- Тогда мы прогуляемся к Коралловому Рифу. Давай, мы должны попасть на эту лодку.
Она берет меня за руку и я веду её на вспомогательное судно на пристани, где уже началась посадка.
Мы стоим в очереди, я двигаюсь позади Ларк, позволяя ей прислониться к моему животу и моим рукам, обнимающим ее. Она легко устраивается в моих объятиях, и это пугает меня, потому что ощущается также, как было у нас с Шай. Я всегда держался вблизи от неё, потому что её прикосновения успокаивали меня, точно также, как и она расслаблялась рядом со мной.
Понимаю, что моё тело напряглось и я сжимаю Ларк слишком сильно. Я расслабляю мышцы и, Слава Богу, подходит наша очередь. После того, как я помогаю ей зайти на борт, двигаюсь в хвост лодки, пробираясь к последнему ряду сидений, где больше воздуха. Мне это очень нужно прямо сейчас.
- Как долго ехать? – Спрашивает она, обмахивая лицо рукой. Сейчас должно быть не менее 37 градусов жары.
- Минут десять.
Она стягивает свой топ через голову, открывая верх бикини цвета металлик, который едва прикрывает её груди. Я притягиваю её к себе на колени, в это время от мягкого толчка лодки от причала, наши тела отталкиваются в противоположную сторону. Её глаза расширяются, и она так крепко обвивает руками мою шею, что может задушить меня:
- Это всегда так жёстко?
- Я думал, что тебе так нравится?
Она ухмыляется, качая головой, потому что не может отрицать, как бы ни пыталась:
- Только с тобой по некоторой причине. Я никогда не делала это таким образом, но, думаю, ты уже знаешь об этом по моей реакции.
- Дааа, - смеюсь я, - Но, если честно, мне нравится, что я могу удивлять тебя.
Ларк отпускает меня, передвигаясь так, как будто хочет вернуться обратно на своё место рядом со мной, но я удерживаю её на коленях.
- Не думаю, что здесь мне можно так сидеть.
Она смотрит в сторону носа лодки, проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь за нами. Никто не смотрит, пребывание в дальнем углу заставляет меня почувствовать желание увидеть, как далеко она мне позволит зайти.
Моя рука скользит вверх по её бедру, и она шлепает меня рукой:
- Они могут ничего не сказать по поводу того, что я сижу у тебя на коленях, но они могут высказаться по поводу этого!
- Ничего они мне не скажут.
- Почему?
- Они просто не будут ничего говорить, а если и скажут, я буду по-прежнему удерживать тебя там, где ты сейчас находишься.
- Ты всегда делаешь все по-своему? - Она ерзает своей попкой, пытаясь придвинуться ближе ко мне. Ларк попадает во все неправильные места и у меня нет никаких сомнений, что может чувствовать каждое из них.
- Обычно да, особенно когда я знаю, чего хочу.
- Таким образом, ты не просто выглядишь, как рок-звезда, но и ведешь себя также, как одна из них.
- Я думал, что мы уже установили это в моей постели прошлой ночью. Она закрывает лицо руками, смеясь против своего желания:
- О мой бог, Истон.
- Ты говорила тоже самое прошлой ночью, красавица, - шепчу я ей на ухо, - более одного раза. Наконец, она поднимает голову и через секунду смотрит на меня:
- Истон – это твое сценическое имя или настоящее?
- Немного и того и другого. Никто не будет покупать мою музыку, если я буду использовать свое настоящее имя или изменю его.
- Это не может быть так плохо.
- Это не здорово.
- Пожалуйста, расскажи мне.
- Я скрывал это многие годы. Насколько я понимаю, ты шпион из СМИ, находишься здесь, чтобы раскрыть правду. - Это должно звучать как шутка, но она делает паузу, мгновенно боль мелькает в её глазах, когда она понимает, что я не доверяю ей и ее намерениям. – Я не имел в виду то, как это прозвучало. Это была всего лишь шутка.
- Все нормально. Ты бы не сказал это, если бы в этом не было доли правды, но я не одна из поклонниц, которые хотят замутить с тобой и заработать на этом. Я не заинтересована в
«Полночной судьбе», Истон. Я заинтересована в тебе.
- «Полночная судьба» и есть я.
Я живу и дышу музыкой вплоть до того, что она поглощает меня иногда. И я совершил достаточно ошибок, чтобы представлять из себя смесь успеха и провалов в музыке.
- У тебя есть собственная личность. Думаю, часть её я уже видела.
- Ты не знаешь и половины, Ларк.
То, что, как она думает, она увидела, вероятно, было неправильно истолковано в чувства, которых там на самом деле не было. Могу гарантировать, что она не имеет ни малейшего представления, какие мысли крутятся в моей голове каждую секунду каждого дня. Главным образом потому, что я сам не всегда понимаю их.
Например, сейчас, я должен быть сосредоточен исключительно на Ларк. Должен убедиться, что у неё будет идеальный день, в то время как на самом деле, беспокоюсь что то, что мы делаем, в конечном итоге причинит ей боль. И ещё надо принять во внимание, что есть Шай. Я волнуюсь, что она наблюдает за каждым нашим движением, ожидая от меня причинения ей боли, даже несмотря на то, что я сразу остановился, если бы думал, что ей больно – даже на Небесах.
- Извини, - говорит она, когда чувствует перемену в моем настроении, - я ничего такого не имела
в виду. Просто хочу тебя узнать, думаю, твоя музыка удивительная, но не по этой причине я интересовалась.
- Не извиняйся. Все хорошо. Говоря о хорошем, нижняя часть этого купальника также мала, как и его верх?
Она кусает губу, поглядывая на свою грудь:
- Он не так уж и мал. Все прикрыто.
- Красавица, одна достаточно большая волна и эти хорошенькие, розовые соски будут открыты на всеобщее обозрение.
Ларк открывает рот, оглядываясь по сторонам, не услышал ли кто-то меня:
- Тебе нужно следить за тем, что ты говоришь, Истон.
Очень мало что беспокоит меня в эти дни. Не после жизни в автобусах и самолетах. Наш первый год в пути, я не верил в слова, нет. Если мои товарищи по группе хотели это сделать, мы делали – даже если это втягивало нас в участие в драках, ради торжества справедливости по пути.
- То есть, тебя не побеспокоит, если я сделаю это? - Я скольжу пальцем под край тонкого кусочка материи, покрывающей её, пробегая кончиком пальца по соску.
Она отбивает мою руку, останавливая движение и спасая себя от дальнейшего смущения. Я поднимаюсь, ставя её на палубу перед собой. Ларк поднимает свою сумку, но тянется к моей руке, крепко сжимая её, как будто боясь, что я снова буду лапать её.
После того, как мы сходим с лодки, она остается рядом и, глядя на меня говорит:
- Твои глаза такого же цвета, как вода.
- Да?
- Да, они мне очень нравятся, - признается она, глядя на дорожку перед собой, а не на меня, как до этого. Вернулась застенчивая Ларк.
- А твои заставляют меня думать о Печеньковом Монстре.
- Что? – Говорит она со смехом. – Я сравниваю тебя с красивой водой, а ты меня - с Маппетом?
- Могло быть и хуже. Если бы они у тебя были коричневые, я мог бы сравнить их с «дерьмовым» смайликом на моем телефоне, - она отворачивается от меня, смесь шока и улыбки отражается на её лице. Рассмотрим это, как своего рода испытание: если она настоящая – у неё будет чувство юмора. Мне не нужна чопорная цыпочка, больше беспокоящаяся о том, чтобы играть в искренность, чем такой являться на самом деле.
Некоторые черты характера ты просто не сможешь подделать. Чувство юмора – одно из них. – Это не так уж плохо.
- Мы действительно говорим о Маппетах и какашках на нашем первом свидании? Потому что тогда я прекращу разбрасываться комплиментами в твою сторону и вместо этого буду подкалывать тебя.
- Дорогая, это не было бы свиданием без веселья.
- Говоря о веселье, куда ты меня ведешь? Действительно ли нам разрешат вернуться сюда? – Забрасывает меня Ларк вопросами, пока я иду за одну из небольших палаток с едой на другом конце острова. – Все остальные держатся около пристани.
- Ты всегда играешь по правилам?
- Обычно, да, я предпочитаю держаться подальше от неприятностей.
- Я втяну тебя во все виды неприятностей.
Ларк взвизгивает, когда я беру её на руки и перебрасываю через плечо, её сумка падает в песок рядом с дорожкой. Я не поднимаю её, потому что мы уже на месте, рядом с пальмами, куда я хотел её отвести.
Опустив её на песок, я беру длинную палку, прислоненную к дереву, и тычу ей в кокосы над головой.
- Подожди! Дай мне отодвинуться, прежде чем я получу по голове.
- Хорошая мысль, я привык это делать в одиночку, - я тычу в первый орех, который могу достать, и он легко падает на землю, - держи второй, - говорю я Ларк, в то время как подбираю орех и несу его в хижину на другой стороне дороги. Оказавшись внутри, я вскрываю его, как меня учил Аки, и вставляю две трубочки внутрь.
Ларк замечает меня сразу, как только я выхожу из хижины, ее глаза засветились, как только она увидела трубочки внутри кокоса:
- Это безопасно пить?
- Да, я делаю так каждую неделю. Представь, что мы потерпели кораблекрушение. Том Хэнкс умер бы на этом острове без кокосов.
- Это было кино. Не думаю, что это стоит брать в расчет. Он выжил бы в любом случае.
- Туше. Но если бы это было в реальной жизни прямо сейчас, ты была бы благодарна мне за это.
- Это и есть реальная жизнь, - напоминает она мне, осторожно. Её расположение духа слегка падает от моего бездумного комментария. Даже мое подсознание не уверено в том, что я делаю.
- Правильно, что я имел в виду - вскоре ты увидишь разгуливающий вокруг персонал с дорогим холодным алкоголем в скорлупе кокосового ореха, реальней не бывает. – Возможно, она купится на мое бездарное прикрытие, но, если от этого у неё не появится улыбка на лице, мне придется найти другой выход.
Она продолжает молчать, пока пьет, тыча трубочкой в толстый слой белой мякоти внутри скорлупы:
- Ты упомянул о правилах, тебя когда-нибудь арестовывали? Или это все рокерский миф – что вы все часто попадаете в тюрьму?
Я не ожидал такого вопроса, и мне надо подумать, насколько честно я хочу ей ответить.
- Меня трижды арестовывали. В первый раз - это была пьяная ночь на гастролях в Париже. Я вышел из себя, весь бар был вовлечен в драку и следующее, что я помню - меня засовывают в полицейскую машину с самой противной сиреной на планете. Этот звук отличается от сирен в Штатах. Второй арест произошел во время моего весеннего перерыва за «нарушение открытой тары» (open-container violations – закон в США, запрещающий иметь при себе открытые и не прикрытые спиртные напитки в общественном месте). И так как я был пьян в связи с наличием у меня уже упомянутой выше открытой тары, это привело к ещё одной драке. Последний арест был не так давно.
Последний арест уже касался Шай, и поскольку я не был готов рассказать Ларк об этой огромнейшей части моей жизни, я опускаю причину, по которой меня забрали последний раз. Даже притом, что большая часть того дня до сих пор для меня, как в тумане, его начало и конец я никогда не забуду…
Дом сжимает мою руку в похоронном бюро, умоляя успокоиться. Но всё, что я вижу – это лица людей, которые, как я полагаю, любили её, разрозненно стоящих в комнате – очень немногие из них видели Шай в последние дни её жизни. Где все они были, когда ей было трудно дышать в середине ночи? Где они все были, когда она, находясь в больнице, умоляла меня забрать её домой, чтобы они перестали втыкать в неё иглы. Они бросили её, когда Шай нуждалась в поддержке, объявившись только тогда, когда все уже было сказано и сделано. Как будто их присутствие хоть как-то компенсирует всё дерьмо, через что мы прошли.
- Мне не следовало приходить сюда, со всеми этими мудаками.
- Ты должен остаться, чтобы попрощаться с ней. Ты будешь потом сожалеть, если не сделаешь это.
- Я всё, что нужно, сказал ей, когда она была жива.
Вытаскиваю из внутреннего кармана пиджака флягу, которую я убедился, что заполнил, прежде чем выйти из дома сегодня. Это единственная вещь, которая может сдержать меня от побега до стоянки, где у меня припасена полная бутылка виски в багажнике.
Через приоткрытую дверь вижу родителей Шай в конце очереди встречающих, они входят со стеклянными глазами и фальшивыми улыбками. Весь день – это одна большая игра, позволяющая сделать вид, что с нами все хорошо, когда на самом деле это не так. Как будто мы только что не потеряли единственную лучшую вещь, которая когда-либо случалась с нами.
- Пожалуйста, убери алкоголь, Ист. В конечном итоге ты пожалеешь об этом. Я трясу фляжкой, отсутствие моего нового лучшего друга бесит меня:
- Она пустая.
- Хорошо. Это дерьмо убьет тебя, если ты не притормозишь.
На минуту, мысль о смерти кажется мне не такой уж и плохой – по крайней мере, я снова буду с Шай. Это последняя полусознательная мысль, которую я помню, перед тем как очнуться на холодном полу в центре города. В тюрьме, где они думают мне и место.
Не знал, что у меня был адвокат, но он сидит рядом со мной, держа полицейский отчет со списком моих правонарушений – нахождение в общественном месте в нетрезвом виде, нарушение общественного порядка и намерение вести машину в состоянии алкогольного опьянения.
- Меня посадят за это?
- Ты уже здесь сидишь, но я использовал некоторые связи с учетом всех обстоятельств. Родители Шай также переговорили с властями и признали тот беспорядок, который ты натворил, одним большим недоразумением. Ты должен поблагодарить их за это. Судья уже готов был признать тебя виновным – целых три правонарушения и тебя бы закрыли.
- Так я могу идти домой?
- Сможешь, как только достаточно протрезвеешь, чтобы туда добраться.
Я должен был обозлиться тем, что попал в тюрьму, но я больше расстроен тем фактом, что должен извиниться перед родителями Шай – за то, что испортил день, когда они должны были похоронить свою дочь.
Мне бы не хотелось, чтобы это стало прощальным подарком мне от Шай - спасти мою задницу - перед тем, как окончательно оставить меня полностью самостоятельным в этом мире, хотя, скорее всего так и есть. Только я мог подвести её в день похорон.
Несмотря на предоставленное освобождение, Дому не требуется много времени убедить меня по пути домой, что я нуждаюсь в смене обстановки. Если конечно не хочу закончить в тюрьме, что, блядь, намного хуже, чем пьяная тирада на похоронах…мне надо покинуть Нью-Йорк.
Не знаю пока, куда я направляюсь. Но это будет такое место, где я смогу здраво мыслить – даже если это будет казаться невозможным без моей девушки.
- У тебя есть запись?
- Только упоминания, но ничего существенного. Я никогда не сидел в тюрьме, кроме одной ночи, проведя её в ожидании появления адвоката. Хотя, если я ещё раз сделаю неверный шаг, то вполне вероятно, меня могут закрыть на долгое время.
Я ожидаю, что она спасует или будет стыдиться меня, возможно даже встанет и уйдет, но этого не происходит. Она терпеливо сидит на песке рядом со мной:
- Ну, думаю, для этого были веские причины. Век живи - век учись, верно? Это же не похоже на то, как если бы ты украл съедобные трусики из Уоллмарта и тебя схватили с поличным.
- Пожалуйста, не говори, что это случилось с кем-то из твоих знакомых. Ларк улыбается, смеясь над тем, что сказала:
- Нет, но я узнала об этом от друга. Есть извращенцы в этом мире.
Мой взгляд падает на длинные ноги Ларк, внезапно возникает желание почувствовать их сейчас, снова обнимающих меня, потому что уже знаю, на что они способны.
- Жарко, действительно очень жарко, - бормочу я, запинаясь. Она встает, все еще наполовину одетая:
- Ты идешь в воду?
Твердо стоя на ногах, придвигаюсь ближе к ней до тех пор, пока не начинаю чувствовать движения её груди во время вдоха и выдоха. Тянусь рукой вниз и легко расстегиваю её шорты. Цепляю пальцем край джинсовой ткани и тяну их вниз по бедрам, позволяя им упасть на песок под нами. Из всех сил стараюсь сдержаться, чтобы полностью не раздеть её, прямо здесь, прямо сейчас.
Её длинные волосы прилипли к шее, в то время как капелька пота стекает вниз по коже, останавливаясь в ложбинке между грудями. Я наклоняюсь вперед, слизывая ее кончиком языка.
- Ты готова намокнуть, Ларк?
Она проходит мимо меня в сторону кромки воды, оглядываясь через плечо, пройдя половину пути, соблазняя и дразня меня. Едва она касается пальцем ноги воды, я беру её за руку и тяну за собой. Она идет за мной, не отставая и держа руку за моей спиной.
Мы успеваем зайти только по пояс, когда она выдергивает свою руку из моей. Она вскрикивает и разворачивается так быстро, что я думаю, она так играет. Поэтому, я хватаю ее за талию, готовясь опрокинуть в воду, пока она больно не впивается ногтями в мою руку.
- Остановись, - кричит она.
Я ослабляю хватку, поворачивая Ларк в своих руках. Развернув, вижу все, что угодно на ее лице, кроме игривости, как я думал. У нее паника, поэтому я беру ее лицо в руки, ожидая, когда ее взгляд сфокусируется на мне. Наконец, я спрашиваю ее, глядя в глаза:
- Что случилось?
Её подбородок дрожит, глубокий страх переполняет ее:
- Я…я не могу здесь находится.
Я отпускаю её лицо, вместо этого обнимая её. Ларк обвивает ноги вокруг моей талии, и внезапно я превращаюсь в её собственный персональный спасательный круг. У неё так сильно бьется сердце, что я могу чувствовать удары каждый раз в тех местах, где мы соприкасаемся кожей.
- Просто дыши, я держу тебя.
- Я пытаюсь, - шепчет она.
Я глажу ей спину, крепко держа ее, в то время как тело Ларк дрожит в моих руках:
- Что случилось?
- Я действительно пыталась, но что-то коснулось моей ноги, - отвечает она суетливо.
- Это вероятно были водоросли или ракушки. Здесь ничего нет, кроме нас – ну и, возможно, рыб.
Упоминание рыб только делает ситуацию еще хуже.
- Я должна была сказать тебе, когда мы только сели на лодку, но я думала, что, возможно, только в этот раз, мой страх не будет так явно проявляться из-за тебя.
- Чего именно ты боишься?
- Акул, - отвечает она, также серьезно, как дышит. Я пытаюсь не рассмеяться, но её лицо такое милое, когда она говорит об этом серьезно, что один смешок случайно вырывается, прежде, чем я могу остановиться.
- Я рада, что ты находишь меня забавной.
Её хватка ослабевает, она разворачивается и подныривает в сторону берега. Когда она всплывает, я оказываюсь прямо рядом с ней, дотягиваясь до её талии и потянув её назад, в свои объятия.
Она не пытается выбраться, но и не цепляется за меня, как раньше.
- Извини, - пальцами я смахиваю капельки воды, упавшие на её ресницы. Она кажется удивленной этим жестом, сузив глаза, но позволяя мне касаться ее.
- Твои страхи вовсе не смешны, Ларк. Они просто застали меня врасплох. Я не ожидал, что ты опасаешься быть съеденной акулами, потому что когда ты собралась идти в воду, то выглядела очень уверенной в себе. Но позволяя себе быть уязвимой, как сейчас, ты помогаешь мне увидеть, какая ты на самом деле. Ты заставляешь меня желать узнать больше о тебе.
- Я могу сказать то же самое о тебе.
Сейчас вода доходит мне только до бедер, чуть выше у неё, но я не хочу, чтобы она боялась, особенно когда она находится со мной:
- А здесь стоять нормально?
Она кивает головой, на её губы падает еще несколько капель воды. Одним движением большого пальца я избавляю её и от них тоже. Она наклоняется к моей ладони, охватывающей её щеку, медленно моргая, как будто она могла бы видеть меня первый раз снова и снова.
- Мне больше не страшно.
- Что случилось?
- У родителей Гранта был дом в бухте. Мы с компанией наших друзей должны были провести все лето на пляже – это была мечта любого школьника. Я никогда не боялась до тех пор, пока не поскользнулась и не упала с причала за домом. Ранее на той недели недалеко от этого места, там была замечена пара акул. Упав в воду, я подумала, что умру. Если бы Грант не прыгнул за мной, я не знаю, чтобы бы случилось, потому что я так запаниковала, что забыла, как плыть. Я просто барахталась и крутилась вокруг, делая из себя еще большую мишень для акул. На следующий день, одну акулу видели около нашего причала.
- Боже мой, я бы сказал, что у тебя есть полное право бояться. Грант - твой бывший?
- Если считать, уже два месяца как.
- Я бы поблагодарил его, но, судя по твоему лицу, это закончилось не очень хорошо. Она смотрит в сторону от меня, уставившись на воду, как будто бы скучая по нему.
- Разве расставание может заканчиваться хорошо?
- У меня нет ответа на это.
В основном потому, что я никогда не расставался с Шай – она скончалась. Другие мои связи не были достаточно серьезными, чтобы приравниваться к какой-то драме. Вы должны вкладывать в отношения, чтобы они имели достаточно значения для того, чтобы за них бороться, а я не вкладывал.
- Все нормально, мне не нужен ответ. Не после того, что я пережила.
- Два месяца – это не такой большой срок. Судя по всему, ты все еще переживаешь.
Я до сих пор переживаю дерьмо, случившееся год назад, поэтому даже не могу представить, с чем она всё ещё имеет дело.
- Иногда это ощущается так, как будто уже прошла вечность. В другие - как будто было только
вчера.
Тон её голоса для меня - первый признак того, что она его любила. Но что я не могу понять, почему он был настолько глуп, чтобы позволить ей уйти.
Понимаю, что мы дрейфуем, пока говорим, потому что вода снова Ларк по пояс. Её взгляд мечется вокруг, так что я окунаюсь в воду до уровня ее глаз. Я кладу руки ей на бедра в случае, если она захочет снова держаться за меня:
- Ты хочешь выйти из воды?
Её руки находят мои плечи, пока она смотрит мне в лицо и потом на мою грудь над водой:
- Со мной все в порядке, если ты не возражаешь, что я буду немного цепляться за тебя.
- Детка, просто возьми то, что хочешь.
Даже, под жаром тропического солнца, она краснеет:
- Я думаю, что это твой девиз – бери то, что хочешь.
- И как, это работает до сих пор? Её губы нежно касаются моих:
- Я была очень удовлетворенной.
Я скольжу рукой по её животу и поигрываю с краем низа бикини, дразня её через ткань: - Я не хочу, чтобы ты думала о том, где был он. Я хочу, чтобы всё, о чем ты думала - как нам было хорошо, и где был я.
Затаив дыхание, она прикусывает меня за плечо, в то время как я продолжаю дразнить ее.
- Возможно, я нуждаюсь в постоянном напоминании об этом, - шепчет она.
- Я буду напоминать тебе целый день, если придется. Ты нуждаешься во мне, Ларк, мы нуждаемся друг в друге. Обещаю, я усвоил урок.
Глава 11
Ларк
Было бы так просто вернуть Гранта - забыть об его неоднократных изменах. Но всякий раз, видя его, думая о нем, я представляю ее. Их объединяло нечто совершенно иное, что-то, чего не было у нас – нечто взрывоопасное. Оно не могло прекратиться немедленно. Не после их уровня близости.
- Я не могу.
В ответ в трубке слышан его вздох разочарования. Я никаким образом не смогу этого сделать. Если я вернусь к Гранту, то всегда буду задаваться вопросом, думает ли он о ней, пока находится со мной. Будет ли он сравнивать нас? Скучать по тому, что у них было? Желать, чтобы я была больше похожа на нее? Этот клин всегда будет стоять между нами, и я не могу безоговорочно любить того, кому не доверяю.
- По крайней мере, ты получила цветы, которые я тебе посылал?
- Да, - шепчу я, глядя на кухонный стол, на деревянной поверхности которого разбросаны осколки разбитой вазы, стебли прекрасных красных роз беспорядочно лежат поверх них. Я всегда задавалась вопросом, каково это, получить цветы на День рождения и годовщину, но их никогда не было. Гранту потребовалось изменить мне, чтобы он наконец подарил их.
- Они не заберут всю боль, которую я тебе причинил, но Ларк, ты нужна мне. Ты единственная, с кем я хочу быть. Ты моя девушка.
- Если ты хотел меня, ты никогда бы не был с кем-то другим. Ты бы не изменил тому, кому отдал свое сердце, с кем хотел разделить свой дом и свою жизнь.
- Я терял тебя, Ларк. Я это чувствовал, и совершил глупость.
- Это не моя вина, что ты сделал. Я приходила к тебе домой каждую ночь своей жизни. Я звонила тебе в обеденный перерыв. Когда у меня была свободная минутка между клиентами, я писала тебе электронные письма или посылала смс-ки. Ты был единственным в моих мыслях, Грант, не смотря на всех, с кем я пересекалась каждый день, потому что была влюблена в тебя.
- Ты проводила свой день с людьми, которые могли набить твои карманы деньгами – музыканты, спортсмены, актеры. Что, если бы я потерял тебя из-за одного из них? Я бы остался ни с чем.
- Ты и так потерял меня, и мне не нужны деньги для счастья. Все, что мне было нужно, – это ты. На другом конце линии раздается разочарованное рычание. Зная его, представляю, как он расхаживает вперед-назад по комнате, задрав голову с прищуренными глазами. Забавно, насколько хорошо я его знаю и, тем не менее, долгое время была слепа.
- Мне нужно, чтобы ты поверила мне. Она ничего не значит. Абсолютно ничего.
- Для кого-то столь незначительного, ты провел с ней слишком много времени. Просто признай, ты чувствовал безумное влечение к ней, потому что она позволяла воплотить в жизнь твои фантазии, о которых ты не мог попросить меня, а потом ты попался. Тебе не угрожала моя работа. Тебе просто было скучно.
- Ларк, пожалуйста. Не делай этого с нами.
- Ты сам все сделал. Этот разрыв - не моя вина. Она - твоя.
- Мне нужно еще раз увидеть тебя. Я могу быть у тебя через десять минут.
- Грант, я не могу этого сделать. Не звони, не приходи, и прекрати присылать мне цветы. Я просто выброшу их. – на самом деле, это ложь. Может быть, я и разбила вазу с цветами, но, как только повешу трубку, уже знаю, что поставлю их в новую и налью воды. Может быть, мои отношения и умерли, но это все, что у меня осталось от того, что, как я думала, любила – все это
не так легко отпустить.
- Пожалуйста, десять минут.
-
 |
Нет, я все сказала. – Я нажимаю кнопку завершения разговора и бросаю телефон на кухонную стойку.
Внезапно, меня начинает знобить. Когда я открываю глаза, в комнате царит полумрак, и я чувствую себя сбитой с толку. Ожидаю увидеть Ноэлль, когда поворачиваю голову, но это Истон. Он гладит мою руку с обеспокоенным выражением лица.
- С тобой все хорошо? Тебе что-то снилось.
- Да?
- Да, возможно, кошмар.
- Я что-нибудь говорила? - Прежде чем он отвечает, могу сказать, что говорила. Я уже знаю о том, что могу разговаривать во сне. У Ноэлль уже есть множество грязных подробностей из-за чуши, которую я выбалтываю во сне, когда нахожусь в отключке. Довольно скверно, когда она слышит меня, но еще намного унизительней знать, что то же самое слышал Истон. Вот почему я отворачиваюсь и накрываюсь, пока еще в состоянии дышать.
- Не прячься от меня, Ларк. Ты в моей постели. Расскажи мне, что не так?
Расстроенная слеза скатывается по щеке, но я смахиваю ее до того, как за ней последует еще одна.
- Ничего, - вру я.
- Ты бы не плакала, если это было «ничего».
Я хочу перевернуться и посмотреть ему в лицо, но не могу. Не могу, если я задумала рассказать правду о том, почему Грант меня больше не хотел.
- Я работаю в департаменте по связям с общественностью. Через меня проходит большое количество крупных клиентов. Я люблю свою работу, но, по-видимому, Гранту это не нравилось. Он был настолько уверен, что я брошу его, ради одного из моих клиентов, что нашел мне замену раньше, чем было нужно, – только я не бросала его, а он продолжал быть с нами двумя. Мой сон был о ночи перед тем, как мы должны были отправиться в Круиз, когда он позвонил мне, убеждая принять его обратно. Когда я не согласилась, он приехал в мою квартиру.
- Это поступок ебаного хрена.
Я улыбаюсь над его выбором слов. В этом весь Истон.
- Да, что за хрен.
Истон поспешно придвигается ближе ко мне, прижимая меня к себе спиной. Обнимает меня за талию и кладет подбородок мне на плечо, его дыхание щекочет мне мочку уха.
- Сначала этот парень спасает тебя от возможного нападения акулы, что является положительным качеством, но последующая измена делает его ничтожеством.
Он не ошибся. У Гранта множество качеств – но преданность и честность не были одними из них. Но я не хочу, лежа с Истоном, разговаривать о другом парне, даже если Грант до сих пор остается большой частью моей жизни – разбитой или нет.
- По крайней мере, на этой неделе ты получила возможность извлечь выгоду из всего этого.
- Должен признать, это был самый лучший секс из мести, который у меня когда-либо был. В первую же секунду, как прикоснулся к тебе в театре, я понял, что у тебя на уме еще кто-то. И моей миссией стало исправить это.
Каждый раз с Истоном именно его тело я чувствую на своем, но, закрывая глаза, меня
продолжают преследовать образы Гранта с его шлюхой. Это подстегивает трахать Истона еще жестче – как доказательство Гранту моей способности дать мужчине все, в чем он нуждается. Возможно, однажды, мои дни начались и закончились с Грантом – тогда моя жизнь была прекрасна, и я не могла представить, что мы когда-нибудь столкнемся с трудностями, но все ушло. Сначала он достал мне луну с неба, а потом заставил возненавидеть себя.