Западная стратегия нового президента.
Даже после смены курса Запад продолжал оставаться в центре внешней политики России. В.В.Путин хотел использовать прагматичное сближение с Западом для того, чтобы он признал за РФ статус великой державы. Для этого он стремился представить интересы РФ, как полностью совместимы с Западными ценностями. Предлагая некоторые новые области для долгосрочного сотрудничества, как например борьба с террористической угрозой и энергетическая безопасность, президенту удавалось достигнуть куда более осязаемых результатов, чем стороннику полной поддержки Запада А.Козыреву.
Европейская политика В.В.Путина.
-Отношения же России и Европы продолжали развиваться. Президент, как и западники, расценивал Европейский вектор политики РФ, как приоритетный. Но новая администрация относилась к этому направлению куда более прагматически.
-Ведь Европа оставалось рынком сбыта российских энергоносителей номер один.
-Более того, европейские страны оставались основными инвесторами в российские проекты, и доля российской торговли с этими странами достигала 55%.
-В политике с этим экономически важным регионом предпочиталось строить отношения с лидерами крупнейших стран напрямую, а не через органы власти ЕС. Это личное общение с европейскими лидерами принесло свои плоды, РФ удалось по многим вопросам заручиться поддержкой Жака Ширака (Франция) и Герхарда Шрёдера (Германия).
Но экономическому сближению России и Европы не соответствовали их отношения в сфере безопасности. Россия по-прежнему отклоняла предложения Европейских стран о создании совместных миротворческих миссий на территории бывшего СССР, она также закрыла миссию ОБСЕ в Чечне. Это всё способствовало развитию у европейцев подозрительного отношения к политике России, а также к восприятию её, как недемократического государства. Также высказанное предложение В.В.Путина о предоставлении россиянам возможности безвизового посещения стран ЕС не было реализовано до сих пор.
Внешняя политика В.В.Путина по отношению к остальным странам.
Отношениям с незападными странами В.В.Путин уделял чуть меньшее внимание, чем Е.М.Примаков, но цели установления этих отношений были несколько иными.! Россия Путина была заинтересована в первую очередь в экономических успехах для усиления международных позиций России, а не в поиске геополитических союзников в деле противостояния Западу. Как известно, Китай, Индия, Иран и другие страны Востока оставались крупнейшими покупателями российских вооружений и ядерных реакторов. Но в то же время, налаживая отношения с Китаем, Японией, Ираном правящие круги не переставали опасаться прямой экспансии Дальнего Востока со стороны высокоразвитых соседей, эти опасения порой серьёзно осложняли кооперацию между странами. Таким образом, становится ясно, что основной подоплёкой улучшения этих отношений служило желание установить выгодное для России партнёрство для развития страны, но не заключения стратегических союзов для сдерживания третьих стран.
Итогами политики по этому направлению за 2000-2004 гг. можно считать достаточно многочисленные многомиллиардные контракты по поставке вооружений и энергоносителей, которые значительно усилили позиции России в Азиатско-Тихоокеанском и Ближневосточном регионах.
Новый российский прагматизм на постсоветском пространстве.
Особый подход президента к отношениям со странами СНГ согласовался с его внешнеполитической концепцией прагматичной модернизации. Как и Е.М.Примаков он придавал этому региону особое геостратегическое значение, но планировал проведение интеграции на основе активности российского частного сектора. Многие западники предостерегали президента от простого субсидирования стран лояльных России на постсоветском пространстве, отмечая огромный финансовый ущерб от подобных действий, в то время как государственники призывали к скорейшей интеграции, но не слишком дорогой ценой.
Но в последствие был сформирован либерально-державнический консенсус получивший отражение в документе под названием «Стратегия для России: Повестка дня для Президента 2000», созданным Советом по внешней и оборонной политике. В этом документе эксперты призывали отказаться от устаревшей, по их мнению, концепции интеграции Е.М.Примакова и предложили концепцию выборочной вовлечённости, что предполагало отказ от «псевдо-интеграции за счёт России» и «твёрдую защиту наших национальных интересов». По их мнению, Россия должна строить интеграцию «не сверху, а снизу, основываясь на поддержке различных рынков отдельных товаров и услуг, создании межгосударственных финансово-индустриальных групп, обмене долгами за владение собственностью. Государственная политика сотрудничества и интеграции должна быть направлена на поддержку именно этого вида деятельности». Позже председатель Совета Безопасности Сергей Иванов объявил о том, что России итак слишком дорого обошлись попытки интеграции в регионе, и что теперь РФ переходит к исключительно прагматичным отношениям странами СНГ.
С этого момента особый интерес для России представляли не столько отношения с конкретными странами, сколько приватизация инфраструктурных объектов стратегического значения на территории бывшего Союза. Эта стратегия экономического доминирования принесла достаточно внушительные экономические результаты, но способствовало снижению уровня политического доверия между сторонами.
Особую роль в сфере безопасности на постсоветском пространстве сыграло создание Организации Договора о Коллективной Безопасности (ОДКБ), куда вошли Россия, Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Армения. Она в целом способствовала укреплению безопасности в регионе под эгидой РФ, но сейчас, безусловно, требует реформирования.
Также большое внимание при В.В.Путине уделял разработке транснациональных и трансрегиональных транспортно-энергетических проектов. В период с 2000 по 2004 гг. Россия была инициатором множества проектов, как например, трубопровод из Баку в Джейхан, завершение Транссибирской магистрали и превращение её в основной торговый канал между Европой и Азией, магистраль Китай - Казахстан - Россия - Европа и т.д. К сожалению, не всем им было суждено реализоваться, но те, что удалось воплотить в жизнь, повысили статус России как транзитной страны для товаров, идущих с Запада на Восток.
Итоги внешней политики В.В.Путина 2000-2004 гг.
Приходя к власти В.В.Путин, поначалу, воспринимался в стране, как компромиссный кандидат от двух наиболее влиятельных политических групп в российской элите, а именно западников и государственников. Новый внешнеполитический курс, сформулированный новым президентом, основывался на своеобразной «работе над ошибками» предыдущих лидеров Новой России. Более продуманная и отвечающая современным реалиям стратегия великодержавного прагматизма сумела добиться России определённых успехов на ключевых направлениях внешней политики.
Также эти годы Россия постепенно начала избавляться от идеологического «тумана», мешающего ей на протяжении последних нескольких десятков лет следовать напрямую, в проведении внешней политики, экономическим и геополитическим интересам России. Именно окончательный перевод мировосприятия РФ в прагматическое измерение,на мой взгляд, в будущем позволит стране и возобновить стабильный экономический рост.
Новая администрация не отказалась от идеи Е.М.Примакова о восстановлении геополитического влияния России, но предала ей больший геоэкономический оттенок и добилась некоторого усиления позиций РФ во всех ключевых регионах.
Усиление России поспособствовало значительному сближению с Западом, как в экономическом, так и в политическом плане, намного более внушительному, чем это удалось западникам вначале 1990х гг. При этом Россия в целом не пошла ни какие односторонние уступки, как странам Европы, так и США.
За этот период удалось также значительно стабилизировать ситуацию на постсоветском пространстве в сфере безопасности. ОДКБ и другие образованные надгосударственные структуры сыграли свою роль.
Пятнадцать лет назад, 9 августа 1999 года, президент России Борис Ельцин объявил о назначении Владимира Путина председателем правительства и о том, что хотел бы видеть его своим преемником. Многие сочли это временной «загогулиной» (в терминологии Ельцина) правящей группы, которая судорожно искала способ сохранить контроль в условиях кризиса политической модели.
Полтора десятилетия спустя его имя употребляется на международной арене почти как синоним самого понятия «Россия», мир обсуждает его действия и намерения (о которых все гадают), о феномене «путинизма» пишут научные работы.
Не будучи стратегом, Владимир Путин обладает интуицией, целостным представлением о мире и мыслит в системных категориях. Благодаря этому цепь тактических шагов, реактивных или же попросту неизбежных, само собой разумеющихся в данных обстоятельствах, обретает внутреннюю непротиворечивость.
Взаимодействие государств – непрекращающееся противостояние, борьба разными средствами за влияние, вес и престиж. Мир (в смысле – отсутствие войны, острых конфликтов) обеспечивается балансом сил. Дисбаланс, чье-либо неуравновешенное преимущество, ведет к напряженности и столкновениям. Реализм предусматривает понимание границ возможного, допустимого, соизмерение собственных сил с желаниями, дабы не вызывать консолидации против себя. Реалист стремится к установлению правил, которые определяются балансом и его поддерживают. Это, впрочем, всегда временно, не бывает правил раз и навсегда.
На Западе такой подход считают старомодным. Но ему не откажешь в стройности и даже четкости. Тем более что фоном служит идеологически заряженный, а потому зачастую выглядящий как искусственный и двуличный, курс западных государств и объединений. Их политика после «холодной войны» по определению контрреалистична, поскольку отрицает необходимость баланса.
Пытаясь наложить свои ценностные предпочтения на все более мозаичную и запутанную картину глобального мира, западные державы выделывают зигзаги между догмами, реальностью и интересами.
Тонкое лицемерие, испокон веку присущее качественной западной политике, превращается в откровенное манипулирование понятиями в своих интересах. Брутальная прямота Владимира Путина, который обычно честнее, чем западные визави, излагал свои взгляды, производила впечатление. И демонизация Путина отчасти отражала ощущение Западом дисфункции собственных политических действий, желание ответить на «неправомерную» удачливость российского президента.
Владимир Путин стал премьер-министром, когда, глядя на провалившийся российский транзит 1990-х, на Западе заговорили, как может выглядеть «Мир без России».
Нашумевшая публикация под таким названием появилась в США ровно за два месяца до назначения Путина. И задача на внешней арене была очевидна – восстановление позиций России как значимого мирового игрока, повышение ее статуса в международной иерархии. Это и стало лейтмотивом деятельности.
В августе 1999 года Россия находилась в состоянии острого кризиса. Повестка дня заключалась в выживании страны как целостного субъекта. В буквальном смысле – избежание распада территории. И в фигуральном – сохранение единства общества и его политического класса, расползавшихся после шоков постсоветского периода. Не до глобального влияния.
Символом стратегической недееспособности Москвы в том году стала война НАТО против Югославии. Она вызвала резкое отторжение не только в обществе, но и во вполне еще прозападном руководстве, однако России нечего было противопоставить.
В первом акте драмы зимой и в начале весны этого года – присоединение Крыма к России после прозападного переворота в Киеве – Москва сделала еще более высокую ставку. Крымский гамбит был обращен к тем субъектам, от которых зависит глобальный порядок вещей. Главным побудительным мотивом, без сомнения, было обеспечение присутствия российского флота на Черном море и недопущение вступления Украины в НАТО. Отказ играть по навязываемым правилам и резкий ход во имя защиты стратегических интересов и укрепления позиций – шаг рискованный, но просчитываемый, в реалистическом духе всей политики Путина.
Однако затем Кремль вступил на другое поле. Знаменитая речь 18 марта – произведение выдающееся с точки зрения ораторского искусства, но уже не реалистического, а национально-романтического жанра. Внесение в политику идеологии, тем более романтического национализма, – шаг обязывающий, даже связывающий руки. Прагматик-реалист гибко реагирует на изменение обстановки. Если что-то не приносит желаемого результата – отступить, переосмыслить тактику и приняться заново.
Когда же на вооружение берется романтическая риторика, пусть даже с инструментальными целями, она затрагивает глубоко эмоциональные струны общества. Возникает сильный элемент иррационализма вплоть до национальной экзальтации. А как раз этого Владимир Путин всегда стремился избегать во внешней политике и жестко критиковал Запад с его безрассудными идеологически и эмоционально мотивированными действиями, пропагандистской накачкой против тех, кого в данный момент назначили «силами зла».
РЕКЛАМА
inRead invented by Teads
Другая сторона новой российской парадигмы – противоречие задаче, которой посвятил предшествующие годы Путин. Засасывание России в украинскую трясину соответствует интересам держав и политиков, цель которых – воспрепятствовать увеличению роли Москвы на международной арене. Национально-романтическая повестка дня, которая двигала политику в минувшие столетия, в глобальном мире обрекает на местечковость, замкнутость в узком круге. А в случае с Россией еще и гарантирует отсутствие поддержки. Великих держав, которые хотели бы содействовать тому, как другая великая держава восстанавливает свою «историческую справедливость», не бывает по определению – хоть к Западу, хоть к Востоку. Изредка это может отвечать чьим-то интересам, но кратковременно.
Гражданская война на востоке Украины сбросила Москву с глобального уровня обратно на локальный.
Россия увязает в междоусобном противостоянии с неясной целью и сомнительными средствами, от исхода которого не зависит ни течение большой мировой политики, ни грядущая расстановка сил.
Новая роль крайне рискованна. Романтику пути назад нет, двигаться же вперед придется, руководствуясь пафосом, а не расчетом.
Насколько мы узнали российского президента за 15 лет, это ему глубоко неорганично.