ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ 7 глава




«Боже мой, — вздохнула Маргита, — помоги мне. Ты видишь, как я одинока!»

Она встала, чтобы зажечь свет и принести книги, по которым в А. училась религии. Они очень мало прошли по этим книгам, и теперь она решила проработать всё с начала до конца.

Внимание её отвлекли шаги в коридоре и стук в дверь.

— Войдите!

Занавесь на двери отодвинулась.

— Пан Урзин! — воскликнула Маргита, приятно удивлённая этим неожиданным посещением. — Добро пожаловать!

Она протянула ему обе руки.

— Простите меня за смелость, пани, — извинился молодой провизор, — но я подумал, что вы, наверное, с тоской ждёте известий от наших милых путешественников, и вот принёс.»

— О, не извиняйтесь, пан Урзин! Мне ваше посещение и так было бы приятно, а тем более с таким дорогим известием, — сказала она приветливо. — Я совсем одна, дедушка в Подолине.

Надеюсь, вы проведёте часок со мной, не правда ли?

Он поклонился, снял верхнюю одежду и, заняв предложенное кресло у камина, передал Маргите телеграмму. Она наклонилась к огню и прочла: «Всё в порядке. Самочувствие хорошее. Привет Маргите. Николай».

Она поцеловала телеграмму и села в кресло. Она совсем забыла велеть принести лампу, в помещении и так было достаточно светло. Теперь она могла с кем-то поговорить о Никуше и о своём отце.

Время за беседой шло быстро. Внезапно Маргита умолкла. Её вдруг осенила мысль: «Он мне посоветует, как быть». Рядом с Урзиным она почувствовала себя спокойно и уверенно.

— Пан Урзин, вы евангелической веры? — прервала она молчание.

Он оторвал взгляд от огня и посмотрел на неё.

— Да, пани.

— Вы твёрдо придерживаетесь учения своей церкви, не правда ли?

— Я придерживаюсь учения Иисуса Христа.

— А вы с вашими убеждениями могли бы принять католическую веру?

— Католическую? — он улыбнулся. — Как соединить свет и тьму? Чтобы стать католиком, мне пришлось бы сначала оставить Иисуса Христа.

— Христа? Но католическая церковь тоже проповедует Его учение.

— Да, она учит о Нём, но Он для них недосягаем, недоступен.

Он для них не является ни заступником нашим перед Отцом, ни путём к Нему, ни посредником. На его место они ставят Марию и святых. Они считают, что заступничество Марии достигает благодати и что святые помогают получить прощения грехов. Добрыми делами можно, по их мнению, добыть место в раю. Поэтому кровь Иисуса Христа им не нужна.

— Значит, вы никогда не могли бы стать католиком? Вы их учение считаете неверным?

— Да, пани.

— А от меня требуют, чтобы я стала католичкой.

Он выпрямился.

— От вас?

Она кивнула.

— Видите ли, — сказала она печально, — у меня нет никого, с кем бы я могла посоветоваться, но у меня нет также и достаточных знаний евангелического учения. Однако внутренний голос мне говорит, чтобы я не соглашалась.

Не поднимая головы, она вкратце сообщила ему всё о своём отношении к обеим религиям, о разговоре с деканом и о своих мыслях и сомнениях.

— Посоветуйте мне, правильно ли я поступила, согласившись на занятия?

— Очень правильно, пани. Пусть изложат вам всё учение католической церкви, читайте притом ежедневно Библию, сначала Новый Завет, затем книги Моисея, пророков и Псалмы. Просите у Господа Иисуса Христа познания истины. Скажите Ему, что вы хотите отличить истину от заблуждения. Он услышит вас и поможет вам. Затем сравните учение Иисуса Христа и апостолов с учением пана каплана Ланга. Если вы решите следовать воле Божией, то узнаете путь, по которому вам идти, ибо Иисус Христос говорит: «Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сём учении, от Бога ли оно» (Иоан. 7:17).

— Благодарю вас, пан Урзин. Считаете ли вы, что я Библию пойму и без богословских книг?

— Конечно, ведь эта Книга написана для детей.

— Для детей?

— Да, Иисус Христос сказал: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» (Матф. 18:3). Кто верит Библии на слово, тот поймёт её. «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам», — говорит Иисус Христос. Если бы только богословы и образованные люди могли понять Библию, то для нас, простых людей, не было бы утешения на земле. Но, слава Богу, мы видим обратное: самарянка, Мария Магдалина, Мария и Марфа из Вифании, простые рыбаки Пётр, Иаков, Иоанн, мытарь Матфей и другие — все они понимали слова и речи Иисуса Христа, потому что они Ему верили. А книжники, священники и фарисеи не могли Его понять. Если вы верите Слову Божию, то вам всё станет ясно.

Глаза молодой женщины светились благодарностью. Молча она протянула молодому провизору руку.

— Не уходите, — попросила она его, когда заметила, что он собирается встать. Мне необходимо с вами ещё поговорить.

Если позволите, пани, я охотно останусь. Я только хотел достать свой Новый Завет. Однако вы его не поймёте, он написан на чешском языке.

— Ах, я вас прошу, не называйте меня всё время «пани», это звучит так высокопарно. Если иначе никак нельзя, то называйте меня просто Маргитой или «вы».

Лицо его осветилось.

— Когда мы с вами будем на нашей вечной родине, тогда и это «вы» отпадёт, — сказал он невыразимо нежно. — А пока я постараюсь исполнить ваше желание.

Она улыбнулась, а на глазах её, вроде бы без причины, выступили слёзы.

— Можно мне вас попросить достать мне Библию — у меня нет никакой, и я не знаю, где её взять.

— Я охотно позабочусь об этом, но на каком языке — на немецком или на польском?

— Немецким я лучше владею, но, может быть, и польская пригодится?

— Всегда полезно читать на двух языках и сравнивать прочитанное, поэтому я закажу обе. А до тех пор, если позволите, я пошлю вам свой Новый Завет.

— Я была бы вам очень благодарна, но как мне, приступить к чтению?

— Начните читать Новый Завет с самого начала, ежедневно одну-две главы. Но перед чтением всегда нужно помолиться, ибо чтение Слова Божия без молитвы приносит мало пользы для души.

— Я учту ваш совет, однако двумя главами я не удовлетворюсь.

Когда мы вчера вечером сидели в вашей комнате, я увидела там две немецкие книги.

У одной из них на переплёте были крест и венец. Что это за книги?

— Книга с крестом называется «Без креста нет венца», а другая «Испанские братья». Если желаете, я пришлю их вам для чтения.

Это христианские повести, и я уверен, что они принесут вам благословение.

— Я благодарю вас заранее и сегодня ещё пошлю к вам за ними и за Новым Заветом. Однако извините меня, я совсем не заметила, что мы сидим в темноте. Сейчас я велю принести лампу.

— О, пожалуйста, из-за меня не надо, мне уже пора уходить.

Мне всегда приятно в сумерках посидеть, они успокаивают сердце и душу.

— Верно, я тоже люблю посумерничать. Но зачем вам сейчас уходить, ведь аптека уже закрыта?

— Это так, но мне ещё нужно побывать в другом месте.

— И где же, если не секрет?

— В Тихом переулке, в одном доме, где ваше появление подействовало бы как луч солнца.

— Моё появление? Я ещё плохо знаю по-словацки и мне трудно было бы говорить с людьми.

— Больная женщина, которую я хочу навестить, собственно, полька, но она говорит и по-немецки. Она когда-то была няней у пана Орловского. Потом она вышла замуж, а теперь, после смерти мужа, дочери и зятя, она с младшим сыном и внучкой вернулась сюда. Сына осенью призвали на военную службу, и эти две женщины остались без необходимых средств к существованию. Внучка что-то зарабатывает на жизнь шитьём, но очень мало.

— Это печально. А где вы с ними познакомились?

— В аптеке часто слышишь о бедах людей.

— Вы сказали, что моё появление подействовало бы на них, как луч солнца. Может быть, женщина была бы рада увидеть кого-нибудь из Орловских? Я бы её охотно посетила. Но скажите мне, как можно этой семье помочь?

— Если бы кто-то заплатил за них квартирную плату за полгода. Это то, что я знаю, а остальное вам сердце подскажет, когда вы их посетите.

— А сколько нужно за полгода?

— 15 или 16 гульденов..

— Я их вам сейчас отдам, пан Урзин, а вы сделаете так, чтобы они не узнали откуда эти деньги, хорошо?

— С радостью.

— Вот видите, если бы я случайно не спросила, вы бы мне ничего не сказали.

— Это водительство Божие, что вы спросили, пани Маргита. Я вчера уже думал о вас, что вы могли бы помочь людям, но сегодня я бы не осмелился просить вас об этом. В нашем серьёзном разговоре я об этом даже забыл.

— О, пожалуйста, пан Урзин, если кому-то нужно помочь в беде и если это в моих силах, то я прошу вас всегда обращаться ко мне; я охотно помогу, поверьте. Но извините меня, я сейчас вернусь.

Маргита поспешно вышла из библиотеки, а молодой человек встал на колени возле кресла, в котором только что сидел. И если бы его сейчас видела пани Прибовская, она опять сказала бы, что его молитва для него была очень важным делом. Когда он поднялся, в его глазах светилась блаженная уверенность, что молитва его услышана.

— Вот вам деньги за квартиру, на врача и лекарства, — сказала вернувшаяся Маргита, подавая ему конверт.

— Последнее необязательно. Я попросил пана Коримского, и он был так добр, что позволил открыть в его журнале счёт для бедных, которые получают лекарства бесплатно.

Глаза молодой женщины радостно засияли.

— Тем лучше. А теперь запишите мне адрес. Я пойду и посмотрю, чем им ещё можно помочь. У меня осталось многое из моего приданого, что можно было бы пошить. Но удобно ли это?

— О да, это им будет хорошей помощью.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Давно уже Маргита осталась одна, но она всё ещё слышала взволнованный от благодарности голос провизора. В эту ночь она спала мало. Присланные книги так заинтересовали её, что свет она потушила только к утру. Но по её сияющим глазам и задумчивому выражению лица нельзя было сказать, что она не выспалась.

Выдался чудесный день, и так как Маргита своего коня оставила в Горке, она пешком отправилась на прогулку в Подград.

Когда она шла по одной из улиц городка, зазвонили колокола.

Мгновенно приняв решение, она вошла в церковь. Отпевали умершего. Пахло ладаном. Хотя она села недалеко от входа, острый глаз декана её сразу заметил и сердце его возликовало. В её появлении он увидел первый отличный результат своего вчерашнего визита.

А Маргита? Выходя из церкви, она бросила взгляд на окропляющуюся и крестящуюся толпу и, словно отвергая, покачала головой.

«Просвещённый век не позволяет, — подумала она, — поступать так же, как в те времена, когда они подавляли свободу. Но они остались всё теми же фанатиками, какими были во времена Георгия Висхарта, которого они сожгли. Этого благородного благодетеля и носителя света! Они держат народ в темноте, отобрали у него Библию, чтобы народ её не понимал. И чтобы я принадлежала этой церкви? Никогда!..»

Погружённая в эти мысли, она вошла в узкий переулок. Через несколько минут она уже была в комнате бывшей няни своей матери. Её действительно встретили здесь, как луч солнца. Молодой провизор вчера сказал правду. Пани X. не могла насмотретьс на дочь её любимой Наталии и стала рассказывать Маргите, каким добрым и милым ребёнком она была, хотя отец и братья её порядком баловали.

А если случалось, что она в сердцах кого-то обидит, то потом каялась и не успокаивалась до тех пор, пока не получала прощения, даже от последнего слуги.

Гордости у неё никакой не было. Часто она приглашала деревенских ребятишек к себе в сад и играла с ними. Если кто-то восхищался цветами, она могла обобрать для него весь сад. Точно так же она раздаривала и свои игрушки.

Однажды зимой она увидела босого ребёнка. Быстро сняв свои ботинки, она отдала их ему, а потом в слезах побежала к отцу, потому что её ботинки ребёнку были малы. Отец же, чтобы успокоить дочку, дал ребёнку денег для покупки обуви.

Особенно любил Наталию брат Фердинанд. Он часто рассказывал ей необыкновенные истории о Польше, которые всегда кончались тем, что они оба в мыслях уходили далеко-далеко искать помощи для своего отечества. Лишь одного она не могла вынести — когда её обманывали. Этого она не прощала никому.

Пани X и не подозревала, какие чувства она пробудила в своей слушательнице.

В сердце Маргиты снова зашевелилась вчерашняя тоска по матери. Ах, в том-то и было дело, что она не могда простить обмана!

Но ведь её никто не обманул, нет — она сама обманулась и совершила поспешный шаг, который навсегда разрушил её семейное счастье. А в остальном она и теперь была такой, как в детстве: простой и доброй в обращении с бедными. Слуги носили бы её на руках. Как живая, стояла она перед её глазами — как она могла не тосковать по матери!

Маргита начала разговор об одежде и обрадовала Анечку X. тем, что для неё есть работа, причём неспешная, при выполнении которой она могла бы заботиться о бабушке и управляться по домашнему хозяйству. Примерно через час она возвращалась в Орлов в сопровождении Анечки, которая хотела сразу же взять работу домой.

По дороге Маргита заметила, что у шагающей рядом с ней девушки было больше познаний, чем можно было предположить. Она узнала, что отец Анечки был учителем и что он сам обучал свою дочь. После его смерти она жила с бабушкой, чтобы ухаживать за ней. В Подград они переселились лишь летом, когда её дядя получил там место писаря. Никто не думал, что его могут призвать на военную службу, так как он был слаб здоровьем.

Маргите пришлось сказать, кто дал ей адрес пани X. Луч радости осветил лицо молодой девушки.

— Значит, это пан Урзин так нас осчастливил! Мы ему и так уже многим обязаны.

— Почему же?

Девушка немного смутилась, но потом скромно продолжила:

— С тех пор, как он стал нас посещать, он постоянно старается нам помочь.

Вот вчера он принёс нам деньги на оплату квартиры. Ясно, что деньги эти были не от него самого, так как он сам беден. Но он не хотел сказать, от кого они. Да воздаст Господь ему и тому, кто их нам подарил сторицею!

Маргита, смутившись, что-то начала поправлять на своей шляпке. Чтобы увести разговор в сторону, заговорила о погоде, и они незаметно быстро пришли в Орлов. Прислуга, сморщившись при виде этой простой швеи, принесла нужные вещи.

— Я знаю, милая Анечка, что у вас в связи с болезнью бабушки теперь больше расходов, и я дам вам часть заработка вперёд, а остальное — когда закончите работу, — сказала Маргита ласково.

Благодарный взгляд и взволнованный голос молодой девушки тронули её чуть ли не до слёз. — Сами вы всё это не сможете унести, поэтому возьмите сейчас только кружева, остальное я пришлю со слугой.

Вскоре после ухода Анечки вслед за ней из Орлова отправился слуга с пакетом, в котором была работа, и с корзиной, полной разных Продуктов.

Возвратившись, пан Николай застал свою внучку в очень хорошем расположении духа.

Она сообщила ему, кого посетила сегодня, а он рассказал ей, что купля удалась.

Князь уступил Подолин за меньшую сумму, с которой покупатель, наверное, будет согласен.

После обеда Маргита написала на французском языке письмо от имени деда управляющему маркиза Орано и обрадовалась, что она так помогла деду. И вообще сегодня её всё радовало.

Даже каплана Ланга она радушно приветствовала, когда он пришёл на первый урок, во время которого она была очень внимательной ученицей — на радость пану Николаю, а также пану Юрецкому. Он тоже посетил Орлов в этот день.

— Вот увидите, пан Орловский, — уверял декан, — она себя ещё покажет. Однако дело это нелёгкое.

Присоединившись к ним, каплан Ланг заметил:

— Хорошо, что Коримских сейчас нет. Их влияние могло бы нам помешать, хоть они и мало понимают в религиозных вопросах. А коли нам нечего бояться влияния протестантов, она через короткое время будет нашей.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Иногда дни и недели нашей жизни проходят без особых событий. А иногда каждый день имеет для нас большое значение. Такими значительными стали для Маргиты все шесть недель, что Коримские были в отъезде. Большую часть времени Маргита проводила в Горке вместе с дедушкой. Она старалась создать вокруг себя маленький рай, чтобы родные её, вернувшись домой и приехав к ней, прекрасно чувствовали себя среди этой красоты.

Притом она старательно изучала словацкий язык — и не только по книге, а главным образом общаясь с людьми, которые вскоре вместе с ней стали работать над благоустройством поместья.

Люди Маргиту любили. Школу в Боровые отремонтировали за её счёт. Всё было побелено, полы и окна починены, а на стенах висело много учебных пособий; дети были обеспечены бумагой, досками и всеми прочими необходимыми принадлежностями.

Пан Орловский не мешал своей внучке в этом деле, да и сам он полюбил молодого учителя и помогал ему кое в чём.

Ко всем заботам прибавился ещё ремонт в доме Никуши. В первые дни руководил работами сам пан Орловский, а позднее и это пришлось поручить внучке, потому что у него появились другие дела. Он сделал это охотно, когда заметил, с какой радостью она принялась готовить для брата летнее жилище, где он сможет поправиться.

В домике было три комнаты. Вначале он состоял из двух комнат и двух кладовок. Одну из них теперь перестраивали в комнату, другую — в кухню. Из хлева сделали кладовую, а в мансарда могли жить слуги. Везде были обновлены полы и вставлены большие окна и двери, ремонтировались печи.

— Не стесняйся в средствах, Маргита, — сказал дед, — ведь это первый и, может быть, последний подарок Никуше от его дедушки. И Маргита не жалела денег, чтобы создать для брата все удобства и уют.

Маркиз Орано, при содействии Адама Орловского и его деда, действительно купил Подолин. Кроме денег на покупку, он послал также значительную сумму для ремонта.

То, что сделка так быстро состоялась, было заслугой Маргиты. Она посоветовала управляющему Зарканому сфотографировать Подолин и послать фотографию покупателю. Это место так понравилось больной дочке маркиза, что та тут же попросила отца купить Подолин. А он своей любимице ещё никогда ни в чём не отказывал.

Рассказал обо всём этом управляющий Вилье, приехавший в Подолин. Это был молодой француз, неплохо говоривший по-немецки и отличавшийся прирождённой вежливостью. Он был рад тому, что пан Орловский стал помогать ему добрыми советами в руководстве строительными работами. Ремонтировалось имение в Подолине строго по привезённому плану.

Дело это было непростое. Требования маркиза относительно удобств были велики. Внутри замка всё перестраивалось. Только двор и сад должны были оставаться в своём старинном романтическом виде.

Управляющий Вилье уговорил пана Зарканого поступить на службу к его господину и уверил, что служить ему будет нетрудно. Хотя маркиз Орано-Вернинг и привык к безоговорочному подчинению своих людей, они, поближе узнав его, хорошо с ним ладили. Кроме того, он едва ли намеревался долго оставаться в Европе, так как на родине его ждала государственная служба.

Управляющий Зарканый, его жена и дочери восхищались присылаемыми из-за границы материалами: обоями, занавесками и коврами, которые превосходили по своей красоте всё, до сих пор ими виданное. Когда же прибыли ящики с фарфором, стеклом и серебром, восторгам не было конца.

Пан Вилье навестил Маргиту в Горке и описаниями своей молодой госпожи возбудил к ней живой интерес. Когда Маргита узнала, что единственной дочери маркиза Орано грозит абсолютная слепота, Маргита забыла, что это были знакомые Адама Орловского. Сердцем её овладело искреннее участие в судьбе несчастной маркизы.

Поднимаясь на холм позади дома, она видела горную долину, в которой стоял романтичный замок с колоннадой, летом утопающей в зелени. Парк был обнесён высокой стеной, посередине которого бил фонтан; громадные древние липы окружали его.

Под ними — каменные скамьи с видом на старый красивый сад. Через него, от чёрных решётчатых ворот к замку вела тенистая аллея из каштанов и лип. Какой аромат от них весной, когда они цветут!

Часто Маргита теперь стояла на холме и смотрела на замок.

Она желала своей будущей соседке, чтобы та смогла увидеть эту красоту.

Маргита пообещала пану Вилье, что после окончания ремонтных работ в Подолине она поможет при расстановке мебели в замке. Так что дел и обязанностей у неё было достаточно. Но не это было для неё самым значительным за эти шесть недель.

Раз четырнадцать приходил к Маргите за это время каплан Ланг, чтобы преподать ей учение католической церкви. Она прочитала все книги, которые он ей принёс. Он видел, что она была внимательной ученицей, ибо каждый раз, когда он объяснял ей что-то новое, она брала карандаш и записывала всё в тетрадь.

Странным казалось каплану лишь то, что эта красивая молодая женщина, сидя перед ним, никогда не делала замечаний, никогда ничему не противилась. К нему она относилась подчёркнуто почтительно и всегда, приезжая в Орлов, приглашала его к себе. Как бы он хотел узнать, о чём она думала. Принимала ли она его учение так, как это подобает послушной дочери церкви, или у неё были сомнения? Спросить её об этом он не смел, потому что иногда, когда она записывала что-нибудь новое, глаза её как-то странно светились. К концу занятия её голос порой становился ласковым, как это бывает в разговоре с человеком, которому мы искренне сочувствуем. Это его раздражало. Когда он объяснял святость священства и безбрачия, ему показалось, будто она хотела что-то возразить. Однако она промолчала.

От пана Орловского каплан получал хороший гонорар. Он бы и без гонорара приходил на занятия, ибо эта обязанность становилась ему приятнее изо дня в день. Ему не хотелось признаться самому себе, что он, собственно, уже все вопросы разобрал с Маргитой, что ему больше нечего объяснять, что всё остальное молодая женщина могла самостоятельно прочитать в книгах. Однако, пан каплан продолжал приходить на занятия, а Маргита продолжала усердно записывать его лекции.

Но что бы он сказал, если бы смог заглянуть в другую тетрадь, где были записаны выдержки из первой, а под ними замечания, раскрывавшие истинные взгляды и убеждения Маргиты.

Вот, например, что было написано под объяснением учения о заступничестве святых: «Один у нас заступник: Иисус Христос, Сын живого Бога». «Нет праведного ни одного, все отступили. Вера нам вменяется в праведность, а не дела», — можно было прочесть под другим разделом учения о том, что человек только добрыми делами может спастись.

Под объяснениями о божественности Марии: «Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись, кроме Иисуса Христа». Под разделом учения о папе: «И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах», «Се, Я с вами да, скончания века. Христос не нуждается в заместителе».

Далее под записью о мессе и содержащейся в ней ежедневной жертве Христа было подчёркнуто: «И не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодне с чужой кровью; иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира. Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею» (Евр. 9:25—26).

Она возражала против преклонения перед святыми реликвиями, крестом и статуями, против молитвы по чёткам, безбрачия священника и т. д.

Не осталось ни одного важного пункта учения римско-католической церкви, под которым не было бы замечания, доказывавшего его противоречие Слову Божию. На тетради была красивая надпись: «Основания, по которым я не хочу принадлежать к римско-католической церкви».

Молодой женщине это стоило многих усилий. Не одну бессонную ночь провела она в размышлениях. Как она была благодарна своему советчику! Чем больше она познавала учение Христа, тем легче могла отличить истину от заблуждения. Ей казалось, что кто-то зажёг свет для неё. Дважды она писала из Горки письма Урзину по поводу неясностей. Однажды он посетил её в Орлове, и она показала ему свою тетрадь.

Долго они вместе исследовали Слово Божие. Она жалела, что не может участвовать в чтении Библии и её разборе, которые он начал проводить с одинокими евангелическими христианами в доме пани X. и которые посещали всё больше людей, как ей сообщила Анечка.

Приходить туда она пока не могла, но дала денег на то, чтобы они могли снять более просторное помещение, и очень обрадовалась, когда нашёлся подходящий отдельный домик. Здесь поставили деревянные скамьи, стол и лампу, а также Анечкину фисгармонию, унаследованную от отца, на которой она аккомпанировала.

После почти двухнедельного отсутствия Маргита возвратилась в Орлов, чтобы замещать дедушку в его отсутствие. Весь день проходил в труде, но вечером ею овладевало желание беседовать, с Урзиным. Назавтра она должна была пригласить каплана, чтобы отблагодарить его за труды. Она не знала только, сказать ли молодому священнику лишь то, что свои занятия он может считать закончившимися, или открыть ему всю истину.

Она вдруг вспомнила, что сегодня разбор Слова Божия в евангельском собрании. Её глаза засветились. «Я пойду туда и спрошу его», — подумала Маргита.

Приблизившись к домику, она услышала пение. Войдя, девушка заглянула в открытую дверь. Комната была наполнена людьми. Чтобы не мешать, она села на стул около дверей в коридоре и стала слушать.

Как трогательно звучала мелодия песни, которую Анечка исполняла на фисгармонии! Таких песен она ещё никогда не слышала. Урзин помолился и стал читать, объясняя текст из Слова Божия, в котором шла речь о страданиях Иисуса Христа.

Она воспринимала эту простую истину Евангелия с такой жадностью, как иссушенная зноем почва впитывает долгожданный дождь. Она сама рассуждала точно так же... Вдруг она услышала совершенно незнакомый голос и вздрогнула. Взглянув на говорившего, она удивилась: за столом, на месте Урзина, стоял молодой крестьянин в одежде, какую носят в Боровце. Но этому серьёзному лицу с высоким лбом и красивыми чертами лица подошло бы и княжеское платье. Он держал Евангелие в руке и читал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам. Иуда — не Искариот — говорит Ему: Господи! что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру? Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придём к нему и обитель у него сотворим. Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих; слово же, которое вы слышите, не есть Моё, но пославшего Меня Отца» (Иоан. 14:21—24).

Закрыв Евангелие, он продолжал:

— Ваш и мой дорогой друг, пан Урзин, просил меня сказать вам несколько слов. Мне это нетрудно, ибо текст этот нас всех касается. Все собравшиеся здесь имеют заповеди Иисуса Христа, но как мы их соблюдаем? Мы только что слышали, как нас любит Сын Божий, и что Он за Своё великое страдание от нас ничего не требует, кроме нашей любви. Иисус Христос говорит, что тот, кто имеет Его заповеди и соблюдает их, тот и любит Его. А мы?

Любим ли мы Его? Как мы это проявляем? Я боюсь, что не все Его любят.

Я ещё так молод, но позади у меня жизнь, полная грехов. И у вас такая жизнь позади. Вы начали уже новую жизнь? Если это так, то где любовь к Иисусу Христу?

«Кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем моим», — говорит Иисус Христос далее.

Вы думали когда-нибудь о том, что означает быть возлюбленным Отцом? Быть любимым — днём на работе, на поле, на каждом шагу, ночью во сне? Вы представляете себе это?

О, это блаженство, когда знаешь, что Бог на меня, ничтожного червя, не только не гневается, но что Он меня любит, как Отец.

Что со мной может случиться плохого, если со мной эта любовь?

Бог, благословляя, держит Свою руку над моей головой; кто мне может повредить? Страдания Он облегчает, в бедности Он помогает каждый день, в болезни подкрепляет, а когда смерть придёт, она послужит для того, чтобы отпустить меня отсюда в мою прекрасную вечную родину.

Когда я был солдатом, я тосковал по родине, по её горам и лесам. Теперь я дома.

Я люблю горы и леса, как прежде, но сердце моё тоскует по вышним горам в моей небесной родине, потому что там мой Небесный Отец, Который любил и любит меня. Если мы соблюдаем заповеди Иисуса Христа, то Отец наш небесный будет нас любить, и мы будем счастливы.

«И Я возлюблю его и явлюсь ему Сам». Когда Иисус Христос это сказал, ученики удивились, ибо они не могли понять, что Он хотел явиться им, несведущим, бедным людям, а не высокопоставленному и учёному миру. Ибо это большая разница — знать лишь что-нибудь об Иисусе Христе или когда Он Сам нам является. Здесь у нас все знают об Иисусе Христе, но лишь немногим Он явился. Например, я знаю много трав в лесу, а целебные свойства их мне не известны. Но бабушка моя их знает. Когда мне встречается такая трава, я, может быть, наступлю на неё или пройду мимо; бабушка же поднимет её и будет лечить ею людей.

Кому Иисус Христос не явился, тот попирает Его или даже отталкивает Его. Явился ли Он вам всем? Знаете ли вы Его исцеляющую силу? Он исцеляет все греховные раны.

Я наблюдал, как моя бабушка обращается с травами. Она их моет и растирает между двумя камнями, чтобы весь сок вытек.

Тогда только получается лекарство от ран. Так жил и Иисус Христос — чистым и незапятнанным в этом мире, а потом Он отдал Свою кровь для исцеления нас от ран греха. Примите этот бальзам в ваши сердца, и вы исцелитесь, и будете любить Его.

Недавно у меня была рана. К ней приложили мазь из какой-то травы, на которую я прежде не обращал никакого внимания. Но теперь я знаю, как она мне помогла и как она заживила мою рану. Теперь я на это растение никогда не наступил бы, оно стало мне дорогим.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: