Когда сражение было закончено, победители сняли скальпы и искалечили тела. В это время капитан Тенедор с семьюдесятью шестью солдатами прибыл к месту действия. Воины предложили солдатам спуститься и сразиться. Но капитан мудро отказался; его мужчины насчитали около двух тысяч торжествующих воинов. Лакота и их союзники казались совершенно удовлетворенными тем, что они сделали в этот день; было что-то в их характере, что не позволило им напасть на спасательный отряд или штурмовать частокол Каррингтона. Это главное индейское сражение, которое сиу иногда называли Сражением Ста Убитых, потому что они полагали что, двадцать солдат под командой Феттермана не были подсчитаны. Но к концу этого лихорадочного дня, большинство ликующих воинов были готовы возвратиться домой. Как Американский Конь выразился в своём интервью, данном много лет спустя: "После сражения (все) индейцы рассеялись... различные племена разбрелись в различных направлениях, чтобы обеспечить себя продовольствием". Фактически, все племена, участвовавшие в деле Феттермана, провели ту, очень холодную зиму 1867г, рассеявшись по стране реки Паудер. Однако, был один новый элемент для этих зимних лагерей: одержавшие победу лакота, шайенны и арапахо могли расхваливать свои подвиги вокруг походных костров, сделав более теплым воспоминания своего большого военного успеха.
По всей стране поднялась шумиха после так называемой Резни Феттермана. Армия, конечно, рассматривала этот трагический инцидент в своих интересах более чем другие правительственные учреждения, вовлеченные в осуществление индейской политики. Генерал Шерман призвал провести энергичную зимнюю кампанию против сиу и их союзников. Эти индейцы "должны быть серьёзно наказаны, пока, по крайней мере, десять индейцев не будут убиты за каждого белого". Судорожные усилия со стороны некоторых высокопоставленных чиновников, пытающихся свалить вину на армию, закончились смещением Каррингтона с поста командующего Горным Районом. Полковник Генри Весселлс, который был на пути к форту Фил Керни с подкреплением, был назначен на его место.
Должностные лица в министерстве внутренних дел также были приведены в замешательство этим трагическим случаем. Гарантии специального уполномоченного Тейлора в том, что большинство племен поддержало соглашение в форте Ларами, оказались совершенно необоснованными. Но гражданские представители правительства настаивали, что отрицательное отношение вооруженных сил к индейцам было одной из главных причин для вспышки насилия. Специальный уполномоченный Индейских Дел Льюис Боги даже обвинил армию в столкновении около форта Керни, которым Красное Облако лично командовал. Согласно сомнительной версии Боги, отряд Красного Облака, голодающий от недостатка продовольствия и нуждающийся в боеприпасах для охоты, собирался совершить дружественное посещение форта, когда начались военные действия.
Поселенцы на северных Равнинах не хотел терпеть эти бесполезные поиски виноватого; они хотели немедленных действий. В апреле 1867г губернатор Монтаны Мигэр разочарованно отметил, что армия не намечает никакого зимнего наступления, о котором говорил Шерман. Он призывал граждан начать собственную войну против Красного Облака. Два месяца спустя массовый митинг граждан Колорадо собрал пять тысяч долларов для закупки индейских скальпов – удивительно несдержанное действие даже для фанатичных индейских ненавистников.
Столкнувшись с глубоким разногласием по всей стране, в феврале 1867г конгресс назначил комиссию, чтобы расследовать причины, которые привели к трагическому разгрому Феттермана. Эта комиссия, иногда называемая комиссией Санборна – Салли, из-за участия этих генералов, была сбалансирована гражданскими представителями, так как она была под руководством министерства внутренних дел. Её члены также стремились достичь некоторых уступок от Красного Облака; когда комиссия посетила форт Ларами в апреле, она попробовала выманить Красное Облако к форту для мирных переговоров.
Хотя не было никакого значимого диалога с Красным Облаком в течение ранних месяцев 1867г, есть свидетельства, что этот новый лидер народа лакота, действительно посещал форт Ларами в июне. Фактически, 12 июня в форте был проведен совет между новыми специальными уполномоченными и несколькими вождями, типа Старика, Боящегося Своих Лошадей и Железной Раковины. Согласно индейскому агенту Патрику, Красное Облако, который предпочел оставаться на заднем плане, также был там. Большой Рот, один из знаменитых Бездельников Ларами, был другим свидетелем, который заявил о присутствии Красного Облака. Историки считают, что эта встреча, возможно, подразумевала, что Человек, Боящийся Своих Лошадей и другие вожди, возможно даже Красное Облако, смягчили свою позицию по использованию Тропы Боземана. Однако фактически нет никакого основания для такого заявления; действительно, Человек, Боящийся Своих Лошадей побывал в форте, пытаясь получить необходимые боеприпасы, а не заключить мир.
Предполагаемое присутствие Красного Облака на этой конференции вызывает еще больше противоречий. Его действия в течение последующих месяцев – явный признак того, что он не был готов к любому диалогу с белыми. Что касается его молчания в форте, вероятно, это было его личным решением; к июню 1867г он давно затмил Человека, Боящегося Своих Лошадей, как представитель оглала. Фактически, его имя стало синонимом индейского сопротивления в стране реки Паудер. Многие лакота и их союзники завидовали ему. Заявление миниконжу, что этот новый спаситель лакота не участвовал в сражении с Феттерманом, возможно, было просто признаком зависти.
Точная роль Красного Облака в борьбе за страну реки Паудер никогда не станет известна, но почти все доказательства размещают его в течение этого времени в район вокруг форта Керни. Что более важно, он был бесспорным лидером тех, кто планировал стратегию против армии в течение осени 1866г; делал ли он это из лагеря на реке Тонг, или с хребта Феттермана, всё это указывает на роль воина и государственного деятеля. Он, бесспорно, был главной личностью, кому шайенны, лакота и арапахо могли доверить свою судьбу. Он также был человеком, который мог эффективно говорить за этот индейский союз.
Глава 5
Соглашение
Усилия комиссии Санборна–Салли по восстановлению мира в стране реки Паудер не достигли больших результатов. Хотя группа попыталась вести переговоры с множеством индейских вождей, ей не удалось заполучить самого важного противника – Красное Облако. Эта неудача было главной задержкой подписания соглашения. В результате, комиссия, которую также называли комиссией форта Фил Керни, не могла похвастать большими успехами.
После встречи в марте 1867г, комиссия отправилась к форту МакФерсон, около развилок Платт, для консультации с полковником Каррингтоном. Форт Ларами был следующей целью, но это была неутешительная поездка, так как ни один из лидеров, заинтересованных в закрытии Тропы Боземана, включая Красное Облако, не появился. Члены комиссии даже разделились, чтобы встретиться с сиу. Генерал Салли, например, сопровождаемый специальным уполномоченным полковником Паркером, направился на север, чтобы провести переговоры с северными лакота, собравшимися у фортов Райс и Бертольд на верхней Миссури. Они столкнулись с той же самой проблемой, которую имела основная группа во время бесполезных переговоров в долине Платт; только дружественные, и относительно незначительные индейцы согласились говорить с ними. Ещё более раздражающим для членов комиссии был факт, что многие из индейцев, которые подписали соглашение в форте Ларами летом 1866г, хотели снова подписать договор для получения рент и подарков, предлагаемых Красному Облаку и его последователям.
Символом неудачи комиссии была невозможность предоставить формальное сообщение. Члены комиссии согласились, что Санборн и Буфорд должны отправиться в Вашингтон. Из этих двух специальных уполномоченных, Санборн, вероятно, был самым прямолинейным. Он пояснил, что война все еще продолжается между сиу и американским правительством – грустный результат, по его мнению, отказа армии снабдить полковника Каррингтона достаточным количеством солдат и запасами в течение осени 1866г. Все же Санборн и его коллеги отказались осудить офицеров, вовлеченных в фатальную историю Феттермана; расследование ошибок было оставлено для президента и министра внутренних дел.
Однако Санборн и другие специальные уполномоченные были больше всего обеспокоены полной индейской дилеммой, и их рекомендации в этом отношении играли на руку защитникам мира. Комиссия предложила, чтобы специальный федеральный трибунал разобрался с притеснениями индейцев. Она также рекомендовала, чтобы специальный участок земли был выделен для сиу. И самым важным требованием было положить конец "агрессивной войне" против индейцев, которую лучше всего можно достичь отправкой новой комиссии.
Результатом этих рекомендаций было создание Индейской Мирной Комиссии – одно из значительных событий в федеральной индейской политике девятнадцатого столетия. Эта новая группа, созданная конгрессом 20 июля 1867г, была результатом честолюбивых усилий сбалансировать мнения тех, кто хотел мира с индейцами против тех, кто желал войны. Хотя новая комиссия была прямым последствием отказа Красного Облака подписать соглашение в форте Ларами, её миссия заключалась не только в заключение мира с лакота и их союзниками; Индейская Мирная Комиссия была уполномочена иметь дело со всеми племенами Великих равнин. Одна из её задач заключалась в том, чтобы уладить все причины для враждебности, подвергающие опасности пограничные поселения и трансконтинентальную железную дорогу.
Однако основная цель новой комиссии состояла в том, чтобы перевоспитать индейцев, ассимилировать, а не уничтожить. Индейская Мирная Комиссия предложила для этого ввести систему маленьких резерваций. С их помощью индейцы Равнин смогут научиться стать фермерами. Все же, специальные уполномоченные, должно быть, ожидали, что принуждение сиу стать фермерами противоречило всем надеждам Красного Облако и его людей; следовательно, это новое законодательство уполномочило президента Соединенных Штатов отправить четыре конных полка, чтобы иметь дело с любой оппозицией Мирной Комиссии.
Главой новой Мирной Комиссии был сенатор Джон Эндерсон из Миссури. Его назначение председателем Комитета Индейских Дел Сената было неслучайным – он спонсировал законодательство, которое создавало новый комитет. Другими гражданскими членами комиссии, назначенными конгрессом, был Санборн, работавший в комиссии Санборна – Салли; специальный уполномоченный Индейских Дел Натаниэль Тейлор, который уже не раз был обвинен в заигрывании с индейцами; и Сэмюель Таппан из Колорадо, верный сторонник большинства проиндейских представлений Тейлора, который возглавил комиссию по расследованию резни на Сэнд-Крик несколькими годами ранее.
Три члена Мирной Комиссии были военными, назначенные президентом. Это решительное трио, естественно, имело тенденцию к военному решению индейской проблемы. Из этих трех, генерал лейтенант Уильям Текумсе Шерман был самым известным, и не менее склонным медлить. Он также знал, что его мнение было поддержано бригадным генералом Альфредом Тэрри, командующим Отдела Дакота, и отставным генералом Харни, известным истребителем индейцев. Когда Шерман был отозван в Вашингтон после неудачи Мирной Комиссии собрать северные племена для встречи в форте Ларами в 1867г, полковник Кристофер Авгур, который был назначен командующим Отдела Платт после разгрома Феттермана, стал членом комиссии.
Условия на равнинах не способствовали успеху Индейской Мирной Комиссии. Красное Облако уже отказался встречаться со старой комиссией Санборна – Салли, и не выказывал большого энтузиазма для встречи с новой комиссией. Кроме того, сопротивление в стране реки Паудер распространилось на другие регионы. Полковник Авгур написал Шерману 21 мая, что в этом году не будет никакого движения по Тропе Боземана, кроме "наших собственных караванов". Армия, фактически, имела проблемы с фрахтовщиками, которые снабжали форты в горах Бигхорн, поднявших цены на доставку. Но проблемы не были ограничены страной реки Паудер. В Долине Платт и к югу от неё, индейские ограбления становились настолько банальными, что власти были обвинены в неспособности решить эти проблемы. Самым тревожным признаком было письмо, посланное 26 января 1867г генералу Гранту Томасом Дюрантом, человеком, отвечающим за строительство Юнион Пасифик. Дюрант торжественно предупредил, что, если немедленная правительственная "помощь не будет предоставлена", строительство железной дороги вдоль реки Платт будет приостановлено.
Очевидная индейская угроза Юнион Пасифик имела реальное воздействие на правительственную политику. Грант подчеркнул важность защиты трансконтинентальной железной дороги. Он также предупредил, что любая задержка строительства даст строителям Юнион Пасифик другой предлог, чтобы требовать большей правительственной помощи. Хотя Шерман признал, что трансконтинентальная железная дорога стала национальным приоритетом Запада, он отрицал, что любая военная экспедиция против племен страны реки Паудер сделает Юнион Пасифик более уязвимой для нападения. Действительно, в мае 1867г герой Гражданской Войны приказал, чтобы полковник Авгур начал наступление, даже притом, что его расстроенный подчиненный уже жаловался, что его силы были едва способны оказывать приемлемую защиту.
Но Шерман и Авгур, должно быть, понимали, что на Востоке не думали о большой индейской войне. Национальное внимание в 1867г было в значительной степени направлено на реконструкцию Юга – спорная программа, запущенная конгрессом в марте этого года; это законодательство разделило Юг на пять военных районов, которые уже были перегружены за пять лет Гражданской Войны. Радикальные республиканцы конгресса считали, что войска могли быть намного более эффективно использованы на Юге чем на Западе. Также мешала жестокая вражда между президентом Эндрю Джонсоном и конгрессом, которая отметила эту бурную Эру Реконструкций, борьба, которая закончилась неудачей сената сместить Джонсона.
Национальное безумие по южному вопросу было только одним препятствием намерению генерала Шермана закончить угрозу сиу. Большинство граждан на Востоке резко критиковали способы федерального правительства решать индейские дела. Эти люди, которые были взволнованы обращением с племенами Равнин, начиная с кровавого инцидента на Сэнд-Крик, имели острые разногласия с антииндейскими представлениями, распространенными на границе. Кроме того, они имели существенное влияние среди радикалов и их противников в конгрессе; создание Индейской Мирной Комиссии – убедительное доказательство их растущей силы.
С пацифистским настроением, получившим большое понимание в Вашингтоне, слухи о мире были с нетерпением приняты американской публикой. " Нью-Йорк Таймс " уже 28 июля сообщила, что Пятнистый Хвост убедил Красное Облако выслушать последние мирные предложения федерального правительства – крупное достижение, которое стало причиной затишья в стране сиу. Такой оптимизм был абсолютно безоснователен; фактически, с улучшением погоды, Красное Облако и его союзники планировали возобновить войну в течение лета 1867г.
Единственным препятствием для главного нападения в стране реки Паудер были споры среди лидеров сиу и шайеннов по поводу цели главного удара. Красное Облако настаивал напасть на форт Фил Керни; он, несомненно, признавал символическую важность новой победы в том же самом месте, где потерпел поражение Феттерман. Во время большого Танца Солнца в течение июня или июля, очевидно, проходили горячие споры по этому вопросу. Шайеннские вожди, Две Луны и Тупой Нож утверждали, что форт Смит на севере был более уязвим для успешного нападения. Наконец, лакота и шайенны решили нанести удар по обеим заставам; сиу нападут на форт Керни, а шайенны на форт Смит.
В результате этого рокового решения, 1 августа отряд из пятисот шайеннов и арапахо, наряду с несколькими лакота, напал на группу заготовителей сена в трёх милях к северо-востоку от форта Смит. Группа, которая работала на лугу вдоль реки Бигхорн, состояла из шести косарей и девятнадцати солдат, которые обеспечивали военный эскорт. Заготовители сена, которых уже беспокоили небольшие военные отряды, были потрясены размером этого нового индейского войска. Они укрылись в близлежащем загоне, построенном, чтобы ночью держать лошадей и мулов. Загон представлял превосходную защиту от конных воинов, которые непрерывно кружились перед примитивным укреплением, стреляя в его защитников. К счастью для осажденной группы, нижние бревна деревянного загона опирались на землю, предоставляя превосходное укрытие. Кроме того, толстые бревна действовали как эффективный барьер против пуль и стрел. После того, как попытка поджечь траву вокруг загона не смогла сломить упорное сопротивление, было предпринято пешее нападение. Когда и эта атака провалилась, военный отряд неохотно отошёл после нескольких часов интенсивной борьбы.
Сражение на Лугу не стало решающим. Жертвы были сравнительно невелики; осажденная группа потеряла только три человека убитыми и трое были ранены. Хотя это успешное сопротивление позже было превращено в великолепную победу, ответ командующего форта Смит показал истинный характер конфликта. Полковник Брэдли, отвечающий за изолированную заставу, абсолютно отказался идти на помощь отряду. Он даже закрыл ворота форта и категорически отказался разрешить одному офицеру вести солдат, чтобы спасти людей в осаждённом загоне. Только после того, как военный отряд отошёл, Брэдли, наконец, послал помощь.
Одним из преимуществ, которое имела армия в этом случае, и испытывала недостаток в сражении на Хребте Феттермана, было наличие многозарядных винтовок Спрингфилд-Аллена модели 1866г. Эти модернизированные винтовки, которые были доставлены в форт за неделю до нападения, были намного скорострельнее, чем заряжающиеся с дула мушкеты; использование таких винтовок в Сражении на Лугу, несомненно, было неприятной новостью для нападавших.
В то же самое время, когда большой отряд шайеннов готовился напасть на форт Смит, намного больший отряд сиу из лагерей на реках Тонг и Роузбад подходил к форту Фил Керни. Красное Облако ехал во главе длинной колонны, и согласно некоторым отчетам этого дела, Высокий Позвоночник и Бешеный Конь также были среди лидеров. Отряд, который насчитывал от восьмисот до тысячи воинов, состоял в основном из оглала, несмотря на присутствие множества миниконжу и санс арк.
Их целью были лесорубы из форта Керни, на которых они неожиданно напали 2 августа приблизительно в пяти милях к северу от форта. Большой отряд сиу напал в семь утра, сжёг лагерь лесорубов и вынудил оставшихся в живых найти убежище в примитивном загоне. Подобно загону около форта Смит, этот загон был построен, чтобы защитить домашний скот. Он был сделан из четырнадцати больших фургонов, лишенных шасси, формируя защитное сооружение. В овальном загоне собрались двадцать шесть военнослужащих, два офицера и горстка гражданских жителей во главе с одним из немногих благоразумных офицеров, капитаном Джеймсом Пауэллом. Как и в Сражении на Лугу, первое нападение было конным; Пауэлл оценил численность лакота приблизительно в пятьсот человек.
С большим перевесом на стороне Красного Облака, казалось бы, успех был гарантирован. Но снова, винтовка Спрингфилда сделала своё дело. Нападающие кружились перед загоном бесконечной процессией, с тревогой ожидая паузы, когда люди Пауэлла должны будут перезарядиться; тогда они смогут ворваться внутрь и сокрушить храбрых защитников. Но пауза так никогда и не наступила; перезарядка новых винтовок продолжалась почти непрерывно. Солдаты быстро извлекали пустые патроны и заряжали новые; они едва успевали прицеливаться. Непрерывный огонь причинял недопустимые потери для людей, которые не привыкли допускать большие жертвы.
Некоторые отчеты Сражения у Фургонов критически отнеслись к Красному Облаку и другим лидерам сиу. Эти мужчины наблюдали кровавую бойню с небольшого холма, не делая ничего, чтобы вмешаться или остановить это. Наконец, в пылу сражения был проведен совет, чтобы разработать более успешную тактику. Результатом было новое нападение – пешее. Множество воинов лакота продвинулись по ущелью к северу от загона. Некоторые стреляли из ружей, захваченных в сражении с Феттерманом; другие пускали горящие стрелы, чтобы зажечь сено, заготовленное внутри загона. Нападая компактным клином, воины остановились в пределах пяти футов от цели, и вновь были отбиты непрерывным оружейным огнём.
Сиу были вынуждены отойти, так же, как это сделали шайенны. Когда помощь из форта Керни, наконец, прибыла, маленький отряд защитников понёс небольшие потери; только трое были убиты, и двое были ранены. Жертвы лакота, с другой стороны, хотя их трудно установить из-за индейской практики выносить мертвых и раненых, были гораздо значительнее. Оценки разнятся от пяти до шестидесяти убитых, и от 5 до 120 раненых.
Армия, нетерпеливо жаждущая улучшить свою запятнанную репутацию, объявила Сражение у Фургонов победой, преувеличив число жертв лакота. Один отчет указал, что сиу потеряли более тысячи. Эти оценки соответствовали одинаково раздутому размеру отряда сиу; капитан Пауэлл, например, считал, что отряд Красного Облака состоял приблизительно из трех тысяч воинов. Воспоминания Красного Облака, записанные много лет спустя, не пролили свет на ситуацию. Хотя в одном сообщении он объявил, что его отряд состоял из трёх тысяч воинов, из которых он потерял половину, в другом он сократил свои потери до шестисот. Все эти оценки были слишком высоки и противоречили философии индейской войны. Белый Бык, один из лакота, настаивал, что его люди редко допускали потери больше чем 1 или 2 процента. Джордж Сворд, известный во время сражения как Вражеская Приманка, категорически заявил, что не более трёхсот лакота участвовали в нападении в тот роковой августовский день, и только двое были убиты. Сиу захватили большое количество мулов и лошадей, также как и шайенны в Сражении на Лугу. Они никогда не считали Сражение у Фургонов поражением. И при этом они не соглашались, что быстрое рассеивание лагерей после сражения было результатом бедствия. Победившие лакота также рассеяли свои лагеря по стране реки Паудер после уничтожения колонны Феттермана.
Военные действия сиу в течение следующих месяцев подтверждают, что они не были разбиты. Военные отряды лакота продолжали нападать на поселенцев на Тропе Боземана. Обеспокоенные армейское командование приказало построить форт Феттерман приблизительно восемьдесят миль к северо-западу от форта Ларами, чтобы улучшить защиту передвижения на сомнительной дороге. Еще более зловещим было нападение на караван фрахтовщиков Юнион Пасифик приблизительно сорок миль к востоку от форта МакФерсон, в Небраске. Это нападение побудило должностные лица Юнион Пасифик приостановить дальнейшее строительство, пока не будет обеспечена лучшая безопасность.
Хотя Красное Облако больше не боролся с армией после Сражения у Фургонов, он чувствовал, что дипломатическое решение этого вопроса будет наиболее выгодным. Действительно ли дружественные белые торговцы сообщили ему о важности мира, но он, должно быть, знал, что именно к нему обращено особое внимание. Теперь он был центром почти всех новостей относительно сражений, которые большинство людей называли Войной Красного Облака. Это чрезмерное внимание и мирные предложения, несомненно, убедили его попробовать новый путь в отношениях с федеральным правительством.
К счастью для Красного Облака, дипломатический подход все еще одобряли многие из его белых противников. Только представители армии и вечно враждебных западных поселенцев все еще хотели провести священную войну против сиу и их союзников. Самые влиятельные белые все еще имели представление, что мир был лучшим способом достичь компромисса с племенами Равнин. Такое мнение, которое произошло после резни на Сэнд-Крик, оставалось особенно сильным среди более набожных и образованных групп Востока.
Но совесть христианской нации, вероятно, была не самым сильным фактором, по сравнению с политическими и экономическими условиями. Политически, потребность восстановить Юг стала главным приоритетом правительства. Экономически, потребность закончить первую трансконтинентальную железную дорогу стала главной целью для большинства деловых интересов страны. Фактически, строительство Юнион Пасифик было намного более важным, чем поддержание дороги через страну реки Паудер, которая могла, в конечном счете, потребовать тысячу солдат. Следовательно, правительство решило терпеливо продолжить переговоры, предлагая щедрые подарки и ренты, чтобы побудить индейцев заключить мир. Эта политика, в значительной степени корыстная, была хорошо согласованна с преобладающей верой правительства, что было дешевле кормить индейцев, чем воевать с ними.
Индейская Мирная Комиссия отражала это пацифистское настроение, когда 7 августа собралась в Сент-Луис для организационной встречи. Члены этой сессии не только выражали свои стремления к миру, но также и желание заключить два соглашения вместо одного. Первое было бы с сиу реки Паудер и их союзниками, которые создали кризис, и второе – с беспокойными племенами южных равнин. Их стратегия состояла в том, чтобы встретить с северными племенами в форте Ларами 13 сентября. Специальные уполномоченные, конечно, беспокоились о присутствии Красного Облака; по правде говоря, широкая публика теперь расценивала этого лидера сиу, как обязательный фактор в достижении мира на Северных Равнинах. 13 октября комиссия должна встретиться с южными племенами; форт Ларнед в Канзасе должен быть местом встречи. Однако специальные уполномоченные имели мало причин для оптимизма. Полковник Авгур сказал специальным уполномоченным на встрече в Омахе, что должна последовать общая война после кампании Красного Облака. Он также добавил, что будет нуждаться в двадцати тысячах человек, чтобы вести эту войну.
Но большинство членов Мирной Комиссии невозможно было устрашить этими мрачными предсказаниями. Используя здравый смысл Бовейса, опытного торговца с сиу, они отправились по Миссури для дружественных переговоров с племенами вверх по реке. Позднее возвращение комиссии в Омаху, 11 сентября, сделало невозможным встречу в форте Ларами с племенами реки Паудер. Генерал Шерман телеграфировал в форт Ларами, чтобы узнать, прибыли ли специальные уполномоченные в форт. Ответ, который он получил, был обескураживающим; посыльные сообщали, что люди Красного Облака не планировали прибыть туда.
Специальные уполномоченные отчаянно пытались достичь более существенных результатов. Они прибыли к Норт-Платт 14 сентября для встречи с теми лакота и шайеннами, которых рассматривали более мирными. Пятнистый Хвост, который уже подписал соглашение в форте Ларами в 1866г, был основным представителем этих индейцев. Хотя его главная цель заключалась в получении оружия и боеприпасов, чтобы его люди могли охотиться в стране реки Репабликан, он действительно требовал, чтобы Тропа Боземана была закрыта. Совет на Норт-Платт почти развалился, потому что индейцы овладели баррелем виски. Генерал Шерман был мрачен. Но Тейлор, глава комиссии, приказал выдать оружие и порох так, чтобы люди Пятнистого Хвоста могли охотиться до созыва новой конференции в Ларами.
От Норт-Платт специальные уполномоченные отправились к Медисин-Лодж-Крик, семьдесят миль к югу от форта Ларнед, чтобы вести переговоры с южными племенами. Там, в середине октября, члены комиссии встретились с представителями шайеннов, арапахо, команчей, кайова и кайова-апачей, которые бродили по южным Равнинам. Подарки были великодушно распределены, и соглашение было подписано лидерами племен, которые неохотно приняли жизнь в резервации.
Хотя многие из пунктов соглашения были вскоре отклонены, Индейская Мирная Комиссия, радуясь успеху, направилась в форт Ларами, чтобы договориться с северными племенами, типа кроу и арапахо, а так же лакота и шайеннами. Когда 9 ноября 1867г они прибыли, то быстро вернулись к действительности: только несколько дружественных кроу приветствовали их. Разочарованные специальные уполномоченные провели формальную встречу. Но Красное Облако оставался их главной целью. Очевидно, он послал известие, что, так как страна реки Паудер была последними охотничьими угодьями, оставленными его людям, он не заключит мир, пока военные гарнизоны в фортах Керни и Смит не будут закрыты. Мирная Комиссия отбыла в Вашингтон, оставив двух специальных агентов Индейского Бюро, Чэмблина и Мэтьюса, чтобы сообщить сиу желание комиссии встретиться с Красным Облаком следующим летом.
Сообщения из страны враждебных лакота к северу от форта имели смешанный характер. Некоторые заверяли, что большинство не прибудут. Например, одно из наиболее зловещих сообщений утверждало, что эгоистичные белые торговцы обещали Красному Облаку весь порох и свинец, если он будет продолжать сопротивляться любому вторжению. Но были и оптимистичные сообщения. Специальный агент Мэтьюс, со своей стороны, хвастался о встрече с группой Плохих Лиц, которые включали человека, утверждавшего, что он был братом Красного Облака. Эта группа настаивала, что Красное Облако заключит мир, если правительство оставит Тропу Боземан и эвакуирует форты, которые охраняли её.
Мэтьюс помчался в Вашингтон, утверждая, что он сделал крупное достижение. Как ни странно, в открытии Мэтьюса не было ничего нового; Красное Облако выступал против открытия Тропы Боземана, начиная с первой конференции в форте Ларами в 1866г, и выступал против строительства фортов. Миссия Мэтьюса стала важной, так как федеральное правительство теперь желало согласиться с условиями Красного Облака.
Действительно, Красное Облако мог стать первым индейским лидером, который вынудил федеральное правительство отступить. Это не было признаком слабости со стороны правительства, поскольку армия была более сильна, чем когда-либо; это был вопрос приоритетов. По мнению конгресса, федеральное правительство не могло занять Юг и защищать Юнион Пасифик, одновременно защищая Дорогу реки Паудер. Кроме того, появились новые варианты для Вашингтона. С постройкой Юнион Пасифик дальше на запад, открывалась возможность установить маршрут к золотым приискам Монтаны к западу от страны реки Паудер. Кроме того, железная дорога Нортерн Пасифик, которая была запланирована четырьмя годами ранее, скоро обеспечит восточный доступ в Монтану. Мир с Красным Облаком все более расценивался как благоприятная возможность, а не уступка.