Реактивный Гарри и горы трупов




 

глава 1. Школа Святого Брутуса

 

Он очень быстро бегал. Гарри уносил ноги от всех: дяди, тёти, собак, соседских мальчишек, своего кузена и его друзей. Окружающие считали его лёгкой мишенью, поэтому стремились либо избить, либо унизить.

Петуния Дурсль — родная сестра матери Гарри, приютившая его в свою семью, — сказала ему, что его родители погибли в автокатастрофе. У самого же Гарри после этого происшествия на лбу остался только шрам в виде молнии, как постоянное напоминание о трагедии.

 

В доме Дурслей Гарри Поттера ненавидели. Тощий черноволосый очкарик, постоянно растрёпанный, одежда висела мешком — не ровня дородным родственникам, лоснящимся и лопающимся от самодовольства. Условия его проживания в этом доме были ужасны: Гарри спал в каморке под лестницей, ел дважды в день, иногда его били, чтобы унять злость, потому что родственники считали его обузой, пятном на их идеальной репутации.

 

У дяди Вернона была сестра, которая любила наведываться в гости. Марджори Дурсль — женщина чрезмерно упитанная. Посту она предпочитала вкусно поесть и обильно заправить трапезу алкоголем. Марджори ненавидела всех, кто был на неё не похож. Мардж, так умильно называл её Вернон, была обладательницей своры злых бульдогов, которых любила больше всего на свете. Также она считала, что слабых особей, будь то собаки или другие животные, нужно уничтожать, а Гарри в её глазах был случайно выжившим да еще и подброшенным щенком.

Когда Гарри было пять лет, его чуть не загрызла собака тётушки Мардж. Он был во дворе, поливал цветочные клумбы, а Дадли в это время доламывал новый велосипед. Бульдог Злыдень неслышно подошел сзади и ухватил Гарри за руку, видимо, желая поиграть. Гарри очень испугался, начал плакать, вырываться, и острые зубы собаки рассекли тонкую кожу его руки до крови.

— Пусти! Отпусти меня! — кричал Гарри.

Из открытого окна дома Дурслей слышался пьяный гогот Марджори, заглушающий его крики. Пёс же воспринял крики Поттера, как команду к бою. Почуяв кровь, животное стало терзать руку Гарри, все больше раззадориваясь от его тщетных попыток вырваться. Сам же Гарри был так напуган, что не заметил необычную волну энергии, прошедшую сквозь его тело. Пса словно ударило током. Злыдень разжал челюсти и с воем начал носиться по двору. Гарри же упал в обморок.

Из ниоткуда во дворе Дурслей появился человек в чёрном плаще. Незнакомец был невысоким, худым, с длинными темными волосами. Он осторожно осмотрел руку Гарри и капнул на неё какую-то жидкость. Кровь сразу перестала идти и рана затянулась. Гарри пришёл в себя, мертвенная бледность его лица сменилась лёгким румянцем, и он тут же уснул. Странный мужчина внезапно исчез, словно тень под лучами солнца.

* * *

В дом Дурслей в Литтл Уингинге два раза в месяц наведывались социальные работники, которые следили, чтобы до своего совершеннолетия Гарри рос и развивался в нормальных условиях. По большому счету это была формальность, так как Гарри состоял в кровном родстве с Дурслями. Дядя Вернон старался решить эту задачу всеми известными ему способами. А в любой нации присутствуют индивидуумы, которые превыше всего ставят деньги и материальные блага. Потому Вернону Дурслю ничего не стоило договориться с одним из сотрудников социальных служб, заплатив тому некоторую сумму денег. Совсем откупиться от этих визитов было нельзя — это могло навлечь подозрения, которые Вернону Дурслю были не нужны.

Когда сотрудники приходили, Гарри притворялся всем довольным — так сильно Дурсли запугали его.

— Итак, Гарри, как тебе живётся у дяди и тёти? — спрашивал мужчина средних лет, с причёской как у Элвиса Пресли.

— Хорошо, мистер Джоркинс, — врал Гарри.

Мистер Джоркинс приходил вместе с женщиной по фамилии Доун. Розалия Доун была его помощницей и в основном вела записи в блокноте. Во время очередного посещения Джоркинс заметил, как Доун, слушая ребенка, прищурилась, явно что-то подозревая — Гарри сидел в чистых, абсолютно новых джинсах и футболке. Джоркинс отметил, что Гарри был худ и бледен, ему явно не хватало пищи, что не могло не броситься в глаза Доун.

— Вот и отлично. Хорошо, Гарри, — улыбался Джоркинс, ставя галочку в блокноте и думая про себя, что в следующий раз возьмёт с Вернона Дурсля больше денег, так как Доун необходимо запугать или подкупить.

Когда попечители ушли, Гарри вытолкнули в ночь.

— Ты не мог сказать правдоподобнее? Она заподозрила неладное! — орал сквозь дверцу для кошки дядя Вернон.

— Я сказал то, что вы велели! — отвечал Гарри.

Послышались тяжёлые удаляющиеся шаги, и в доме потушили свет. Гарри стоял на крыльце и плакал, но потом свернулся калачиком, накрылся ковриком и уснул. Утром его за волосы втащили в дом.

* * *

Когда Гарри исполнилось семь лет, и встал вопрос о его дальнейшей судьбе, дядя Вернон решил отдать его в специальную школу. Учреждение имени святого Брутуса предназначалось для детей из неблагополучных семей, хулиганов и малолетних преступников. В этой школе готовили будущих разнорабочих, и основной упор в обучении делался на физическое развитие. Бездомные дети или сироты жили здесь в специальном помещении.

— Вы можете поспособствовать процветанию нашей великой страны. Каждый из вас начнёт новую жизнь на благо обществу, что в итоге приведёт вас на путь истинный, — вещал директор школы на линейке.

Гарри стоял в шеренге и осматривался. Его взгляд скользнул по нескольким сотням школьников — одетым в такую же черную форму, как и он сам. Потом он посмотрел на бетонные плиты, которые составляли высокий забор, а над ним виднелась колючая проволока. Серая краска на плитах местами облупилась и отслоилась.

Пока говорил директор, царило молчание. Затем ребят повели в классы. С учениками обходились сурово и жестоко. Преподаватели считали, что дети заслужили такое обращение, ведь если из них сейчас вытравить преступные наклонности, то потом будет хоть какой-нибудь толк.

Занятия начинались в восемь утра и продолжались до двух-трёх часов дня. Существовал короткий двадцатиминутный перерыв после четвёртого урока, в течение которого детям разрешалось поесть и немного походить по заднему дворику, огороженному по всему периметру высокой металлической сеткой.

Во время учебного дня ученики были обязаны ходить, но не бегать по коридорам и двору. За беготню и неподобающее поведение наказывали ударами розг по спине. В учебных кабинетах на окнах были установлены решётки. Вся мебель (парты, скамьи) была старой, отремонтированной и вновь покрашенной. Сидеть во время урока было неудобно, так как скамья не имела спинки, и мышцы спины быстро затекали, начиная болеть. Стены серого цвета наводили тоску и уныние, а сама школа напоминала тюрьму.

Учителями здесь были мужчины, бывшие военные, которые не объясняли предмет, а преимущественно кричали на школьников. Домашние задания отличались простотой, словно обучались дети с уровнем IQ ниже 70. Поощрений за успеваемость не было, зато наказания сыпались, словно из рога изобилия.

 

Первый день Гарри Поттера в школе святого Брутуса был незабываем. Он начался с выдачи необходимых книг. Для этого Гарри отправился в библиотеку и долго стоял в очереди, ожидая. Когда он оказался возле окошка выдачи, раздался хрип:

— Фамилия!

— Поттер, — ответил Гарри.

Из окошка высунулась сухая рука, с выступающими венами, протягивающая стопку изрядно потрепанных книг, небрежно перевязанных толстой ниткой.

— Подпись в журнале! — крикнул библиотекарь. Из проёма несло алкогольным перегаром — Гарри знал этот запах, так пахло от тетушки Мардж после пяти стаканов виски. Гарри взял ручку и написал своё имя и фамилию, потом забрал учебники и понёс в класс.

Ему достались отвратительные книги, все изрисованные порнографическими изображениями и исписанные ругательствами, и Гарри подташнивало каждый раз, когда выпавший из рук учебник раскрывался на какой-нибудь особенно пикантной странице. Некоторые листы были чем-то склеены.

Но одна картинка ему даже понравилась. На странице карандашом была нарисована обнажённая женщина, длинноволосая, с большой грудью и темным треугольником волос между ног. Она лежала на животе, немного раздвинув ноги. Её большие глаза смотрели с такой нежностью и любовью, что сердце Гарри дрогнуло. Неизвестный художник обладал недюжинным талантом, так как иногда Гарри даже казалось, что женщина подмигивает ему. Над ней возвышалась нарисованная фигура в тёмном одеянии, с маленькой палкой, торчащей из рукава. Вечером Гарри вырвал эту страницу из учебника, отрезал фигуру в плаще, сделал аккуратный прямоугольник и спрятал нарисованную незнакомку, словно сокровище, под подушку. Теперь незнакомка с картинки смотрела только на него.

 

Первым уроком в школе было чтение. Строгий худой учитель безжалостно издевался над теми, кто плохо выговаривал буквы.

— Макфин! Читайте! — приказал он.

Высокий мальчик, стриженный наголо, стал с трудом читать по слогам.

— Вы что, свиньи? Или обезьяны? Ничтожества! Умеете воровать и бездельничать! Встали из-за парт! Пятнадцать отжиманий! Живо! — надрывался преподаватель.

Гарри не был подготовлен к этому, в результате чего не смог отжаться и двух раз. Над ним зловеще навис учитель.

— Так, что тут у нас? Не умеем отжиматься? Может, тогда почитаете? — осклабился преподаватель.

Гарри, весь потный и красный, дрожащими руками взял книгу и без запинки прочитал абзац:

— По прерии скакали лошади. Их бег, словно порывы ветра, поднимали облака пыли, которые застилали собой горизонт. Редкий суслик высовывал голову из норы — такой стоял топот. Мустанги все приближались. Их гнала к реке жажда.

В классе повисла тишина.

— Умный, значит? Считаешь, ты лучше других? Фамилия? — злобно закричал учитель.

— Поттер, — едва слышно произнёс Гарри.

— К завтрашнему дню, мистер Поттер, прочитаете «Алису в Стране чудес» Льюиса Кэррола и расскажете нам, — сверкнул глазами воспитатель.

 

На перемене, которая был после четвёртого урока, Гарри пошёл в туалет. Глаза застилали слезы, руки дрожали. Удивительно, но только ему так тяжело давались физические упражнения, остальные ребята были развиты куда лучше и отлично справлялись с таким заданием. Стоит отметить, что в первом классе учились мальчики на несколько лет старше его, так как многие бродяжничали, пока не попались полиции.

Туалет, который находился в тридцати метрах от школьного здания, был забит учениками. Здесь обстановка была другой, не то, что в классах. Ненависть находила выход: кто-то наблюдал за учителями, пока остальные курили и ругались матом, прижимали к стенам слабых и били, отбирали последнее.

Сливные отверстия кто-то назло уборщикам забил бумагой и пустил воду, так что на полу в туалете был настоящий потоп. Оказавшись посреди этого бедлама, Гарри испугался не на шутку, но было поздно: его уже кто-то заметил и окликнул.

— Эй ты, умник! Ты думаешь, что лучше меня? — крикнул высокий заикающийся Макфин, который плохо читал на первом уроке.

Гарри молчал, его ладони вспотели. Он стал спиной пятиться к выходу, но не успел уйти. Макфин подошёл к нему и толкнул в грудь, отчего Гарри оказался на грязном полу, на который только что специально мочились и испражнялись.

— Так что? Ты умнее меня? — заорал Макфин.

Когда Гарри оказался на полу, его форма намокла, руки оказались выпачканы в какой-то отвратительной слизи, волосы на голове слиплись от чего-то мягкого. Гарри заплакал, а обидчик перевернул его на живот и прижал лицом к полу.

— Пей! — кричал Макфин.

В моче плавали куски фекалий, плевки, сигаретные окурки и грязная бумага, использованная для подтирок. Гарри пытался встать, но нога Макфина прижимала его к полу, а кулаки стучали по голове и спине.

 

На следующий урок Поттер пришёл весь заплаканный, в крови, грязный и воняющий фекалиями. Под хихиканье одноклассников учитель заставил выйти его из класса и привести себя в порядок. По пути к умывальнику, Гарри несколько раз вырвало.

— Так, пока «золушка» прихорашивается, все остальные отжимаются! Пятнадцать раз! — надрывался воспитатель.

Когда прозвучал звонок, оповестивший об окончании занятий на сегодня, Гарри долго не мог заставить себя выйти из класса, потому что боялся быть вновь избитым.

— За что мне это? — всхлипнул он вслух, потом взял тяжёлые учебники и поплёлся к выходу из школы, оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха.

* * *

Дома у Дурслей было не лучше. Тётя Петуния заставила Гарри выстирать и высушить всю свою грязную школьную одежду, после этого убрать дом и перемыть посуду. Дядя Вернон, пристально наблюдавший за племянником, с остервенением швырнул на тарелку кусок чёрствого хлеба и ломоть побелевшего сыра.

— Ешьте, ваше высокородие. Надеюсь, в тюрьме кормят лучше, — покрасневшее от удовольствия лицо дядюшки расплылось в злобной улыбке.

Гарри не хотел плакать при Дурслях, это порадовало бы дядю. Он держался из последних сил и после скудного ужина быстро пошёл в душ.

— Гарри, ты куда? — спросила Петунья.

— Иду в душ, — ответил он.

— Нет, иди в гараж. Я там оставила тебе шланг и мыло. Мойся там, а то всю ванну мне испачкаешь, — она недовольно поджала губы.

Гарри медленно направился туда, куда было велено.

Холодноватые струи воды смыли грязь и пот, но оставили унижение. Когда Гарри, замерзший, но чистый и пахнущий хозяйственным мылом, покинул гараж и шёл в свой чулан, ничто не предвещало беды, но возле лестницы стоял дяди Вернон.

— Ты каждый день вздумал приходить в таком виде? Ты собираешься позорить моё доброе имя в глазах соседей? — ярость, которая плескалась в глазках дяди с ужина, нашла выход именно сейчас, когда тетя Петуния и Дадли уже отправились спать.

— И ты что, обмочился? — взревел Вернон Дурсль. Дядюшка, с невиданной для такого толстого человека скоростью, оказался возле Гарри. Сильной рукой он ухватил его за волосы, оттянул голову назад и, приблизившись вплотную к лицу Гарри, заорал:

— Щенок! Маленький выродок! — распалялся Вернон, брызжа слюной.

— Нет! Дядя! Не надо! — просил Гарри Поттер.

Гарри рыдал, издавая нечленораздельные звуки, похожие на бульканье, в то время, как дядя отвесил ему такую пощёчину, что он не удержался на ногах и упал на ковер. Перед глазами поплыли красные пятна. Подняться на ноги Поттер даже не попытался — тело болело после избиения в школе, усталость и обреченность лишали последних сил. В гудящей после удара голове Гарри, находящегося уже на грани обморока, раздался далёкий голос Вернона:

— Теперь будешь знать, как позорить мою семью!

* * *

Гарри очнулся в каморке. Видимо, дядюшка притащил его сюда, пока он был без сознания. Голова нещадно болела.

— Мама, где ты? Папа, защити меня! — беззвучно рыдал он в подушку. — Мама!

Но никто не ответил. Они никогда ему не отвечали. Гарри дотянулся до полки, где лежало одеяло и, подавившись всхлипом, неловко натянул его на себя, а потом нащупал под подушкой бумажный прямоугольник. Обнажённая нарисованная женщина смотрела на него, а он на неё. Ему вдруг показалось, что из ее глаз скатились слезинки. Он мотнул головой и вновь уставился на рисунок, уже прекратив рыдания. Женщина моргнула, посмотрела на Гарри, и его закружило в водовороте цвета графита, втягивая в рисунок.

 

глава 2. Рай не на земле

 

Гарри очнулся в тени дерева, ветви которого колыхались медленно и неспешно. Казалось, листва ему улыбалась. Лицо овевал теплый ветерок, сквозь плотно сомкнутые веки мир казался розовато-телесного цвета. Слуха достигло далекое пение птиц.

Гарри сел и начал осматриваться. Он находился на опушке леса. Вдали призывно гудела река, а на лужайке бродили олени.

Тонкие белые одежды приятно ласкали тело.

Гарри осмотрел себя. На загорелой коже не было следов синяков или шрамов. Каждая мышца налилась неведомой доселе силой, походка приобрела упругость. Ощущение уверенности и покоя заполнили его до краев.

 

Гарри спугнул кролика, который весело запрыгал в сторону кустов, с цветков ромашек взлетело несколько бабочек. Он поднимался на холм.

Взобравшись наверх, Гарри оказался у края леса. Он оглянулся назад и увидел бескрайний зеленый луг, чистое голубоватое небо. Потом перевел взгляд обратно на лес. Там, в тени у корней деревьев лежало что-то бесформенное, какое-то существо, оно кричало и корчилось. Гарри осторожно двинулся в его сторону. Когда до существа осталось около десяти метров, он увидел, что ему навстречу из леса идет, улыбаясь, молодой парень.

Лицо парня серебрилось в свете солнца, оставаясь призрачно-бледным.

Дыхание Гарри замедлилось, он смотрел и восхищался. Растрепанные волосы, на носу — очки, из-за которых озорно глядели карие глаза. Казалось, что ноги незнакомца едва касаются земли.

— Привет, Гарри, — сказал он и поднял руку в приветственном жесте.

Голос парня звенел от распирающей его радости. Он улыбался во весь рот и кого-то очень сильно напоминал.

— Ты кто? — произнес Гарри.

Незнакомец медленно шел навстречу Поттеру, который резко остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду.

— Я-то? Хм. Как бы тебе подробнее объяснить... Да, черт с ним, я твой отец! — выкрикнул парень, совершенно безумным взглядом уставившись на Гарри.

Гарри молчал, приоткрыв рот. Его недоумение вылилось в продолжительное молчание. Отец Гарри посмотрел на это и даже немного рассмеялся, смягчив напряженное выражение лица.

Когда Гарри немного пришел в себя, то произнес:

— Отец? Как тебя зовут?

Парень представился с серьезным видом:

— Джеймс Поттер.

Гарри всматривался в Джеймса и понимал, что тот не врет. Каждая черточка, каждое движение напоминали ему самого себя, ошибки быть не могло.

— А что это такое? — спросил Гарри, указав на существо вдали.

Джеймс на миг сделался еще серьезнее, словно превратившись в ледяную статую.

— Это... Это плохое создание, — сказал он.

Джеймс подошел вплотную и когда его рука дотронулась до лица Гарри, время остановилось. Гарри стало холодно, словно на кожу упала снежинка и тут же растаяла. Он не заметил, что из его глаз потекли слезы, собираясь у подбородка в крупные капли и падая на зеленую траву.

— Отец, я... — начал он.

— Гарри, — голос Джеймса был удивительно теплым и приветливым, но полным скорби. — Не говори ничего. Я все знаю. Мы с мамой все видели.

Гарри смотрел на его лицо и видел доброту, задор и, конечно же, любовь. Чувство было сильным, оно пронзило его, прострелив сквозь само его существо. Первый раз в жизни Гарри чувствовал любовь. Она струилась в его теле, исцеляя и даруя покой.

 

Гарри шел рядом со своим отцом.

— Гарри, ты, давай, веселись. Без этого никак, — со смехом добавил Джеймс. — Я здесь, чтобы кое-чему научить тебя.

Гарри был так счастлив обретению нового друга, старшего брата и отца одновременно, что не стал спорить. Он просто веселился: прыгал через кочки, убегал от солнечных лучей, гонялся за бабочками. Гарри был в детстве, которое должно быть у каждого ребенка.

Джеймс смеялся, подкалывал Гарри и всячески хулиганил — то спугнет кролика, то завоет волком, то побежит наперегонки с сыном. Они играли в прятки, ели груши и яблоки, росшие неподалеку на плодовых деревьях.

— Гарри, прости, что мама не смогла прийти, — сказал Джеймс.

Лицо Гарри на мгновение опечалилось, но потом он вновь улыбнулся. Правда, улыбка вышла уже немного грустной. Время, проведенное вместе с отцом, было незабываемо.

 

Когда солнце начало клониться к закату, Гарри и Джеймс сидели под тем деревом, где Гарри проснулся. Золотистый свет заливал все вокруг, насыщая воздух теплом. С ветвей падали теплые капли солнца, согревая тело и радуя душу.

— Гарри, у меня остается мало времени. После заката я уйду, — Джеймс смотрел в сторону, произнося эти слова, но потом опять устремил взгляд карих глаз на сына.

Видя, как лицо мальчика опечалилось, он быстро добавил:

— Это больно. Я понимаю, что ты чувствуешь. Опять одиночество. Но ты будешь сопротивляться.

— Я не хочу! Не хочу, чтобы ты уходил! — кричал Гарри, срываясь на визг и плача.

— Ну, ты что? — сказал с теплотой Джеймс и похлопал его по спине — отчего Гарри показалось, что его облили ледяной водой.

— Я не могу больше жить с Дурслями, они такое выделывают... — плакал Гарри; он рассказал про зверства, которые ему пришлось вытерпеть.

— Гарри, я все видел. Я помогу тебе наказать их, — сказал Джеймс.

— Дядя Вернон сильный, — всхлипывая, говорил Гарри. — Он меня бьет.

Лицо Джеймса исказила гримаса боли и ненависти.

— Я помогу тебе изменить это. Я побуду с тобой пару дней, — сказал он.

Глаза Гарри засветились надеждой.

— А как...? — спросил он.

— Тебе будет достаточно обратиться ко мне по имени, разговаривая с самим собой. Только не вслух, а то тебя будут считать сумасшедшим, — улыбнулся Джеймс.

Гарри даже засмеялся. Он был счастлив, что ему не придется возвращаться назад одному, в тот ад, который уничтожал его с каждым днем.

— И знаешь, что? Я, наверное, еще и вот это немного переделаю, чтобы ты смог использовать его, — с этими словами Джеймс указал на безобразное существо.

Гарри с испугом поглядел в указанном направлении.

— Не бойся, Гарри. Я сделаю так, что ты будешь питаться его силой и энергией, а он не сможет управлять тобой. Ты не будешь его замечать, но он будет служить тебе. Ты будешь использовать его знания и способности, — серьезно произнес Джеймс.

Гарри помолчал, а потом участливо кивнул, принимая совет отца.

— Я готов. Я... отпускаю тебя, — сказал Гарри.

Глаза Джеймса наполнились слезами, хотя на губах играла улыбка. Он смотрел в глаза сына, видя в них свое собственное отражение.

А потом все поглотила тьма.

* * *

Гарри очнулся в своей постели в чулане под лестницей. Вернулась боль от ссадин и ударов, нанесенных дядей и школьным хулиганом Макфином. Но к ней прибавилось еще и жжение в области сердца. Гарри поднял футболку и увидел, что на коже в центре груди, немного выше солнечного сплетения, образуется красный круг, внутри которого переплетаются неизвестные письмена.

Гарри стало очень больно. Боль исходила не от круга на груди, а от шрама на лбу. Гарри схватился за голову и взвыл. Из шрама потекла кровь и что-то черное. Гарри упал на пол и потерял сознание.

Из дома Дурслей быстро вышел человек в черном плаще. В складках мантии привычно звякали склянки с зельями. Кровь из шрама Гарри больше не текла, равно как и черная субстанция, растворившаяся облачком тумана в воздухе.

Проснувшись, Гарри обнаружил, что вся постель намокла от его пота. Под футболкой на груди не было и следа от круга.

— Отец? — сказал Гарри.

— Я же говорил, не зови меня вслух, — Гарри улыбнулся, узнав насмешливый голос отца, и радуясь тому, что все это ему не приснилось.

* * *

Четыре года спустя. 29 июля 1991 года. Литтл Уингинг, Тисовая улица, Дом номер 4.

— Щенок, где мой кофе, мразь? — орал дядюшка Вернон.

Гарри Поттер встал в шесть утра для того, чтобы приготовить завтрак на всю семью Дурслей.

— Несу, дядя, — промямлил Гарри.

— Пап, Гарри ударил меня! — хныкал Дадли Дурсль, похожий на свинью, вечно голодный, красномордый и потный.

— Вот так! — тарелка с завтраком Гарри полетела в стену. — Приберись и, если хочешь, можешь доесть.

Вернон осклабился, бешено сверкая глазами. Гарри хотел подобрать еду с пола, но не смог сдвинуться с места. Рука дядюшки держала его за волосы.

— Но, дядя Вернон, я хочу есть, хочу есть, хочу...

Слова застыли на устах. Гарри, тяжело дыша, сел в кровати.

— Опять этот сон, четыре года прошло, — произнес он в пустоту чулана под лестницей.

Гарри пошел в ванну и открыл кран. Сунул руки под холодную воду, сполоснул заспанное лицо.

Четыре года назад, второго сентября, на следующее утро после того, как дядюшка Вернон избил его, Гарри проснулся и, как всегда, пошел на кухню готовить завтрак.

— Как спал, Гарри? — в обычной издевательской манере спросил дядя Вернон, ухмыляясь.

— Злобно посмотри на него, — раздалось в голове у Гарри.

Гарри поднял на дядю полный ненависти взгляд. Вернон словно ничего не заметил.

— Какое прекрасное утро! — воскликнул дядя. — Я так отлично выспался!

Вернон улыбался во весь свой огромный рот, отчего поросячьи глазки почти cкрылись в складках жира.

— Гарри, скажи это. Он не должен так куражиться над тем, что сделал, — сказал Джеймс.

— А вот я плохо спал — голова болела, — ответил Гарри запинающимся и дрожащим от волнения голосом.

Вернон начал краснеть и раздуваться от бешенства.

— На что это ты намекаешь? — шипел он.

Гарри так испугался, что у него затряслись ноги, и он чуть было не упал.

— Ты на что намекаешь, щенок? — орал дядя Вернон.

— Вы ударили меня, — пискнул Гарри.

Вернон смертельно побледнел. Тетя Петуния и Дадли окаменели.

— Вернон, о чем он говорит? — воскликнула тетушка.

Дядюшка начал вставать со своего стула. Гарри не шелохнулся.

— Как ты смеешь, мерзавец? Обвинять меня? — булькал Вернон.

— Гарри, возьми нож и, если что, ткни им этого жирного ублюдка, я разрешаю, тебе ничего не будет за это, ты еще мал, — раздались в голове слова Джеймса.

Гарри незаметно взял нож. Дядя надвигался, как штормовая волна на берег.

— Да я тебя за это! — заорал Вернон и кинулся на Гарри.

Но, взвыв от боли, он быстро отпрянул от племянника. По правой кисти Вернона текла кровь. Нож блеснул в руках Гарри и, со звоном ударившись о кафель, отлетел под мойку.

Вернон, бледный и испуганный, тяжело вздыхая, сел на стул. Гарри, не менее испуганный, выбежал из кухни и закрылся в чулане.

Оказавшись в отдельной от родственников комнате, Гарри обхватил себя руками и стал нервно раскачиваться из стороны в сторону. Руки тряслись, сердце бешено стучало.

— Ты молодец, Гарри, — похвалил его Джеймс, — Теперь он подумает, прежде чем поднять на тебя руку.

 

На следующий день в школе Гарри, по указке отца, караулил Макфина возле классной комнаты.

— Я боюсь, — сказал про себя Гарри.

— Не бойся, ты сильнее, чем думаешь, — сказал Джеймс.

Гарри стоял возле двери и, как только Макфин переступил порог класса, накинулся на него и, завалив на пол, стал душить.

Весь класс смотрел на происходящее, но никто не шелохнулся, не попытался разнять мальчиков.

Когда учитель литературы вошел в кабинет и увидел посиневшего Макфина и Гарри, красного от напряжения, он с легкостью разжал руки Гарри и оттолкнул того в сторону.

— Ты совсем озверел? — закричал учитель.

Он подхватил почти бездыханного Макфина и понес в лазарет. Мальчишки молчали и смотрели на тяжело дышащего Гарри, как на сумасшедшего.

После этого случая из школы поступил телефонный звонок Дурслям, которые на правах опекунов должны были поговорить с Гарри и решить сложившуюся проблему. В противном случае дирекция школы была вынуждена привлечь к этому делу полицию.

— Так, так, — злобно заблестел глазками дядя Вернон, когда Гарри пришел из школы. — Так, так.

Дядюшка раздувался от злости, словно воздушный шар, но поднимать руку на Гарри пока что не решался.

— Петуния, отдадим его в приют, а? Он же преступник! — кричал Вернон.

Тетя поджала губы и бледнела все сильнее, но молчала.

— Он же скоро убивать начнет! На черта мне такой урод в доме! — разошелся дядюшка.

— Ты! Вали отсюда! — Вернон ткнул в Гарри жирным пальцем и начал вставать.

— Он остается.

Эту фразу сказала тетя Петуния. Гарри чуть не упал от потрясения — тетя за него заступилась. Дядюшка стал медленно сползать обратно на стул.

— Ты будешь наказан, — сказала тетя Петуния Гарри и посмотрела на мужа. — А в школу он будет ходить, так что придется мне туда позвонить и все уладить.

Позже Гарри услышал, как тетка разговаривала с директором школы, обещая, что такого больше не повторится.

 

А на следующий день Джеймс пропал.

— Гарри, прости, но мое время вышло. Теперь ты знаешь, как бороться с этим миром. Но, заметь, ты не знаешь всех его тайн.

Образ Джеймса в голове Гарри медленно таял, превращаясь в клубы тумана, пока не исчез совсем.

* * *

Так и пошло дальше. Гарри постепенно учился давать сдачу на каждый удар. Вначале ему было очень страшно — ведь такое поведение не укладывалось в рамки его прежнего опыта. Но он медленно стал развивать в себе смелость. Если его били — он кусался в ответ, унижали — он отвечал тем же.

Так, четыре года в школе имени Святого Брутуса пролетели незаметно.

Летние каникулы перед пятым классом подходили к концу, чему Гарри был не особенно рад.

Получив в школе учебники для следующего учебного года, Поттер направился в дом Дурслей.

Ночью ему снился странный сон, словно кто-то стучит в дверь его комнаты, пытаясь передать письма. Гарри резко проснулся, звуки из сна все еще раздавались в голове. Под дверью лежало что-то, напоминающее конверт. Непонимающе глядя на дверь, Гарри встал и медленно подошел к конверту. Зелеными чернилами на коричневатом пергаменте было написано:

«Мистеру Г. Дж. Поттеру, графство Сюррей, Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом 4, чулан под лестницей.

Мистер Поттер, Вы зачислены на первый курс школы Чародейства и волшебства Хогвартс. Ждем Вас в школе первого сентября. Поезд отходит первого сентября в одиннадцать утра от платформы 9 и 3/4, вокзал Кингс-Кросс, что в Лондоне. Список необходимых предметов и материалов Вы можете найти в приложении 1.

С уважением, заместитель директора, Минерва МакГонагалл».

Гарри перечитал письмо еще раз. В лунном свете было сложно различать буквы.

«Наверное, я все еще сплю» — пронеслось в его голове. Положив письмо под подушку, Гарри вновь крепко уснул.

 

глава 3. Теперь ты веришь в магию?

 

Кабинет директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Шелковый халат для сна противно шелестел, когда Дамблдор неспешно ковылял по грязному полу директорского кабинета. Во время летних каникул Альбус не был тем благообразным старцем, каким представал перед всей школой в течение учебного года. Директор любил выпивать, подолгу спал, ходил в нестираной одежде днями напролет, если не было никаких дел вне Хогвартса.

«Какое же прекрасное изобретение это сквозное зеркало», — подумал Дамблдор, ощутив, что карман его засаленной мантии стал вибрировать.

Затем он запустил немного дрожащие пальцы в карман и с ловкостью пьяного фокусника вытащил стекляшку, чертыхнувшись и чуть не уронив ее на пол. Огненный виски во второй руке устало качнулся в стакане с кубиками льда.

— Да, слушаю, — невнятно пробормотал Дамблдор.

В зеркале проявился длинный нос с бородавкой на кончике и торчащими из нее несколькими волосками, а затем и все сморщенное лицо его обладательницы, похожей на капустную кочерыжку. Миссис Фигг, старая ведьма-сквиб, которая жила неподалеку от Дурслей и постоянно следила за Гарри Поттером.

— Дамблдор, — гнусавила старуха, — Гарри Поттер в очередной раз подрался. Его могут выгнать из школы! Полиция молчит, а директор заведения ходит с таким видом, словно у него отшибло память. Ваших рук дело?

— Спасибо, Арабелла, — Дамблдор не стал дослушивать старую ведьму и разорвал связь.

Директор покачал головой. Будучи признанным обществом великим волшебником, Дамблдор считал, что в Гарри Поттере дремлет чувство справедливости, благородства и жертвенности. По мнению Альбуса, чем больше мальчик будет испытывать неприятностей в жизни, тем лучше для него, для Дамблдора. Тогда Гарри потянется к любой помощи, к любому теплу, которое ему предложат. А потом выполнит любую просьбу, чтобы его не потерять. Так что, чем хуже живется пареньку, тем легче будет Дамблдору им управлять в будущем. А то, что Гарри хулиганит и дерется — так все дети в этом возрасте так делают, потому Дамблдор не волновался на этот счет.

Именно Альбус Дамблдор, великий светлый волшебник накладывал темное заклятие Империус на охранников, сторожей, лавочников, полицейских, одноклассников, директоров и прочих людей, чтобы Гарри Поттеру все сходило с рук.

* * *

1 сентября 1987 года дядя Вернон избил Гарри после первого дня в школе, и Дамблдор, узнав об этом, показательно рассвирепел. Миссис Фигг давилась, крича в зеркало:

— Дамблдор, сработали Чары слежения! Вернон бьет Гарри! Вы собираетесь что-то делать? Ему еще в школе сегодня досталось, но полиция не приедет, потому что Вернон — лучший друг начальника! Или мне вызвать Фаджа с отрядом мракоборцев?

— Не горячись, Арабелла! — упоминание противника по политической арене привели директора в легкое замешательство. — Я поговорю с ними.

Кого имел в виду Дамблдор, было непонятно, но миссис Фигг увидела в окно вспышку аппарации. Перед домом Дурслей материализовался Дамблдор. Директор наложил заглушающие чары вокруг и постучал в дверь для приличия. Не дождавшись ответа, Альбус аппарировал в неизвестном направлении, но миссис Фигг этого уже не видела.

Дамблдор навестил Дурслей спустя месяц.

Вернон, сидящий в кресле перед телевизором в гостиной, вскочил на ноги, когда Альбус бесцеремонно отворил дверь дома.

— Ты кто такой? А ну пошел вон, бомж вонючий! — вопил Дурсль.

Директор сделал резкое рассекающее движение палочкой. Вернон медленно сполз на ковер.

На крики мужа прибежала Петуния.

— Петуния! Ты помнишь мой наказ? — грохотал Дамблдор.

Петуния Дурсль побледнела и не придумала ничего лучше, чем свалиться в обморок.

— Нет, нет. Вы должны быть в сознании... Иви Вигори! — произнес Дамблдор.

Петуния и Вернон слабо зашевелились на полу.

— А теперь — Империо! — сказал волшебник.

Дядя Вернон и тетя Петуния стали ползать по ковру в гостиной, словно змеи. Потом Альбус велел им выстирать и высушить всю одежду Гарри, приготовить еды на завтрак.

В этом Дамблдор видел свою помощь Гарри.

— Локки, принеси мне лимонных долек, — сказал Дамблдор и присел на краешек дивана. — Повеселимся по-взрослому.

Дядя Вернон стал раздеваться, то же делала и тетя Петуния. Дамблдор хотел заставить их совокупиться, но потом передумал.

— Сто двадцать отжиманий! — сказал Альбус, вспоминая, как накладывать заклятие забвения, и наблюдая, как чета Дурсль принялась пыхтеть на полу.

* * *

30 июля 1991 года. Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом 4.

Серое утро все никак не хотело уступать первенство туманному дню.

Гарри проснулся с тяжелой головой. Дядя уже минуту молотил огромным кулаком в дверь, дико крича и ругаясь.

— Ты собираешься ехать в школу? — вопил толстяк.

Гарри поплелся на кухню. Мысли о письме вылетели из его головы, не успев толком оформиться.

Поттер приготовил омлет из пяти яиц для всей семьи, поджарил тосты, сварил кофе. Он еще не закончил свой завтрак, когда в дверь постучали.

Петуния удивленно посмотрела на Вернона. Тот, краснея, наливался гневом — кто посмел беспокоить его в такую рань?

— Ты, пошел, открыл дверь! — толстый палец дяди Вернона указал на Гарри.

«Надеюсь, он скоро заработает инфаркт», — подумал Гарри, одаривая Вернона недобрым взглядом.

Гарри Поттер медленно подошел к двери, посмотрел в глазок и ничего не увидел.

Щелкнул замок — дверь была закрыта только на цепочку.

— Гарри Поттер? — донесся низкий рык из-за двери.

Пахнуло алкоголем, потом табачным дымом. «Наверное, бандит или грабитель, может налоговый инспектор», — мелькнула безумная мысль в голове Гарри.

— Гарри Поттер? — обладатель голоса за дверью начал сердиться.

Гарри едва успел отойти от двери. Трах! Дверь сорвало с петель, с потолка посыпалась штукатурка. С улицы надвинулась тьма. Семья Дурслей показалась в полном и молчаливом недоумении из-за приоткрытой двери на кухню.

— Гарри Поттер! Я так рад встрече! Помню тебя вот мальцом совсем! — громкий голос вошедшего был низок и раскатист, но звучал мягко.

Взгляду Гарр



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-08-27 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: