Часть 1: О монашестве
(автор, христианка - Тамара Костина)
Когда наступила византийская эпоха, христианской, православной государственности, тогда внешнее благочестие в обществе, которое внешне не отличалось от монастыря, и целомудренное воспитание с детских лет, соделали возможным, в этом обществе, существование явления монашества, как общецерковного чина. Ибо тогда, как говорит свт.Игнатий Брянчанинов, «жизнь мира соединена была с жизнью Церкви», тогда «мир жил жизнью Церкви», и «благочестие мирян отличалось по наружности от благочестия иноков только супружеством и стяжанием» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл. «О монашестве»). Вот в таком обществе, в котором внешний вид, поведение и отношения в миру были теми же самыми, что и у монахов, – так как, «благочестие мирян отличалось по наружности от благочестия иноков только» лишь «супружеством и стяжанием», – и стало возможным явление монашества, как общецерковного чина, с его обетами и всем прочим. Отсюда и появилась внешняя традиция, что епископами должны быть только монахи, запрет жениться после хиротонии и т. п.. Но и в этом обществе, монахи должны были удаляться от соблазнов, и это являлось самым первым правилом для монашествующих.
И хотя то общество не отличалось своим внешним видом и наружным благочестием от монастырского, но все равно монастыри должны были строиться вдали от селений, в пустынях, в лесах, в горах, а если и где-то редко приключался монастырь в селении, то вход в него женскому полу был запрещен, так что монахи в таком монастыре были, как в заточении, не имея никакой связи с миром, не видя никогда женского пола. Епископы если были неженатые, то жили при монастырях или в епископиях, в которые вход был тоже ограничен, и женщин там не было. Свидетельством положения монашествующих епископов является правило, Седьмого Вселенского собора, которое говорит о том, что «Пребывание жен в епископиях, или в монастырях, есть вина всякого соблазна. Сего ради, если усмотрено будет, что кто-либо имеет рабу, или свободную в епископии, или в монастыре, поручая ей какое-либо служение, да подлежит епитимии; закосневающий же в том, да будет извержен. Если и случится женам быть в загородных домах, и восхочет епископ, или игумен путь творить там: то в присутствии епископа, или игумена отнюдь никакого служения да не исправляет в то время жена, но да пребудет особо на ином месте, доколе последует отшествие епископа, или игумена, да не будет нарекания» (Прав.18, Седьмой Вселенский собор). В этом правиле, Седьмого Вселенского собора, говорится о том, как прятать женщин, чтобы епископ или игумен не соблазнился, а так же и другие. Женщины не должны, при них, исполнять никакого служения, а находиться в ином месте и не появляться им на глаза, пока они не уедут. Это делалось для того, чтобы не было ни для кого никакого соблазна. При этом, нужно заметить, что речь идет не только о игуменах, начальниках монахов, но и об епископах. Это правило и свидетельствует о том, что, в те времена, жизнь монашествующих епископов, при епископиях, почти что ни чем не отличалась от жизни в монастырях. А все вопросы мирян разрешались, в основном, женатым священством, которое служило в мирских храмах, посреди мира. А так же Святые Отцы настолько строго относятся к этому, что этим правилом повелевают даже извергать из сана епископа или священника-монаха, если он будет иметь служанку и не захочет ее убрать от себя.
То же самое говорит и свт. Василий Великий, о совместном жительстве монахов с женщинами: «Не мы первые, о. Григорий, и не одни мы законоположили, да не живут женщины и мужчины вместе. Прочти правило, изложенное святыми отцами нашими на Никейском Соборе, явно запрещающее иметь сожительствующих в доме жен. Безбрачие в том имеет свое достоинство, чтобы не иметь обращения с женским полом… Доколе же это творишь, тысячи оправданий, которые ты излагаешь в письме, не принесут тебе никакой пользы, но умрешь запрещенным в священнослужении и дашь Господу ответ за свое запрещение» (Правило 88, "Послание к Григорию Пресвитеру").
Как видим, свт.Василий Великий, ссылается на Первый Вселенский собор, а так же, и сам от себя говорит всем монахам, приводя общее понятие по данному вопросу, что «Безбрачие в том имеет свое достоинство, чтобы не иметь обращения с женским полом». Если же кто это нарушает, то «тысячи оправданий», которыми они пытаются оправдать свое положение, «не принесут» им «никакой пользы». Это относится и ко всем современным благовидным предлогам и оправданиям, которыми пытаются оправдать положение современного монашества, монашествующих священников и епископов, находящихся посреди бесчисленных соблазнов современного мира, а тем более, посреди содомо-гоморских соблазнов. Но, как говорит свт.Василий Великий, «тысячи оправданий», которыми они пытаются оправдать свое положение, «не принесут» им «никакой пользы».
Как видим, Первый и Седьмой Вселенские соборы были единодушны в мнении по данному вопросу. Хотя, при этом, их разделяют и века. Это является свидетельством того, что эти правила родились из опыта монашеской жизни, правильно проходимой, на законном основании. – Это глас Святых Отцов, по данному вопросу.
И хотя внешнее благочестие того общества ни чем не отличалось от монастырского, но священники-монахи были только при монастырях, и посреди мира такое священство было запрещено. Во многих житиях святых, того периода времени, упоминается о том, что если кто-то видел монаха разгуливающим посреди города, то это сразу являлось для всех соблазном, и этому монаху тут же говорили о том, чтобы он бежал в свой монастырь и не появлялся в мирском обществе. Напомним, что в этом обществе «благочестие мирян отличалось по наружности от благочестия иноков только» лишь «супружеством и стяжанием». В остальном же, по своему внешнему виду и благочестию, это общество ни чем не отличалось от монастырского (свт.Игнатий Брянчанинов). И вот в этом-то обществе – священники-монахи были запрещены (они были только при монастырях), монахам было запрещено находиться посреди этого общества, епископы были ограждены от него тем, что жили при монастырях или епископиях, в которые вход женскому полу был запрещен. Духовное окормление женского пола, в миру, лежало только на женатом священстве и некоторых епископах, которые были женаты, и жили посреди этого общества. Как видим, для монашеского чина должны были быть определенные условия, – полное отсутствие внешних соблазнов, ибо «Безбрачие в том имеет свое достоинство, чтобы не иметь обращения с женским полом» (свт.Василий Великий, Правило 88). Соответственно, общество, которое по своему внешнему благочестию ни чем не отличалось от монастыря, давало для монастырей людей, которые не были развращены, и с детских лет были научены своими родителями покорности, смирению и послушанию. Только по этой причине и возможно было существование монашества, как церковного чина, вот в таком вот обществе.
Но что можно сказать о нашем времени, содомо-гоморских соблазнов, когда общество постоянно деградирует, впадая во все больший разврат и извращенчество. Естественно, что посреди такого общества не может быть никаких условий для существования монашества. Ибо посреди такого общества монашество будет только содомо-гоморским. Что сейчас и происходит.
Для существования монашества, как церковного чина, нужны определенные условия. Эти условия и существовали в том обществе, прошедших времен, в котором «благочестие мирян отличалось по наружности от благочестия иноков только» лишь «супружеством и стяжанием», и с детских лет было целомудренное воспитание. Сейчас таковых условий нет. Соответственно, и условий для существования монашества – нет. Вот об этом, все это предвидя, и писал свт.Игнатий Брянчанинов, еще в середине 19-го столетия: «О монашестве я писал Вам, что оно доживает в России, да и повсюду, данный ему срок. Отживает оно век свой вместе с христианством. Восстановления не ожидаю» (свт.Игнатий Брянчанинов, Избранные письма, «Письма к монашествующим», п. 50); «Вы поняли, что Бог открыл Вам на поприще Богом установленного монашеского подвига, который отъемлется с лица земли по неисповедимым судьбам Божиим, пред которыми надо нам благоговеть и безмолвствовать. На все свое время. Спасение и разные способы его были даром Божиим человечеству, а отнюдь не собственным изобретением человечества» (Избранные письма, «Письма к монашествующим», п. 41). Здесь свт.Игнатий явно свидетельствует о том, что монашеский чин убирается с лица земли, Самим Богом. Почему? – Потому что, не стало необходимых условий для его существования. Общество, чем дальше, тем больше идет по пути открытого разврата и извращенчества. А посреди такого общества, с его бесчисленными содомо-гоморскими соблазнами, монашество, как церковный чин, существовать не может.
А так же, свт.Игнатий говорит о том, что этот подвиг относился к определенному периоду времени: «На все свое время». – Этот способ спасения был предоставлен Богом человечеству, в определенный период времени, который уже прошел. Поэтому-то, монашество, «по неисповедимым судьбам Божиим» убирается, Богом, «с лица земли». Препятствовать этому – это значит идти против воли Божией, идти по пути духовной прелести; это значит участвовать в создании антихристова монашества.
***
Свт.Игнатий Брянчанинов свидетельствует о том, что «Еще в начале нынешнего столетия (19-го) вступало в монастыри много девственников, много лиц, незнавших вкуса в вине, не принимавших никакого участия в мирских увеселениях, нечитавших никаких светских книг, образованных обильным чтением Священного Писания и писаний Отеческих, стяжавших навык к неупустительному посещению церкви Божией, преисполненных и прочими благочестивыми навыками. Они приносили в монастырь нравственность цельную, неколеблемую порочными навыками; они приносили в монастырь неиспорченное злоупотреблением здоровье, способное к перенесению подвигов, трудов, лишений. Строгое благочестие мира воспитывало и приготовляло строгих и сильных монахов по душе и телу.
Ныне (в 1860-х годах) ослабевшее христианство приготовляет и доставляет, соответственно своему состоянию, слабых монахов. Ныне вступление девственника в монастырь, – величайшая редкость! ныне вступление лица, нестяжавшего порочных навыков, – редкость! ныне вступление сохранившего неиспорченным здоровье, способного к монастырским подвигам, – редкость! Наиболее вступают слабые, поврежденные по телу и душе: вступают наполнившие память и воображение чтением романов и других подобных книжонок: вступают пресытившиеся чувственными наслаждениями, получившие вкус ко всем соблазнам, которыми ныне преисполнен мир; вступают с закореневшими порочными навыками, с совестью притупленною, умерщвленною предшествовавшим образом жизни, при котором дозволялись все беззакония и все обманы для прикрытия беззаконий. Для этих личностей борьба с собою очень затруднительна. Затруднительна она и по причине укоренившихся в них порочных навыков, и по причине утраты искренности, по неспособности к ней. По этой же причине затруднительно и наставление их. Вступили они в монастырь, сняли мирские одежды, облеклись в черные одежды иноческие; но навыки и настроение, полученные в мирской жизни, остались с ними, и пребывая неудовлетворенными, приобретают новую силу. Греховные навыки и настроения тогда только могут ослабеть, когда обладаемый ими действует против них исповеданием их и борьбою против них по указанию Слова Божия. В противном случае, лишь представится проголодавшемуся навыку, сохранившему всю власть над человеком, удобство к удовлетворению себя, – он выполняет это с жадностью, с исступлением.
Многие пристани, бывшие прежде благонадежными пристанями для страждущих нравственными недугами, с течением времени изменились, утратили свое достоинство. Пристанями называю монастыри. Многие монастыри, устроенные основателями своими в глубокой, или, по крайней мере, удаленной от мира пустыне, ныне, при умножении народонаселения, уже стоят среди мира, среди бесчисленных соблазнов. Мало того, что недужный, неспособный предстоять соблазну лицом к лицу, встречается с ним по необходимости, едва выйдет за монастырские ворота, – сам соблазн насильно и неистово вторгается в монастырь, производит нравственные опустошения и злодеяния…
По современной нравственности и направлению мира, монастырям, более, нежели когда-либо нужно стоять вдали от мира.
Когда жизнь мира соединена была с жизнью Церкви, когда мир жил жизнью Церкви, когда благочестие мирян отличалось по наружности от благочестия иноков только супружеством и стяжанием; тогда свойственно было монастырям находиться посреди городов, и городские монастыри доказали это, воспитав многих святых иноков. Но ныне (середина 19-го столетия) должно быть обращено особенное внимание на вышеприведенное увещание Апостола, и приложено особенное тщание к исполнению его (“И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я приму вас” (2Кор.6:16-18))» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл. «О монашестве»).
«Меры исправления монашества, принятые по поверхностному понятию о нем, из смрадных сокровищниц плотского мудрования, всегда были крайне вредны для него. Прибегая к таким мерам, попирая безразборчиво и опрометчиво святейшие постановления, внушенные и преподанные Святым Духом, гордый и омраченный мир может окончательно сгубить монашество, а в нем и христианство» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл. «О монашестве»). Что сейчас и происходит, – монашество уже сгубили, а теперь уничтожают и губят православие и христианство.
На повестке дня уже стоит вопрос об уничтожении православия, а следом за ним будет уничтожаемо и само христианство, исповедающее веру во Христа, распятого на кресте. Оно будет заменяемо иудаизированным христианством, исповедающим веру в другого Иисуса Христа, который будет являться мессией новозаветного иудаизма (антихристом). Мировое жидовство старается изо всех сил, чтобы скорее все это сделать. А православные, христиане и монашествующие, которые находятся в духовной прелести, сами не понимая того, сознательно или несознательно, помогают им в уничтожении православия и христианства, как такового.
Все те правила, в которых говорится об удалении монашествующих от соблазнов, церковь соборно приняла и придерживалась их исполнения на протяжении многих веков. Почему так? Потому что, раньше люди были более смиренными, – они сознавали немощь естества человеческого и не доверяли ему. Они были научены этому из горьких опытов предыдущих подвижников, которые прошли все это опытным путем и написали об этом. Те люди просто верили словам этих св.подвижников и старались держаться их и исполнять их.
Впоследствии, по причине упадка общей нравственности в обществе, новые Святые Отцы стали заявлять о том, что надо удалять монастыри и монахов из современного им общества, иначе неминуемо совершится их падение. Об этом особенно говорил преп.Нил Сорский.
«Преподобный Нил воспретил вход женскому полу в скит свой. В древности был воспрещен, а в Афонской горе поныне воспрещен вход женскому полу во все вообще мужские монастыри. Постановление, существенно нужное для желающих победить свойство естества! им необходимо полное устранение от действия на себя этого свойства; оставаясь под влиянием его, они не могут не колебаться. При настоящем упадке нравственности, польза и необходимость этой меры становится очевидною… (Это сказано в середине 19-го столетия. – Примеч.сост.).
Преподобный Нил, соглядав монашескую жизнь в колыбели ее – на Востоке – и возвратившись в Россию, избрал для жительства глубокую пустыню. Он был доволен избранным местом. Причину довольства высказывает в одном из писем своих. “Благодатью Божией, говорит он, обрел место, угодное моему разуму, так как, мирянам оно неудобно для посещения”. Употребим здесь силлогизм преподобного Нила: “если для столь святого мужа избранное им место жительства было приятно по той причине, что мирские люди мало посещали его: то нам, немощным по произволению и разуму, удобопреклонным ко всем грехам, тем более следует избирать для жительства нашего места уединенные, отдаленные от мирских селений, не привлекающие к себе сонмы мирян, а с ними и сонмы соблазнов» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл. «О монашестве»).
Такого же мнения и таких понятий держался свт.Игнатий Брянчанинов, говоря, что «По современной нравственности и направлению мира, монастырям», в середине 19-го столетия, «более, нежели когда-либо», по сравнению с временами прошедшими, «нужно стоять вдали от мира». Но к их голосу не прислушались; отеческие предания, по данному вопросу, были попраны; и потому падение монастырей и монашества совершилось. И новое монашество, в наше время, теперь помогает уничтожать православие и христианство, по причине своей духовной слепоты, исходящей из духовной прелести, которая водворяется там, где нет опытного познания и ощущения своей немощи, духа сокрушенного и смиренного, перед Богом.
***
В первые века христианства епископы были женатыми, и избирались в них только те, кто имел одну жену, а не много жен, одновременно. Так как, среди иудейского народа, да и среди язычников, тогда существовало и многоженство. То есть, перед глазами ап.Павла, на тот момент времени, были иудеи или язычники, которые имели по две, три жены одновременно, а кто-то из них имел только лишь одну жену. Поэтому, исходя из того положения, которое было перед глазами ап.Павла, он и написал, что «Епископ должен быть непорочен, одной жены муж» (1Тим.3:2); «Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности» (Тит.1:5,6); «Диакон должен быть муж одной жены, хорошо управляющий детьми и домом своим» (1Тим.3:12). То есть, тот, кто имеет много жен одновременно, не мог быть поставлен во епископа, священника или диакона. А на эти должности могли избираться только те люди, которые имели одну жену, на данный момент времени, и вели благочестивый образ жизни, что было видно и на их семье. Иными словами, в начале христианства эти слова ап.Павла понимались таким образом: посреди находящихся в полигамном браке (одновременно несколько жен), в священные степени могли избираться только те, кто находился в моногамном браке (то есть, имел одну жену). И при этом, не было запрета жениться после хиротонии, или вступать священному лицу во второй брак, после смерти жены.
Христианство, с течением времени, отменило многоженство, вернувшись к тому, что было положено Богом, изначально: «Не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть» (Матф.19:4-6). То есть, многоженство, – это явление, которое образовалось впоследствии, начиная с Ламеха, потомка Каина: «И взял себе Ламех две жены» (Быт.4:19). И это явление стало, впоследствии, обычным для того мира. Поэтому-то, в ветхозаветный период времени, в среде иудейского народа, начиная от Авраама, существовали полигамные браки, многоженство.
А вначале, по примеру Адама и Евы, существовали только моногамные браки, – один муж и одна жена. Поэтому, христианство, не сразу, а с течением времени, отменило полигамные браки (многоженство), и вернулось к тому, что было положено Богом, с самого начала, от Адама и Евы. Поэтому-то, когда ап.Павел говорил о том, что «Епископ должен быть непорочен, одной жены муж» (1Тим.3:2), то он говорил это, имея в виду многоженство, которое существовало на тот момент времени, а не то, что ему нельзя жениться во второй раз, после смерти жены, или что нельзя быть епископом тому, кто был дважды женат (последовательно, а не одновременно).
А так же, «Апостол изображает епископа как почтенного семьянина, опытного в нравственном руководстве, который это искусство обнаружил на своих детях (1Тим.3,4: "хорошо управляющий домом своим"). Представляется, что епископ – лицо уже зрелого возраста, лет под 60, и вступать в брак человеку таких лет – дело предосудительное. Да и не может быть, чтобы он желал вступить в брак по принятии сана. Но практика, по которой требовалось, чтобы пресвитер был старцем и по возрасту, держалась недолго. Стали появляться люди, принимавшие сан священный лет 30-ти. А раз это происходило так, естественно было ожидать и нарушения правил относительно брака» (Проф.В.Болотов, «Лекции по истории древней церкви», т.3, отд.2, гл.1, п.1). То есть, это не являлось вопросом догматическим и неизменным, а могло быть изменяемо, в зависимости от эпохи, времен и обстоятельств. И к этому вопросу надо было подходить благоразумно, чтобы извлечь спасительную пользу для всех, исходя из сложившихся обстоятельств жизни. И главным, в вопросе выбора епископа, являлась духовная опытность, дар руководства душ к спасению и врачевания от страстей.
Впоследствии, когда в христианстве стал проявляться уклон в монашеский чин, то эти слова ап.Павла стали толковать по иному, – запрещая жениться после хиротонии, и после смерти жены, а епископов стали ставить только неженатых. «С течением времени понимание слов апостола было установлено во втором смысле (bigamia successiva) и определено не допускать двоебрачных, женатых во второй раз после смерти первой супруги, на должность клириков. Впоследствии из этого стремления соблюсти возможную чистоту духовенства явилось запрещение допускать в состав его лиц, женатых на вдовах (bigamia interpretativa), к каковым в западной церкви относились и невесты другого, на женщинах подозрительного поведения, – к последним причислены так называемые "позорищные" – актрисы. Жизнь, однако, брала свое и находила пути вопреки требованиям закона. Трулльский собор говорит, что в рядах клира были овдовевшие и женившиеся священники. Был назначен срок – 15 января 691г., до которого такие браки считались законными, а после которого священники, вступившие в брак, подвергались лишению сана (прав.3)» (Проф.В.Болотов, «Лекции по истории древней церкви», т.3, отд.2, гл.1, п.1). Как видим, в жизни оказывалось совсем по другому, – женились и после хиротонии, в том числе и овдовевшие священники. И это отменил только лишь Трулльский собор, в 7-м веке. Так и в самом этом решении (этого собора), видно то, что до 15 января 691г, он признает эти браки, для тех, кто вступил в них до этого числа; а для тех, кто вступил в такой брак, уже после этого числа, – не признает. Это и есть свидетельство о том, что это решение имеет временный характер. Да и то, эти решения, этого собора, прижились не сразу и везде, а только лишь с течением времени они стали общецерковной практикой. В Россию эта практика пришла из Византии.
Итак, это явление имело временный характер, по причине изменившихся обстоятельств в жизни церкви, при христианской, православной государственности в византийской империи. То есть, в ветхозаветный период времени, мы видим одно; в первых веках христианства – другое; в византийский период времени, – третье. Это и свидетельствует о том, что эти вопросы являются вопросами, имеющими временный характер в жизни церкви, который зависит от эпохи, времен и обстоятельств. И потому, они могут подлежать изменению. А когда меняется эпоха, времена и обстоятельства жизни, то они должны тем более изменяться, для удобства спасения душ человеческих. Ибо догматизация и неизменяемость в этих вопросах, имеющих временный характер в жизни церкви, приводит к нравственному разложению монашества, епископата и монашествующего священства, при внешнем обилии соблазнов. Что сейчас и происходит.
Анализируя происходящее, уже в свое время, об этом писал русский ученый Михаил Ломоносов: "Вошло в обычай, что́ натуре человеческой противно (противно ли законам, на соборах положенным, не помню), что вдовых молодых попов и дьяконов в чернцы насильно постригают, чем к греху, а не ко спасенью дается повод и приращению народа немалая отрасль пресекается. Смешная неосторожность! Не позволяется священнодействовать, женясь вторым браком законно, честно и благословенно, а в чернечестве блуднику, прелюбодею или еще и мужеложцу литургию служить и всякие тайны совершать дается воля. Возможно ли подумать, чтобы человек молодой, живучи в монашестве без всякой печали, довольствуясь пищами и напитками и по всему внешнему виду здоровый, сильный и тучный, не был бы плотских похотей стремлениям подвержен, кои всегда тем больше усиливаются, чем крепче запрещаются. Для сих причин кажется, что молодым вдовым попам и дьяконам надобно позволить второй брак и не постригать прежде лет пятидесяти или, сняв чин священства, позволять быть мирскими чинами. Сюда ж надлежит и пострижение молодых людей прямо в монахи и монахини, которое хотя в нынешние времена и умалилось пред прежним, однако еще много есть излишества, особенно в Малороссии и при синодальных школах. Взгляды, уборы, обходительства, роскоши и прочие поступки везде показывают, что монашество в молодости ничто иное есть, как черным платьем прикрытое блудодеяние и содомство, наносящее знатный ущерб размножению человеческого рода, не упоминая о бывающих детоубийствах, когда законопреступление закрывают злодеянием. Мне кажется, что надобно клобук запретить мужчинам до 50, а женщинам до 45 лет" (М.В. Ломоносов, "Рассуждение о размножении и сохранении российского народа").
В итоге, нерешение этих вопросов и сохранение старой практики, – соответствующей определенным внешним условиям, которые существовали при православной государственности, того периода времени, – при новых современных жизненных обстоятельствах и условиях, помогает уничтожать христианство, православие. И, таким образом, является на руку врагам Христовым, ведущим весь мир к антихристу.
И так как, во главе православных церковных организаций стоит иерархия, состоящая только из монашествующих, то перед лицом современных содомо-гоморских соблазнов, они оказываются нравственно развращенными. Единицы из них не являются развращенными по причине, пребывания в ложном аскетизме. Но и те и другие находятся в состоянии самообольщения и духовной прелести. Свое душевное состояние все они усиленно скрывают, стараясь выглядеть наружно благочестивыми. Так лицемеры, духовные слепцы, будучи вождями других духовных слепцов, обманывают весь народ, направляя его по пути погибели.
То же самое творится и в монастырях и среди монашествующего духовенства. Исключение могут составлять только те, которых Бог еще хранит, до поры до времени, ожидая их прозрения и выхождения из состояния духовной слепоты и прелести.
Причины догматизации вопросов, носящих временный характер в христианстве
Стремление к догматизации этих вопросов, их неизменяемости, в зависимости от эпохи, времен и обстоятельств, рождается по причине исчезновения правильно-проходимой внутренней жизни, на основании духа сокрушенного и смиренного, перед Богом. Когда исчезает эта духовная жизнь, тогда люди начинают видеть суть христианства в сохранении его внешней формы, которая образовалась в прошедшие века и имеет временный характер, зависящий от определенной эпохи, времен и обстоятельств жизни. Так происходит всегда, когда христиане, в своей духовной жизни, начинают искать дух самоутверждения, ощущение своей правильности и праведности. В таком случае, они начинают использовать всю эту внешнюю форму христианства, как средство для утверждения в духе самости и гордыни, для возгревания ощущения своей правильности и праведности. В таком случае, изменение этой внешней формы, по причине нужды, при изменившихся временах и жизненных обстоятельствах, воспринимается ими, как отступничество от христианства, православия. А борьба за сохранение этих внешних форм, в новую эпоху и времена, является для них борьбой за правую и истинную веру. Но на самом деле, в реальности, они не видят того, что это просто самообольщение, духовная прелесть, которая соделывает их, по духу, фарисеями, – одного духа с ветхозаветным фарисейством.
Искание духа самоутверждения, возгревание духа самости и гордыни, ослепляет их духовные очи, через что и искажается их духовное видение. И тогда волю Божию они начинают видеть не в воспитании духа сокрушенного и смиренного, перед Богом, через посредство правильно-проходимой внутренней жизни, а в сохранении внешних форм, имеющих временный характер, зависящий от эпохи и времен, – обрядовых законоположений и старых традиций.
Но воля Божия состоит не в том, чтобы хранить внешние формы и традиции, а в воспитании духа сокрушенного и смиренного, перед Богом, через посредство правильно-проходимой внутренней духовной жизни. И это есть главное и существенное, без чего нет спасения. А внешняя форма и традиции должны находиться в подчиненном состоянии главному и существенному, изменяясь в зависимости от нужды, в жизни христианской, по причине изменившихся эпохи, времен и обстоятельств.
А когда сохранение внешних форм и традиций ставится на место главного, вне зависимости от изменившейся эпохи и времен, тогда главное и существенное, сохранение духа сокрушенного и смиренного, перед Богом, попирается, и воля Божия, подменяется волей человеческой, бесовской. Но, при этом, это все выдается, этими ревнителями не по разуму, как за волю Божию. И они, думая, что они исполняют волю Божию, на самом деле, в реальности, исполняют волю бесовскую.
Отсюда рождается механическо-магическое отношение ко всей этой внешней форме и традициям. Так как они верят и надеются, что через сохранение и исполнение всего этого, они будут угождать Богу, и их дух будет меняться и становиться богоугодным и спасительным. Так истинная вера подменяется верой магической, прикрытой одеждами и терминологией христианской, православной. Но по причине духовной слепоты, происходящей от ощущения своей правильности и праведности, от духа самоутверждения, они не видят этой подмены христианства, антихристианством, прикрытого традиционными одеждами христианства, православия. Так образуется и воспитывается новозаветное фарисейство, характерной чертой которого является лицемерие, непонимаемое и невидимое им. Именно, этот дух, по пророчествам Святых Отцов, и приведет всех к антихристу, который выйдет из этого же духа. Так образуется и рождается в душах и сердцах человеческих религия антихристова.
«Хотя имя христианское будет слышаться повсюду, и повсюду будут видны храмы и чины церковные; но все это только видимость, внутри же отступление истинное. На этой же почве народится антихрист и вырастет в том же духе видимости, без существа дела» (свт.Феофан Затворник, «Толк. на послания ап.Павла», 2Сол.2).
В наше время, на основании этого духа и ложном аскетизме, уже образовалось монашество, епископат и священно-монашество, которые находятся в духе антихристовом, содействуют воспитанию этого духа в других и приведению всего мира к антихристу. Да и о самом антихристе прор.Даниил говорит, что он «ни желания жен, ни даже божества никакого не уважит; ибо возвеличит себя выше всех» (Дан.11:37). То есть, он будет проводить безбрачный образ жительства, подобно монашескому, – так как, «желания жен… не уважит», – на основании духа самости и гордыни, «ибо возвеличит себя выше всех». В таком же духе пребывает и антихристово монашество, которое на основании духа самости и гордыни проходит свое подвизание, пребывая посреди содомо-гоморских соблазнов.
Лицемерие – это и есть характерная черта человеческого общества последних времен и христианства, утратившего дух Христов, истинные плоды духа. Об этом и говорит ап.Павел: «Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут... имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2Тим.3:1-5). «Убойся лицемерства, – пишет свт.Игнатий Брянчанинов, – потому, что оно – в характере времени» (т.6. «Отечник», Заключение).
Фарисейство – это и есть лицемерная внешняя праведность, сидящая на духе самости и гордыни, на ощущении своей правильности и праведности. «Фарисейство не только соделывает бесплодными для человека добрые дела его, но направляет их во зло душе его, к его осуждению перед Богом» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл. «Фарисей»). «Величайшее злодеяние на земле совершено фарисеями. Всегда были они верны, и доселе они верны своему адскому призванию. Они – главные враги и гонители истинной, христианской добродетели и благочестия» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл. «Фарисей»). Новозаветные фарисеи, под конец времен, и будут, как говорит свт.Игнатий Брянчанинов, являться главными гонителями истинной христианской добродетели.
***
Итак, по причине утраты правильно-проходимой внутренней духовной жизни, и заменой ее на обрядоверие, фарисейство и законничество, люди перестали отличать то, что имеет вечный и неизменный характер в христианстве, от того, что имеет временный характер, – что может изменяться по причине возникшей нужды, в связи изменением эпохи, времен и обстоятельств жизни, для содействия спасению душ человеческих. Отсюда и началась догматизация, – придание неизменности явлениям христианства, носящим временный характер в жизни Церкви. Так стало появляться обрядоверие, новозаветное фарисейство и законничество, которое, в конечном итоге, и приведет весь мир к антихристу, как это и предсказывали Св.Отцы: «Хотя имя христианское будет слышаться повсюду, и повсюду будут видны храмы и чины церковные; но все это только видимость, внутри же отступление истинное. На этой же почве народится антихрист и вырастет в том же духе видимости, без существа дела» (свт.Феофан Затворник, «Толк. на послания ап.Павла», 2Сол.2).
Причина этого отступления – внутри душ человеческих, в чувствах и ощущениях. – Когда вместо духа сокрушенного и смиренного, перед Богом, водружается ощущение своей правильности и праведности, дух душевного сладострастия, дух самоутверждения, питающий дух самости и гордыни, тогда и происходит замена духа Христова на дух антихристов. Так, в душах и сердцах человеческих, происходит подмена чувств Христовых на чувства антихристовы. Так происходит исчезновение Церкви Христовой и на ее месте водружается церковь антихристова, которая для более удобного обмана и обольщения прикрывается той же самой церковной обрядовостью, традицией, буквой закона, Св.Писанием или Святыми Отцами. Но все это используется как средство для духа самоутверждения и применяется не к месту, не к времени. Так образуется и пополняется армия новозаветных фарисеев и законников, ведущих весь мир к антихристу.
Распознание этого отступничества, в настрое душ человеческих, возможно только духовным вИдением, приобретаемым через посредство борьбы за чистоту чувств и истинное удовлетворение совести. Только дух сокрушенный и смиренный, перед Богом, привлекает дар Божественной благодати, которая и подает истинное вИдение этого отступничества в душах и сердцах человеческих, во всех его видах и тонкостях, и не обманывается призраками истины.