Слово подвижническое, в вопросах и ответах. 11 глава




77) Чрез заповеди Господь исполняющих оныя делает безстрастными: а чрез Божественные догматы дарует им свет ведения.

78) Все догматы или о Боге говорят, или о видимых и невидимых творениях, или о явленном в них промысле и суде.

79) Милостыня врачует раздражительную часть души; пост—изсушает похоть; молитва очищает ум, и уготовляет его к созерцанию сущаго. Ибо по силам души Господь дал нам и заповеди.

80) Научитеся от Мене, глаголет Господь, яко кроток есмь и смирень сердцем (Матф. 11, 29). Кротость предохраняет раздражительность от возмущения, а смирение освобождает ум от надмения и тщеславия.

81) Страх Божий двояк. Один раждается от угроз наказанием, от котораго пораждаются в нас по порядку воздержание, терпение, упование на Бога и безстрастие, из коего любовь. Другой сопряжен с самою любовию, производя в душе благоговение, чтобы она от дерзновения любви не дошла до пренебрежения Бога.

82) Первый страх любовь совершенная изгоняет вон (1 Иоан. 4, 18), из души ее стяжавшая, и не боящейся уже муки; а вторый, как сказано, она всегда имеет сопряженным с собою. Первому приличествуют следующия слова Писания: страхом Господним уклоняется всяк от зла (Притч. 15, 27); и: начало премудрости страх –Господень (Прит. 1, 7); ко второму: страх Господень чист пребываяй в век века (Пс. 18, 10); и: несть лишения боящимся Его (Пс. 33, 10).

83) Умертвите убо уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимание и проч. (Колос. 3, 5). Землею назвал здесь Апостол плотское мудрование; блудом, грех делом совершаемый; нечистотою, соизволение на оный; страстию, страстный помысл; похотию злою, простое принятие помысла похотнаго; лихоиманием, вещество пораждающее и возращающее страсть. Все сие, как члены мудрования плотскаго, повелел умертвить Божественный Апостол.

84) Сперва память вносит в ум простый помысл; и если он замедлит в нем, то от сего приходит в движение страсть; если не истребишь страсти, она преклоняет ум к соизволению; а когда и сие произойдет, тогда доходят уже до греха и делом. Посему-то премудрый Апостол, пиша к христианам обратившимся из язычников, во первых повелевает прекратить совершение греха делом, а потом подвигаясь обратно прежнему порядку доходить и до причины онаго. Причина, пораждающая и возращающая страсти, как выше сказано, есть лихоимание, которое, по моему мнению, здесь означает пресыщение, яко мать и питательницу блуда. Ибо лихоимание, не только в отношении к имению, но и в отношении к пище, зло; как и воздержание не только в отношении к пище, но и в отношении к имению, — добро.

85) Как птица, привязанная за ногу, начавши подниматься вверх, стягивается опять на землю, влекомая за вервь: так ум, не достигший еще безстрастия, хотя и воспаряет к познанию небесных вещей, но влекомый страстьми, стягивается опять на землю.

86) Когда ум совершенно от страстей освободится: тогда он и к созерцанию сущаго непреткновенно шествует, направляя путь к познанию Святыя Троицы.

87) Когда ум чист, то, получая понятия о вещах, возбуждается к духовному созерцанию оных; сделавшись же нечист по разленению, помышления о других вещах воображает просто, а воспринимая что либо человеческое, превращает то в срамные и злые помыслы.

88) Если никогда во время молитвы не осаждает ума твоего никакое помышление мирское: то знай, что ты не вне области безстрастия.

89) Когда душа начнет чувствовать себя здравою: тогда начнет и сновидения иметь чистыя и безмятежныя.

90) Как чувственное око привлекается красотою вещей видимых: так чистый ум, познанием невидимых. Невидимым я называю безтелесное.

91) Великое дело не пристращаться к вещам, но гораздо более — быть безстрастну к воображениям их: ибо чрез помыслы брань с нами злых духов, жесточае брани чрез самыя вещи.

92) Преуспевший в добродетелях и обогатившийся ведением, как, видящий уже вещи. как оне по естеству суть, всегда все и делает и говорит по здравому разуму, отнюдь не уклоняясь от него. Ибо судя потому, благоумно, или неумно пользуемся мы вещами, бываем мы или добродетельны, или порочны.

93) Признак совершеннаго безстрастия есть тот, когда и во время бодрствования, и во сне представления вещей всегда всходят на сердце простыми.

94) Исполнением заповедей ум совлекается страстей; духовным созерцанием видимаго совлекается страстных о вещах помыслов; познанием невидимаго отрешается от созерцания видимых вещей; наконец познанием Святыя Троицы, и от самаго ведения вещей невидимых.

95) Как солнце восходя и освещая мир, являет и себя и освещаемые им предметы: так Солнце правды, возсиявая в чистом уме, являет и Себя, и разумение всего от Него бывшаго, и быть имеющаго.

96) Бога знаем мы не по существу Его, но по великолепию творений Его, и Его о них промыслу. В них как в зеркале видим мы безпредельную Его благость, премудрость и силу.

97) Чистый ум пребывает или в простых помышлениях, о вещах человеческих, или в естественном созерцании видимаго, или в созерцании невидимаго, или во свете Святыя Троицы.

98) Бывая в созерцании вещей видимых, ум изследывает или естественныя их свойства, или то, что знаменуется ими, или же ищет самую их причину.

99) Упражняясь же в созерцании вещей невидимых, Он ищет узнать естественныя свойства оных. причину бытия их, и что из сего следует, и какой о них промысл и суд Божий.

100) Когда же бывает в Боге: то сперва от пламенной любви ищет уразумения естества Его, но утешение находит при сем не из познания того, что есть в Нем: ибо сие невозможно и невместительно равно для всякаго сотвореннаго естества, а утешается познанием того, что окрест Его, как то: вечности, безпредельности, неописанности, благости, премудрости и силы вседетельной, всепромыслительной и всесудительной. И то только в Нем всякому постижимо, что Он безпределен; и самое познание недоведомости Его есть ведение превосходящее ум, как сказали мужи сильные в богословии – Григорий и Дионисий.

0 Л Ю Б В И

ВТОРАЯ СОТНИЦА.

1) Искренно любящий Бога молится без всякаго развлечения, равно и молящийся без всякаго развлечения любит Бога искренно. Но не может молиться без развлечения тот, чей ум пригвожден к чему либо земному. И так не любит Бога тот, чей ум привязан к чему либо земному.

2) Ум, долго занимающийся помышлением о чем либо чувственном, конечно имеет страсть к тому, именно вожделение или сетование, или гнев, или злопамятство, и, если не вменит ни во-что той вещи, то не может освободиться от страсти.

3) Страсти обладая умом привязывают его к вещественным предметам; и, отлучив от Бога, заставляют заниматься ими: напротив любовь Божия, возобладав им, разрешает его узы, убеждая его не дорожит не только чувственными предметами, но и самою жизнию временною.

4) Дело заповедей есть делать помышление о вещах простыми, чтения же и созерцания—соделывать ум безвещественным и безвидным. А следствием этого бывает молитва без развлечения.

5) Для совершеннаго освобождения ума от страстей так, чтобы он мог молиться без развлечения, не довольно деятельнаго способа: если его не сопровождают различныя духовныя созерцания. Тот освобождает ум от невоздержания и ненависти; а эти от забвения и неведения его избавляют и он таким образом получает возможность молиться, как надлежит.

6) Два есть высочайших состояний чистой молитвы. Одно случается, с людьми жизни деятельной, другое с людьми жизни созерцательной. Одно бывает в душе от страха Божия и благой надежды; другое от Божественной любви и крайней чистоты. Признак первой меры есть тот, когда собирают ум от всех мирских помыслов творя молитвы без развлечения и смятения, и как бы сам Бог предстоял ему, как и предстоит действительно. Признак второй,—когда в самом устремлении молитвы ум бывает восхищаем Божественным и безмерным светом, и совсем не чувствует ни себя, и ничего инаго из сущих, кроме Единаго, любовию содевающаго в нем таковое озарение. В сем состоянии, подвизаемый к уразумению словес о Боге, получает он чистыя и светлыя о Нем познания.

7) Кто что любит, тот то и объять всячески желает; и все препятствующее ему в этом, отстраняет, дабы сего не лишиться. Так и Бога любящий печется о чистой молитве, и всякую страсть, полагающую ему в том препону, из себя извергает.

8) Кто мать страстей самолюбие отвергнет, тот, при помощи Божией, удобно отложит и все другия страсти, как-то: гнев, печаль, злопамятство, и прочия. Кто же одержим первым: тот, хотя бы не хотел уязвляется и последними. Самолюбие же есть страстная любовь к телу.

9) Человеки похвально или предосудительно любят друг друга по следующим пяти причинам: или для Бога, — как добродетельный любит всех, а добродетельнаго любит даже и недобродетельный; или по естеству,—как родители любят детей, и на оборот; или по тщеславию,—как хвалимый хвалящаго; или из корысти, как богатаго за получки; или по сластолюбию,—как работаюший чреву, и тому, что под чревом, устрояющаго пиры. Первая из сих похвальна, вторая обоюдна, прочия страстны.

10) Если одних ненавидишь, а других ни любишь, ни ненавидишь; иных любишь, но посредственно, а иных любишь очень сильно; то из сего неравенства, познай, что ты далек еще от совершенной любви, которая внушает любить равно всякаго человека.

11) Уклонися от зла, и сотвори благо (Пс. 36, 27), то есть борись со врагами, чтоб умалит страсти, а затем, бодрствуй, чтоб не умножились оне; и опять борись, чтоб стяжать добродетели. а после того бодрствуй, дабы сохранить их. И сие-то было бы делати и хранити (Быт. 2, 15).

12) По Божию попущению искушающие нас или разгорячают вожделевательную силу души, или растревоживають раздражительную, или омрачают мыслительную, или тело облагают страданиями, или телесныя потребности похищают.

13) Демоны или сами нас искушают, или вооружают против нас людей не боящихся Господа: сами искушают, когда уединяемся от людей, как искушаем был Господь в пустыне; искушают чрез людей, когда обращаемся с людьми, как опять искушали Господа чрез фарисеев. Но мы взирая на образец наш, то есть Господа, отразим их в том и другом случае.

14) Когда начинает ум успевать в любви Божией: тогда начинает искушать его и дух хуления, и внушает ему такие помыслы, каких ни один человек изобрести не может, а токмо один диавол отец их. И сие делает он завидуя Боголюбцу, дабы, как измысливший такие помыслы, пришед в отчаяние, не дерзал он более воспарять к Богу обычною молитвою. Но от этого не получает лукавец ничего благоприятнаго для его цели; но делает нас более твердыми. Ибо будучи боримы и противоборствуя мы становимся опытнее и искреннее в любви к Богу. Меч же их да внидет в сердца их, и луцы их да сокрушатся (Пс. 36, 15).

15) Ум, обращаясь к видимому, естественно понимает вещи при посредстве чувств. Ни ум, ни естественное понимание вещей, ни вещи, ни чувства не суть зло: ибо то суть все Божии создания. Что же тут злое? Очевидно, что страсть, прицепляющаяся к пониманию вещей естественному. И она может не иметь места при употреблении естественных понятий о вещах, ежели ум бодрствует.

16) Страсть есть не естественное движение души, или по несмысленной любви, или по безразсудной ненависти к чему нибудь чувственному, или за что нибудь чувственное: по несмысленной любви, или к явствам, или к женам, или к имению, или к преходящей славе, или к иному чему ни будь чувственному, или ради сего:—по ненависти несмысленной, когда ненавидят, как выше сказано, без разсуждения что-либо из вышесказаннаго, или кого нибудь по причине того.

17) Или опять — зло есть погрешительное суждение о познанных вещах сопровождаемое неправильным их употреблением. Так в отношении к вещам, правильное суждение осовокуплении целию его поставляет деторождение, Но кто имеет при этом в виду одну сласть похотную, тот погрешает в суждении, недоброе почитая добрым. И таковый, совокупляясь с женою, злоупотребляет сим. Подобным образом должно разсуждать о понимании и употреблении других вещей.

18) Когда демоны, отторгнув ум твой от целомудрия, окружают его блудными помыслами; тогда со слезами воззови ко Владыке: изгоняющии мя ныне обыдоша мя: радосте моя, избави мя от обышедших мя (Пс. 16, 11; 31, 7). И избавишься.

19) Тяжел демон блуда и сильно налегает на подвизающихся против сей страсти, наипаче при небрежении об умеренности в пище, и при встречах и беседах с женским полом. Он сначала незаметно уловляет ум поползновенностию на сласть похотную, а потом дверью памяти привходит к безмолвствующему, и как тело разжигает, так и представляет уму различныя срамныя образы; и тем вызывает его к соизволению на грех. Если не хощешь, чтобы сие длилось в тебе, восприими пост, труд, бдение, и доброе безмолвие с прилежною молитвою.

20) Непрестанно ищущие души нашей, ищут посредством страстных помыслов ввергнуть ее в мысленный, или действительный грех. Но когда сретят ум, неприемлющий их, тогда постыдятся и посрамятся; когда же найдут ум занятым духовным созерцанием, тогда возвратятся вспять и устыдятся зело вскоре (Пс. 34, 4; 6, 11).

21) Дело диакона исправляет тот, кто намащает ум на священные подвиги, и отгоняет от него страстные помыслы; дело пресвитера —кто просвещает ум познанием сущаго, и уничтожает лжеименное знание; дело Епископа кто завершает усовершение его святым помазанием ведения поклоняемыя Святыя Троицы.

22) Изнемогают демоны, когда чрез исполнение заповедей уменьшаются в нас страсти: погибают, когда в силу безстрастия души совершенно исчезают из ней, не находя в ней того, чем держались в ней, и чем воевали против ней. Сие-то значит: изнемогут и погибнут от лица Твоего (Пс. 9, 4).

23) Одни из людей воздерживаются от страстей из страха человеческаго, другие из тщеславия, иные по воздержанию; а иные освобождаются от страстей судьбами Божиями.

24) Все слова Господни содержат следующие четыре предмета: заповеди, догматы, угрозы, и обетования; и мы ради их претерпеваем всякую строгость жития, как-то: посты, бдения, спание на голой земле, лишения и труды в послушаниях, обиды, безчестие, мучение,. смерть, и тому подобное. За словеса устен Твоих, говорит Пророк, аз сохраних пути жестоки (Пс. 16, 4).

25) За воздержание награда — безстрастие; за веру—ведение. Безстрастие раждает разсудителность, а ведение — любовь к Богу.

26) Ум, проходя исправно деятельную жизнь, преуспевает в благоразумии; а проходя исправно созерцательную, — в ведении. Первая приводит подвизающагося в ней к различению добродетели от порока; вторая причастника своего вводит в познание свойств безтелесных и телесных существ. Дара же богословскаго сподобляется ум тогда уже, когда на крыльях любви, прелетев, все вышесказанное, и достигши пребывания в Боге, духом созерцает свойства Его, сколько уму человеческому то возможно.

27) Желая богословствовать, не ищи, что есть Боге в себе самом; ибо этого не найдет не только человеческий ум, но ни ум кого либо другаго из сущих после Бога. Но разсматривай по возможности облекающия Его свойства, как-то: присносущность, безпредельность, неописанность, благость, премудрость и силу всесодетельную, всепромыслительную и судящую все сущее. Ибо между человеками тот уже великий Богослов, кто хотя несколько раскрывает сии свойства Божии.

28) Силен муж, ведение соединивший с деятельностию: ибо тогда он этою изсушает похоть и укрощает раздражение; а тем воскрыляет ум, и к Богу преселяется.

29) Когда говорит Господь: Аз и Отец едино есмы: то сим означает единство естества; когда же паки глаголет: Аз во Отце, и Отец во Мне, то показывает нераздельность Ипостасей. И так Тривеиты: (Троебожники), разделяя Сына от Отца, падают в пропасть с той и другой стороны: или, признавая Сына соприсносущным Отцу, но разделяя Его от Отца, принуждены говорить, что Он не рожден от Отца, и таким образом впасть в ересь признающую трех богов и три начала: или, признавая Сына рожденным от Отца, но разделяя Его с Ним, по необходимости должны допустить, что Он не соприсносущен Отцу, и Владыку времен подчинить времени. Надлежит, по учению великаго Григория, и сохранить единаго Бога и исповедывать три Тпостаси, каждую с собственным ей свойством. Ибо, по его же учению, Троица разделяется, но нераздельно; и соединяется, но раздельно. Дивное разделение и единение! Но какая была бы дивность, если бы Отец с Сыном также соединялся и разделялся, как соединяется и разделяется человек с человеком, и ничего более?

30) Совершенный в любви и достигший верха безстрастия не знает разности между своим и чужим, или своею и чужею, или между верным и неверным, или между рабом и свободным, или даже между мужеским полом и женским. Но став выше тиранства страстей, и взирая на одно естество человеческое, на всех равно смотрит, и ко всем равно расположен бывает. Нет в нем ни Иудея, ни Еллина, нет мужескаго пола, ни женскаго, нет раба, ни свободнаго, но все и во всех Христос (Галат. 3, 28).

31) От лежащих в душе страстей демоны заимствуют поводы воздвигать в нас страстные помыслы. Потом ими поборая ум понуждают его снизойти к соизволению на грех; победив его в этом, вводят его во грех мысленный; а по совершении сего, как пленника, ведут его на самое дело греховное. После сего наконец чрез помыслы соделав душу запустелою, отходят вместе с оными. Остается только в уме идол (мысленный образ) греха, о котором говорит Господь: егда убо узрите мерзость запустения, стоящу на месте святе (Матф. 24, 15). Читающий да разумеет, что место святое и храм Божий есть ум человеческий, в коем демоны, опустошив душу страстными помыслами, поставили идола греховнаго. В том же, что сказанное Господом, сбылось и исторически никто из читавших Иосифа Флавия, думаю, не сомневается. Некоторые впрочем говорят, что тоже будет и при антихристе.

32) Три начала побуждают нас к добру: семена (добра в нас) от природы, святыя Силы, и доброе произволение. Семена природы, — когда, например, как желаем, чтобы с нами поступали люди, так и мы поступаем с ними; или когда видим человека в тесноте и нужде, и естественно милосердуем о нем, Святыя Силы, когда чувствуя побуждение к доброму делу, обретаем (в себе) благое содействие, и успеваем. Наконец доброе произволение, когда различая добре от зла, избираем доброе.

33) Равномерно три же есть начала, побуждающих нас на зло: страсти, демоны и злое произволение. Страсти, когда желаем чего безразсудно; как-то, или пищи не вовремя и без нужды, или жены без намерения деторождения и незаконной; также когда гневаемся или огорчаемся, на кого не должно, как-то на безчестившаго, или вред нам причинившаго. Демоны: когда они, во время вознерадения нашего, усмотрев удобное время, внезапно налегают на нас, и с великою силою возбуждают вышесказанныя страсти и подобныя им. Наконец злое произволение: когда, зная добро, избираем зло.

34) Мзду за подвиги в добродетели составляют безстрастие и ведение. Ибо оне виновниками бывают для нас Царствия Небеснаго, как, страсти и неведение—муки вечной. И потому ищущий их ради славы человеческой, а не ради того, что оне добро суть, слышит от Писания: просите и не приемлете, зане зле просите (Иак. 4, 3).

35) Между человеческими действиями многия добры сами по себе, но бывают недобрыми по какой-либо причине. Например — пост и бдение, молитва и псалмопение, милостыня и странноприимство сами по себе суть дела добрыя; но когда делаются из тщеславия, тогда оне уже не добры.

36) Во всех наших делах Бог смотрит на намерение,для Него ли мы делаем их, или ради иной причины.

37) Когда услышишь слово Писания: иже воздаст комуждо по делом его (Рим. 2, 6); помни, что Бог воздает добром не за то, что делается без праваго намерения, хотя то кажется и добрым; но именно за делаемое с правым намерением. Ибо суд Божий взирает не на одно то, что делается, но на намерения, с какими делается.

38) Демон гордости двоякое имеет лукавство: или убеждает монаха исправныя дела свои приписывать себе, а не Богу, подателю благих и помощнику в исправности, или, когда он не соглашается на сие, подущает уничижать менее совершенных братий. Но не ведает он, что и при таком действии на него, демон наущает его отвергаться Божией помощи. Ибо уничижая тех, как не могших подобно ему оказаться исправными, он выставляет себя именно показавшим особенную исправность собственною силою. Что не возможно, как сказал Господь: без Мене не можете творити ничесоже (Иоан. 15, 5). Ибо наша немощь такова, что и возжелав добра, она не может довесть его до конца без Подателя благих.

39) Кто познал немощ естества человеческаго, тот получил опытное познание и Божией силы помогающей. И таковый при помощи ея иное уже совершив, а другое стараясь совершить, никогда не уничижает никого из людей. Ибо знает, что как ему помогла она и избавила его, от многих страстей, и бед; так сильна помочь и всем когда восхощет, и наипаче подвизающимся Его ради; хотя по некиим судьбам всех вдруг от страстей не освобождает, но, яко благий и человеколюбивый Врач, каждаго притекающаго к Нему исцеляет в свое время.

40) При бездействии страстей привходит гордость, когда, или причины оных скрываются, или демоны коварно отбегают.

41) Всякий почти грех бывает ради услаждения самоугодия, и потому истребляется злостраданием и печалованием, — вольным, или невольным—по действу покаяния, или по действу беды какой, смотрительно Божиим о нас Промыслом наводимой. Аще бо быхом себе разсуждали, говорит Писание, не быхом осуждены были: судими же от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11, 31. 32).

42) Если приидет на тебя нечаянное искушение, не вини того, чрез кого оно пришло, а ищи, для чего оно пришло; и обретешь исправление. Ибо чрез него ли, или чрез другаго кого, но ты имел испить горечь из чаши судеб Божиих.

43) Чем ты злонравнее, тем менее отрицайся от злострадания, дабы, смирен быв им, изрыгнул ты гордость.

44) Искушения приводят к человекам, иныя удовольствия — иныя печали, а иныя телесныя страдания. Ибо Врач душ, по судьбам Своим, прикладывает врачевство, смотря на причину страстей, в душе лежащую.

45) Искушения наводятся на одних для изглаждения грехов прежде бывших, на других для прекращения теперь деемых, а на иных для предотвращения имеющих быть содеянными; кроме тех, кои бывают для испытания человека, как-то было со Иовом.

46) Благоразумный помышляя о врачебности судеб Божиих, с благодарением сносит приключающияся ему по ним бедствия, никого другаго не почитая виновным в них, кроме грехов своих; а неразумный когда грешит и наказываем за то бывает виновниками зол своих почитает или Бога, или людей, неуразумевая премудраго о сем Божия промышления.

47) Есть средства, которыя останавливают движение страстей, и не дают им возрастать; и есть другия, которыя умаляют их, и ведут к истощанию. Так пост, труд и бдение не дают возрастать похоти; а уединение, созерцание, молитва и возлюбление Бога — умаляют ее и ведут к исчезновению. Так и в разсуждении раздражимости: великодушие, незлопамятность и кротость останавливают ее, и не дают ей возрастать; а любовь, милостыня, доброхотство и человеколюбие умаляют ее.

48) Чей ум непрестанно устремлен к Богу, того и вожделение превозрастает в желании Бога, и раздражительность вся превращается в Божественную любовь. Ибо чрез долговременное приобщение Божественному озарению ум, соделавшись весь светловидным, и вожделетельную свою часть утеснив и подавив в себе, превращает в непрестанное, как сказано, желание Бога и неослабную к Нему любовь,—всецело переводя ее от земнаго к Божественному.

49) Не всяко — не завидующий, не гневающийся, не памятозлобствующий на оскорбившаго, имеет уже и любовь к нему: ибо он может и не любя, не воздавать злом за зло, по заповеди; но не так легко добром воздавать за зло, не нудя себя на то; потому что с расположением делать добро ненавидящим свойственно одной духовной совершенной любви.

50) Не любящий другаго не есть уже ненавидящий его; равно и не ненавидящий не есть уже любящий. Но он может быть в средине в отношении к нему, то есть ни любить, ни ненавидеть. Ибо любительное расположение в душе производят обыкновенно показанныя в 9 статье сей второй сотни пять побуждений: одно похвальное, другое обоюдное, и три укорных.

51) Когда приметишь, что ум твой с услаждением занимается предметами вещественными, и любезно пребывает в помышлениях о них: то знай, что ты любишь их более, нежели Бога. Ибо идеже есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше, глаголет Господь (Мф. 6. 21).

52) Ум прилепляющийся к Богу, и в Нем пребывающий молитвою и любовию, бывает мудр, благ, силен, человиколюбив, милостив, великодушен, и, просто сказать, почти все Божественныя свойства в себе носит. А удаляющийся от Него, и с вещественными предметами сдружающийся, предавшись сластолюбию, бывает или скотен или зверск, воюя с людьми из-за этого.

53) Миром называет Писание чувственныя вещи, и те, которые занимают ими свой ум суть лица мирския, к которым к большему их пристыжению оно говорит: не любите мира, ни яже в мире. Яко все еже в мире, похоть плотская и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть (1 Ин. 2, 15. 16).

54) Монах тот, кто ум свой отдалил от чувственных вещей, и воздержанием, любовию, псалмопением и молитвою непрестанно приседит Богу.

55) Скотопитателем в духовном смысле называется деятельный муж, ибо нравственныя, право творимыя дела, в духовной жизни, имеют значение рабочато скота. Потому и говорит Иаков: мужие скотопитатели суть раби твои. Пастырь же овец, есть муж созерцательный, ибо значение овец имеют помыслы на горах созерцаний умом пасомые. Посему-то и мерзость есть Египтянам, то есть, сопротивным силам, всяк пастух овчий (Быт. 46, 34).

56) Ум порочный, когда тело возбуждаемо бывает чувствами к свойственным ему похотям и сластям, последует за ним, и сослагается с его мечтаниями и стремлениями. Но ум добродетельный; воздерживается и отвлекает себя от страстных мечтаний и стремлений, и паче любомудрствует сделывать свои движения лучшими.

57) Из добродетелей иныя суть телесныя, а иныя душевныя. Телесныя суть: пост, бдение, спание на голой земле, служение, рукоделие, чтобы не быт в тягость другим, или для подаяний и проч. А душевныя суть: любовь, великодушие, кротость, воздержание, молитва и проч. И так если случится, что по какой-либо нужде, или состоянию телесному, например, по болезни или по другой подобной причине, мы не сможем исполнить выше показанных телесных добродетелей: то имеем снисходительное прощение от Господа, ведущаго и причины тому; не исполняя же добродетелей душевных, никакого не будет иметь извинения, ибо оне не подлежат таковым препятствиям.

58) Любовь к Богу располагает причастника своего презирать всякую преходящую сласть, всякое телесное страдание и печаль. Да удостоверят тебя в сем все Святые, столь много пострадавшие за Христа.

59) Берегись матери зол, самолюбия, которое есть не разумная любовь к телу. Ибо от него, с кажущеюся благословностию раждаются три первые и родовые страстные и неистовые помыслы, а именно: чревоугодие, сребрелюбие и тщеславие, заимствуя поводы от необходимой потребности телесной; а от этих раждается все племя страстей. Вот почему и надлежит, как сказано, весьма остерегаться самолюбия, и противоборствовать ему с великою бдительностию. Ибо с истреблением его истребляются и все его порождения.

60) Страсть самолюбия внушает монаху щадить тело, и снисходнть ему в пище под видом сохранения здоровья, и разумнаго управления телом, чтобы мало помалу уклоняясь на его сторону впал он в бездну сластолюбия: мирянина же тем самым, что он мирянин, подущает попечение о плоти творить в похоти (Рим. 13, 14).

61) Высочайшее состояние молитвы есть, говорят то, когда ум во время молитвы бывает вне плоти и мира совершенно безвеществен и безвиден. Кто сохраняет такое состояние ненарушимым, тот воистину непрестанно молится.

62) Как тело, умирая совершенно отделяется от всех житейских вещей: так и ум, умирая в действии совершеннейшей молитвы, отторгается от всех мирских помышлений. И если не умирает он таковою смертию, то с Богом быть и жить с Ним не может.

63) Никто да не обольстит тебя, смиренный монах, тако вою мыслию, будто тебе можно спастись, работал сластолюбию и тщеславию.

64) Как тело грешит делами, и для пестунства своего имеет добродетели телесныя, да целомудрствует: так ум грешит страстными помыслами, и для пестунства своего имеет добродетели душевныя, да чисто и безпристрастно взирая на вещи целомудрствует.

65) Как дни преемлются ночамии лета зимами: так тщеславие и сластолюбие печалями и болезненными страданиями, или в настоящем веке или в будущем.

66) Согрешившему не возможно избежать грядущаго суда без добровольных в сей жизни болезненных трудов, или без страданий от невольных бед.

67) Пяти ради причин, говорят, от Бога попускается нам быть боримыми от демонов: первая причина сего та, чтобы мы будучи боримы и противоборствуя, дошли до умения различать добродетель от греха; вторая та, чтобы мы борьбою и трудом снискав добродетель, имели ее твердою и неизменною; третья, чтобы преуспевая в добродетели, мы не высоко о себе мудрствовали, но научились смирениомудрию; четвертая, чтобы испытав делом, сколь зол грех,—совершенною возненавидели его ненавистию; наконец пятая и важнейшая та, чтобы сделавшись безстрастными. не забывали мы своей немощи, и силы Помогшаго нам.

68) Как ум алчущаго мечтает о хлебе, а жаждущаго о воде: так ум чревоугодника—о разнообразных яствах; любострастнаго – о женских лицах; тщеславнаго — о почетах людских; сребролюбиваго – о прибытках; злопамятнаго – о мщении оскорбившему; завистливаго — об ухудшении того, кому завидует. Тоже бывает и в прочих страстях. Ибо страстями осаждаемый ум приемлет страстныя помышления, и во время бодрствования тела и во сне.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: