Решив отправить солдат на патруль, точно так же как делал это в компании, хоть и с меньшим масштабом в виде одного отряда, я отдал строгий приказ избегать боёв и при обнаружении врага просто отступать. Также я не заставил их брать оружие. Ведь если нет шанса на победу, то лучше не носить с собой дополнительный груз.
Если будет атакован человек, не имеющий отношения к данной ситуации, то всё здесь просто погрязнет в хаосе. Ведь среди населения начнутся волнения. Отдавая этот приказ, я рассчитывал не на совесть противника, а на здравый смысл.
— Ты становишься всё более алчным. Неважно, насколько низок наш военный потенциал, ты не можешь надеяться на здравый смысл противника.
Говорил я себе, пока моя одежда сушилась. Костюм и галстук. Услышав мои слова, Омар, прочищая винтовку, рассмеялся. Нахмурившись, я уставился на него, на что он ответил серьёзным взглядом.
— Парень, имеющий военные потенциал, не раскроет своих способностей, не находясь при этом на войне.
— То есть?
Положив пистолет на колено, Омар ответил мне:
— Ты всегда жил на гражданке. Мне кажется, что твой талант просто спал всё это время.
— Я думал, что до конца жизни не воспользуюсь им.
— Но благодаря ему значительно сократятся жертвы среди детей.
— Разрешить им пользоваться оружием, это же… — судорожно заговорил я. Наконец успокоившись, я продолжил:
— Прости, Омар. Я нервничаю. Я благодарен тебе. Очень.
Омар улыбнулся.
— Мы друзья, верно?
— Спасибо. Без этих слов я бы не смог продолжать, — ответил я.
Дабы отвлечься от мыслей о нашем положении, мы пожали друг другу руки.
Мне кажется, что это мой единственный шанс сказать то, что я хочу. Сделав глубокий вдох, я открыл рот.
— Омар. Во время моего обучения я встречал заброшенную деревню, подобную этой. Есть вероятность, что это моих рук дело. Тренировочный лагерь находился в другой стране, вследствие чего я не могу быть уверенным на все сто, но…
— Я раздумывал об этом. Ты всегда такой смелый, но тогда ты вёл себя странно.
Ответ Омара был более спокойным, чем я предполагал. Увидев его мягкий взгляд, мне захотелось расплакаться.
— Я не смел. Просто глуп.
— Это одно и то же. Ты сам не можешь судить себя. Это делает окружение, — сказал Омар.
— Я горжусь тем, что у меня есть такой друг, который может выслушать моё мнение.
Стычка
Ровно через месяц, после нападения на лагерь, наступил день, когда противник был пойман в ловушку, сделанную детьми.
Вдоль дороги, на краю внешней стороны, тянулась тонкая сеть. В 40 км находилась последняя линия патруля. Именно оттуда пришёл сигнал.
По словам патрульных, противник сформировал длинную колонну из бронированных машин и грузовиков. Видимо, их средняя скорость не составляет более 50 км/ч.
Получив по радио доклад, я решил свернуть патруль.
Отозвав детей обратно в деревню, я оставил минимальное количество, которое будет наблюдать за противником. Уже в следующий раз я воспользуюсь ими как солдатами.
Позже я связался с деревней.
По наступлении темноты я начал понемногу отправлять людей из деревни, дабы они укрепились в руинах. Через ночь дети поочерёдно вернулись.
Укладывая боеприпасы, я сказал детям, чтобы они выдвигались на свои позиции и спокойно использовали патроны.
Омар, выдвинувшийся вместе с детьми, сказал, что всё будет хорошо. У меня не было оснований верить этому, тем не менее на моём лице появилась улыбка. Но улыбнулся я Омару, а не из-за сложившейся ситуации.
Оставшись в деревне один, я начал напевать какую-то мелодию, развешивая множество карт на стене детской комнаты.
Надеюсь, что не будет никаких помех или перехватов. Хоть я слышал о существовании такой удивительной аппаратуры только из рассказов Омара. Мне кажется, что сегодня мы с ней не столкнёмся.
Моя половина работы выполнена.
Переведя дух, я увидел Омара и осла из окна. Не того сломанного робота, а настоящего осла, которого мы одолжили в деревне. Они начали двигаться — Омар, дети и ослик посередине.
Это выглядело как большой весёлый чёрный брат, отправившийся с детьми на пикник. От этой картины я горько улыбнулся.
Выходя наружу, я собирался забрал высохший костюм и галстук. Под четырехступенчатой лестницей в подъезде я увидел Джибрил, сидевшую на корточках, обхватив руками свои колени. Когда я предложил ей помочь, она ответила, что всё в порядке, и, смутившись, пошла за мной.
С простым желанием приободрить я хотел нежно погладить её по голове, но тем не менее сдержался, вспомнив, что, будучи ребёнком, я сам же возмущался, когда кто-то так делал.
Одежда уже полностью просохла. Должно быть, солнце сильно греет.
Джибрил наблюдала за тем, как я завязывал свой галстук на расстоянии вытянутой руки.
— Завязывание галстука — настолько необычное явление?
— Прости.
Смутившись, сказала Джибрил.
— Сейчас я увидела крылья за твоей спиной. Прекрасные орлиные крылья.
— О чём ты говоришь?
Рассмеявшись, ответил я. Мне неизвестно, делают ли золотые орлы милые выражения лица или же страшные. А может, это легенда клана Джибрил.
— Теперь, когда ты упомянул об этом, я вспомнил, что ты часто называешь меня беркутом.
— Это птица, которая величественно летает в небе. Она знаменует рассвет.
Замолчав, я склонил голову в раздумьях о негативных вещах. Потянув за рукав, я развернулся перед Джибрил и спросил, как он сидит на плечах.
Она осторожно потянула пиджак и ответила, что нормально.
— Я собираюсь вернуться в Японию по окончании войны.
Неожиданно покраснев, я вспомнил, как София спрашивала меня, может ли она поехать вместе со мной в Японию.
Джибрил, к сожалению, стащила обеими руками головной убор на лицо, тем самым прикрыв его.
«Только не бей меня», — промелькнуло у меня в голове, после чего я впал в уныние от своей чёрствости. Но, понимая, в каком она сейчас положении, я улыбнулся.
— Ох, я подумывал о создании своей собственной военной компании. По словам Омара, у меня имеется талант к военному делу.
Джибрил ничего не сказала мне в ответ и только кивала.
— Омар, возможно, пойдёт со мной. Я был бы рад, если бы со мной пошли и остальные. Ну, сейчас мы в буквальном смысле зарабатываем на войне, дабы перебраться в Японию.
Джибрил вернула свой головной убор на место. Она смотрела на меня заплаканными глазами.
— Я был бы счастлив, пойди ты со мной, ну так как?
— Хорошо, я пойду.
Кивнув, я задавался вопросом, не ошибся ли где-то со своим английским. Всё ли правильно она поняла?
Во всяком случае, я был поражён, увидев на заплаканном лице улыбку. Не удержавшись, я погладил её по голове. Кажется, взрослые не могут вести себя иначе.
Ну, оставим это недоразумение на потом, в первую очередь работа.
Думаю, София говорила о таких идеалистически вещах только из-за влияния страны, в которой она выросла. Наверное, я должен взять Джибрил и остальных детей с собой. Дело не в том, что они напоминают мне Софию, я лишь хочу дать им возможность самим выбирать свой собственный путь.
Начало битвы
Находясь в детской комнате, я разглядывал карту на стене, держа рацию в одной руке.
— Это Омар. Я добрался до места.
— Хорошо, Омар. Можем спокойно продолжать.
— Несомненно, ты уже привык к этому.
— Хорошо, вперёд.
Отключив связь, я посмотрел на карту. Слыша его голос, я представляю ситуацию.
Враг остановился в 20 км от деревни, так как заметил на пути разбросанные мины. Кажется, что один из автомобилей напоролся на неё.
Расстояние между автомобилями значительно сократилось.
Затем со всех сторон начался обстрел ракетами.
Услышав, как Омар говорит: «БИНГО!» — я пришёл к выводу, что грузовик, видимо, подорвался.
С таким выводом я предположил, что во время атаки солдаты выскочат из грузовика, но из-за хаоса этого может и не произойти.
Повсюду летели пули, вырвавшиеся из дул пулемётов.
Если бы они сдерживали пехоту и тщательно изучили местность, то могли бы избежать этого, но, похоже, они не ожидали засады на таком расстоянии от деревни. В конце концов, это горная тропа. Очень узкая, ввиду чего отправка патруля снизит их скорость до 3 км в час. Думаю, что, когда угроза нападения противника упадёт до нуля, они продолжат передвижение транспортных средств.
Всё же я отплатил им за то, что они сделали со мной во время обучения. Вот что происходит, когда вы чувствуете себя в безопасности лишь из-за того, что расстояние до цели ещё велико.
Простите, но, к вашему несчастью, эта территория под моей юрисдикцией, вам следовало бы проводить разведку.
Получив отчёт от детей из команды А, я узнал, что враг несёт потери от обстрела из пулемёта.
Слушая отчёт, я представляю ситуацию.
Обычно в войне пулемёт не может нанести никакого ущерба противнику. Это оружие предназначено для сдерживания противника. Факт того, что из-за него враг понёс потери, указывает лишь на то, что она даже не сумели спрятаться.
— Ничего страшного, если пулемёт перегреется. Можете использовать все патроны. Пожалуйста, веди непрерывный огонь.
Теперь настало время воспользоваться ситуаций. Что ж, думаю, через десять минут.
Получив сообщение от детей из команды D, что солдаты противника, находившиеся в задней части колонны, начали обходить укрепления, я дал указание принять соответствующие меры.
Как только команда D, в которой состояли специально обученные снайперы, открыла огонь, обходившие войска противника остановились. Для пехоты снайперы, стреляющие метко, представляют ещё большую опасность, нежели пулемёт. Если они покажут своё мужество и ринутся напролом… они не сделают это. Противник прекрасно понимает, что в таком случае будет уничтожен.
Как я и предполагал, передвижение противника прекратилось. Я рад, что противник оказался разумным. Благодаря этому обе стороны понесут минимальный ущерб. Война — это грубый метод видения диалога, на сей раз черёд противника отвечать. Всё же я хотел бы поладить с ним.
Хоть нам и удалось их остановить, но наша численность меньше. Если мы дадим им шанс совершить ещё один обход, то всё будет окончено. В итоге мы будем побеждены.
Прошло десять минут. Вероятно, скоро противник оправится от шока из-за этого хаоса.
Объявив конец битвы, я распорядился отступать всем подразделениям. Мы отступим, пока нет жертв. Враг, скорее всего, заметит наши передвижения, но пока это не должно вызвать проблем.
Пулемёт уже бесполезен, поэтому его можно отбросить. Дав указание выстрелить из всех ракетниц и отступать, я добавил, что осла можно тоже оставить.
Отступая без балласта, дети исчезли в горах. На фоне гор человек практически незаметен, однако в войне каждый этот небольшой человек крайне важен.
Ведь его трудно найти.
Враг продолжит битву, поэтому он, вероятно, не откажется от экипировки. В таком случае наши силы смогут с лёгкостью скрыться. В горах это имеет большое значение.
Думаю, что если противник движется со скоростью 4 км в час, то у нас есть ещё 3-4 часа.
А пока мне нужно в уборную. Не могу же я обмочиться перед детьми.