится, он, чертыхаясь про себя, сотрет память ничего не соображающей от счастья девчонке и, даже не объяснив свое присутствие в ее купе, выйдет в коридор. Он не знал, что вслед за легкостью в теле, появится непереносимая тяжесть на душе. Ему казалось, он наказывает Фриду, Нарциссу, Сириуса Блэка. Оказалось, он наказывал сам себя. На душе было тошно и противно. Не хотелось никого видеть.
Он так и простоит всю дорогу до Хогвартса в коридоре. И никто не решится тронуть его, справедливо рассудив, что в этой человеческой аристократической оболочке сейчас нет ничего человеческого. Это был загнанный в угол зверь. Он был опасен и прежде всего, как выяснилось, для себя. Усталый юноша взглянул в окно, стараясь не видеть своего отражения. Сейчас это, почему-то, вызывало тошноту.
Казалось, мир просто замер.
ГЛАВА 11. Хрупкий мир.
Казалось, мир просто замер, сузившись до размера этой комнаты.
С того момента, когда тяжелый альбом в старинном кожаном переплете влетел сквозь раскрытое окно в руки Нарциссы, обстановка в комнате изменилась. Нарцисса поудобней устроилась на краю огромной кровати, расположившись напротив окна, Драко же сел на пол, прислонившись спиной к ногам матери и откинув голову ей на колени. Нарцисса произнесла какое-то заклинание, и альбом завис в воздухе напротив них так, чтобы обоим было хорошо видно.
Протянув руки, Нарцисса запустила их в волосы сына и начала задумчиво перебирать прядки, похожие на шелк. Комната погрузилась в молчание. Альбом ждал команды к действию, но о нем на время забыли.
«Память унесла Нарциссу на двадцать лет назад. То был редкий день, когда она оказалась в доме Сириуса. Такая же по размеру комната. Только у Драко царил идеальный порядок, в ТОЙ же комнате все стояло вверх дном. Ее хозяин не любил домовых эльфов, предпочитая сам заниматься даже уборкой своих владений. Ясно, что входило в понятие уборки пятнадцатилетнего волшебника. Вещи под ногами не валяются - и ладно. Они сидели так же. Нарцисса на краю кровати, а Сириус на полу, прислонившись спиной к ее ногам. Что же он тогда показывал? Колдографии? Вряд ли, их бы Нарцисса запомнила. Наверно, очередную книжку про его глупый квиддич. Этого его увлечения Нарцисса не понимала. Сама она боялась высоты и после уроков по полетам к метле не подходила. Точно! Это была книга о сборной Англии, вышедшая к Чемпионату Мира. Нарцисса не помнила из нее ни одного слова, ни одной фотографии: только свои тонкие пальцы, запутавшиеся в иссиня-черных волосах».
- Я сейчас замурлычу, как довольный кот, - вернул ее к действительности голос сына. Оказывается, все это время, пока она задумчиво перебирала его волосы, Драко, откинув голову ей на колени и закрыв глаза, наслаждался небывалой лаской. Увидев его довольную физиономию, Нарцисса рассмеялась.
- Ты не очень-то похож на кроткого, способного замурлыкать, котика. Мне ты больше напоминаешь готового в любой момент зарычать тигра.
- Ну, продолжишь наводить беспорядок на моей голове, и я тебя удивлю: или усну, или точно замурлычу.
- Скорее первое, - с улыбкой сказала Нарцисса, прекращая игру с его волосами, - давай смотреть фотографии.
Сын со скорбным вздохом приговоренного к казни открыл глаза.
Дальше следовали пол часа сумбура и веселья:
- Нет!!! Этот кулек не может быть мной. Ужас!!!
- Еще как может.
- Я похож на обезьянку! Это подлог!!! Я не мог быть таким страшненьким.
- Драко! Прекрати. Все дети такие в один месяц от роду.
- Только не говори, что эта девчонка - тоже я, - Драко протянул руки вынуть фотографию.
- Ничего не девчонка!!! - возмутилась мать.
- Посмотри внимательно и скажи, где ты видела на мальчиках такие дурацкие чепчики?
Нарцисса со смехом схватила его за плечи и дернула назад. Он попытался приподняться, но она стала перехватывать его руки. Нет! Гермиона ни за что не сказала бы, что это мать и сын, тем более представители Малфоев. Просто два шалящих подростка, таких похожих друг на друга.
- Это Мариса? – отвлекся сын на следующий снимок и автоматически завел правую руку Нарциссы, которую сжимал в порыве борьбы, к своему левому плечу.
- Да, ей здесь 18. Мы ездили на море с тобой. – Нарцисса оставила свою правую руку на плече сына, обняв его спереди за шею. Драко оставил свою руку на ее. Мать наклонилась и уперлась подбородком в макушку сына. Гермиона с жалостью видела, что эта обретенная близость так нова и так хрупка.
- Тебе здесь три года. Смотри, какой ты довольный. Мариса потащила тебя кататься на парашюте. Я чуть от страха не умерла. Вы превратились в маленькую точку, а ты так весело хохотал… А здесь видишь? Это тем же вечером на пикнике.
- Эй! Почему она меня так трясет!!! Я же не кукла. Мне это не нравится.
- Драко, посмотри на свое лицо. Тебе это очень нравилось.
- Я совсем не помню эту поездку. Я даже не знал, что мы вместе были на море.
- Это был единственный раз.
Голос матери заставил Драко пошевелиться. Он снял ее руки, отодвинулся и, развернувшись, присел на корточки у ног матери. Он просто смотрел. Нарцисса молча смотрела в ответ. Гермионе казалось, они разговаривали глазами. Потом Драко опустил глаза к ногам матери и провел кончиками пальцев по чему-то на ее коленке.
- Я всегда хотел спросить, откуда у тебя этот шрам? Его должна была оставить рана, которую плохо залечили, – задумчиво проговорил сын. – Просто мне всегда казалось, что твое детство прошло в эдаком коконе. У тебя не было возможности бегать, прыгать, сбивать коленки… Или это было при Люциусе?..
В голосе сына появилось напряжение. Нарцисса улыбнулась.
- Нет, это было до Люциуса. Просто в моем детстве был день, когда я вырвалась из этого кокона. Очень счастливый день. Последний…
- День, когда ты так жутко расквасила коленку, ты называешь счастливым??? Какие же остальные...
Нарцисса рассмеялась.
«-Черт!!! Никак не хочет клеиться…
- Сириус, с него нужно снять защитную пленку. Дай я сама.
- Тихо! Это все потому, что ты мешаешь!!!
- А-а-а. Выходит, твой Поттер всегда спокойненько лежит без сознания, пока ты оказываешь ему первую помощь? Я для твоей практики слишком простой случай.
Темноволосый юноша поднимает голову. Его лоб нахмурен, взгляд сосредоточен:
- Поттер есть Поттер. А ты – это ты. Я, может, волнуюсь.
- Ну, давай я…
- Ты считаешь меня никчемным лекарем?! Кровь я, между прочим, остановил.
Наконец, после долгих мучений, пластырь красуется на коленке: кривой, с неровными краями и непонятного оттенка. В последний момент Сириус решил придать ему цвет ее кожи. Потом будет ужас матери, возмущение, как так можно изуродоваться, гуляя в саду, непонимание, чему она так радуется, ведь останется безобразный шрам. Но это все потом. А пока, у ее ног сидит удивительно красивый синеглазый паренек и критически оглядывает проделанную работу. Она смотрит на него и улыбается. Она счастлива, ведь у ее ног весь Мир»
Встретившись с глазами сына, Нарцисса внезапно спросила:
- Как у тебя дела с Блез?
Вопрос заставил Драко подняться на ноги и отойти к окну, отвернувшись от матери.
- Драко, я не стану тебе напоминать, что очень невежливо поворачиваться спиной во время разговора, тем более с женщиной.
- Спасибо, что не станешь, - откликнулся он, гладя в окно.
Нарцисса тоже встала и скинула его теплую мантию:
- Я училась в Хогвартсе в одно время с близнецами Забини: братом и сестрой. Блез удивительно похожа на свою тетю. С той лишь разницей, что та была Когтевранкой.
- Мам, - обернулся Драко. - Я не хочу ни говорить, ни думать о Блез. Она милая девушка и мне симпатична, но давай не будем.
- Но это твое будущее, Драко, ты не можешь не думать об этом. Хотя, твои слова «милая» и «симпатична» объясняют все. Ты не любишь ее, – это был не вопрос. Нарцисса утверждала.
- А ты любила Люциуса, когда выходила замуж? Или, может, ты любишь его теперь?
- Драко, я не хотела бы, чтобы у тебя создавалось неверное представление о твоей семье. Я очень… уважаю твоего отца и...
В ответ Драко невежливо рассмеялся. Отойдя к своему столу, он уперся указательным пальцем в кусок пергамента и стал его крутить вокруг своей оси.
- Мам, не надо. Мне уже не три года.
- У тебя есть другая девушка? – внезапно огорошила вопросом Нарцисса. Драко замер. Гермиона тоже. Ей безумно хотелось услышать ответ на этот вопрос.
- В смысле? – попробовал потянуть время Малфой.
- Девушка, с которой бы тебе было интересно, которую бы хотелось защищать, оберегать, слышать ее голос, засыпать и просыпаться с мыслью о ней…
Драко усмехнулся.
- Знаешь, я никогда не думал о девушках под этим углом.
- Я прекрасно понимаю, что ты встречаешь с девушками, проводишь с ними вечера…
«И ночи», - добавила про себя проницательная Гермиона.
- Знаешь, мам, ни одна из них не подходит под твое определение Единственной. Если смотреть на это с твоей стороны, то Блез Забини единственная девушка, с которой я могу общаться дольше получаса без риска для ее здоровья. Я думаю, если бы была другая…
- Ты бы не согласился на помолвку с Блез, – уверенно проговорила Нарцисса.
- У меня был выбор? – приподнял бровь ее сын.
- Он был тебе тогда не нужен. Но я боюсь, что ты захочешь что-то изменить.
- Почему ты боишься?
- Потому, что я знаю тебя, Драко. Ты сможешь пойти против Люциуса. Ты уже это делаешь, не отдавая себе отчет. И я знаю, что у тебя получится. Потому что это - ты. Люциус в твоем возрасте был влюблен в тетю Блез. Сильно, яростно. Но он ни слова не сказал Эдвину, чтобы отменить нашу свадьбу. Возможно, хотел, может быть, даже пытался. Но не пошел до конца. А ты бы пошел.
- Почему ты вышла за него? – сдавленным шепотом проговорил Драко.
Нарцисса подошла к окну и встала так, как минуту назад ее сын. Словно не она говорила об этикете пять минут назад. Она стояла, обхватив себя за плечи, и ночной ветер трепал ее удивительные волосы.
- Мне было шестнадцать, когда состоялась помолвка. Я ничего не видела в жизни, кроме заботы близких. Я не думала, что где-то может быть иначе. Я дала слово отцу. С замужеством я обрела положение в обществе, знатное имя, родила красивого сына, смогла заняться благотворительностью. Лишь спустя много лет я поняла, что потеряла самое главное, и что чего-то важного уже не вернуть. У тети Блез удивительное имя – Фрида.
Ветер подхватил легкое имя и понес его вдаль.
- С твоего позволения, я пойду спать, - проговорила Нарцисса.
Уже не было веселой девчонки. Была блестяще воспитанная и от этого какая-то неживая и далекая женщина.
- Конечно, - вежливо сказал Драко.
Он быстро отреагировал на перемену. Подхватив по дороге альбом, Нарцисса отправилась за сыном, не заметив, что из него выпал снимок.
Драко отодвинул гобелен на стене у камина. За ним оказалась дверь. Что-то прошептав, Драко распахнул ее, пропуская Нарциссу.
- Располагайся. Если что-то понадобиться, зови. Я, правда, не уверен, что ванная здесь работает. Я не пользовался ей года два.
Он говорил, стоя в дверях. Держа дистанцию. Послышался плеск воды и голос Нарциссы:
- Работает. Спасибо, Драко. Все необходимое я призову сама. Доброй ночи.
- Доброй ночи, - проговорил Малфой и закрыл дверь.
«Вот так, ни поцелуя перед сном, ни ласкового слова», - подумала Гермиона. Саму ее дома «носили на руках», старались окружить заботой, любовью. Как, впрочем, и Рона. Миссис Уизли хватало любви на всех семерых детей. Еще оставалось и на Гарри с Гермионой. У Гарри не было семьи. Здесь все понятно. Его некому было целовать на ночь и желать спокойных снов. И был ОН, представитель древнейшего и богатейшего рода, единственный наследник огромного состояния. Сирота при живых родителях.
Малфой развернулся и, подойдя к кровати, что-то поднял с пола. Он долго смотрел на снимок, потом перевернул его и принялся внимательно изучать оборот. Потом подошел к окну. Глядя в темноту, он тихо прошептал «Свобода». Гермиона поняла, что не только она перевела имя Фриды Забини.
- Малфой, - подала она голос, выбираясь из шкафа. Подучилось очень жалобно. Он резко обернулся.
- А-а-а, это ты?
- Ты ожидал кого-то другого? - не смогла не съязвить девушка.
- Да нет, просто подумал, вдруг это был кошмар, и тебя там не окажется.
- Ты страшно любезен, - разозлилась девушка.
- Грейнджер, то, что я до сих пор не отвернул тебе голову, по-моему, верх всякой любезности.
Поняв, что вежливого разговора не получится, девушка спросила:
- Можно воспользоваться твоей ванной?
- Что? – Малфой даже изволил отвернуться от окна. - Черт! Какой сегодня идиотский день. У меня есть выбор?
- Нет! - твердо сказала Гермиона. - Ни малейшего. Хотя если ты откажешь...
- Хватит! Не хочу ничего слушать. Вали, куда хочешь!
- Спасибо, - сказала вежливая Гермиона.
Ответа, ясное дело, не последовало. В очередной раз девушка подумала, что слухи о блестящих манерах Малфоя-младшего, сильно преувеличены. Она, например, за все 6 лет ни разу не слышала от него ни одного доброго слова в свой адрес. Ну и пусть. Зато своего добилась.
Закрыв за собой дверь ванной, Гермиона огляделась. Сколько всякой косметической ерунды!
Покончив со всем, зачем так рвалась сюда, Гермиона с наслаждением сполоснула лицо водой и посмотрела на себя в зеркало. Ну и видок! Спутанные волосы, перепуганные глаза. Девушка попыталась пригладить волосы, потом решила, что ей уже ничего не поможет. Не удивительно, что она не входит в этот пресловутый список Малфоя. Мысли перескочили от списка на его составителя.
Было стыдно признаться, но в свои неполных семнадцать лет, Гермиона ни разу не видела даже наполовину обнаженного парня. Гарри в майке не в счет. И вот сегодня так близко лицезрела Малфоя без рубашки. Сегодня? Казалось, прошла целая вечность. У него такие плечи, такая спина... Наверное, сказывается пребывание в скаутском лагере. Никогда бы не подумала, что он такой… Ох! Гермиона почувствовала непривычное волнение. Чтобы охладить не в меру разыгравшееся воображение, девушка снова плеснула на лицо водой. «Пойду». Решила она.
Открыв дверь, она услышала голоса. Говорили Драко и Блез.
Гермиона благоразумно решила не выпрыгивать из ванны, как чертик из коробочки. Вряд ли кто-то это оценит.
- Повтори! – голос Малфоя был тих и напряжен.
- Ты не ослышался. Темный Лорд решил завести себе наследника и на роль его будущей матери выбрал Нарциссу. Все должно случиться сегодня. Так планировалось. Правда, я не знаю, где Нарцисса. Драко, ты слушаешь? У тебя такой вид. Хочешь, я побуду с тобой?
- Нет, мне нужно подумать.
- Понимаю, не каждому отводится роль брата наследника Темного Лорда…
- Блез, спасибо, за информацию…
- Да, конечно. Если ты захочешь…
- Я знаю, где тебя найти.
Звук закрывшейся двери, и ошеломленная Гермиона, наконец, выбралась из ванной.
То, что она увидела, заставило ее сердце сжаться. Драко Малфой, хваленый Драко Малфой стоял, прижавшись лбом и ладонями к закрытой двери. Так прошло несколько секунд. А потом, не меняя положения, он вдруг крикнул так, что Гермиона подскочила.
- Мам?!!!
Резко оттолкнулся ладонями от двери и ринулся к гобелену. Не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Гермиона хотела, было, напомнить, что она все еще здесь, причем стоит посреди комнаты. Но что-то заставило ее промолчать. Почему-то она решила, что вряд ли будет услышана. Похоже, эта новость произвела на Малфоя сокрушительный эффект. Гораздо больший, чем мысль о Грейнджер в шкафу или Поттере в подземелье.
- Что все это значит?
ГЛАВА 12. Почему так?
- Что все это значит? - сердитый голос Полной Дамы, закрывающей вход в гостиную Гриффиндора, заставил Нарциссу сжаться и отскочить в сторону.
Она выпросила у Белинды плащ-невидимку на пол часа. Прошел час, а она так и не использовала его по назначению. Сначала она минут сорок убеждала себя в том, что ей просто необходимо поговорить с Сириусом. Что это совсем не страшно. Нужно только выследить его одного и подать знак, что она здесь. Все бы ничего, вот только Сириус, похоже, нигде не появлялся один. Все время его сопровождала толпа этих чертовых гриффиндорцев, что не позволяло Нарциссе в открытую приблизиться. И вот у нее есть плащ-невидимка, и можно спокойно идти на поиски Сириуса. В плаще не страшно. Не страшно? Ха! Эти сорок минут она убеждала себя, что весь прошедший учебный месяц ей просто мерещилась неприязнь Сириуса.
Этот месяц был сущим кошмаром, который начался сразу по прибытии поезда на платформу Хогвартса. Она прямо кожей чувствовала перешептывания и взгляды. Конечно, с ТАКОГО события начинался не каждый учебный год. Красавица Нарцисса стала недоступна для других кавалеров. У нее появился законный избранник. Да еще какой! Красивый и богатый Люциус Малфой! Всех так и распирало услышать историю их безудержной страсти: два юных сердца внезапно поняли, что не смогут прожить ни дня друг без друга и, чуть ли не наперекор родителям, ринулись в свою любовь, как в омут. Красивая история. Может, первый и второй курс Пуффендуя в нее и поверили. Остальные студенты - ни на грош. Просто, слишком сложно было представить себе надменную, капризную и улыбчивую Нарциссу Блэк, способной на пылкую любовь. Что же касается Люциуса Малфоя, то это было вообще из области фантастики. Дети, выросшие в чистокровных семьях, конечно, знали о традициях заключения брака. Беда лишь в том, что почитались эти традиции далеко не во всех семьях. Многие о них уже изрядно подзабыли. Что же касается магглорожденных детей… Те, вообще, понятия не имели о подобных обрядах. Таким образом, внезапная помолвка оказалась сенсацией. Был один человек, способный ее понять, как думала Нарцисса. Но он покинул поезд в сопровождении Джеймса Поттера и Лили Эванс и даже не оглянулся на Нарциссу, хотя они поравнялись на перроне. Люциус куда-то запропастился, Мариса растворилась в толпе первокурсников, и новоиспеченная суженая осталась одна. Она медленно брела к безлошадным четырехместным каретам. Нарцисса намеренно шла не торопясь, чтобы все кареты разъехались, и она села в последнюю. Количество мест, обычно, совпадало с количеством студентов. Но вдруг сегодня ей удастся хоть по пути в школу побыть одной.
Не повезло. Ее догнала Белинда Макнейер и начала тормошить, возмущаясь, что совсем случайно, от Саманты Мелифлуа, узнала такую потрясающую новость. Белинда выстреливала вопросы со скоростью пулемета: «Как можно было скрыть их роман? Сшили ли Нарциссе платье, и если нет, можно ли поучаствовать в этом процессе? Кто приглашен? Много ли там свободных парней? И, наконец, правда ли, что ненормальный Сириус Блэк накинулся на Люциуса прямо в поезде, да его еще поддержал почти весь вагон гриффиндорцев, а Люциус отправил их всех в нокаут?»
Слушая всю эту чушь, Нарцисса до смерти надеялась, что пройдет неделя-другая, и все забудут. Найдется более интересная тема.
Прошел месяц, а шумиха так и не умолкла. Нарцисса не понимала, почему. Возможно, виновато было условие Люциуса: все должны видеть, что мы рады и счастливы. Он всегда держался рядом на людях, хотя по жалостливым взглядам, которые на нее бросали некоторые девушки, Нарцисса понимала, что новоиспеченный жених продолжает менять подружек, как перчатки. Нарциссу это не волновало. Ее даже не раздражала жалость в их взглядах. Ей было все равно. Она перестала что-либо чувствовать, что-либо понимать. Единственное, что еще вызывало эмоции - поведение Сириуса.